— Я ненавижу тебя.

— Я знаю. Ты мне постоянно твердишь об этом.

Прикусывая свою нижнюю губу, он обнимает меня своими сильными руками и резко поднимается вверх со мной на руках. Я обхватываю его талию ногами, руководствуясь естественной реакцией своего тела, потому что, как не крути, мое тело – предательская стерва. Тайлер, крепко поддерживая меня за поясницу, толкается и потирается своей промежностью по моей, практически трахая меня через одежду. Я могла бы ударить его или еще что-то, а возможно даже накричать на него, но я просто не в состоянии сделать этого, потому что пусть катится моя долбанная жизнь к черту, это слишком сексуально, чтобы отталкивать его от себя. Ловлю себя на том, что дублирую его движения, потираясь о его промежность, и в тот же момент принуждаю себя прекратить делать это. Его губы растягиваются в сексуальной мальчишеской усмешке, и он смеется глубоким приятным смехом, когда его ладонь сжимает мой затылок, а пальцы ласково поглаживают мою кожу на шее. Затем его пальцы запутываются в моих волосах, и он принуждает меня склонить голову к плечу, обдавая мою кожу на шее горячим дыханием.

— Я, мать твою, разрушу тебя, если ты мне это только позволишь…

Тайлер резко разворачивается, прежде чем опуститься на стул. В то мгновение, когда его задница касается стула, он жестко толкается своим твердым членом к моей киске, вращая бедрами так, как ни одному мужчине просто не под силу. Его жаждущие пальцы скользят по подолу моего платья, лаская каждый изгиб, каждую черточку моего тела. На крошечное мгновение наши взгляды встречаются, и я вновь вижу того парня, в которого влюбилась и любила все это время. Сильная волна эмоций захлестывает меня. И это плохо. Он не подходит мне. Я не подхожу ему. Ему нужна другая девушка, а мне нужен другой парень. Все, что касается нас и этого момента, неправильно. Иногда то, чего жаждет наше сердце, это не то, в чем нуждается наша душа. И это чертовски трудно принять, особенно, когда любишь человека настолько сильно, что хочется плакать.

— Я – упертый, — шепчет он в мои губы, практически касаясь их в теплом невесомом поцелуе. — Не смей уходить от меня и забывать это.

Я так отчаянно желаю его поцеловать. «Бл*дь, как же я хочу поцеловать его…» Прижимаю ладони к его груди и отталкиваю его прочь от себя.

— Что я никогда не забуду, Тайлер, так это то, что ты – порноактер…

Он отрывисто, но аккуратно ставит меня на ноги, прежде чем отшатнуться от меня, его ладонь сжимается вокруг пивной бутылки, а ладонью другой руки он потирает затылок. И я отчетливо вижу, что его ранит мой отказ. Ранит то, что, не смотря на то, как бы он не пытался, я продолжаю отталкивать его, жаля вновь и вновь тем фактом, что он – порноактер и не достаточно хорош для меня. Тайлер хватает бутылку пива и исчезает в толпе клуба.

Мое сердце барабанит в груди, адреналин заставляет мою кожу покрыться мурашками. Чувствую себя беспощадной сукой, но это все не больше чем защитный механизм. От боли, от нового предательства, от того, что он способен сделать. Если я буду с ним мягкосердечна и мила, если предоставлю ему свободу действий, то сдамся на его милость, а я не могу допустить этого и вновь попасться на его удочку. Хочу ли я его? Господи, отчаянно желаю, желаю больше, чем хочу сделать следующий вдох, но мое сердце… оно просто не может позволить этому произойти.

Глава 26

Тайлер

Выдыхаю, когда пристально рассматриваю центр ЛА. Мы находимся на 47 этаже какого-то небоскреба. Хад арендовал для нас шикарные апартаменты, чтобы снять дешевую порно-версию на “Пятьдесят оттенков серого”, в которой я сыграю главного героя – президента компании. Город отсюда выглядит настолько грязным и мрачным, но когда ты находишься внизу, то даже и не задумываешься об этом. Серое облако смога тянется вдоль горизонта, и я невольно задумываюсь, что, возможно, моя жизнь похожа именно на это, на ЛА. Возможно? Я не могу видеть, насколько моя жизнь кажется омерзительной со стороны, с высоты этого небоскреба для других людей, потому как смотрю на нее со своего уличного уровня. Черт бы ее побрал, за то, что она подтолкнула меня задаться такими вопросами. Отворачиваюсь от огромного панорамного окна и замечаю, как Хадсон волочет по полу осветительную аппаратуру.

Он устанавливает лампу в изножье кованной железной кровати, затем смотрит на меня через плечо.

— Это должно сработать. Ох, кстати, двое парней сообщили по телефону, что не выйдут на работу по болезни, потому я позвонил Джемме, чтобы она помогла. Если это будет проблемой, то иди сейчас и прими виагру.

— Черт побери, просто замечательно, — издаю стон, доставая бутылку воды и таблетку виагры из кармана, откручиваю крышку, быстро закидываю таблетку в рот и глотаю, затем отворачиваюсь к окну.

Спустя пару минут раздается дверной звонок. Прислоняюсь к стеклу, глядя на долбанное отражение своей жизни в данный момент. Набойки туфель Джеммы цокают по паркету, отдаваясь эхом от высоких потолков.

— Извиняюсь за опоздание, — говорит она. — Пробки – это сущее дерьмо.

— Без проблем. Можешь взять отражатели вон оттуда, крошка?

— Конечно, — говорит Джемма.

Когда я поворачиваюсь, Хадсон держит телефон у своего уха.

— Где ты? — говорит он напряженно. — Что… — он ударяет ладонью по лицу и разочарованно качает головой. — Нет, я не получил сообщения. Ну, вот просто, мать вашу, замечательно. Ну и что ты прикажешь мне делать? — он замолкает, его глаза устремляются ко мне. — Ладно, ладно, перезвоню позже, — он убирает телефон в карман, затем вскидывает руки вверх.

— У Брэнди – долбанный грипп, — взволнованный стон вырывается из его груди. — Ты вообще представляешь, сколько я заплачу аренду этих апартаментов? Господи Иисусе, — он проводит руками по лицу и качает головой. — Какое-то гребаное дерьмо.

Раздается громкий грохот, когда Джема роняет один из отражателей. Хад и я наблюдаем за тем, как она наклоняется, чтобы подобрать его. И, черт возьми, у нее просто потрясающая задница.

— Ох, бл*дь, — он переводит взгляд с нее на меня, и на его губах растягивается пошлая улыбочка.

— Ох, Бл*дь, ни за что! — кричу я, отчаянно качая головой, потому что знаю, о чем он думает. — Ни за что, Хад, ни за какие деньги мира.

Он полностью игнорирует мои вопли.

— Джемма, куколка, прелесть, красавица… не хотела бы ты заработать дополнительные деньги?

Спешно пересекаю комнату, направляясь к ним.

— Черт побери, я же сказал нет! — кричу я.

Ее внимание обращается ко мне, она сужает глаза, смотря на меня разгневанно.

— Да ты что?

— Джемма, я сказал нет.

Выставляя вперед бедро, она скрещивает руки на груди и приподнимает бровь.

— А кто ты мне такой, чтобы указывать? — улыбается она.

Во мне все кипит, когда Хадсон обращается ко мне:

— Джонни, — он становится между нами. — Не мог бы ты, черт возьми, немного остыть, м? Сегодня кто-то кого-то трахнет, потому что я плачу бешеные деньги за аренду, поэтому не снять вообще ничего не входит в мои планы.

Внезапно к нам подходит Бенсон с сигаретой, которую сжимает губами, и Джемма прыскает от смеха.

— Так почему бы тебе не снять этих двоих? — она указывает на Бенсона и меня.

Бенсон делает затяжку, пожимая плечами, выпуская струйку густого дыма.

— Я не собираюсь трахать тебя, — заявляю категорично я.

— Конечно, я прекрасно знаю это, — спокойно говорит он. — Я буду трахать тебя.

Мой первый инстинкт – ударить его кулаком в лицо, но я не делаю этого.

— Этот пункт прописан в моем контракте, я не снимаюсь в гей сценах.

Джемма смеется так сильно, что наклоняется и держится руками за колени, чтобы немного восстановить дыхание.

— Никакого анала, — говорит Хад, — но может немного сцен с минетом?

— Нет.

— Мастурбация?

— Бл*дь, нет!

— Господи Иисусе! — он достает свой телефон из кармана и набирает номер. — Бенсон, если я смогу дозвониться до Рикардо и он придет, ты его трахнешь в задницу, идет?

— Конечно, — отвечает Бенсон, плюхаясь на кровать.

— Так что тогда мне делать? — спрашиваю я.

— Ну, если ты не позволяешь Бенсону трахнуть свою девственную задницу, то тогда просто помоги Джемме с отражателями.

Улыбаясь, Джемма подходит и вручает мне отражатель.

— Тайлер, — говорит она. — Знаешь, если ты позволишь парню трахнуть свою задницу, это не сделает тебя геем. Это сделает тебя разноплановой порнозвездой.

— Ох, заткнись.

Ее улыбка становится шире.

— Ты настолько не уверен в себе, малыш? Боишься, что тебе придется по вкусу небольшой массаж простаты?

Бенсон смеется из противоположного угла комнаты.

Все, что я могу сделать, так это сердито посмотреть на нее и пробубнить.

— Я – натурал.

— И какого хрена, простите, это значит? — рявкает Бенсон. — Я – тоже натурал.

Ох, бл*дь, ну просто замечательно. Я только что задел злого, лысого парня.

— Мужик, если ты не против долбиться в задницу, это твое дело. Я не хочу ничего постороннего в моей заднице.

— Слабак, — бормочет Бенсон себе под нос.

Качая головой, быстро ухожу прочь от них двоих, пока не сорвался на Джемму. Не понимаю, как мы дошли до такого. Почему я, черт побери, позволяю ей обращаться со мной таким образом? Не могу винить ее за то, что она не хочет дать мне второй шанс, но все равно это злит меня. В то время, пока я стараюсь избавиться от всего напряжения, начинает действовать гребаная виагра, и мой член становится по стойке смирно. За считанные секунды, он становится тверже камня, и я поправляю его в джинсах. Бл*дь.

— Эй, Джонни! — кричит Хадсон с противоположной стороны комнаты. — Я оставил сообщение, но не знаю, сможет ли приехать Рикардо. Просто давай отснимем сцену минета. Я заплачу вдвое больше.

— Ни за что, мать твою! — кричу я.

Хадсон кладет свою ладонь мне на плечо, и я резко отстраняюсь от него.

— Просто послушай, пусть Бенсон отсосет твой член.

— С какого это я должен сосать его член? — восклицает Бенсон.

Хадсон проводит руками по лицу, скорее всего, пребывая в ужасном раздражении.

— Ради всего свят… потому что! Ты что, считаешь, этот придурок умеет сосать член? Нет, конечно.

Поднимаю руки вверх и делаю шаг назад от Хадсона.

— Послушай, я не собираюсь пихать свой член к нему в рот.

— Джемма, — говорит Хадсон, пересекая комнату. — Что насчет тебя?

— Эээ… — она что-то невнятно мямлит.

Моя кровь буквально закипает в венах. Не могу поверить, что этот мудак смеет спрашивать у нее такое, но во что я не мог поверить еще больше, что она еще и думает над его словами.

— Ни за что, Хад. Она не будет делать этого, забудь.

— Да ты что, — Джемма смотрит на меня с противоположного угла комнаты. — Пошел в задницу. Я взрослая женщина, и если я хочу сосать член, то я буду его сосать.

— Джемма…

— Конечно, Хад, я сделаю это.

— Спасибо, крошка, — говорит Хадсон, и на его лице растягивается коварная улыбка. — Теперь я точно уверен, что между тобой и Джонни существует какое-то странное дерьмо. Бенсон, доверяю тебе честь ввести нашу крошку в мир порно.

Мое сердце начинает отчаянно стучать, пальцы сжимаются в кулаки.

— Нет. Только не это. В смысле, нахер это все. Я сделаю это, — говорю, прежде чем успеваю подумать. Когда я нахожусь на полпути к кровати и расстегиваю молнию на джинсах, в сознании пульсирует лишь одна мысль: «КАКОГО. ВАШУ. МАТЬ. ХРЕНА. Я. ДЕЛАЮ?»

Хадсон поворачивается ко мне.

— Тебе совсем не обязательно. Джемма просто идеально подх…

— Нет. Все равно гей-сцена намного круче, — обхватываю член и начинаю поглаживать его. Он твердый как сталь, но я боюсь, что даже виагра будет бессильна поддерживать возбуждение, когда начнется вся эта хрень. Если еще с девушками фишка с виагрой прокатывает, то тут…

Джемма открывает рот.

— Ты что, серьезно?

— Серьезно ли я? — указываю кивком на мой возбужденный член, и она следует за моим взглядом.

— Что за хре… Ты… — она отводит взгляд от моего члена. — Ты возбужден?

— Бл*дь. Я принял виагру. Конечно, у меня стоит.

— Так, получается, месяц в порноиндустрии и твой член уже «вышел в тираж»?

Черт побери, а она бывает настоящей стервой.

— Нет, мой член отлично функционирует, тебе ли это не знать, тем более, после того, что произошло недавно ночью.

— Ауч, — фыркает от смеха Бенсон с другой стороны комнаты. — Горячо.

Джемма стреляет в Бенсона злым взглядом.

— Я не трахаюсь с ним.

— Эй, это не мое дело, даже если вы делаете это.

Джемма поворачивается ко мне.

— Ты – чертов неандерталец, — шипит она.

— Ага, можешь поблагодарить меня позже за то, что я не позволил тебе опозориться по-полной.