– Вот! – что-то достал из своих пакетов Мефодий. – Гляди.

И он развернул перед Валей портрет Павлины. Немножко другой, но ничуть не хуже.

– Моня-а-а-а! Ты все переделал! – кинулась мужу на шею Валентна. – Ты все сделал! Да какой же ты у меня золотой! Монечка-а-а! Главное, взял и переделал! Ему не хотелось, а он все равно!

– А как же! – важно пыхтел Мефодий. – Исключительно ради тебя.

Вообще-то он переделал портрет только потому, что боялся – а вдруг Павлина станет распускать о нем слухи? И это в то время, когда он только-только стал нарабатывать клиентуру! Такого он допустить не мог. Но Валюше куда приятнее было слышать совсем другое.

Следующий день ушел на подготовку презентации.

Вообще-то Валентина отродясь не ведала, как их проводят, поэтому решила устроить просто пирушку. Как следует покормить гостей, напоить и выставить перед их нетрезвыми очами все работы Мефодия – все три! Первую – вазу кособокую, вторую – ее, Валентину, а третью – Павлину. У Мефодия вообще-то есть уже законченная работа для того молодого человека, но ее сегодня вечером уже заберут. Ну и ничего страшного. Некоторые вообще по одной работе презентуют, и ничего. А тут целых три!

И гостей она не много собрала. Опять всех своих девчонок с рынка, правда, те уже не одни придут, со вторыми половинками. Да еще Володю с Машей – чего ж много? Эх, как бы еще уговорить-то их всех. Они же ведь так и не помирились до конца. С Павлиной вон по сей день не разговаривают.

– Мефодий, а давай знаешь что… – подошла она к мужу. – Давай ты сам Павлину пригласишь, а? Скажешь, дескать, Павлина Марковна, с удовольствием спешу пригласить вас на презентацию вашего портрета. Она, конечно, сразу руками замахает! Начнет причитать: «Да чтоб вы провалились с этим портретом!» – а ты стой на своем. Прямо как кремень. Так и говори: «Павлина, не кривляйся! Приходи! Платить за портрет не нужно. Иначе мы его в комиссионку сдадим!» И она прибежит, ей же в комиссионку-то жуть как не хочется.

Мефодий все понимал и все же наклонил голову, взглянул жене в глаза и спросил:

– А почему бы тебе самой ее не пригласить? Вот и помиритесь заодно.

– Моня! Ну как же ты не понимаешь?! – всплеснула руками Валентина. – Павлина, она ж такая вредина! Она ж специально мне откажет! Я ее буду упрашивать, стараться, а она специально будет морду от меня воротить, что я не знаю ее, что ли?! Давай лучше ты.

Они поехали за продуктами и заехали на рынок. Пока Валентина созывала на завтра подруг, Мефодий пригласил Павлину.

– И чего? – с любопытством уставилась на него супруга, когда они сели в машину. – Пригласил? Чего она сказала? Кривлялась, да? Долго упрашивал?

– И совсем не долго, – пожал плечами Мефодий. – Она и не стала капризничать, а только спросила, к скольки подходить и что нужно с собой иметь.

– «Что нужно иметь»? – фыркнула Валентина. – Справку из психдиспансера! Можно подумать!

– Валя! – строго повернулся к ней муж. – Прекрати! Ты хотела помириться, вот этим и занимайся! Павлина завтра к тебе в гости придет, а ты уже сегодня себя накручиваешь!

– Мефодий, – посмотрела на него Валентина очень серьезными глазами. – Ты как думаешь, а может быть, нам купить тебе мольберты? Ну чего ж ты на старом стуле все время работаешь? И завтра вот так все расставим на мольбертах, а? Красиво же будет?

Мефодий только вздохнул – Валюша была неисправима.

А вечером Мефодию пришлось вытерпеть еще одно испытание. Пришел Коноплев.

Сначала его облаяли собаки, затем хотел обругать сам хозяин дома, но Лешка как-то быстро уединился с Валентиной в маленькой комнате и даже закрыл дверь.

– Вот так люди и начинают спиваться, – пробурчал Мефодий, доставая из холодильника крохотную бутылочку конька.

– Мефодий! – тут же появилась в дверях Валентина – нюх у нее на коньяк особенный, что ли? – Мефодий, ты нам очень нужен, посоветуй, как на твой вкус, что лучше?

– Ты про что? – хмуро поинтересовался Мефодий, стараясь изо всех сил выглядеть равнодушным.

– Пойдем, я тебе все покажу… – трещала супруга. – Вот мне кажется, это фото вообще получилось неудачным. А самое лучшее вон то, а у Алексея другой взгляд. Ты как думаешь, что надо? У тебя свое видение, с точки зрения известного художника…

– Я бы сначала посмотрел на свет, или даже нет. Надо представить образ… – уже надувался от важности Мефодий Сидорович. – Сейчас посмотрим…


Гости собрались как-то очень дружно – назначено было в шесть, а уже в пятнадцать минут седьмого все сидели за столом. И какие-то все возбужденные были, шутки сыпались одна за другой, дамское хихиканье перекрывало мужской ропот и даже звон бокалов. Может быть, дамы были так веселы оттого, что рядом с Татьяной сидел ее новый знакомый, таксист, и трепетно наполнял тарелку любимой всякой вкуснятиной, а возле Михалны важно гудел Коноплев, который даже и не глядел в сторону Валентины? Или оттого, что сама Валентина была весела и все время строила глазки своему мужу? Как бы то ни было, за столом витала атмосфера радости.

– Дорогие гости! – поднялась Валентина и звонко застучала по своему фужеру. – Прошу минуточку внимания! Танечка! Скажи своему молодому человеку, чтобы он налил тебе вина… Мефодий, Павлина Марковна у нас с пустым фужером… Всем налили? Мы здесь собрались с вами, чтобы…

И в это время в дверь позвонили.

Володя пошел открывать, и Валентина тоже подскочила.

– Еще гости! – весело всплеснула она руками. – А я уж думала, все пришли!

В прихожую вошла неизвестная дама, а за ее спиной Володя только с недоумением разводил руками. Зато Мефодий покраснел, потом побледнел, а потом и вовсе пошел красными пятнами.

– Ой, а у вас здесь торжество? – сверкнули глазки у незнакомки. – Я, конечно, специально не подгадывала, но… Если пригласите…

Повисла пауза.

– А вы кто такая? – вдруг спросил Коноплев. – Из издательства?

– Не совсем, – охотно пояснила женщина, присаживаясь за стол. – Я, собственно, не на праздник к вам. Я за Мефодием.

– За ке-е-ем? – вытаращилась Валентина. – За кем вы пришли?

– За Мефодием, – повела плечиками гостья. – А чего вы удивляетесь? Мы с Мефодием уже давно решили жить вместе, а тут смотрю – пропал куда-то, домой не возвращается, я прямо волноваться начала, думала, случилось чего. И вот, пожалуйста! Покупаю я «Недельку»…

– Кто ж ее покупает? – фыркнула Павлина. – Эту газетенку всегда бесплатно в ящики бросают.

– Ну да, не покупаю, бросили, – легко согласилась женщина. – Смотрю – пожалуйста! Фотография моего Мефодия, и рядом портрет. Статья называется «Неизвестные таланты»! Ну я ж разве буду ждать? Я скорее в издательство, нашла там редактора, а он, оказывается, заказал моему Мефодию портрет своей возлюбленной! И, конечно, бескорыстно поделился со мной адресом. И вот я здесь! Мефодий, собирайся. Я все поняла, у тебя творческий подъем, и ты не можешь дарить мне столько же любви, как раньше, но я готова терпеть. Пойдем. Наши кошки по тебе просто сходят с ума!

Вне всякого сомнения, статья в газете для простого жителя города – это довольно существенное событие. А если это еще и начинающий художник…

И все же никто на это теперь внимания не обращал. Все смотрели на гостью, на Валентину и… и даже боялись смотреть на Мефодия.

– Валя… Валюша… Я все объясню… Валя, ты только выслушай! – дрожащим голосом повторял Мефодий и готов был разреветься, наплевав на всех гостей.

Валентина же просто не могла выговорить ни слова.

Только что цветущая, розовощекая, моложавая женщина сейчас стояла вмиг постаревшая, с серым лицом, где яркой насмешкой выглядели голубые тени и веселенькая помада.

– Мефодий… Значит, уже столько любви ей не можешь… – наконец, проговорила она. – И мне тоже… Я же…

– Валенька, да послушай! Ну какая любовь? Я же…

– А я-то, дура! Все списывала на твой талант… – медленно кивала головой супруга. – Думала, увлекся своими картинами. Не до меня ему. Все терпела, все сносила… А ты не картинами, ты вот этой свиристелкой увлекся?

– Валя! – уже со слезами в голосе кричал Мефодий. – Да не увлекся я ею! Я же…

– Женщина, – вежливо взял под локоть незваную гостью Владимир, – шли бы вы. Сейчас здесь разберутся, и…

– Позвольте! Я тоже буду разбираться! – не собиралась выходить из-за стола женщина. – Меня это напрямую касается! Мефодий! Собирайся!

– Собирайся, Мефодий, – тихо опустилась на стул Валентина. – Берите его, женщина. Забирайте.

И тут неожиданно поднялась Павлина.

– Ты что же это несешь. Валентина, а?! Это как же так «забирайте»?! Ты чего это такими мужиками разбрасываешься?! А ты, красавица, давай-ка, топай отсюда! Я ж не посмотрю, что ты вся молодая да сильная, стулом наверну, и будешь инвалидом! Я пенсионер, с меня много не возьмешь! Давай отсюда!

– Брось, Павлина, – всхлипнула хозяйка дома. – Пусть идут.

– Я те брошу! – накинулась на нее Павлина. – Ты сколько со своим прожила? Лет тридцать, не меньше? Вместе и горе, и радость хлебали? Сына вырастили, теперь только для себя жить и жить! А теперь, значит, брось? Фигу! А ты как хотела? Мужик у тебя добрый, умный, талантливый! И сколько он с тебя пылинки сдувал? Ты ж сама говорила – даром только блохи! Вот и приходится платить – терпеть таких идиоток, как эта барышня. За свою любовь драться надо, а ты сразу и сдалась!

– Так ведь… – пыталась вклиниться Валентина, но Павлина не дала:

– Подумаешь, оступился мужик! И чего? Мой вот, старый хрен, по сей день к девкам под юбки заглядывает, так что мне…

– Павлина! – чуть не подавился «старый хрен». Он под шумок хотел стянуть парочку ломтиков красной рыбки. – Ты уж…

– Молчи, ирод! Всю кровь у меня выпил! – накинулась на него жена. – Теперь всю пенсию мне отдавать будешь, ясно тебе?

– Ну так… я ж и не против… – таращился на разгневанную жену Иван Иваныч. – Тем более ты все равно получаешь больше.

– Вот именно! А ты, красавишна, топай отсюда! Или стула моего ждешь?!

Женщина стула дожидаться не стала. Тем более что уж как-то очень решительно поднялся здоровый дядька за столом и направился к ней.

– Я, пожалуй, побегу, – торопливо подскочила она. – Зайду в следующий раз. Мефодий, я тебя жду!

И она попыталась кокетливо поиграть пальчиками, попрощаться, но дядька стремительно рванул к ней, пришлось некрасиво бежать.

– Алексей! – подкинулась Михална. – Да не трогай ты ее! Пусть бежит.

Володя вывел гостью и закрыл за ней дверь. Гости теперь смотрели в свои тарелки, и застолье стало напоминать сороковины.

– Я выпить хочу! – вдруг снова поднялась Павлина. – За хозяев этого дома! Да! Они нормальные, живые люди, и у них тоже… тоже всякое случается. Только я хочу, чтобы они чаще вспоминали хорошее, а плохое…

– Гнали в три шеи, правильно я думаю? – тут же подсказал муж.

– Правильно, – кивнула Павлина, выпила рюмку и повернулась к Валентине. – Ну, подруга, показывай, чего ты мне там приготовила? Думаешь, я не заметила, как вы с… вот этим вот… товарищем…

– С Алексеем, – подсказала Михална. – Прошу любить и жаловать. Это теперь мой… гражданский супруг. Мы так решили.

– Вот с ним… – согласилась Павлина. – Думаешь, я не видела, как вы с ним за мной следили? Да еще и фотоаппаратом щелкали? Все я видела.

Валентина молчком поднялась и поплелась в спальню, там ждал своего часа красивейший альбом, созданный ею и Коноплевым. Еще час назад она не могла дождаться, когда Павлина его увидит, а теперь ей стало все безразлично.

– Вот, Павлина. Это тебе, – скучно протянула она альбом.

И даже слова все позабыла. А ведь еще вчера придумала – протянет альбом и скажет: «Павлина, извини меня, я была дурой».

Но слов никаких было не нужно. Едва Павлина Марковна отрыла страницу, как на нее глянула интересная женщина, с мудрым взглядом, со спокойным лицом и… и такими прекрасными глазами!!!

– Валя! – вдруг всхлипнула Павлина. – Это… Это я, что ли? Правда, да?.. Михална! Таня! Вы посмотрите! Это же…

– Чего? – испугалась Валентина. – Опять, что ли, где рога углядела? Я ничего не рисовала там! Честное слово!

– Да как же… – уже не стыдилась слез Павлина Марковна. – Да как же ты?!

– Я же говорю! Я ничего не делала! – всполошилась Валентина, и даже сегодняшняя гостья отошла на второй план. – Правда! Может, это Мефодий?

– Да как же ты… – продолжала всхлипывать Павлина, – углядела-то во мне такую красавицу? Я же… я ж смолоду красотой-то не блистала!

– Ну уж, позвольте… Очень красивая женщина! Я сразу заметил! – блеснул комплиментом Коноплев. И тут же повернулся к Михалне. – Хотя… красота моей Анжелы мне все же ближе.

– Меня же и муж… все время тыкал, что взял меня из жалости, а не по любви какой, – разоткровенничалась Павлина. – А здесь…

– Чего ж ты говоришь-то? – боязливо оглядывался по сторонам Иван Иваныч. – Любил я тебя! И сейчас… тоже люблю!