Маргарита Южина - Портрет супруги слесаря

– Ну вот, а то все переполошились, – довольно потирал руки Володя. – Поехали, я вас довезу.

– А этого куда? – спросил Мефодий про щенка.

Тот уютно устроился на руках своего спасителя, уткнулся в живот, пригрелся и теперь спал.

– Куда его? – пожала плечами Валентина. – Ну, давай с собой возьмем. А завтра решим. Что ж, ты зря, что ли, в этот люк лазил?

– Правильно! – сверкнул глазами муж. – Так и назовем его – Люк! Как будто имя такое заграничное, правда же?

Валентина подавила вздох – если муж уже имя придумал, значит, этот Люк поселится у них надолго… А куда же Бонику?

– Замечательное имя! – широко улыбнулась она, глядя в настороженные глаза мужа. – Вези нас, Володенька, нам еще собаку мыть, мужа греть и… И еще надо успеть отдохнуть, сегодня был такой день!

Следующий день был выходной, и Мефодий не работал. Вообще-то раньше Валентина выпроваживала супруга калымить, то есть работать на свой карман, но сегодня она даже слышать не хотела про его работу.

– Дома будешь лежать! Нечего бегать по всяким клиенткам! Они все равно тебе деньги не платят, только поцелуями рассчитываются. А целовать я тебя сама буду. Да и собачку приучать надо. Смотри, уже четыре лужи.

Щенка вчера помыли, Валентина даже пробовала чесать, но толку не было. Зато сегодня он был белый, пушистый, с черными пуговками глаз – заглядение.

– Валюша, пойдем вместе с собачкой гулять, а? – позвал Мефодий.

У Валентины были дела. Должны были прийти Володя и Маша с Машиными родителями, надо было бы уже и обед разогревать, но женщина только махнула рукой – куда это все денется!

– Пойдем, Мефодий. Только ты теплее оденься, а то какой-то ветер, мне не нравится.

Они ходили по парку, щенок терпеливо пыхтел рядом, перебирая короткими лапами, и Мефодий Сидорович снова читал стихи собственного сочинения, только сегодня как-то без выражения.

– Вот с крыши падает сосулька, а это значит, скоро май… Валюша! Ты посмотри, какую он ветку тащит! Люк! Мальчик! Да как же ты ее упер? Она ж больше тебя весит! Валя, он хочет поиграть!

– Давай поиграем, – соглашалась супруга. – Я побегу, а ты меня догоняй.

И она резво понеслась вдоль заснеженной дорожки. Бежать было неудобно, да она и не слишком старалась, все же они с Мефодием не к Олимпийским играм готовятся. Бежала и все ждала – вот сейчас ее схватят родные руки! Но руки чего-то никак не хватали.

Она обернулась. Мефодий сидел на корточках перед щенком и отбирал у него палку. Щенок не отдавал, упирался лапами и даже рычал, а Мефодий заливался счастливым смехом.

– Вот так… – огорчилась Валентина. – А я, можно сказать, как лань, ношусь тут… Обидеться, что ли?

– Валя! Иди к нам. Смотри, какой у нас защитник растет! – радостно смотрел на жену Мефодий. – Вот попробуй, отбери у него палку, отбери.

Валентина попробовала. Ну и… отобрала, конечно.

– Валя! – обиделся за питомца супруг. – Ну зачем ты у него силой вырвала. Он же еще маленький.

– Мефодий, я больше не буду, – толкала палку обратно в пасть щенку расстроенная Валентина. – Возьми, Люк, возьми… Мефодий! А все потому, что у него сил не хватает. Его кормить пора, а мы тут у него последние силы на беготню отнимаем.

– Правда же, – сразу согласился муж. – Уже и домой пора. Ему же есть надо.

Валентина взяла Мефодия под руку и, заглядывая ему в лицо, спросила:

– Мефодий, ну и что дальше-то?

– Что дальше? Сейчас придем, щенку каши, мне можно котлеток вчерашних, голубцов…

– Да нет же! Я тебя про стих спрашиваю – дальше-то как? «Вот с крыши падает сосулька», а дальше что?

Мефодий задумался. Потом серьезно уставился на супругу.

– Вот ты знаешь, когда с крыши падает сосулька, это сразу в ЖКО нужно обращаться, это ж до чего может дойти? Так же и без головы можно остаться!

– Хорошо, – угрюмо шмыгнула носом Валентина. – Если упадет, я сразу в ЖКО обращусь…

Дома их уже ждали Володя с Машей и Верочка с Олегом Антоновичем. На кухне шипели сковородки, по комнате разносились ароматы и звон тарелок – Маша накрывала на стол.

Едва супруги вошли, как к ним в ноги сразу же кинулась Боника.

– Боника! Девочка моя! Ну куда ж ты подевалась? – схватила Валентина на руки любимицу. – А мы тут тебя… Мы же все помойки облазили, мы же…

И тут Валентина, будто что-то вспомнив, опустила собачку на пол.

– Погоди, Боня, мне надо раздеться.

В это же время и Мефодий выпустил щенка из рук. Что тут началось! Сначала Боника настороженно зарычала, потом вытянула нос, принюхалась и вдруг зашлась таким возмущенным лаем, что сбежались и Маша, и Верочка, и даже Володя. Только Олег Антонович ходил кругами возле расставленных блюд.

– Мама! Она ж его загрызет! – испугалась Маша.

– Откуда вы взяли это чудо? – всплеснула руками Верочка. – Они обязательно должны подружиться.

Но дружить Боника отказывалась наотрез. Она крутилась возле нового питомца юлой и норовила тяпнуть его за уязвимые места. Щенок был неуклюж, однако изловчился и всем толстеньким тельцем рухнул на любимицу хозяйки. Боника перевернулась на спину, два раза взвизгнула и притихла, испуганно глядя на хозяйку.

– Мефодий, и ты думаешь, это… ничего страшного? – осторожно спросила та у мужа.

– Разумеется! – довольно улыбался тот. – Он – мужчина и должен быть главой в доме.

– Да, но… – только разводила руками Валентина.

– Но Боника же девочка! – пришла ей на помощь Маша. – И потом, она старше!

– Машенька, запомни, – повернулась к ней свекровь. – Для женщины это совсем не удачный аргумент!

– И что – они оба будут жить у вас? – вздернул брови Володя.

Повисла небольшая пауза. Валентина взглянула на Мефодия, тот смотрел на нее чуть испуганно.

– Так что ж… места-то всем хватит. Пусть живут, – пожала плечами хозяйка. – А пусть у них тоже будет полная семья.

Мефодий Сидорович шумно выдохнул и как-то быстро заговорил:

– Валюша, я сейчас им овсянки наложу, а ты иди к гостям.

– Ну уж нет, – замахала на него руками Валюша. – Знаю я, что ты там наложишь. Я уж сама. Не мужское это дело.

– Простите, а мне, может быть, тоже кто-нибудь даст… овсянки? – не выдержал Олег Антонович.

– Пап! Мы уже садимся! – кинулась к столу дочь. – Только вот курица еще немножко дойдет…

Сегодня было за столом как-то особенно уютно. Не было вчерашнего веселья, не гремела музыка, не вскакивали мужчины с полными рюмками, зато не утихали разговоры, глаза светились еще ярче, а вчерашняя именинница в своем домашнем платьице была несказанно хороша.

Ближе к вечеру гости стали собираться домой.

– Машенька, деточка, надевай носочки, а то полы холодные, застудишься… – щебетала Верочка. – Володя, а ты попроси ее, пусть тебе шарф свяжет пуховый… Ладно, не проси, я сама свяжу, все равно Маша вязать не умеет, что просить-то… Олег! Ты еще не обулся? Валенька! Спасибо тебе! Летом обязательно приезжайте! Обязательно! На парное молочко и сметанку! Я еще и козочек заведу, ждать вас буду! Олег, да когда ты уже обуешься?

– Я не могу, у меня ботинки мокрые… – морщился Олег Антонович.

– Ничего, сейчас не сорок градусов! Тем более мы в машине поедем. Ты машину-то завел? Ой, ну ничего без меня не знает!

Проводы были долгими, но в конце концов Валентина с Мефодием остались одни. Сваты уехали, а дети решили наконец перебраться к себе. Поэтому, нагрузившись своими вещами, тоже покинули гостеприимный дом.

– Тихо-то как, – блаженно улыбалась в кресле Валентина, стараясь не замечать визга Боники. Та все никак не могла смириться с новым постояльцем и пыталась задавить его морально.

– Валя, а завтра мы поедем по магазинам, – заявил Мефодий Сидорович. – Надо же тебе купить на весну новые вещи.

Валентина Адамовна чувствовала себя счастливой.

– Мефодий! Ты просто сказочник!

Она уже хотела сказать ему, что влюбилась в него заново, но тут в дверь позвонили.

– Нет, этот день рождения никогда не кончится, – буркнула она, направляясь в прихожую.

На пороге стояла Евдокия Кирилловна – бабушка с первого этажа. У старушки частенько случались неполадки с сантехникой, и она всегда обращалась к Мефодию. К слову сказать, сама Валентина когда-то предложила бабушке помощь своего супруга, и теперь старушка приходила сюда уже с полным правом, как ей казалось. Вот и сейчас она отодвинула Валентину рукой и уверенно крикнула в глубину комнаты:

– Моня! Сынок! Поди, подмогни мне. Опять чегой-то на голову бежить.

Валентина хотела ответить, что сегодня у ее мужа выходной, и что Мефодию тоже надо отдохнуть, и что у бабушки имеется собственная дочь, пусть она и вызывает сантехников, в конце-то концов! Но из комнаты уже спешил Мефодий, деловито заправляя рубаху в тренировочные домашние брюки.

– Мефодий, мы же хотели…

– Потом, Валентина, сейчас я спешу на помощь, – сурово сдвинул брови супруг. – В любой момент квартиру могут затопить соседи. Не волнуйся за меня.

И они ушли.

Нет, особенных поводов волноваться у Валентины не было, и в другое время она даже бы и не заметила, что мужа дома нет, но… Но это было бы в другое время. А сейчас… Она неторопливо расстелила постель, прикрикнула на Бонику, чтобы та прекратила ор, и направилась к зеркалу. Ну и хорошо, что мужа пока дома нет, а она сейчас приведет себя в порядок, подкрасит глазки, лицо кремом смажет, новенькую ночную рубашку наденет – она сама себе купила ко дню рождения еще неделю назад. Просто ей так понравились кружева на этой рубашке, что она не утерпела. И вот сегодня самое время показать обнову мужу. Если разобраться, она ж ее для него и покупала. А для кого ж еще? Для него! Только она тогда еще не слишком об этом задумывалась.

Валентина уже переоделась, поверх сорочки надела халатик, а Мефодия все не было.

Неожиданно позвонила Павлина Марковна и стала в трубку заикаться:

– Валентина… кх… Адамовна… Валя… Ты бы мне сказала, а сколько тот компутер стоит?

– Какой? – не сразу поняла Валентина.

– Какой! Как будто ей каждый день муж компутеры дарит, – не удержалась от ворчания вредная Павлина. – Сколько он тебе на подарок потратил? Он говорил, скопил… Это сколько?

Валентина вальяжно развалилась в кресле и, хоть Павлина ее видеть не могла, принялась изо всех сил капризничать:

– Ой, Павлина Марковна, честное слово, я прям и не знаю, что тебе сказать. Меня эти мелочи никогда не интересовали. Это же подарок! А на подарках мой муж не экономит. А тебе зачем? Ты своему Ивану Иванычу тоже хотела прикупить?

Женщина на другом конце провода запыхтела от возмущения:

– Это с чего ж ты взяла, что я решила подарки делать? Может быть, это Иван Иваныч решил меня побаловать? Вот так и сказал: «Спроси, сколько стоит этот агрегат, да тоже себе купи. Чай ты у меня получше этой Валентины будешь». Так и сказал.

– А если так и сказал, так чего ж он тебя за компьютером посылает? Пусть сам и купит! Тем более что ты на своих носках еще не скоро на ноутбук заработаешь, а он у тебя отродясь работать не привык. Зачем тебе цену спрашивать?

– Да как… как у тебя язык-то повернулся?! Это я-то не заработаю? Да у меня носки берут почаще, чем твои тухлые помидоры! У меня завсегда очередь из клиентов топчется! А ты вот тока сумки зря таскаешь!

– Да не волнуйся ты так за мой бизнес, – продолжала кривляться Валентина. – Ты же знаешь, я работаю только для своего интереса. Для развития, так сказать. А финансирует меня муж. И неплохо финансирует… Компьютером вот побаловал.

– Да кто тебя балует, – уже кричала в трубку пожилая женщина. – Сама себе купила, да еще и мужа подговорила, чтобы гостям врал, а сама! Вруша! Мартышка! Точно, обезьяна и есть!

– И что ж ты так бурно завидуешь? – упивалась Валентина. – Прямо слушать тебя совестно, никакого терпежу. Завидуй молча.

– Это я завидую? – опять захлебнулась негодованием подруга. – Да было бы чему! Компутер ей муж дарит! А сам дома не ночует! Лифчики в карманах таскает! Да еще умудрился в твой день рождения фотку какой-то свиристелки притащить! Завидую я ей!

– И тебе доброй ночи, Павлина Марковна, – пропела в трубку Валентина и отключила телефон. – До чего же люди завистливыми бывают.

Она, конечно, и не думала расстраиваться. Совсем. Вот ни капельки. Но Мефодия отчего-то до сих пор дома не было. И, если разобраться, так у Евдокии Кирилловны дочурка тоже – пробы ставить негде. Она уже давненько на мужа Валентины заглядывается. Да. Точно. Заглядывается. А теперь и вовсе решила небось к рукам прибрать! Ну, сейчас ей мало не покажется!

Валентина надела тапки, объяснила собакам, что отлучается ненадолго, и вышла, громко хлопнув дверью.

Мефодий был на рабочем месте, то есть у Евдокии Кирилловны. Рядом с ним, как и предполагалось, крутилась эта бесстыжая крашеная Танька – дочь старушки, которая ни с одним мужиком ужиться не может. Торчала рядом с Мефодием и держала кусок какой-то ржавой трубы.