Злата Виноградская - После дождя будет солнце

– Саш, мне кажется, все серьезнее, чем ты думаешь. Если ты считаешь, что мне снесло крышу от его успехов и мальчишеского драйва, или полагаешь, что у меня взыграли гормоны, то ты сильно ошибаешься и горько меня разочаровываешь. Мне с ним просто очень комфортно, я чувствую невероятный прилив сил.

– Ты хочешь повторить, что тебе надоела роль домашнего психолога? – с издевкой спросил Скворцов. – Ты хочешь, чтобы я искал понимания на стороне, как это сделала ты?

– По-моему, дорогой мой, психологом тебе уже не обойтись, тебе нужна помощь психиатра, – Лиза отвернулась.

Сейчас ее муж был похож на напуганного котенка, оставшегося без мамы. Он растерянно озирался по сторонам, стараясь определить, кто друг, а кто враг. Александр смотрел на нее, ожидая каких-то знаков, чтобы понять, на чьей она стороне, с ним или без него.

Лиза посмотрела на него, и внутри у нее все содрогнулось при одной лишь мысли о том, что с ним станет, когда он останется один. «Да ничего неожиданного с ним не произойдет, – одернула она себя. – Будет много пить, заведет любовницу, а то и не одну. А вот что будет со мной и Никитой?»

– До завтра, – сказала Елизавета, снова стоя у двери больничной палаты. – Береги себя, пожалуйста.

Приехав в Нью-Йорк в качестве сопровождающего Саши Скворцова, Артем планировал поселиться в отеле в пригороде, недалеко от клиники, где должны были оперировать его друга.

– Все-таки я никак не возьму в толк. Ты решил взять на себя роль сиделки и не отходить от меня ни на минуту? – насмешливо спросил Скворцов.

– Нет, я не хочу тратить деньги на жилье в городе. Да и мотаться каждый день туда-сюда, из города в клинику и обратно – удовольствие небольшое.

– Не понимаю, зачем жить в гостинице, когда ты мог бы остановиться у Умы, – как бы невзначай предположил Скворцов.

– Мог бы, конечно, но надо ли?

– А почему нет? Вреда-то никакого.

– Вреда, согласен, никакого, но польза сомнительна в такой ситуации.

– Вы же расстались друзьями? По крайней мере, со стороны это выглядело именно так. Все поняли, что свадьба откладывается, но через год все случится.

– Сань, ты же понимаешь, что все не так радужно. Я сейчас не могу жить с Умой под одной крышей. Мне кажется, это будет нечестно по отношению к Лизе.

– Да, дружище, согласен, на двух стульях усидеть трудновато, – согласился Александр. – И долго ты так собираешься балансировать?

– Я должен все рассказать Уме, – твердо сказал Артем. – Она поймет.

– Мне жаль ее. Она такая искренняя и непосредственная, а ты возьмешь и разрушишь все, во что она верила, – вслух размышлял Скворцов.

– Если, конечно, у нее остались какие-то иллюзии, – поставил точку Береснев. – В любом случае, она имеет право знать все, как есть.

– Мне почему-то кажется, что ты это делаешь ради себя. Ты сам себя утопил во лжи, поэтому это признание больше нужно не Уме, а необходимо для очистки твоей совести, – Александр оборвал фразу и посмотрел на своего друга. – Хотя я уверен, что она простит тебя, она слишком тебя любит.

– Так и добавил бы «мерзавца», а, Сань? – в голосе Береснева звучала горькая ирония. – Если честно, я не знаю, чего бы я хотел – чтобы она простила меня или нет. Мне кажется, я достаточно наказан.

Скворцов с усмешкой посмотрел на друга. Артем обхватил голову руками:

– Наверное, я должен тебе признаться, что Лиза так никогда и не сказала, что любит меня.

Александр ничего не ответил. Повисла пауза.

– Темыч, мне страшно, – вдруг медленно проговорил Скворцов. – На завтра назначена операция, а послезавтра – седьмое декабря, годовщина нашей с Лизой свадьбы. Пообещай, что бы не случилось, ты не оставишь Елизавету с Никитой. Прошу тебя.

Артем был потрясен. Он настолько глубоко погрузился в личные переживания, что совершенно перестал думать о том, что его друг страдает во сто крат сильнее. От нахлынувшего стыда за собственный эгоизм и невероятной жалости к Сашке, Береснев не мог найти слов.

– Санька, все будет отлично, – с трудом выдавил он. – Мы с Умой завтра придем к тебе, как только ты откроешь глаза, мы будем рядом.

Он сжал руку Скворцова, лежащую на одеяле:

– Сань, пожалуйста, держись, все будет хорошо.

Александр кивнул:

– Спасибо тебе, Артем. Пока, до завтра.

Береснев быстро вышел из больницы и отправился к Уме. Ему было тяжело, он нуждался в ее поддержке, улыбке и нежных словах.

Разумеется, после своего приезда в Штаты, Артем много времени проводил со своей бывшей невестой, ужинал с ней, ходил на ее спектакли и репетиции, чем вызывал неудовольствие Рэя.

– Мне этот тип, твой Артем, кажется чересчур навязчивым, – как-то в обед поделился с актрисой своими ощущениями режиссер.

– Рэй, ты несправедлив. У Артема здесь никого нет, кроме меня и, кстати, тебя и Нэда. Поэтому, я думаю, тебе стоит быть к нему подружелюбнее.

– Ты так считаешь? – вскинулся Рэй. – Я вижу, ты его уже простила и собираешься снова взять под свое крылышко. Перед тобой типичный представитель семейства кошачьих. Ему жизненно необходимы внимание и ласка. Почеши его за ушком, и он будет урчать от удовольствия. Ума, послушай меня. Ты такая талантливая, такая тонкая натура. Тебе нельзя тратить свои силы и энергию на таких проходимцев. Абсолютно противопоказано! Это я как режиссер говорю, а не только как твой друг.

– Рэй, милый мой, – Ума благодарно погладила его руку, – я очень ценю твою заботу и все, что ты для меня сделал. Вряд ли я когда-нибудь смогу отплатить тебе той же монетой. А Нэд? Если бы не вы с Нэдом, я бы ничем не смогла помочь Саше.

– Да уж, Нэд – парень что надо, – сказал Рэй.

Ума улыбнулась, еще раз отметив, что Рэй очень счастлив своим выбором и горд, что его партнер такой значительный человек.

– Ума, скажи, а ты любишь его? – спросил режиссер.

– Кого? – не поняла девушка. – Нэда? Очень люблю, потому что он – твой друг, а друг моего друга мне очень дорог.

– Да нет, при чем тут Нэд? – отмахнулся Рэй. – Я про Артема.

– Про Артема? – повторила Ума. – Не знаю.

Она задумалась и отвела глаза:

– Как только я приехала сюда, я запретила себе думать о нем. Здесь другая жизнь, другая работа. Я считаю, что если это не мой человек, то зачем тянуть душу и себе, и ему. Скорее всего, он тоже обо мне позабыл. Наверное, он счастлив с той женщиной. Я не знаю, кто она, да и не хочу знать. Ему нравится быть с ней, если они довольны друг другом и жизнью вообще, пусть все так и будет.

– Ты просто святая, дорогая моя, – в изумлении произнес Рэй. – Послушай, а если в один прекрасный день он придет к тебе и скажет: «Ума, я хочу жить только с тобой. Та женщина была ошибкой. Прости меня, потому что я люблю только тебя»? Ты ему поверишь? Простишь? Примешь обратно?

Он вопросительно посмотрел на свою собеседницу.

– Рэй, я не хочу об этом думать, – ее губы дрогнули.

– А я считаю, что стоит подумать. В жизни очень часто происходят самые невероятные события, поверь мне, – доверительно сказал Рэй.

– Если придет и скажет, тогда выслушаю его, и сердце мне подскажет, как поступить, – на ее глаза навернулись слезы. – Ты не можешь представить, как бы мне хотелось, чтобы произошло именно так!