Анна Тодд - После — долго и счастливо

– Ближе к делу, – смеется невеста Лэндона, поднимая бокал с шампанским. Лэндон согласно кивает, и я на глазах у всех показываю им средний палец. Тесса, стоящая в первом ряду, смеется, прикрывая рот рукой.

– Знаете, я все записал – не хотел забыть слова.

Я достаю из кармана смятую салфетку и расправляю ее.

– Познакомившись с Лэндоном, я его сразу возненавидел.

Все смеются, будто я пошутил, но это не так. Я действительно его ненавидел, но только потому, что ненавидел себя.

– У него было все, чего мне не хватало в жизни: семья, девушка, планы на будущее.

Когда я встречаюсь взглядом с Лэндоном, он улыбается и его щеки слегка краснеют. Скорее всего, дело в шампанском.

– Так или иначе, за прошедшие годы мы стали друзьями, даже семьей, и я многому научился у него касательно того, что значит быть мужчиной. Особенно в последние два года, учитывая все трудности, которые пришлось пережить этим двоим.

Я улыбаюсь Лэндону и его невесте, не желая слишком погружаться в эту наводящую тоску чепуху.

– Я скоро закончу. Главное, что я хочу тебе сказать, – это спасибо. Спасибо, Лэндон, за то, что оставался честным человеком и что задавал мне жару, когда это было необходимо. Можно сказать, что я тебя очень уважаю. И хочу, чтобы ты знал: ты заслуживаешь быть счастливым и женатым на любви всей своей жизни, и неважно, как быстро вы оба на это решились.

Толпа опять смеется.

– Вы никогда не поймете, насколько вам повезло провести жизнь со своей второй половинкой, пока вам не придется провести жизнь без нее.

Опустив микрофон, я кладу его на стол и в тот же момент краем глаза замечаю росчерк серебра в толпе. Гости опустошают бокалы после моего тоста, а я спешу покинуть сцену, чтобы устремиться за моей девочкой.

Когда я наконец догоняю Тессу, она распахивает дверь женского туалета и исчезает внутри. Я, не теряя ни секунды, забегаю следом и вижу, что она склоняется над мраморной раковиной, упершись в нее обеими руками.

Она поднимает голову и поворачивается ко мне, когда понимает, что я вбежал за ней. Ее глаза покраснели, а щеки залиты слезами.

– Ты не можешь так запросто говорить о нас. О наших душах. – Она заканчивает предложение, чуть ли не визжа.

– Почему нет?

– Потому что… – Похоже, ей сложно найти объяснение.

– Потому что ты знаешь, что я прав? – подначиваю я.

– Потому что нельзя говорить о таких вещах публично. Ты делаешь это и в своих интервью. – Она упирает руки в боки.

– Я пытался привлечь твое внимание. – Я делаю шаг ей навстречу.

Ее ноздри раздуваются, и на мгновение мне кажется, что она затопает ногами.

– Ты меня бесишь. – Ее голос смягчается, и ей никуда не деться от того, как она сейчас на меня смотрит.

– Конечно-конечно.

Я протягиваю к ней руки.

– Иди ко мне, – прошу я.

Она сдается, и я заключаю ее в объятия. Обнимать ее вот так в тысячу раз лучше любого секса. Ее по-прежнему тянет ко мне так, как можем понять только мы с ней, и это делает меня самым счастливым сукиным сыном на свете.

– Я очень по тебе скучал, – выдыхаю я в ее волосы.

Она кладет руки на мои плечи и стягивает с меня тяжелый смокинг. Дорогая тряпка падает на пол.

– Ты уверена? – Я держу ее прекрасное лицо в ладонях.

– С тобой я всегда уверена. – Я чувствую ее уязвимость и сладкое облегчение, когда она прижимается ко мне дрожащими губами, дыша медленно и глубоко.

Я отстраняюсь от нее слишком быстро, и ее руки падают с моего ремня.

– Только закрою дверь.

Хорошо, что в женском туалете есть стулья. Я подпираю двумя из них дверь, чтобы никто не мог войти.

– Мы правда это делаем? – спрашивает Тесса, когда я наклоняюсь, чтобы подтянуть ее длинное платье к талии.

– Ты удивлена? – смеюсь я между поцелуями.

За последние годы мне доставались только маленькие дозы ее любви.

– Нет. – Она торопливо расстегивает мои брюки, и у меня захватывает дух, когда она трогает мой член через трусы.

Прошло столько времени – слишком много времени.

– Когда ты последний раз?..

– С тобой в Чикаго, – говорю я. – А ты?

– Тоже.

Я отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза, и вижу в них только правду.

– Серьезно? – спрашиваю я, хотя могу читать ее лицо, как открытую книгу.

– Да, больше ни с кем. Только с тобой. – Она стягивает с меня трусы, и я, приподняв, сажаю ее на стойку и развожу ее широкие бедра.

– Черт, – прикусываю я язык, когда обнаруживаю, что на ней нет трусиков.

Она смущенно смотрит вниз:

– Из-за них на платье была складка.

– Ты сведешь меня в могилу, женщина. – Я тверд, как камень, когда ее ладошки начинают скользить по всему моему телу.

– Нужно поторопиться, – отчаянно поскуливает она, изнывая от желания.

Я чувствую, какая она мокрая, поглаживая ее клитор. Она стонет, ее голова откидывается к зеркалу, а ноги раздвигаются шире.

– Презерватив? – спрашиваю я, неспособный четко мыслить.

Когда она не отвечает, я засовываю в нее палец и обвиваю ее язык своим. В каждом поцелуе признание.

«Я люблю тебя», – пытаюсь показать я ей.

«Ты мне нужна», – посасываю я ее нижнюю губу.

«Я не могу снова потерять тебя». – Я вставляю член, заполняя ее, и с наших губ одновременно срывается стон.

– Черт, как тесно, – выдыхаю я.

Похоже, я опозорюсь и кончу через пару секунд, но дело не в сексуальном удовлетворении. Я хочу показать ей и себе, что наша любовь действительно неизбежна. Мы – сила, с которой нельзя не считаться, сколько бы ни мы, ни кто-либо еще не боролись с ней.

Мы принадлежим друг другу, и это бесспорно.

– О боже.

Она впивается ногтями в мою спину, когда я выхожу из нее, а затем захожу снова, на этот раз на всю длину. Сливаясь со мной воедино, ее теплые недра приспосабливаются к моему члену, как это всегда было раньше.

– Хардин, – стонет Тесса, уткнувшись мне в шею.

Она покусывает меня, и я чувствую, как по позвоночнику пробегает дрожь, близится облегчение. Я кладу одну руку ей на спину, прижимая ближе к себе, и слегка приподнимаю, чтобы войти еще глубже, а другой сгребаю в охапку ее полную грудь. Она выскальзывает из платья, а я, посасывая кожу и лаская губами твердые соски, со стоном зову ее по имени и кончаю.

Пока я глажу ее клитор, она с каждым движением выдыхает мое имя. Звука, с которым шлепаются о меня ее бедра, и нагревшейся стойки достаточно, чтобы мой член снова затвердел. Черт, прошло столько времени, а никого лучше ее для меня просто быть не может. Ее тело требует, полностью порабощает меня.

– Я люблю тебя.

Ее голос напряжен, она кончает. Теряет себя со мной и снова находит. Оргазм Тессы кажется бесконечным, и мне это чертовски нравится. Ее тело расслабляется, она прислоняется ко мне и, примостив голову на груди, пытается восстановить дыхание.

– Знаешь, я ведь это расслышал. – Я целую ее покрытый бисеринками пота лоб, а она улыбается, как безумная.

– У нас все так запуталось, – шепчет она, поднимая голову и встречаясь со мной взглядом.

– Бесспорно, прекрасно, хаотично запуталось.

– Не надо изображать со мной писателя, – поддразнивает она, до сих пор не отдышавшись.

– Не прячь от меня свои чувства. Я знаю, что ты тоже скучала.

– Да-да. – Она обнимает меня за талию, а я убираю волосы с ее лба.

Я счастлив, черт возьми, просто в восторге: после всего, что между нами было, она здесь, со мной, в моих объятиях, улыбающаяся, смеющаяся, игривая, и я ни за что не испорчу этот момент. Я прошел трудный путь к пониманию того, что жизнь необязательно должна быть сражением. Иногда тебе с самого начала протягивают руку помощи, а иногда ты делаешь ошибку за ошибкой, но надежда есть всегда.

Всегда наступает следующий день, всегда есть способ исправить то, что натворил, и загладить вину перед людьми, которым причинил боль. И всегда есть тот, кто любит тебя, даже если кажется, что ты совсем один и просто плывешь по течению в ожидании очередной неприятности. Впереди всегда есть что-то хорошее.

Его сложно разглядеть, но оно есть. Тесса всегда была рядом, несмотря на все мое дерьмо и ненависть к себе. Тесса была рядом, несмотря на мои пороки, самобичевание и идиотское поведение. Она была рядом, пока я искал свой путь, держала меня за руку, помогая преодолеть трудности. Она все равно была рядом, даже после того, как ушла от меня.

Я никогда не терял надежду, потому что Тесса и есть моя надежда.

Всегда была и будет.

– Останешься со мной сегодня ночью? Можем уехать прямо сейчас. Просто останься со мной, – умоляю я.

Отстранившись, она прячет грудь в платье и поднимает на меня глаза. У нее поплыл макияж, щеки раскраснелись.

– Могу я с тобой кое о чем поговорить?

– С каких пор ты спрашиваешь о таких вещах? – Я легонько касаюсь указательным пальцем кончика ее носа.

– Действительно, – улыбается она. – Меня бесит, что ты не приложил больше усилий.

– Но я…

Она вздевает палец кверху, призывая меня к молчанию.

– Меня бесит, что ты не приложил больше усилий, но я не имею права даже заговаривать об этом, потому что мы оба знаем, что это я тебя оттолкнула. Я продолжала давить и давить, ожидая от тебя слишком многого, и очень сердилась из-за книги и всего того нежеланного внимания. Я позволила случившемуся управлять моими мыслями. Мне казалось, что я не могла простить тебя из-за мнения окружающих, но сейчас я жутко злюсь на себя, что вообще их слушала. Мне плевать, что говорят о нас или обо мне. Важно только то, что думают обо мне близкие, а они любят и поддерживают меня. Я просто хочу сказать, что сожалею о том, что прислушивалась к чужим голосам.

Я стою перед стойкой, на которой по-прежнему сидит Тесса, и молчу. Не ожидал. Не ожидал такого поворота. На этой свадьбе я надеялся получить хотя бы ее улыбку.

– Я не знаю, что и сказать.

– Что ты прощаешь меня? – нервно шепчет она.

– Конечно, прощаю, – смеюсь я. Она что, сошла с ума? Конечно, я ее прощаю. – А ты простишь меня за все? Или почти за все?

– Да, – кивает она и берет меня за руку.

– Теперь я и правда не знаю, что сказать. – Я провожу рукой по волосам.

– Может быть, скажешь, что все еще хочешь на мне жениться? – Ее глаза широко распахнуты, а у меня такое ощущение, что мои сейчас вылезут из орбит.

– Что?

Она заливается румянцем:

– Ты меня слышал.

– Жениться на тебе? Десять минут назад ты меня ненавидела. – Она точно сведет меня в могилу.

– Вообще-то десять минут назад мы занимались сексом на этой стойке.

– Ты серьезно? Ты хочешь за меня замуж? – Поверить не могу, что она это говорит. Черт возьми, быть такого не может. – Ты пила? – Я пытаюсь вспомнить, чувствовался ли привкус алкоголя на ее языке.

– Нет, я выпила бокал шампанского больше часа назад. Я не пьяна, просто устала бороться с этим. Мы неизбежно возвращаемся друг к другу, помнишь? – шутит она с чудовищным британским акцентом.

Я закрываю ей рот поцелуем.

– Мы самая неромантичная пара в целом мире, ты ведь знаешь об этом? – Я провожу языком по ее мягким губам.

– «Романтика переоценивается, нынче в моде реализм», – цитирует она мою последнюю книгу.

Я люблю ее. Черт, я безумно люблю эту женщину.

– Ты выйдешь за меня? Правда, выйдешь?

– Не сегодня и не завтра, но я подумаю об этом. – Она слезает со стойки и поправляет платье.

– Конечно, – улыбаюсь я.

Я привожу в порядок одежду, пытаясь осознать все происходящее. Тесса вроде как согласилась выйти за меня замуж. Охренеть!

Она игриво пожимает плечами.

– Вегас. Поехали в Вегас прямо сейчас. – Порывшись в кармане, я достаю ключи от машины.

– Ни за что. Я не выйду замуж в Вегасе. Ты сумасшедший.

– Мы оба сумасшедшие, кому какое дело?

– Ни за что, Хардин.

– Почему нет? – умоляю я, беря ее лицо в свои ладони.

– До Вегаса ехать пятнадцать часов, – сердито смотрит она на меня, потом на наше отражение в зеркале.

– Тебе не кажется, что пятнадцать часов – как раз вполне достаточное количество времени, чтобы все обдумать? – шучу я, отодвигая стулья от двери.

Затем Тесса удивляет меня по-настоящему.

– Да, думаю, ты прав, – говорит она, склонив голову набок.

Поездка в Вегас была ошеломляющей. Первые два часа мы потратили на придумывание всяких сценариев идеального венчания в Вегасе. Раскрасневшаяся Тесса смотрела на меня, поигрывая кончиками своих вьющихся волос, с такой счастливой улыбкой, какой я давно не видел.

– Интересно, так ли легко пожениться в Вегасе, как говорят? В последнюю минуту. Как Росс и Рэйчел[14], – спросила она, уткнувшись в телефон.

– Ты ищешь в Интернете? – Я переложил руку ей на бедро и открыл окно взятой напрокат машины.