Роберт открыл окно и достал сигареты. Вивиан надел очки и склонился над медицинскими картами.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, бросив короткий взгляд на коллегу. – Голова не болит?

– Отлично чувствую, хотя я был уверен, что меня будет мучить жуткое похмелье. Или еще что-нибудь похуже – после этого кофе.

– Вы с Алисой, похоже, уехали позже меня?

– Да, мы вернулись около двух дня. – Роберт пару раз затянулся и прищурился, не давая дыму попасть в глаза. – Никогда не понимал твоих свободных взглядов на секс, но вчера подумал, что в этом что-то есть.

Вивиан поднял на него глаза.

– Вот как? А я подумал, что вы на самом деле поднялись на крышу и смотрели на ночное небо.

– Конечно. Мы сначала поднялись на крышу, а потом нам стало холодно, и мы пошли греться .

Роберт присел на подоконник.

– Ну, а ты мне ничего не хочешь рассказать? – продолжил он.

– У меня вряд ли получится тебя чем-то удивить.

– Ты расскажешь? Или мне все из тебя вытягивать силой?

– Ты похож на сплетницу, которая стучит спицами и жаждет услышать очередную историю, Роберт. Не буду же я тебе рассказывать это прямо сейчас. Зайдет пациент, а я обсуждаю с тобой во всех подробностях вчерашнюю ночь.

– Да. И у него все сразу пройдет!

Вивиан сложил медицинские карты в стопку.

– Давай обсудим это в более подходящей обстановке.

– Ты послезавтра уезжаешь! И когда мы успеем это обсудить?

– Ты приедешь меня навестить, привезешь мне фрукты, мы будем сидеть в палате и обсуждать все, что ты пожелаешь. Конечно, если у меня будут силы что-то обсуждать.

Роберт выбросил сигарету и прикрыл ставни.

– Тебе это говорили миллион раз, но я рад, что ты решил это сделать. Потому что эта гадость в легких не может забрать у тебя жизнь. Она долго боролась, но проиграла. И так оно должно быть .

В приоткрытую дверь заглянула медсестра.

– Доктор Мори, – сказала она, – пожалуйста, пройдите в тридцать седьмую палату.

Вивиан посмотрел на Роберта, потом снова перевел взгляд на медсестру.

– Что-то случилось с господином Фонтейном? – спросил он.

– Да. Идемте, пожалуйста. Быстрее.

Рядом с кроватью Виктора Фонтейна стояли двое – Анжелика Гентингтон и молодой парамедик. Последний смотрел на показатель кардиографа, где бежала ровная линия. Доктор Гентингтон отложила электроды переносного дефибриллятора.

– Хватит, – сказала она со вздохом. – Мы пытаемся запустить сердце уже семь минут.

Доктор Мори подошел к кровати. Анжелика бросила на него незаинтересованный взгляд и посмотрела на кардиограф.

– Время смерти – десять часов тридцать пять минут, – сказала она. – Пожалуйста, зарегистрируйте.

Парамедик кивнул, не сказав ни слова, забрал дефибриллятор и вышел из палаты.

– Почему ты не позвала меня раньше? – спросил Вивиан.

– Я сама узнала несколько минут назад. – Она покачала головой. – Не понимаю, что произошло. Сердце просто остановилось. Показатели были в норме, он отлично себя чувствовал. Сегодня у него даже появился аппетит, он улыбался и говорил, что завтра поедет домой и выпьет вина… Мне нужно поговорить с его сыном. Он ждет за дверью.

– Я сам с ним поговорю. Выпей кофе. Тебе нужно сделать перерыв.

Эрик сначала изучал тело отца с порога палаты, потом медленно, будто пытаясь осознать, что произошло, приблизился и присел на кровать. Некоторое время он сидел без движения, потом протянул руку и осторожно коснулся его пальцев.

– У него такие теплые руки, – сказал он тихо. – У него всегда были холодные руки. Мама говорила, что у людей с холодными руками горячее сердце, а он говорил, что в его случае это неправда. – Он сложил руки на коленях. – Ну, все закончилось, папа. Наверное, теперь тебе тепло и спокойно там. И ты можешь не думать о своих проблемах. Не волнуйся, мы справимся. По крайней мере, я должен справиться, выбора у меня нет.

Доктор Мори смотрел на то, как Эрик поднимается и целует отца в лоб.

– Примите мои соболезнования.

– Когда он был жив, я часто думал о том, что предпочту чувствовать его боль, даже в два раза сильнее, чем чувствует он. Но только чтобы ему не было больно.

Эрик отошел от кровати, сделал шаг к двери и замер, глядя куда-то перед собой.

– Как это произошло? – спросил он.

– У него остановилось сердце. Нам предстоит выяснить, что именно случилось.

– Наверное, это самая лучшая смерть. Я бы тоже предпочел умереть вот так. Во сне.

– Даже если это случится, то через много лет, Эрик. Вы молоды. Вам не нужно об этом думать.

Они вышли в коридор, и Вивиан прикрыл дверь палаты.

– Если вам что-нибудь нужно, доктор, я с радостью помогу вам.

– Лучше скажите, что я могу для вас сделать. Вы поедете домой? Я могу заказать для вас такси?

Он ответил не сразу.

– Нет. Уж лучше я поеду куда-нибудь и выпью.

– Не думаю, что это хорошая идея. Вам лучше поспать.

– Я тоже не думаю, что это хорошая идея. А поэтому сделаю именно так .

Эрик помолчал и поднял глаза.

– Папа уважал вас, – снова заговорил он. – Глупо это сейчас говорить, но простите меня, доктор. Может, вы поймете, о чем я – со временем. Может, нет. Но мне важно это сказать.

– Не думаю, что вы должны просить у меня прощения. Вы ни в чем передо мной не провинились.

– Лично я – нет, но… – Он помотал головой. – Не важно. Спасибо вам за все. Спокойной ночи.


Анжелика Гентингтон отвела взгляд от стоявшего перед ней стакана кофе и посмотрела на то, как доктор Мори садится напротив нее.

– Хочешь? – спросила она, кивну на кофе.

– Нет, спасибо. Я буду плохо спать ночью.

– Да. Похоже, что и я.

– Ты не могла ему ничем помочь.

Анжелика сделала глоток кофе и вернула стакан на стол, а потом устало потерла ладонями щеки.

– Я решила, что нам с Джеральдом нужно расстаться, – сказала она.

Вивиан чуть наклонился вперед, так, будто не расслышал ее слов.

– Расстаться?

– Мы делаем вид, что все хорошо, играем в счастливую пару. Но у нас нет ничего общего. Сколько можно тянуть, мы оба понимаем, что оттягиваем неизбежное.

– Что ты собираешься делать?

Анжелика достала пачку тонких сигарет.

– Уехать, – сказала она коротко.

Вивиан подвинул к ней пепельницу.

– Я не хочу вмешиваться не в свое дело, но он любит тебя. Разрушить старое легко, а строить новое в разы труднее. Почему бы тебе не дать ему еще один шанс?

– Дело тут не в том, что я не давала ему шансов и не в том, что я не хочу ему их давать. Дело во мне . Я решила, что мне лучше побыть одной.

– Надеюсь, это никак не связано со мной?

Она улыбнулась и прикурила от спички.

– Даже если и так, то роль твоя была положительной. Я хотела пожелать тебе удачи с операцией. Не буду обещать, что приеду, не знаю, как все сложится с переездом и будет ли у меня время, но твой адрес электронной почты у меня есть, да и телефон тоже. Так что я обязательно осведомлюсь о том, как у тебя дела. Афродита, разумеется, очень рада. К тому времени, как родится ребенок, ты будешь совсем здоров. Кстати, вы уже знаете, кто это, мальчик или девочка?

Вивиан отложил портсигар, который держал в руках.

– Что? – не понял он.

Анжелика нахмурилась.

– Ты не знаешь, что она беременна?

– Беременна ?! Впервые об этом слышу!

Услышав звонок своего сотового телефона, Вивиан достал его из кармана халата.

– Да? Здравствуй, мама. Нет-нет, не отвлекаешь. Разумеется, я могу поговорить. Большое спасибо. Да, я получил твою открытку еще на прошлой неделе, она замечательна. Ничего особенного – посидели с друзьями, выпили и поговорили. – Он поднялся и жестом показал Анжелике, что должен идти. – Лучше расскажи, как у тебя дела. Как там Джо и Рэне? Нет, разумеется, не забыл, я просто думал, что тебе так привычнее, но, если ты хочешь, я буду говорить по-французски.


Афродита села на место пассажира и прикрыла дверь машины. Эрик Фонтейн убавил громкость радио и повернул ключ зажигания.

– Куда едем? – коротко спросил он.

– А куда ты хочешь поехать? Мне, в принципе, все равно.

– Тебе решать. Ведь ты же меня позвала, а не я тебя.

Эрик вырулил со стоянки и поехал по направлению к городу. Афродита пару минут смотрела в окно и не торопилась заговаривать.

– Наверное, я должна выразить тебе свои соболезнования, – сказала она, наконец.

– Не думаю, что ты мне что-то должна. Если ты хочешь сказать что-то подобное только из вежливости, то лучше промолчи.

Афродита с усмешкой посмотрела на него.

– Эрхард Фонтейн, ты всего-то пару часов назад уехал из больницы, но уже успел надраться как свинья? И сколько ты выпил?

– Если ты боишься, что мы попадем в аварию, можешь выйти, я остановлю машину.

– Нет. Давай прокатимся. Максимум тебя остановит полицейский, выпишет тебе штраф, а потом ты отрежешь ему ухо и объяснишь, почему не собираешься платить.

Эрик притормозил на светофоре.

– Хорошо. Ты хотела мне что-то сказать? Про фальшивые соболезнования я уже понял.

– Это не фальшивые соболезнования, Эрик. Мне на самом деле его жаль.

– Наверное, так же тебе было жаль Поля, когда ты через три месяца после его смерти собрала вещи и переехала к другому мужчине. Мало того – к мужчине, которого толком не знала. Но не будем об этом. Так чего же ты хочешь?

– Ты знаешь, чего я хочу.

Эрик повернул на перекрестке и снова притормозил, пропуская компанию пересекающих дорогу молодых людей.

– Денег? – предположил он. – Секса? Денег я тебе дам, но в плане секса у меня другие предпочтения, ты сама знаешь.

– Денег? – Афродита наклонилась к нему. – Ты хочешь дать мне денег , Эрик?

– Разве это не то, что тебе нужно?

– Мне нужен конверт .

Эрик достал из бардачка пачку сигарет, взял одну и прикурил от небольшой серебряной зажигалки.

– Тебе нужен конверт, – повторил он. – Я не могу тебе его отдать.

– Лучше сделай это по-хорошему, Эрик.

– А что ты предпримешь, если я не сделаю это по-хорошему? Застрелишь меня? Думаю, гораздо безопаснее ехать с пьяным водителем, чем с мертвым.

Афродита порылась в сумочке и тоже достала портсигар.

– Так где конверт?

– Не знаю, обрадуешься ты или нет, но он не у меня.

– Тогда где же он?

– Я отдал его отцу.

Афродита поднесла огонь зажигалки к сигарете, но в последний момент остановилась.

– Какого черта?! Надеюсь, потом ты его забрал, и теперь ты знаешь, где он?

Эрик покачал головой.

– Полагаю, конверт у одного из людей, которые посещали его палату.

– Там успели побывать все, начиная от персонала больницы и заканчивая полицейскими! Эрик, ты понимаешь, что наделал?! Это самый идиотский поступок, который ты когда-либо совершал!

– Отец отдал его человеку, которому он доверяет. И я любом случае одобряю его выбор.

Афродита сделала глубокую затяжку и положила голову на спинку кресла.

– Ну ты и придурок, – сказала она мрачно. – Ты понимаешь, что испортил мне жизнь?!

Эрик открыл окно и стряхнул пепел на улицу.

– Никогда не замечал за тобой пессимизма, – проговорил он спокойно. – Может, отец вообще уничтожил конверт, и об этом никто не узнает?

– А если он отдал его полицейским?!

– Тогда твои дела обстоят гораздо хуже.

– Ты так спокойно об этом говоришь, будто не принимал в этом участия!

– Я занимался семейным бизнесом, только и всего.

Афродита посмотрела на него и усмехнулась.

– Семейным бизнесом? Убил братьев Тейлор с целью прибрать к рукам их бизнес? Конечно, я не до конца понимаю суть всего этого…