– Лиза, ты понимаешь, что так долго не может продолжаться, – Береснев стоял, скрестив руки, и в упор смотрел на нее.

– Что ты имеешь в виду? – слегка повернув голову в его сторону, спросила Лиза.

– Все имеет конец; и жизнь, и любовь, – очень жестко произнес он. – Надеюсь, тебе это понятно?

– Нет, о чем ты? – быстро проговорила она, но опустила глаза, не в силах выдерживать его взгляд, требующий ответа, причем, немедленного.

– Лиза, я ухожу.

– Вот как? – она удивленно подняла брови. «Играет? – мелькнуло у нее в голове, – или просто боится и тянет время?»

– Я ухожу. И не только из компании, но и из твоей жизни вообще. Наши отношения не могут оставаться прежними. Это вредит бизнесу и разрушает нас с тобой.

Никитина опустила голову. Сказать было нечего. То есть наоборот – было очень много слов, которые позволили бы его остановить, но она еще не приняла решения, стоит ли это делать. Она предполагала, что когда-нибудь этот разговор случится, но полагала, что в тот момент она будет к нему готова. Как всегда все произошло несвоевременно.

– Артем, – промямлила она, чтобы как-то заполнить паузу звуками, потому что воинствующая тишина, последовавшая за его заявлением, сдавливала голову тисками.

– Я слушаю тебя, ты хочешь мне что-то сказать?

Он был беспощаден, не смягчал тона, не отводил от нее своего требовательно-жесткого взгляда.

Елизавета была в смятении. Ей хотелось ухватиться за полы его пиджака, повиснуть у него на руке, пусть даже оторвать рукав модного пиджака в тонкую полосочку. Она была готова ухватиться за любую возможность, чтобы только остановить его, но сделать это в реальности она не могла, уж слишком тесны оказались рамки служебных отношений. Она чувствовала, что на этот раз он действительно принял решение и говорит с ней абсолютно серьезно. Их диалог становился невыносимым. Ее буквально разрывало на куски. Она была его боссом, и была по уши влюблена в своего подчиненного. Она нашла в себе силы посмотреть на него. Взглядом она ласкала его глаза и губы, втягивала носом обволакивающий аромат его парфюма. Она молилась, второпях повторяя «Отче наш», искренне веря, что священные слова удержат ее на плаву, не дадут сорваться в пропасть истерики. Она нанизывала сто раз повторенные слова молитвы, словно бусинки на ниточку, укрепляясь в своей вере в то, что есть высшие силы, которые сделают все так, как она этого хочет. Она боялась признаться в своих желаниях, в том, что хочет видеть Артема не только в офисе, но и в домашней обстановке, жить с ним, отбросив все условности. Ее словно магнитом притягивал этот мужчина, умный, независимый, а главное – влюбленный в нее.

Но сейчас он ставил ее перед выбором: либо он есть, либо его нет в ее жизни. Да нет, речи о выборе не было. Он сказал о том, что уходит. Неужели он готов уйти, оставить ее одну? Неужели он не ценит той нежности, которая сложилась в их отношения? Или это только она себе напридумывала, что они сильно привязались друг к другу, и что на самом деле он ни капельки не дорожит ее участием, ее близостью, не интимной пока, но очень искренней, доверительной, хотя пока они были только коллегами и друзьями. «Just friends», – промелькнула в голове фраза из какого-то давно виденного романтического фильма. Ей показалось, что в эту секунду, отпуская Артема, она прощается с этим миром, со всей своей жизнью. Она смотрела на стоявшего перед ней мужчину. Он был холоден и невозмутим.

– Артем, – как настоящий директор, спросила она. – Мы очень ценим тебя, как профессионального сотрудника, обладающего знаниями и связями…

Он жестом остановил ее, не дав закончить, и удивленно поднял брови:

– Лиза, это ты сейчас о чем?

– Ты прекрасно знаешь, что мне бы хотелось до конца простроить этот бизнес с единомышленниками. Я, как президент компании, не собираюсь менять людей в своей команде в самый ответственный момент. Мне хочется все довести до ума с теми, кто мне близок по духу. Представляешь, как будет здорово, когда мы все…

Береснев едва улыбнулся, одними глазами, и, хотя взгляд его немного смягчился, он ничего не сказал. Лиза не могла ничего сказать, и очень ждала его ответа, хотя бы не слов, но все-таки какой-нибудь реакции. Она искала поддержки и одобрения. Но он, казалось, задумал устроить настоящую проверку ее чувств.

– Лиза, я думаю, что мне сейчас лучше уйти, – просто сказал Артем.

– А я думаю, что тебе лучше остаться.

– Лиза, я взрослый человек, и у меня даже в мыслях не было шантажировать тебя. Поверь, это мое окончательное решение. Я не жду, что ты пойдешь на какие-либо уступки, – спокойно произнес он. – Прости, но меня достала вся эта ситуация, и я чувствую, что должен переломить такой ход событий.

– Ситуацию всегда можно изменить, всегда можно что-то сделать, – неуверенным, совсем неподходящим харизматичному руководителю тоном, предположила Никитина.

– Согласен, конечно, можно. В жизни всегда есть выход. Причем, из любой ситуации. И сейчас я его выбрал, – согласился Береснев. – Ты хочешь, чтобы я тебе объяснил, почему я выбрал именно его?

Никитина задумалась. Готова ли она услышать очень прямой ответ на свой вопрос или же предпочла бы перевести разговор на другую тему. Так она однажды уже поступила, когда Артем очень корректно, но абсолютно недвусмысленно предложил ей: «Лиза, а не завести ли нам роман?». Разумеется, услышав такое предложение, она не смогла сразу же радостно закивать и согласиться и живо поинтересоваться, когда же запланировано их первое романтическое свидание. Быстро прокрутив в голове подобный сценарий, она развела руками и сказала:

– А как же все? – она посмотрела вокруг на несуществующих в комнате сослуживцев. – Нет уж, Артем, давайте сохраним нейтральные отношения. Мы будем с Вами по-прежнему часто встречаться и проводить много времени вдвоем здесь, на территории офиса.

Наверное, в тот момент другого ответа быть не могло. Гордость, служебная иерархия, доводы рассудка и все такое – здесь чувства оказались на втором плане. Или это было лишь кокетство? Или банальный страх что-то поменять в своей жизни? На самом деле она взяла паузу на раздумье. Ответ на его предложение быть вместе, разумеется, был готов сорваться с языка: «Да, да, конечно, да!» – кричало ее сердце, которому вторила каждая струнка души. «Возможно!» – разум подсказал более сдержанный вариант. Она промолчала и покачала головой.

И вот сейчас Артем Береснев уже не предлагал лакомый кусочек, не испытывал на прочность ее убеждения, а довольно недвусмысленно и жестко поставил ее перед фактом. «Что же делать?» – внешне сохраняя спокойствие, Лиза паниковала. Она желала, чтобы Артем остался с ней, приходил бы каждый день в этот офис, где она могла видеть его, говорить с ним. Ей очень хотелось, чтобы он помогал ей, словом, чтобы все было как прежде. Но, судя по тону, которым Береснев говорил с ней, она понимала, что по-прежнему уже не будет, что Артем совсем не шутит, а говорит абсолютно серьезно.

– Лиза, ты слушаешь меня? – внезапно прозвучавший Темин голос заставил ее посмотреть в его сторону. – Лиза, я ухожу. Увольняюсь из компании и ухожу из твоей жизни. Я не могу больше терзать себя, быть обузой тебе, проводить всю жизнь в этих стенах с тобой, и без тебя в душе.

Елизавета молчала.

– Ты уверен, что без меня тебе станет легче? – тихо спросила она, снова отводя глаза.

– Не уверен. Я точно знаю, что сначала будет очень больно, но так всегда бывает после хирургической операции. Всем понятно, что это путь к выздоровлению. Я не заслуживаю такого холода, которым ты меня постоянно отталкиваешь. До обидного странно, что ты не можешь снять свой офисный костюм и посмотреть на все глазами обыкновенной женщины, а не леди-босса.

Никитина сглотнула какую-то ответную реплику, предпочтя не превращать их диалог в семейную сцену с взаимными обвинениями.

– Я не могу понять, почему ты не хочешь позволить мне сделать тебя счастливой? – он наклонился к ней.

– Тебе это под силу? – без обычной для себя иронии спросила она.

– Ты сомневаешься? Эх, Лизка, нужно доверять людям. Хотя бы стараться это делать, – он махнул рукой.

– Звезды с неба могут достать только высокие люди, – четко и отчужденно произнесла Елизавета.

– Сама придумала? – хмыкнул он, прищурив глаза за стеклами очков.

– Нет, по телевизору сказали, – улыбнулась она.

– Чем дольше я здесь стою, тем больше все это тянет на нелепую дешевую мелодраму. Смахивает на то, что я вымаливаю твое согласие на наш союз. Лиза, мы с тобой взрослые люди, и отвечаем за свои слова и поступки. И если ты решила, что нам не по пути…

Она не дала ему договорить:

– Тема, это ты так решил. Это ты уходишь, ты оставляешь меня одну.

– Господи, это не так, вечно ты все передергиваешь, – Береснев сел рядом с ней и взял в руки ее ладони. – Солнышко, тебе необходимо время, чтобы подумать. Я тебе предлагаю не только время, но и свободное от себя пространство. Ты побудешь одна, и сама поймешь, нуждаешься ли ты в моих словах и делах, хочешь ли ты быть со мной или нет. Но я не могу больше ходить рядом с тобой и облизываться. Может быть я какой-то неправильный, но меня не прикалывает твоя неприступность, мне надоело тебя добиваться. Я не мазохист, и не собираюсь больше себя мучить.

Она, не отрываясь, смотрела на него.

– Я тут подумал, почему же я так себя не люблю, что позволяю тебе так изводить себя? – продолжал он.

– Ты не замечаешь, что ты это делаешь добровольно и самостоятельно? – мрачно хмыкнула Лиза.

– Отчего же? Я прекрасно осознаю, что ты держишь передо мной эту морковку, и я, как ослик, топаю вперед, в надежде откусить кусочек. Некоторое время назад ко мне пришло понимание, что угоститься этой морквой шанса-то мне никогда не представится по той простой причине, что ты закрепила ее на удочке, которая фиксирует расстояние, и никогда никакие мои усилия ко мне моркву-то не приблизят.

Последняя фраза повисла в воздухе. Оба молчали. Молчали, потому что каждый обдумывал, как быть дальше, что сказать и сделать, и эта необходимость какого-то движения ужасно пугала их. Они боялись самих себя, боялись признаться, что вынуждены принимать решение, а не прятаться за спину друг друга и ждать от партнера каких-то шагов. А, вероятно, каждый бы вздохнул с облегчением, если бы второй все решил за него. Или такой выход выглядел бы навязанным, показался бы насилием? Хотел ли кто-то из них сопротивляться очевидному или действительно видел ли ситуацию по-иному?

– Почему ты молчишь? – сделала она свойственный женщине нетерпеливый шаг. – А, понятно, все-таки ты шантажируешь меня. Хочешь посмотреть, как я буду выкручиваться из этой ситуации?

– Слово-то какое выискала – «выкручиваться». Ты хочешь именно это делать? Мне казалось, что решение уже принято, причем нами обоими.

Они опять замолчали. То, что он говорил так спокойно и уверенно, казалось ей невыносимым. Кто решил? Он решил? Решил без нее и вместо нее? Она права, в том, что они оба плыли по воле волн, понимая, что рано или поздно речка их жизни окажется у открытого океана, где они либо будут держаться вместе и выплывут к одному берегу, либо пропадут в неизвестности пучины по одиночке.

Он взглянул на нее, она сначала несколько секунд смотрела на него выжидающим взглядом, а потом отвернулась. Видно и для нее эта повисшая пауза, ожидание, обдумывание, тщательное взвешивание и обмер всех параметров прозвучавшего было нелегким.

– Послушай меня, родная, – мягко начал он, понимая, что она больше не станет протягивать ему руку помощи, превращая их разговор в свой монолог, и ему придется что-то ответить.

Она встрепенулась и напряглась, как пружина. Он почувствовал, что всего лишь один его неловкий шаг, неосторожное слово могут вспугнуть эту птичку, которая так хочет казаться гордой и независимой, но в глубине своей огромной души мечтает свить с ним теплое и уютное гнездышко.

– Послушай, – повторил он, беря ее за руку.

Наверное, он все-таки ошибся и выбрал не ту интонацию, потому что в эту секунду ее глаза наполнились слезами, а красивые губы дрогнули. Держа ее руку в своей, он почувствовал, как она дрожит. От страха? От волнения? От нетерпения?

– Мне очень плохо, когда ты такая, – признался он. – Мне больно видеть, что ты страдаешь, переживаешь, что тебе неспокойно.

– А тебе было бы спокойно, когда от другого человека зависит твое счастье? – как он и предполагал, ее глаза наполнились слезами.

– Родная, – как всегда тихо и очень интимно сказал он. – Счастье каждого человека, и мужчины, и женщины, зависит только от него самого. Я один не могу сделать тебя счастливой…