– Скажете тоже! – Серые глаза потеплели.

– Клянусь!

В арсенале обольстителя оставались, кроме клятв, спортивная тачка, навороченная трубка от производящей компании и швейцарские часы. Сейчас, сейчас. Галкина гадала в предвкушении: как Игорь продемонстрирует девушке свой социальный статус? Предложит подвезти в город, поддернет рукава тирольского свитера, выставив напоказ часы, позвонит другу?

Ситуация требовала от Артюшкина нестандартных действий: с одной стороны, он хотел обаять карамельку в белой шубке, с другой – надавить на Марго. Артюшкин разрывался между двумя желаниями, боясь все испортить, проявив излишнюю напористость или, наоборот, мягкотелость.

– Доверьтесь моему опыту, дорогая. Марго, забери заявление! Давай все решим без суда.

Маргарита с презрением наблюдала за метаниями Артюшкина: всего несколько месяцев назад Игорь выбрал ее, как сейчас выбирает Белоснежку.

– А чего ты так занервничал? Я что, не одна такая, кого ты заманил в это агентство?

– Одна – не одна, не в этом дело!

– Я не сильна в Уголовном кодексе, но, по-моему, дело именно в этом: если ты только меня развел – это одна статья, а если не только меня – уже другая.

– Я никого не разводил! Кто ж знал, что случится кризис? Я, конечно, понимаю, тебе хочется сделать меня козлом отпущения, только я никакого отношения к мировой экономике не имею, честное слово. Девушка, посмотрите на меня, где я, а где финансовые небожители? Я даже ни разу в Давосе не был! Вы мне верите?

Девушка не сводила влажных глаз с кобеля Артюшкина. По ее представлениям, небожители выглядели именно так: распахнутая дубленка, белый свитер, холеная внешность и аромат Higher energy.

– Слушай, Артюшкин, – остановила Маргарита поток сознания бывшего шефа, – назови хоть одну причину, по которой я должна забрать заявление.

– Ты же сказала, что не писала его!

– Я и не писала, это мой адвокат!

– Марго, ну, пожалуйста, поговорите с Адамом! – опять заныла Белоснежка.

– А давайте я поговорю с вашим Адамом! Что ему надо сказать? – опять пришел на помощь девушке Игорек.

Белоснежка захлопала ясными серыми глазами, а в Галкину точно бес вселился.

– Отличная идея! Пусть вот он, – забыв об отсутствии маникюра, она ткнула пальцем в тирольские узоры, – поговорит с Адамом, попросит у него благословения на брак с вами!

– Чего? – Игорь посмотрел на бывшую любовницу, как на полоумную.

– Шутите, да? – надулась блондинка. Ну конечно, откуда у жены Рудобельского чувство юмора – та еще парочка!

– Нисколько! – заверила девушку Маргарита.

Идея привела Марго в восторг: почему нет? Возможно было два варианта развития событий. Первый: эти двое утешатся на груди друг у друга: она – от расставания с мужем, он – от судебного преследования. Второй: Адам, взревновав бывшую супругу, возвратится к ней. Маргарита делала ставку на первый вариант.

– Марго, ты заберешь заявление?

– Марго, поговорите с Адамом!

– А с какой стати мне его забирать? И с какой стати мне говорить с вашим мужем? – отбивалась Галкина, чувствуя нарастающий кураж.

– Я готов оплатить твой долг банку.

Маргарите показалось, что она ослышалась.

Она замерла, с удивлением уставясь на Артюшкина.

– С чего вдруг такая щедрость?

– Я готов сделать все, чтобы ты забрала заявление. Это жест доброй воли. Девушка, перед вами последний представитель вымирающего племени джентльменов, уходящая натура, – не забывал распускать хвост и красоваться перед морячкой Артюшкин.

Пока Белоснежка таяла от изысканного, богемного мужчины, Маргарита пришла в себя от удивления:

– Оплатишь половину долга и… женишься…

– Чего?! Совсем спятила? – перебил возмущенный джентльмен, уходящая натура.

– Как, детка, тебя зовут? – Маргарита улыбнулась Белоснежке.

– Юля!

– …и женишься на Юле. Это мои условия! – продолжала куражиться Маргарита. – Юлечка, не упустите свой шанс, ловите уходящую натуру. Вы прекрасная пара – все подруги умрут от зависти!

Артюшкина взяла оторопь.

– У меня нет здесь подруг, – с печалью призналась Белоснежка.

– Дурдом! – констатировала Зинаида и примостилась на бидон, укрытый одеялом.

– Это у тебя от деревенской жизни крыша поехала? – догадался наконец Артюшкин и сделал неуклюжую попытку загладить бестактность. – Извините, Юлечка, на такой девушке я готов жениться хоть завтра.

В подтверждение сказанного породистый самец приложился к Юлиной ручке.

– Завтра у вас не получится на мне жениться! Завтра воскресенье! – Юля с превосходством посмотрела на Артюшкина. Должен же кто-то сохранять благоразумие в этой сумасшедшей компании!

– Зачем откладывать? У нас еще сегодня все может получиться! – спошлил Артюшкин.

– Нет, нет, нет, – вмешалась Маргарита, отметив про себя, что со стороны Белоснежки особых возражений не последовало, – так дело не пойдет! Все должно быть по-настоящему! Деньги, женитьба – все!

– Все и будет по-настоящему! – Игорь не очень понимал, почему Марго не предложила в жены себя, но рокировка ему нравилась. – Только заявление забери завтра! А то дело заведут…

– А вы правда можете поговорить с моим мужем? – Девушка с детским восторгом смотрела на Артюшкина, как на фокусника, доставшего из кармана горлицу.

Рыжая лишила Юлю последних сомнений:

– Он? Кто-кто, а он может! Вот у него по-настоящему коммерческое мышление! Могу подтвердить под присягой!

– Тогда мы поедем? – Белоснежка капитулировала, прихватив с собой в качестве трофея импозантного мужчину, которого не ценила странная Марго.

– Да, мы поедем? – повторил Артюшкин, которого уморило двурушничество. Кроме того, Игоря вполне устраивала роль трофея Белоснежки.

– Счастливого пути! – Опустошенная, Марго без сил опустилась на свободный бидон рядом с Зиной.

Хлопнула калитка, сытым зверем заурчал движок болида.

– Разум ограничен, а глупость не знает границ, – глубокомысленно изрекла Зинаида.

В домике наконец наступила тишина.

– Зи-инка! – разрезал короткую тишину пьяный голос. – Зинка!

Стукнула калитка, Зинаида выскочила в сени:

– Тебе чего, ирод?

– Пол-литру! Нет, две пол-литры!

Зинаида прошмыгнула мимо отупевшей от наплыва посетителей Галкиной, вынесла самогон, вернулась с денежной массой:

– Держи сто двадцать рублей.

– Кто там приходил?

– Степка Бухтияров.

– Зина! Федька же просил не продавать ему!

– Да? Чтоб Шурка нашего клиента переманила? Не дождется!


После первого мороза подул мягкий западный ветер, и снежинки уже плясали на ветру, складываясь в метелицу.

Румяная от работы, Марго рубила дрова на заднем дворе домика, вспоминала подробности недавнего коллективного психоза и навязчивую идею женить Артюшкина на этой фре в норке. Галкиной вдруг показалось, что это не бес дернул ее за язык, что это ангел-хранитель вложил в ее уста предложение свести бывшего шефа и Белоснежку. Чтоб не путались под ногами, не искажали замысел судьбы.

В этот самый момент домик сотряс взрыв, и спустя мгновение к ногам Маргариты откуда-то с неба свалились куски кровли и щепки.

Марго никогда не слышала никаких взрывов, ни мирных, ни военных, и сначала просто ничего не поняла. Ей пришла в голову совершенно дикая мысль, что это Лидка Бухтиярова расконсервировала пушку или пулемет (или что там у них со времен войны приблудилось в хозяйстве?), подкатила к родовому гнезду Галкиных и палит теперь в отместку за свою загробленную семейную жизнь.

Воткнув топорище в колоду, Маргарита с осторожностью двинулась вокруг домика.

Увиденное ввергло ее в шок.

На месте окна в кухню зиял проем. Из проема вырывались языки пламени. С другой стороны дома над крышей поднимался густой черный дым. Картинка казалась ненастоящей, пока Маргарита не увидела оконную раму.

Заваленная кирпичами, рама валялась на присыпанной неуверенным снежком земле. Перекрестье рамы покоилось на голове незнакомца. Абсолютно реальные руки в изрезанных перчатках и неподвижные ноги в армейских ботинках наталкивали на самые мрачные мысли. Маргариту замутило, она покачнулась и повалилась бы рядом с мужчиной, если бы не резанула мысль о Зинке.

– Зи-ина! Зи-на-а-а! – с воплем рванулась к крыльцу Маргарита, забыв, что минуту назад собиралась лишиться сознания.

Но едва Галкина выскочила из-за угла, как ее обдала горячая волна, и она отшатнулась, прислушиваясь к ровному гудению огня.

– Баллон, – пробормотала Маргарита и побежала к колонке.

Сам по себе пожар перестал интересовать Галкину.

Как безумная, она бегала с ведрами от колонки к горящей кухне с одной мыслью: вылить как можно больше воды. Марго не отдавала себе отчета, насколько бессмысленны ее действия, пока не услышали вой пожарной сирены.

Под вой сирены из рваного оконного проема вывалился дымящийся бесформенный ком – Зинаида, укутанная с головой одеялом. В руках соседка сжимала кормильца – самогонный аппарат.

– Твою мать!

Зинаида уронила на землю трубочки и шланги, сбросила одеяло и потрясла головой, как блохастая собака. Облепившие Зинку консервированные фрукты полетели в разные стороны.

– Я как раз в подполе была… – выговорила Зинаида трясущимися губами.

Галкину подбросило, как от удара током.

– Зина, здесь человека придавило! Я боюсь покойников, – сообщила Маргарита шепотом, когда они с Зиной приблизились к распластавшейся под обломками фигуре. По щекам Маргариты катились слезы.

Зинаида присела над неподвижным мужчиной, сунула пальцы под рукав.

– Да живой он. Видать, без сознания. Рама-то еще дедовская, дубовая да двойная. Такая если стукнет – мало не покажется, а тут еще обломки кирпичей.

И женщины принялись отбрасывать строительный мусор.

Ощерившаяся битым стеклом рама была на самом деле неподъемной. На счет «три» удалось снять ее с незнакомца.

– Кто такой? – снимая с лица пострадавшего осколки оконного стекла и куски штукатурки, спросила Зина. – Ты его знаешь?

Маргарита с мистическим страхом разглядывала чисто выбритый подбородок участника боев без правил.

– Зин, вызывай скорую, это мой постоялец.


Скорая приехала почти сразу, Адам еще был без сознания.

Маргарита старалась не смотреть на неподвижного моряка: от вида крови ее начинало мутить.

– Вы хозяйка? – раздался над ухом мужской голос.

– Я.

Марго обернулась и обнаружила пожарного инспектора – приятного мужчину с ясными, детскими глазами, окруженными сеткой морщин.

Пока инспектор с пристрастием допрашивал Галкину, Рудобельского переложили на носилки, погрузили в машину, подключили к капельнице и надели кислородную маску.

– Кто будет сопровождать пострадавшего? – Молоденький доктор в медицинской шапочке, натянутой по самые брови, подбежал к Галкиной и, притопывая от холода и нетерпения, ждал ответа.

Вопрос поставил Маргариту в тупик. Сопровождать? Зачем сопровождать?

– А это обязательно? – Маргарита с надеждой смотрела на доктора.

– Ну, всякое может быть, – туманно объяснил тот, – да и вещи лучше забрать домой.

Маргарита посмотрела в открытую дверь скорой и увидела Рудобельского. Он был по-прежнему без сознания, бледный, как покойник. Ком подкатил к горлу, Маргарита отвела взгляд, стараясь сосредоточить внимание на чем-нибудь жизнеутверждающем. Ничего жизнеутверждающего в голову не приходило.

– Давайте скорей, – торопил молоденький врач.

Галкина направилась к кабине, но доктор деликатно оттеснил ее:

– Садитесь рядом с мужем.

Марго даже не пыталась возразить – зачем? Однако слово непонятным образом пристегнуло ее к Рудобельскому. Галкина с беспокойством ощущала, что получила несмываемый ярлык, тавро. «Чистый маниакал», – с удивлением констатировала она.

Сейчас заберет вещи постояльца, забросит домой и…

Что делать дальше, Маргарита еще не придумала. Сообщить родственникам? У нее не было ни адреса, ни телефона этих родственников. Оставалась Белоснежка. Хоть и бывшая, но она все-таки жена Адама. Пусть ухаживает, раз так хотела вернуть мужа. Наверняка ловелас Артюшкин разжился ее телефоном. Придется звонить этому хлюсту, просить номер.

Маргарита поймала на себе сочувствующий взгляд врача, влезла в салон старенького микроавтобуса и села спиной к движению, упираясь коленями в носилки. Машина тронулась, и Галкина вспомнила, что не переоделась: как рубила дрова, а потом тушила пожар, так и поехала – в рабочей курточке с капюшоном и затрапезных джинсах. И денег не взяла. Даже не умылась… «Растяпа! – обозвала себя Марго. – Придется звонить Вальке».

Машину трясло на деревенских ухабах, незафиксированная голова Адама болталась на носилках туда-сюда, туда-сюда. Бледное лицо с синяком под глазом, в порезах и ссадинах поворачивалось из стороны в сторону. Маргарита не выдержала, подложила ладони под голову квартиранту. Голова оказалась тяжелой, теплой и… живой. У Галкиной защипало в носу, на лицо Адама закапали горячие слезы. «Колдуй, баба, колдуй, дед, колдуй, серенький билет, пусть у Пирата все будет хорошо», – зашевелила губами Маргарита.