– Все нормально, малыш. Ты спокойно можешь упоминать при мне о Максе, это нисколько меня не огорчает. – Я немного лукавила, но Гастону вовсе не обязательно было знать об этом. – Интересно, когда же ты ездил с большой скоростью на Максовом «Мерседесе»?

– Я обещал не говорить.

– Тогда ладно. Представляю себе, до чего тебе это пришлось по вкусу.

– Да! Когда я вырасту, у меня обязательно будет такая же машина, и я буду повсюду на ней носиться. Ваша машина тоже очень хорошая, мадемуазель. Но «Мерседес» – совсем другое дело... Посмотрите... – вдруг испуганно прошептал он.

Мы как раз повернули к подъездной дорожке, возле которой я оставила свой «Рено», и сейчас рядом с ним находилась машина, о которой только что вспоминал Гастон.

Я похолодела от страха и замедлила шаг, а Гастон сказал только:

– Мадемуазель, он приехал.

– Да, приехал, – я очень старалась не показать, что я взволнована. – Слушай меня, малыш, слушай очень внимательно. – Я крепко взяла его за плечи. – Я прошу тебя пройти через черный ход и сразу подняться в твою комнату. И сиди там тихо, как мышь, договорились?

Он кивнул, глядя на меня огромными, расширившимися от ужаса глазами.

– А как же вы, мадемуазель?

– Макс видел мою машину, поэтому мне прятаться бесполезно. Да и все равно пора с ним поговорить. Не волнуйся, Пег и Льюис будут со мной, так что мне ничего не грозит. А теперь иди, Гастон, побыстрей, вон через тот лесок и вокруг дома. Я потом сама за тобой приду.

Гастон торопливо обнял меня.

– Только будьте осторожны, мадемуазель.


Я бы солгала, сказав, что я храбро вошла в дом, чтобы встретиться с Максом. Инстинкт подсказывал мне, что я должна повернуться и бежать отсюда во всю прыть. Наверное, в ту минуту я была бы меньше испугана, узнав, что Макс участвовал в массовом убийстве. Я дрожала как осиновый лист, и ноги отказывались слушаться меня. Не знаю, как я нашла в себе силы собраться. Словно в дурном сне, когда не можешь укрыться от настигающего тебя кошмара и все происходит медленно и словно не в фокусе, я шагнула навстречу тому, что ожидало меня за закрытой дверью.

Взявшись за ручку, я повернула ее, и тяжелая дверь с легкостью распахнулась. В доме было очень тихо. Я остановилась, почувствовав некоторое облегчение, и подумала, что, возможно, смогу незаметно подняться по лестнице. Однако меня немедленно постигло разочарование. Я услыхала стук каблуков Пег, которая спешила ко мне по коридору.

– Клэр, я хотела идти искать тебя. – Она остановилась. – Бедная моя, ты белая, как простыня, и это не удивительно. Он в гостиной с Льюисом и говорит, что чуть с ума не сошел – до того беспокоился за тебя и Гастона.

– Что... вы ему рассказали?

– Немного. Мы решили, что лучше дождаться тебя. А где Гастон?

– Наверху. Пег, откуда Макс узнал, как меня найти? – произнесла я с отчаяньем.

– Боюсь, мы сами допустили ужасную глупость. Он поехал прямо к родителям в Редли, когда выяснил, что тебя нет в Лондоне. Мама ему сразу же сообщила, что ты здесь. Заменила романтического француза на романтического англичанина и дело с концом. Она-то считала, что оказывает тебе услугу.

Я стояла, беспомощно опустив голову.

– Пойди умойся холодной водой, а потом, думаю, тебе лучше выйти к нему. – Пег отвлек звук громко хлопнувшей двери, и затем – влетевшие в прихожую, толкая друг друга, близнецы.

– Чья машина? Вот красавица! – завопил Кристофер.

– А что это с Клэр? Она жутко выглядит, – перебил его Хьюго, – о-оу, это, наверное, убийца собственной персоной. А где он, мам? Можно нам на него взглянуть?

– Во-первых, не смейте называть мистера Лейтона убийцей, а во-вторых – нельзя. Марш наверх и побудьте с Гастоном, ему сейчас не весело.

– Ой, ну мама... – попытался возражать Кристофер, но Хьюго похлопал брата по плечу.

– Пошли, Кристофер, – многозначительно произнес он. Братцы переглянулись и больше не споря поскакали вверх по лестнице.

Пег с подозрением посмотрела им вслед и снова повернулась ко мне.

– Хочешь, я тебя подожду?

– Нет, я сейчас. – Я последовала ее совету, плеснула холодной воды себе в лицо, потом взглянула в зеркало и ужаснулась. Хьюго был прав – вид у меня был действительно просто ужасный. Глаза ввалились, а щеки и губы побелели, как у покойника, однако деваться было некуда и, причесавшись, я отправилась в гостиную.

Макс, стоя спиной к двери, разговаривал с Льюисом, но, услышав шаги, сразу же повернулся.

– Клэр, слава Богу! – он пошел мне навстречу, но резко остановился, увидев, что я застыла на пороге.

– В чем дело... – он с минуту смотрел на меня, затем по очереди перевел взгляд на Пег и Льюиса. – Что здесь происходит?

– По-моему, нам надо сесть, – сказал Льюис.

Макс кивнул, не отводя от меня глаз, и я внутренне сжалась, увидев их выраженье. Он был очень зол и не хотел сейчас этого скрывать.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Клэр?

Я прошла мимо него и села на диван рядом с Пег, которая сжала мне руку, чтобы приободрить. Макс занял одно из кожаных кресел напротив.

– Надеюсь, кто-нибудь все же объяснит мне, что случилось?

– Клэр приехала к нам несколько дней назад с Гастоном, – сдержанно заговорил Льюис, – как я вам уже сказал, она считала, что мальчику может угрожать опасность, после того, что произошло с его тетей.

– Да... – кивнул Макс, – я догадывался. – Мистер Лейтон, быть может, прежде чем мы перейдем к подробностям, вы расскажете то, что известно вам, думаю – это сбережет время.

– Разумеется. Можно мне закурить?

– Пожалуйста.

Макс достал сигарету, закурил и глубоко затянулся, выпуская густые клубы дыма. Я смотрела, как они расползаются маленькими голубоватыми волнами, будто это было самое удивительное явление в мире.

– Я не так уж много могу рассказать. Я поехал в Ниццу, полагая, что Жозефина – та самая женщина, которую я знал много лет назад. Мне надо было задать ей весьма важный вопрос. Мне не сразу удалось выяснить, где она живет. Ее телефона не оказалось в справочнике, но я все же напал на след, найдя ее магазин, и таким образом узнал адрес. Спряталась она, надо сказать, весьма ловко. Когда я подъехал к ее дому, дверь оказалась не заперта, и, позвонив несколько раз, я вошел и увидел, что она лежит у подножья лестницы.

Макс говорил очень спокойно, и я покосилась на Льюиса, чье лицо оставалось совершенно бесстрастным.

– Я не нашел никаких следов Гастона и, разумеется, позвонил в полицию. Меня допросили и сразу же отпустили. Полиция искала Гастона, пока мы не дозвонились до Клабортинов и не узнали, что он благополучно добрался домой. Тогда я успокоился и поехал в Грижьер. – Макс нахмурился и посмотрел на меня. – Я ехал всю ночь, но Клэр уже не было. Естественно, я пошел к Клабортинам, чтобы выяснить – дома ли Гастон. Они и сказали мне, что Клэр уехала на несколько дней и взяла с собой мальчика. Поступок на первый взгляд вполне объяснимый, но Клэр даже не оставила записки, и это понять было уже трудней. Я полагаю, она рассказала вам о наших отношениях? – Он снова взглянул на меня, и я опустила глаза.

– Да, – подтвердил Льюис. – Клэр нам все рассказала...

– Ну вот. Я начал беспокоиться. Ведь что-то, вероятно, вынудило ее поспешно уехать вместе с Гастоном, не написав мне ни слова. Это навело меня на мысль, что смерть Жозефины – не следствие несчастного случая. Поскольку я знаю, как Клэр относится к Гастону, я предположил, что она испугалась за мальчика и решила на всякий случай его спрятать. Мне не понадобился метод дедукции, чтобы догадаться, куда она могла уехать. Джордж Беннет ничего не знал о том, что Клэр уехала из Франции, и потому, как я вам и говорил, я отправился в Редли. Я был там, пока не вернулись родители Клэр, и, честно говоря, чуть не свихнулся от волнения. Я не ожидал такого приема, Клэр. Может, ты все-таки возьмешь на себя труд объяснить, что это все за чертовщина? – Голос его стал ледяным.

Я почувствовала дурноту. В объяснении Макса не было ничего для меня неожиданного. И вот теперь я должна была сказать ему в лицо все, что знала я. Льюис, вероятно, это понял, потому что он первым прервал молчание.

– Я думаю, будет проще, если я, чтобы не утомлять Клэр, расскажу вам все, что знаем мы.

– Пожалуйста, – согласился Макс и затушил сигарету.

Было заметно, что Льюис волнуется. Я могла представить себе, о чем он сейчас думает. Ему предстояло описать убийце, как тот действовал, и к тому же сообщить, что этому был свидетель, а я трусливо позволила ему это сделать.

– Гастон слышал, как в ту ночь Жозефина ссорилась с мужчиной...

Быстро и без комментариев Льюис перечислил основные факты. Макс ни разу не прервал его, и только взгляд у него становился все более тяжелым.

– ...И вот мальчик убежал, испугавшись, после всего, что он слышал и видел, попасть в беду. Он сумел сам добраться до Грижьера и рассказал все Клэр.

Макс посмотрел на меня.

– А почему это не было известно полиции?

Вопрос застал меня врасплох.

– Гастон тогда еще не знал, что Жозефина умерла. Я и сама выяснила это только, когда пошла к Клабортинам сказать, что Гастон у меня.

– В таком случае, может быть, ты объяснишь мне, почему Клабортины тоже промолчали? Ведь они не могли не понять, что смерть Жозефины – не несчастный случай?

– Я... я кое-что им не рассказала. Они подумали, что ссора вышла совсем из-за другого. – Макс явно вел себя не как человек, которого в чем-то обвиняли. Сейчас он скорее был похож на следователя.

– Это становится более и более бессмысленным. – Он встал и, держа в руке стакан, подошел к окну. Солнце садилось, и его длинные прямые лучи падали сквозь окно на ковер. О стекло билась муха, и только ее жужжание нарушало тишину. Макс, не поворачиваясь, заговорил:

– Так что же по мнению Клабортинов послужило причиной ссоры?

– Это не имеет никакого отношения ко всему остальному, – жалобно пробормотала я.

– В таком случае, может быть, ты мне объяснишь, к чему это имело отношение?

Стало опять тихо, и снова заговорил Льюис.

– По-моему, Клэр, будет справедливо, если вы скажете мистеру Лейтону. Надеюсь, он подтвердит, что секрет не покинет пределов этой комнаты. Это частное дело Клабортинов.

Макс повернулся и молча кивнул мне.

– Гастон – незаконнорожденный ребенок Жозефины, и ее родные думают, что человек, который ругался с ней, – настоящий отец Гастона, и что он явился для того, чтобы увезти его. Я не стала разубеждать их и не сказала им, что Гастон узнал этого человека. Он утверждает, что это был ты, Макс. – Я чувствовала себя Иудой.

Макс стал совершенно белый, когда я это произнесла, стакан выскользнул из его руки и упал на деревянный пол. Он даже не посмотрел на осколки возле своих ног.

– Что... что ты сказала?

– Прости, Макс, но Гастон совершенно уверен.

Макс опустил голову и, кажется, только сейчас заметил разбитый стакан, лежавший в темной лужице.

– Простите, ради Бога, – произнес он, наконец. Потом он посмотрел на меня. Вид у него сделался совершенно больной.

– Мистер Лейтон, по настоянию Клэр, мы пока ничего не предпринимали. Но мы не можем это так оставить. Быть может, вам есть что сказать?

Макс закрыл лицо руками.

– Вы можете разрешить мне увидеть Гастона?

– Нет, – поторопилась сказать Пег.

Боюсь, об этом не может быть и речи. Он и так был ужасно перепуган, и мы просто не имеем права заставлять его снова расстраиваться.

– Да, да, бедняга, конечно, не имеем. Ну что же, я вижу, вы сумели разложить все по полочкам. Я убил Жозефину Ла Саль, которая могла доказать, что я убил Дэвида Бэнкрофта. Она убежала, потому что боялась меня, и я был счастлив, наконец, обнаружить ее в Ницце. Я правильно понял?

– Боюсь, что да, мистер Лейтон.

– Вы знаете, за исключением нескольких весьма существенных упущений, вы удивительно близки к истине. Надеюсь, вы меня извините, но я вспомнил, что у меня есть неотложное дело.

– Макс... что ты собираешься делать? – я поднялась, и сердце мое болезненно сжалось.

– Делать, Клэр? Тебе не кажется, что я сделал и так вполне достаточно. Не беспокойся. Я не обижу Гастона. Поверь, не обижу.

Он перехватил мой взгляд. – Ну что ж, моя верная Клэр, разве это не забавно? Я делаю успехи на поприще знакомства с женщинами, которым нравится отправлять меня на галеры. Если я кому-нибудь понадоблюсь – я в Лондоне.

Сказав это, он вышел. Я услышала, как завелся мотор «Мерседеса», и через несколько секунд он уехал.

– И что дальше? – беспомощно спросила Пег после поспешного ухода Макса.

Льюис пожал плечами.

– Честное слово, не знаю, дорогая. Я не вижу объективных причин сомневаться в том, о чем мы думали раньше. Он не сделал попытки защититься и практически не отрицал того, что Гастон видел именно его. Думаю, мы должны позвонить в полицию и все рассказать. Они сами должны решить, как действовать. Это дело не попадает под Британскую юрисдикцию, понимаешь, и его передадут во Францию. Что скажете, Клэр?