С тяжелым сердцем Артем ехал в институт нейрохирургии, где лежал прооперированный Александр Скворцов. Весть об ужасной трагедии, произошедшей с его другом, до сих пор не укладывалась у Артема в голове. Санька, который никогда не сидел на месте, сейчас лежал практически без движения на больничной кровати. После крушения вертолета в Ханты-Мансийске прошло около двух недель. Первые три дня после катастрофы Александр провел в областной больнице в сибирском городе, а потом спецрейсом был доставлен в Москву, где над ним четырнадцать часов колдовали ведущие хирурги. К счастью, прогнозы были утешительными: сложнейшая операция на головном мозге прошла очень успешно. Врачи обещали, что у Александра скоро полностью восстановятся основные жизненные функции, и он сможет самостоятельно есть, пить, ходить, смеяться и радоваться тому, что он живет на этом свете. Но все понимали, что первая операция была лишь маленьким шагом на пути к полному выздоровлению. Врачи прогнозировали, что понадобится еще, как минимум, две, а то и три операции, чтобы полностью восстановить двигательную активность рук и ног. Но все равно, то, что Скворцов был жив, узнавал родных, мог разговаривать, было огромным счастьем или везеньем или судьбой. После того, как Александра доставили из Ханты-Мансийска в Москву, Лиза ни на минуту не отходила от него. Она днями и ночами сидела у постели больного, боясь отлучиться хоть на минуту. Страшно похудевшую, с темными кругами под глазами, ее увидел Артем, решившись приехать к ней домой. Он неоднократно ей звонил, но, разумеется, Лиза сбрасывала его звонки. Он не мог выносить ее молчание. Он примчался к ней в надежде увидеть долгожданную и так много значащую для него женщину – Лиза, привет, это я, – сказал он в домофон. – Открой, пожалуйста.

– Уходи, Артем, я не могу сейчас тебя впустить, – ему ответил очень слабый, измученный голос Никитиной.

– Я на минуту, я просто хочу тебя увидеть.

– Честно сказать, сейчас не на что смотреть, я не спала несколько ночей и выгляжу ужасно, уходи, прошу тебя.

– Лиза, я чувствую себя волком из сказки про Красную Шапочку. Поверь мне и впусти меня, я только посмотрю на тебя и уйду, как только ты захочешь. Солнышко, пожалуйста, не держи меня у дверей, как бродячего пса, я этого не заслужил.

В ответ он услышал писк домофона, великодушно позволившего ему войти в подъезд. Дверь в квартиру была открыта. Он вошел.

– Лиза! – увидев ее, в изумлении воскликнул Артем. – Девочка моя, солнышко!

Она была совершенно без сил. Осунувшаяся от бессонных ночей, одетая в черную майку и брюки, без каблуков и макияжа, Лиза выглядела испуганной девочкой-подростком. Сердце Артема сжалось, он обнял ее и прижал к своей груди. Она даже не сопротивлялась, хотя после печального происшествия со своим мужем Лиза приняла решение порвать с Бересневым. Они с Лизой не виделись почти месяц, и он ужасно скучал по ней. Елизавета сознательно избегала любых контактов с ним. В первые дни он ей звонил, но она не отвечала, потом он перестал ее беспокоить в надежде, что она почувствует значимость его отсутствия, и сама позвонит. Он не мог знать, что она чувствует, но его душу иссушила тоска. Казалось, что их общая беда, несчастье, произошедшее с Санькой, еще больше обострила его чувства. Сейчас он видел ее, такую несчастную и беззащитную, и ему хотелось взять на себя заботу о ней, оберегать и защищать от всех невзгод, свалившихся на плечи любимой женщины. Но в эту секунду как никогда прежде он осознал, что Санька Скворцов есть, что он ее муж. Любящий муж и, скорее всего, любимый, потому что Артем был уверен, что Лиза ни за что бы не стала жить в равнодушии. Артем и Лиза встречались лишь несколько раз и то украдкой, но он понял, что эта женщина способна на очень многое ради человека, которого любит. Внешне сдержанная, Никитина была очень искренней и открытой, готовой сделать все, чтобы быть счастливой рядом со своим избранником. И вот он видел ту, которая была его начальницей, совершенно обессиленной и подавленной.

– Как Сашка? – он по-отечески усадил ее к себе на колени.

– Ему лучше. Его уже перевели из реанимации в обычную палату. Он всех узнает, все понимает, говорит, это настоящее чудо. После таких травм и многих часов в снегу…

– Слава Богу, Лиза, я так рад. Я был в ужасе, когда узнал.

– Ты это говорил, много раз. Артем, кому ты хочешь доказать, что ты хороший парень? Мне или моему мужу, или нам обоим?

– Я буду таким, каким ты хочешь, – он нежно целовал ее. – Я не собираюсь ничего доказывать.

По ее щекам покатились слезы:

– Тема, Темочка, я так устала от борьбы, от постоянной схватки со своей совестью. Ты только подумай: у меня на руках муж-инвалид, маленький ребенок, и я должна заботиться о них. Но я боюсь в этой суматохе остаться одна, без тебя. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Мне очень страшно.

Она плакала, вытирая глаза его мягким свитером.

– Сейчас, когда ты ушел из компании, мне так одиноко, я не знаю, что делать. Все из рук валится.

– Лиза, солнышко, ты же знаешь, что я отступил ради тебя, – он откинулся на спинку дивана, – я дал тебе возможность заниматься любимой работой, потому что я знаю, что твоя компания приносит тебе радость. Я подумал, что, избавившись от служебных отношений, мы сможем быть обыкновенными мужчиной и женщиной, без оглядки влюбленными друг в друга.

– Тема, разве можно без оглядки? Сашка был почти при смерти, я не могу его оставить в таком ужасном состоянии.

– Кто говорит о том, чтобы его оставлять? Мы с тобой будем делать все для него, все чтобы он полностью выздоровел. Врачи ведь говорят, что это возможно. Только в это время наша с тобой жизнь тоже идет, и мы не можем откладывать наше счастье.

– Ты хочешь сказать, что пока Саша в больнице, мы будем с тобой встречаться? Тайком от него?

– Мы не просто будем встречаться, мы будем жить вместе, ты, я и Никита, мы будем семьей, а когда Санька поправится, вы оформите все бумаги.

– Как ты все ловко придумал, – Лиза встала и подошла к журнальному столику, где стоял графин с виски. – Артем, понимаешь, нельзя вот так ворваться в чужую жизнь. Будешь виски?

– Буду.

Они сделали по глотку крепкого напитка.

– Артем, знаешь, у меня были совсем другие планы, я хочу…

– Признайся, ты боишься в меня влюбиться? – вдруг спросил Артем.

– Уже влюбилась, – махнула рукой Никитина и выпила еще виски. – Тема, ты хороший парень, но у нас ничего не будет, уходи, пожалуйста.

– Конечно, я уйду, я ведь обещал уйти сразу, как ты устанешь от меня. Можно одну просьбу?

Лиза смотрела в опустевший стакан.

– Чего ты хочешь?

– Только один поцелуй на прощанье.

– И ты уйдешь? И больше не вернешься?

– Посмотрим.

Он подошел к ней и поцеловал ее. Это было как соединение двух полярностей, притяжение плюса и минуса. Они чувствовали, что гармонично дополняют друг друга, сливаются, как две половинки действительно единого целого.

– Я здесь, Лизка, я тебя люблю, прислушайся к своему сердцу, не к своим мозгам, хоть раз, прошу тебя, а к своему сердцу, – очень тихо сказал он.

– Я не могу поступить так безответственно. Я очень боюсь и не знаю, как правильно поступить.

– Я буду с тобой, милая моя, не бойся, ты все правильно делаешь. Я поддержу тебя, только, пожалуйста, будь со мной.

Артем увлек ее за собой на диван. Он целовал ее, она отвечала на его ласки, задыхаясь от счастья.

– Темка, пообещай, что всегда будешь рядом.

– Конечно, буду. Я сейчас поеду к Сашке и обо всем ему расскажу. Так дольше не может продолжаться, он обязательно все поймет.

– Я думаю, что не стоит этого делать в такой ситуации, то есть при этих обстоятельствах… – начала Елизавета.

– Обстоятельства всегда можно преодолеть, а потом, когда пройдет время, даже самые серьезные и важные обстоятельства забудутся, – он шутливо потрепал ее по щеке, – а любовь останется, любовь забыть невозможно.

Лиза слушала его и думала о том, что будет дальше. Она верила ему, хотя понимала, что это безумие, что она не может сказать Саше о своих отношениях с Артемом. Такая новость может серьезно навредить ее мужу, поставить под угрозу его выздоровление, а то и просто перечеркнуть, свести на нет все старания врачей.

– Все, родная моя, я ухожу, как и обещал, не буду злоупотреблять твоим терпением, – Артем пошел в прихожую.

– Куда ты? – окликнула его Елизавета.

– Ты хочешь, чтобы я остался? – улыбнулся Береснев.

– Я спрашиваю, куда ты? Ты едешь в больницу? Я с тобой.

– Останься дома и отдохни, на тебе лица нет, – Артем снова обнял ее. – У нас с Санькой предстоит мужской разговор.

Никитина ничего не сказала, только покачала головой. «Думаю, они действительно лучше разберутся без меня», – заключила она, закрывая за ним дверь.

Береснев действительно отправился напрямую в больницу к Скворцову. Напряжение ситуации дошло до критической отметки, мина замедленного действия могла взорваться каждую секунду, он вдруг очень ясно это осознал. Он хотел защищать Елизавету, и он должен был поговорить со своим другом и расставить все точки над i. Момент был действительно неподходящим. Еще с детства его отец учил не бить лежачего, а для начала помочь ему подняться, чтобы сражаться с равным противником. Он был готов сделать все, чтобы его друг Санька как можно скорее стал прежним, пережив ужас катастрофы, пламени горящего вертолета и холода огромных таежных сугробов. Но Артем думал и о Лизе, о том, что не мог жить без нее и заставлять ее разрываться между ними двумя он тоже был не в силах.

– Санька, я давно хотел тебе сказать, – начал Береснев, присев на стул около постели покалеченного друга. – Жаль, что приходится говорить это сейчас, когда тебе и так худо.

– Ты недавно перелистывал словарь на букву «д»? Готовился к этому разговору и искал слово «деликатность»? Раньше оно тебе не было знакомо? – Скворцов говорил очень медленно, но четко выговаривая каждое слово.

– Сань, ты догадываешься, о чем я собирался тебе сказать?

– Конечно, думаешь, раз я здесь лежу, то я совсем слепой и тупой или ты такой отличный конспиратор? Я знаю, что у тебя с Ветой роман. Она давно уже сама не своя, она живет в третьем измерении, вернее, она перестала жить, после того, как начала встречаться с тобой. Это нельзя было не заметить.

– Ты злишься, потому что она действительно стала другой. Только она не робот, Лиза расцвела, как только получила любовь и понимание, поддержку.

– Это ты что ли ее поддерживаешь? – Скворцов с трудом едва рассмеялся.

– Я ее люблю.

– Я тоже.

Оба замолчали.

– Что же теперь? – было похоже, что Артем спросил об этом самого себя или Господа Бога, или Вселенную. – Саш, я тебе сказал все, и моя совесть теперь чиста.

– Ты меня опозорил, наставил рога, и теперь спрашиваешь, что будет дальше? Совесть есть? Совестью пользуемся? – Скворцов будто хлыстом ударял короткими вопросами.

– Я виноват, но не в том, что произошло с тобой. Поверь, мне очень жаль.

– Ты выжег мое сердце, мою душу. Все, во что я верил, рухнуло в один миг. Те два самых близких человека во всем мире, которым я доверял, предали меня. Я не знаю, как жить теперь дальше. Если, конечно, я вообще буду жить.

– Будешь, мы с Лизой сделаем все, чтобы ты встал на ноги.

– Думаешь, я соглашусь на то, чтобы вы двое что-то делали, как ты выражаешься для меня?

– Саш, мне кажется, ты видишь врагов всюду, такова твоя профессия. Почему же ты не видишь тех, кто тебя по-настоящему любит?

– Ну, уж это точно не ты и моя неверная жена, – Скворцов отвернулся.

Артем молчал.

– Неужели мы не сможем решить спор по-дружески? – наконец предложил он. – Тьфу, я волнуюсь и говорю какие-то глупости. Какой спор, и вообще, что мы с тобой можем решать? Мы должны сохранить свою дружбу.

– Хорош друг, уводишь у меня из-под носа жену.

– Брось, – примирительно сказал Береснев, – когда ты поправишься, мы выпьем и посмеемся над всем. Как бы там ни было, мы-то с тобой все равно останемся друзьями.

Скворцов молчал.

– Конечно, выбор за Лизой, – размышлял вслух Береснев. – Только она может решить, с кем ей хочется жить.

– Береснев, ответь мне на простой вопрос, зачем она тебе? Хочешь получить ее фирму или тебя интересуют ее связи? У тебя слишком маленькая зарплата?

– Да, скажу тебе, госпожа Никитина – дама довольно прижимистая, платит так мало, что я никак не накоплю на вторую яхту, – съязвил Береснев.