— Ты же никогда ничего не боялась и не боишься.

— Я многого боялась. — Мэгги внезапно ощутила бесконечную усталость. — Просто никогда не показывала.

— Тебе следовало стать актрисой, а не художницей. Сможешь ли ты простить меня?

Мэгги уже открыла рот, как вдруг в галерее прогремел выстрел, и покровители искусства, притворявшиеся, что разговор художницы с сестрой их не интересует, зашумели и завизжали.

— Боже мой! Что это? — вскрикнула Анна.

Но Мэгги догадалась сразу: убийца Джереми нашел свою жертву. Наконец уязвимую и беззащитную.

Она вскочила и, пока толпа рвалась к выходам, бросилась в угол, откуда расходился по залу пороховой дым. Ей пришлось локтями и коленями расталкивать посетителей выставки, но все же она выбралась из толпы, и глазам ее предстало ошеломляющее зрелище.

Джереми, зажав ладонью ухо, круто обернулся к человеку с еще дымящимся пистолетом. Слава Богу, пуля только задела герцога и угодила в портрет. На груди лихого красавца, чуть ниже последней оборки пышного галстука… то есть на месте сердца!… зияла дырка.

Но больше всего Мэгги поразила не рана, не вред, причиненный ее творению, а личность человека, покушавшегося на герцога. Им оказался не Огюстен, как утверждал камердинер Джереми, хотя окаменевший от ужаса Огюстен с прильнувшей к нему испуганной Беранж стояли рядом.

Нет, это был Санджей, вежливый и спокойный переводчик, который с извиняющимся видом продолжал целиться в герцога.

— Очень сожалею. Я не самый меткий стрелок. Все время стараюсь вас убить, но убить вас очень трудно, ваша светлость. Я лишь причинил вам боль, однако следующая пуля положит конец вашим мучениям.

Следующая пуля? Мэгги втянула побольше воздуха, чтобы разразиться криком ужаса, а потом вцепиться в руку с пистолетом, но в этот момент Джереми отнял ладонь от уха, и яростно взревел:

— Мучениям! Моим? Какого дьявола? Зачем вам понадобилось меня убивать? Что я сделал?

— Зачем? — улыбнулся Санджей. — Я полагал, это совершенно ясно. Вы обесчестили Звезду Джайпура.

Мэгги перевела испуганный взор на принцессу и с удивлением обнаружила, что смуглая красавица потрясена не меньше остальных.

— Обесчестил? — повторил Джереми. — Ну и ну! Я долго терпел, но такого не выдержит никто. Я никого не бесчестил, и если уж говорить о бесчестье, то принцесса сама себя обесчестила, следуя за мной по всему свету. Она не влюблена в меня, ее ко мне даже не влечет, просто она добивается моего титула и моих денег. Это я должен чувствовать себя обесчещенным.

— Как вы смеете? — Санджей, до тех пор проявлявший спокойствие, затрясся от гнева. Мэгги увидела, как пистолет в его руке заходил из стороны в сторону. — Как смеете вы так отзываться о женщине, которую я боготворю?

Такого развития событий не ждал никто, особенно принцесса. Она уставилась на переводчика, словно получила нежданный драгоценный подарок.

— Ты меня любишь? — без малейшего акцента вскрикнула принцесса на чистейшем английском.

— Да, я вас люблю. Почему бы вы думали… — Санджей замолк с открытым ртом. — Вы говорите по-английски?

— Разумеется, — презрительно ответила Аша. — Я же не тупица.

Санджей побледнел, что было заметно даже под его темным загаром.

— Но, ваше высочество… если вы говорите по-английски, почему вы тогда делали вид, что не можете…

— Право, Дениш, неужели ты столь непонятлив и сам не можешь сообразить?

Видимо, тот действительно был не слишком понятлив, ибо начал лепетать:

— Но… но…

Принцесса с досадой покачала головой и довольно резко приказала:

— Убери пистолет. Кто тебе позволил убивать полковника? Я такого разрешения не давала.

Санджей колебался всего секунду, чего вполне хватило для Питерса, который, выскочив из-за колонны, направил пистолет в сердце индуса.

— Парень, ты слышал принцессу? — рявкнул он. — Убери оружие.

К великому облегчению Мэгги, переводчик вложил пистолет в протянутую руку камердинера, и тот сказал хозяину:

— Извините, полковник. Я следил за лягушатником, как вы просили. Ни минуты не думал, что за этим стоит переводчик.

— Ладно, все в порядке, — махнул рукой Джереми. Однако Санджей никак не мог успокоиться.

— Я делал это только ради вас, моя принцесса! — с чувством воскликнул он. — Вы не представляете, как давно я вас люблю и как мне хотелось убить наглого типа, бессердечно отвергшего вашу любовь!

Аша презрительно фыркнула, и Мэгги удивленно подняла брови: прекрасная Звезда Джайпура фыркнула, как обычная английская девушка, услышавшая такую высокопарную чушь.

— Я? Люблю его? — Принцесса с издевкой кивнула в сторону Джереми, который прижимал к уху носовой платок, стараясь унять кровотечение. — Ты шутишь! Я никогда бы не смогла полюбить его.

Санджей окончательно растерялся:

— Ваше высочество, почему же вы тогда настаивали, чтобы мы повсюду следовали за ним?

— Я не его хотела, а Звезду, — высокомерно заявила принцесса.

— Звезду? — Санджей выпучил глаза. — Какую звезду?

— Мою Звезду, какую же еще? Звезду Джайпура. — Она метнула убийственный взгляд на герцога. — Дядя отдал ему Звезду за спасение Дворца ветров, хотя не имел права так поступить. Звезда принадлежала моей матери и должна была перейти мне… по наследству.

Мэгги посмотрела на Джереми и сразу поняла, что слова принцессы его не убедили.

— Я умоляла дядю не отдавать ее, — продолжала Аша, — а он настаивал, что раз полковник не хочет взять в качестве награды меня, его следует отблагодарить другим путем. Взял то, что должно было стать моим приданым, и наградил им человека, который мало ценил его, таскал в кармане, вместо того чтобы положить в ларец или на пьедестал, как сапфир того заслуживает.

Джереми нахмурился.

— Я не подозревал, что Звезда принадлежит вам. Я считал ее собственностью магараджи.

— Скорее небо упадет на землю, чем мой дядя расплатится из своих сундуков! Ему проще расплатиться чужим, получив благодарность за щедрость и великодушие.

— Значит, вы приехали в Англию с намерением выкрасть камень?

— Выкрасть? — повторила Аша с таким видом, будто впервые произносила это слово. — Я не говорила о краже.

— А я ни разу не слышал от вас просьбы его вернуть, — поднял брови Джереми, — и могу предположить, что вы собирались…

— Я собиралась уговорить вас вернуть его мне. Но должна заметить, что такого несговорчивого человека я в жизни не встречала. До сих пор не было мужчины, способного устоять перед моей красотой и обаянием, — сообщила принцесса с наивным возмущением. — Это оказалось чрезвычайно затруднительным.

— Простите, но сейчас вы более убедительны, чем когда притворялись, что не знаете английского.

— Правда? Как интересно. Большинство мужчин находят женское невежество просто неотразимым. — Аша кивнула на переводчика. — Дениш, например.

Тот, услышав свое имя, встрепенулся.

— Нет на свете такого, чего бы я не сделал для вас, принцесса, — заявил он.

Для женщины, с детства привыкшей, что мужчины отталкивают друг друга, торопясь исполнить ее желание, принцесса выглядела на редкость довольной его словами, однако еще не кончила распекать за ненужную самодеятельность.

— Но как можно было пытаться убить полковника! К тому же не в первый раз?

— Не в первый. — Санджей выглядел пристыженным. — Это я ударил вас кинжалом, ваша светлость.

— И пытались задавить меня лошадьми перед зданием «Таймс»? — полюбопытствовал Джереми.

— Тоже я, — повесил голову Санджей. — Теперь вы наверняка пошлете за властями. Я с готовностью пойду в тюрьму, сознавая, что все мои поступки были направлены только на служение истинной Звезде Джайпура.

Аша, еще более прекрасная, чем когда-либо, тронула переводчика за плечо.

— Ты сделал бы это ради меня? Пошел бы в тюрьму до конца дней в этом ужасном холодном краю? — переспросила она. — Ты, кто всю жизнь был так суров со мной?

Он схватил ее руку, стал покрывать поцелуями, бормоча:

— Ради вас что угодно. Все, что угодно, ради вас, моя прекраснейшая Аша. Если я когда-либо и проявлял суровость, то лишь потому, что в отличие от других мужчин не закрываю глаза на ваши несовершенства… они заставляют меня любить вас еще больше!

Вместо того чтобы оскорбиться при упоминании о ее возможных недостатках, чего, по мнению Мэгги, вполне можно было ожидать, принцесса нежно вскрикнула, но тут же объявила:

— Дениш, ты же знаешь, что любовь между нами невозможна. Я должна вернуться в Индию и выйти замуж за человека, которого выбрал для меня дядя…

— Нет! — Санджей прижал ее руку к сердцу, словно она ранила его туда. — Никогда. Мы останемся здесь, я буду работать. Я многое умею делать…

Мэгги, растроганная нежной сиеной, не могла удержаться от слез. Обведя взглядом комнату, она увидела, что не только ее обуревали подобные чувства. Очевидно, Беранж и Опостен переживали то же самое, как и Алистер с Анной, которая не убежала из галереи вместе с паникерами. Даже у Питерса было растроганное лицо.

Лишь на Джереми трогательное зрелище, казалось, не произвело впечатления, но это не удержало Мэгги. Она шагнула вперед, достала из сумочки Звезду Джайпура и вложила ее в руку изумленной Аши:

— Вот. Это вам поможет. Я считаю, что камень принадлежит вам.

Глава 40

Свой поступок Мэгги осознала, лишь когда, отступив на шаг от влюбленной пары, взглянула на Джереми. То, что прочла она на его лице, заставило ее быстро вернуться к реальности.

Герцог был потрясен. Более чем потрясен. Он уставился на нее, сверля взглядом серебряных глаз.

Мэгги замерла. О Господи! Что она натворила?

Отдала двадцатичетырехкаратный сапфир, вот что! Какова цена сапфира в двадцать четыре карата? Судя по всему, огромна, раз Аша и Санджей запрыгали от восторга, а Беранж выглядела так, словно ей дали пощечину. Верный признак того, что Мэгги сделала невероятную глупость. Питерс глядел на нее с открытым ртом, Огюстен и ее родственники были просто в недоумении.

Господи Боже! Что она сделала!

Тем временем Аша и Санджей хватали ее за руки, трясли их, склонялись над ними, а когда она уже готова была провалиться сквозь землю или умереть на месте, они перенесли свои восторги на Джереми.

Но тот лишь отмахнулся от них и молча покинул галерею. Питерс заспешил следом.

Онемевшая Мэгги в растерянности проводила их взглядом. Почему Джереми так разгневался? Боже, что плохого она сделала?

Кто-то больно толкнул ее в спину, и, обернувшись, она увидела Анну с белым как алебастр лицом.

— Не стой столбом, Мэгги, — сказала она, указывая на двери. — Иди за ним!

— О Господи! Наверное, я не должна была отдавать им сапфир. Ведь он принадлежит Джереми…

— Не глупи, — прошипела Анна. — Дело не в том. Иди за ним, не мешкай.

Мэгги ринулась к выходу, но тут сэр Артур поднялся с диванчика, с которого его не согнали даже выстрел и паника, и решительно схватил дочь за руку.

— Маргарет, куда ты направляешься? Мы с тобой должны поговорить. Насколько я понимаю, ты собираешься повидаться с принцем Уэльским. В понедельник у меня никаких дел нет, могу ли я рекомендовать себя в качестве эскорта? Молодой девушке не слишком прилично разгуливать по Лондону без сопровождения…

Но та, огрызнувшись и вырвав руку из его цепких пальцев, выбежала на Бонд-стрит. Погода к вечеру не улучшилась, поэтому Мэгги в своем открытом платье и легких туфельках немедленно продрогла. Она еще успела увидеть, как отъехала двуколка Ролингзов, запряженная парой гнедых.

Тихо выругавшись, Мэгги подняла руку. Мимо грохотали кебы, обдавая ее белое платье фонтанами грязи, но ей и в голову не пришло вернуться за плащом. Она выскочила на мостовую, и тут произошло чудо: возница очередного пустого кеба, ужаснувшись ее виду, спрыгнул с козел, чтобы помочь ей сесть в экипаж, однако Мэгги оказалась внутри раньше, чем он успел вежливо приподнять шляпу.

— Парк-лейн, двадцать два, — крикнула она, моля Бога, чтобы у нее в сумочке хватило денег на уплату. — И, пожалуйста, быстрее.

— Да, мисс. Простите, мисс, не стоит ли вам захватить пальто?

Мэгги, лишь теперь ощутившая, что замерзает, взяла грубошерстное одеяло, предназначенное для пассажиров, и накрылась им, хотя оно пахло конюшней.

— Да поезжайте же скорее!

К чести возницы, он сделал все, что мог. В театрах еще не закончились спектакли, движение на улицах не уменьшилось, несмотря на гололед. Во многих проездах были заторы, к тому же уличные разносчики, продавцы апельсинов и цветов выскакивали с товаром на мостовую, еще больше замедляя движение. Понадобилось около часа, прежде чем кеб остановился перед лондонским особняком герцога. У Мэгги зубы стучали от холода, она ругала себя за спешку, заставившую ее выскочить из галереи раздетой.

К счастью, ей хватило денег, чтобы расплатиться с кучером. Один из лакеев, услышав шум подъезжающего экипажа, открыл дверь еще до того, как она успела вытащить из сумочки ключ, и удивленно воскликнул: