И его Джереми подозревал в покушении? Кто и ножа-то не поднимет выше головы, даже если очень захочет, потому что видно, с каким трудом он движется! Нет, Мэгги не винила герцога за подозрения, но мысль об этом просто нелепа! Огюстен не мог быть тем, кто пытался его убить. Огюстен просто не способен на зверское насилие.

Бедный Огюстен! Как несправедливо она с ним поступила! Она поняла, что не может смотреть ему в глаза.

Как истинный джентльмен, он, войдя в комнату, отвесил низкий поклон и протянул букет.

— Тебе, моя дорогая. — Мэгги заметила беглый взгляд, который он бросил на Джереми, как бы вызывая того на ссору. — С извинениями за вчерашний вечер. Боюсь, он был… испорчен… э-э… несчастным случаем.

Она прижала букет к груди, мысленно благодаря цветочницу, которая срезала с роз шипы, но сознавая, что заслужила пару-тройку уколов за свою бессовестную измену. Господи! Как сказать ему об этом? Как нанести ему такой удар?

— Благодарю, — пробормотала Мэгги, почти больная от раскаяния. «Я расскажу ему сегодня же вечером, — поклялась она себе. — Мы останемся наедине, и я во всем признаюсь». — Но, право, тебе не стоило… Извиняться должна я…

— Нет, — раздался спокойный голос Джереми. Она бросила на него предостерегающий взгляд, опасаясь повторения вчерашнего скандала.

— Прощения должен просить я, месье де Вегу, я вел себя неподобающим образом и хочу принести вам мои глубочайшие извинения. — Джереми решительно протянул сопернику руку.

Не только Огюстен уставился на герцога с ошеломленным недоверием, Мэгги и Беранж, переглянувшись, тоже впились в него глазами.

«Что он затеял? — пыталась сообразить Мэгги. — Он совсем одурел от малярии? Неужели хочет подружиться с моим женихом? Зачем?»

Огюстен первым пришел в себя и крепко пожал затянутую в перчатку руку герцога. Ни тот ни другой не поморщился от силы пожатия, хотя Мэгги заметила их напряженность.

— Извинения приняты, ваша светлость, — добродушно ответил Огюстен. — Я высоко ценю вашу защиту мадемуазель Маргериты. Не сомневаюсь, вам известно, что у нее нет семьи, желающей ее поддержать. Мне очень приятно узнать, что есть человек, который по крайней мере готов о ней позаботиться.

К чести Джереми, при этой похвале он вспыхнул и грубовато пробурчал:

— Вчера я… слишком увлекся. Мэгги всегда была мне… гм… как сестра, и… ну, в общем, мне хотелось, чтобы она была счастлива.

— Мне тоже, ваша светлость, — улыбнулся француз, обнимая ее за плечи и с обожанием заглядывая ей в лицо. — Мне тоже!

Мэгги удалось выдавить слабую улыбку. Господи, это будет ужасно!

— Итак, — провозгласил Огюстен, слишком жизнерадостно для мрачного настроения, царящего в студии. — Что привело вас сюда, ваша светлость? Пришли увидеть художника за работой? У нее есть прелестнейшие вещи. Прекрасные! Хорошо, что вы выбрали для визита сегодняшний день, потому что завтра они будут упакованы и отправлены на Бонд-стрит. Вы знаете, что в субботу у меня в галерее состоится ее выставка? Вы, конечно, придете на открытие?

— Несомненно, — ответил Джереми, вперив пронзительный взгляд в лицо Мэгги. Та затрясла головой, но он твердо повторил: — Ни за что не пропущу.

— Прекрасно! — воскликнул Огюстен. — Ее ждет потрясающий успех. Потрясающий! Не удивлюсь, если ее попросят участвовать в майской выставке Королевской академии. Даже если она получит заказ на портрет от самой королевы, меня это тоже не удивит. Мадемуазель Маргерита редкая… очень редкая!

— Да, — произнес Джереми, — она такая.

Огюстен внезапно заметил и направление взгляда герцога, и то, что взгляд этот был настолько дерзким, что мог вогнать в краску его невесту.

— Вы пришли сюда посмотреть работы Маргериты, ваша светлость? — резко спросил он.

Мэгги чуть не задохнулась, когда увидела сатанинское удовольствие на лице Джереми. О Господи! Ей стало страшно. Он собирается все ему сказать! Конечно, она хотела, чтобы Огюстен узнал правду, но не таким образом.

— Вообще-то, — начал герцог, — я пришел, чтобы…

Тут вмешалась Беранж, которая бросилась на выручку и, вскочив с дивана, громко объявила:

— Его светлость пришел увидеться со мной.

Когда все недоверчиво уставились на нее, она засмеялась.

— Почему у вас такой удивленный вид? — Тряхнув золотыми кудрями, француженка шагнула к Джереми и взяла его за локоть. Она была миниатюрной и рядом с высокой атлетической фигурой герцога выглядела прелестной куколкой. Мэгги с горечью отметила, что так же будет смотреться рядом с ним и принцесса Аша. — Он ведет меня обедать. Герцоги тоже едят, как и прочие смертные.

Огюстен заулыбался.

— Какое совпадение, — воскликнул он, — и мы с Маргеритой идем обедать. Ты ведь не забыла, шери? Мы обещали сегодня отобедать у лорда и леди Митчелл. Полагаю, если мы хотим приехать вовремя, тебе следует поспешить домой и переодеться. Мой экипаж внизу. Ты готова?

— Да, Огюстен, — пробормотала Мэгги, старательно избегая смотреть на Джереми. — Я только возьму накидку…

«Пожалуйста, Господи, — взмолилась она про себя, — не дай ему сказать что-нибудь вроде „Тогда я отвезу тебя домой, Мэгги?“. Я должна сама рассказать Опостену все и в свое время».

— Ладно. — Джереми посторонился, чтобы дать им пройти. — Тогда доброго вечера.

— Доброго вечера, — отозвался Огюстен и вывел Мэгги в коридор.

— Доброго вечера, — тихо произнесла она, так что Джереми вряд ли ее расслышал.

Они были уже почти на лестнице, и Мэгги считала, что опасность миновала, когда на весь коридор прогремел его голос:

— Эй, Мэгги!

Она замерла, ухватившись рукой за шаткие перила и занеся ногу над первой ступенькой.

— Я ведь увижу тебя, когда вернусь домой?

Глава 27

— Вы делаете все не так, — заметила Беранж, отправляя в рот очередную креветку.

Сидящий напротив Джереми сгорбился еще больше. Сам он за весь обед не съел почти ничего, только выпил пару рюмок виски, но Беранж расправилась с дюжиной устриц, банкой икры и меренгой. Сейчас перед ними стояло второе блюдо креветок.

— Одно я точно делаю неправильно, — с горечью согласился Джереми. — Сижу в ресторане, который мне совершенно не нравится, с женщиной, совершенно мне незнакомой. Я потратил уйму денег на театральные билеты, которыми так и не воспользовался, в то время как женщина, которую я люблю, отправилась невесть куда с человеком, пытавшимся меня убить. Да, определенно я делаю что-то не то.

Беранж деликатно прожевала креветку и потянулась к бокалу с шампанским.

— Просто позор, что у вас пропали билеты, — сказала она, осушив бокал. — Да еще после того, как вы приложили столько усилий, доставая их. Именно на этот балет все места давно распроданы. Как вам удалось купить билеты?

— Заплатил целое состояние какому-то типу на улице.

— Ну и дурак, — сказала по-французски Беранж и добродушно рассмеялась.

— Простите? — Джереми растерянно захлопал глазами.

— То, что слышали. Зачем тратить кучу денег на балет, если Маргерита к нему равнодушна?

— Я думал, все женщины обожают балет.

— Глупец, — покачала головой Беранж. — Только не Маргерита, она говорит, что вид миниатюрных женщин, стоящих на пальцах, заставляет ее чувствовать себя неуклюжей слонихой. Я, например, всегда любила праздничность балетов и, полагаю, могла бы стать великой балериной: я небольшого роста, у меня очень изящные ноги. — Она бросила на него кокетливый взгляд из-под полуопущенных ресниц. — Хотите посмотреть на мои ножки, Джерри?

Беранж Жаккар была женщиной красивой, честно говоря, красивее Мэгги, с этими ее золотыми волосами, розовато-фарфоровой кожей, восхитительными синими глазами и яркими пухлыми губками. Маленькая, словно ребенок, Беранж тем не менее обладала вовсе не детской фигурой, в чем Джереми убедился, когда она выплыла из своего будуара в вечернем платье (француженка настояла, чтобы они заехали к ней на квартиру, и она смогла переодеться). Небольшая, но высокая грудь маняще вздымала шелк лифа, тонкая талия переходила в соблазнительную попку, дерзко подчеркнутую небольшим турнюром из шелковых роз. При других обстоятельствах герцог с радостью откликнулся бы на приглашение увидеть ножки красотки вроде Беранж Жаккар, однако сейчас он предпочел бы лучше посетить еще один занудный балет…

Беранж не обиделась на его равнодушие, оно доставило ей удовольствие.

— А-а, — протянула она, проглотив очередную креветку. — Одобряю.

Джереми с несчастным видом посмотрел на нее. Оркестр загремел канкан, и на сцену, задирая ноги, выскочили танцовщицы. Взлетели юбки, предоставляя любому желающему возможность полюбоваться черными бархатными подвязками.

То ли от виски и шума, то ли оттого, что Мэгги была где-то в Лондоне с другим мужчиной, у герцога отчаянно разболелась голова.

— Что вы сказали? — спросил он.

— Я вас одобрила. Для Маргериты.

— Очень любезно с вашей стороны, мадемуазель Жаккар, одобрить меня. Проблема в том, что меня не одобряет Мэгги.

— Проблема не в этом, Джерри.

— Да, проблема в лягушатнике.

— И не в Огюстене! — Беранж осуждающе нахмурилась.

Джереми закатил глаза к небу.

— Полагаю, вы сейчас заявите, будто проблема в принцессе Аше?

— Нет. Проблема в Маргерите.

— В Мэгги? — Он с интересом посмотрел на прелестную блондинку.

— Мои дье! Подумайте немного, Джерри!

— Думать и разгадывать загадки я не мастак, — признался тот. — По мне лучше разорвать что-то или кого-то голыми руками.

Беранж посмотрела на его руки, большие, загорелые, крепко обхватившие бокал.

— Да, могу понять. Однако мы сейчас говорим о любовном романе, а не о подавлении какого-нибудь мятежа. Ухаживание за Маргеритой требует… деликатности, а не кулаков.

— Почему вы решили помогать мне добиться Мэгги?

Вопрос, казалось, привел Беранж в недоумение.

— Что значит «почему»? — возмутилась француженка. — Она моя подруга!

— Неужели? — скептически произнес герцог. — Вы даже имя ее не умеете произнести правильно.

— Нон. Это вы зовете ее не по-настоящему, а каким-то безобразным звукосочетанием «Мэгги»! Фу! Никогда не могла понять, зачем англичане берут прекрасное имя и портят его до неузнаваемости…

— Ладно, — оборвал ее Джереми, прежде чем она пустилась в рассуждения о превосходстве французской культуры над английской. В ходе вечера он уже выслушал несколько подобных лекций. — Итак, Мэгги ваша подруга.

— И я хочу, чтобы мои друзья были счастливы. Особенно Маргерита. Она самая искренняя и милая девушка из всех, кого я знаю. — Беранж раздраженно ткнула вилкой в креветку. — Ее ужасное семейство обошлось с ней безобразно! Я вошла в мастерскую и увидела ее в слезах… В слезах! Из-за того, с каким презрением отвернулись от нее отец и гадкие сестры… И это в тот момент, когда она должна быть счастлива… когда все славят ее талант! — Француженка пронзила Джереми свирепым взглядом. — Я хотела бы видеть Маргериту счастливой. И если для счастья ей нужны вы, я сделаю все, чтобы она вас получила… даже если для этого мне понадобится интрига против самой Маргериты.

Джереми снова растерянно заморгал. Пылом и страстностью речи она напомнила ему тетю Пиджин, хотя та, насколько было ему известно, никому не предлагала в ресторане показать свои ножки.

— Хорошо, что вы имеете в виду?

Первым делом Беранж заказала новую бутылку шампанского, так как ее бокал опустел. Затем она посоветовала ему убедить семью Мэгги, чтобы они признали ее решение стать профессиональной художницей.

Джереми пришел в ужас.

— Как, по-вашему, я могу это сделать? — воскликнул он.

Беранж одарила ослепительной улыбкой официанта, наливавшего в ее бокал шампанское, и заявила:

— Откуда мне знать? Вы герцог. Разве вы не можете им приказать?

— Конечно, не могу.

— Тогда какой же смысл быть герцогом, если вы не можете заставить людей делать то, что вы им велите?

— Я полжизни всем твержу, что титулы просто насмешка.

— Это плохо. Видите ли, Маргерита нуждается в одобрении семьи. В отличие от меня ей важно, что думают о ней родные. Поэтому безобразная история, когда они перестали с ней разговаривать, потому что у нее хватило смелости зарабатывать живописью себе на жизнь, очень ее мучает. По-моему, она цепляется за Огюстена лишь потому, что он единственный, кто встал на ее сторону, когда отец заявил ей… ну, как вы это называете? Ах да, свой ультиматум. И если вы сумеете изменить их отношение, Маргерита перенесет свою благодарность с Огюстена на вас.

— Почему? — недоумевал Джереми.

— Глупец! Да потому, что Маргерите, чтобы перестать чувствовать себя в долгу перед Огюстеном, надо почувствовать себя в долгу перед кем-то еще. Если вы вернете ей семью, она поймет, что вы оказали ей величайшую услугу… за которую надо расплатиться.

— Ладно, это я сделаю. — Джереми еще не знал как, но для Мэгги он сделает все! — Есть еще какие-нибудь идеи, мисс Жаккар?