Анна Тодд - После падения

– Так ты внимания захотела?

Не могу сдержать резкости, когда слышу ее нелепые и лживые слова. Она понятия не имеет, сколько раз я дрочил, представляя ее, воображая ее голос, говорящий, как сильно она нуждается во мне, как сильно любит.

– Да, Хардин. Это. То. Что. Я. Хочу.

– И что конкретно тебе нужно? – спрашиваю я.

Ее тяжелый взгляд несколько нервирует.

– Я хочу, чтобы ты был со мной без заморочек о Зеде. Я хочу, чтобы ты прикасался ко мне, целовал меня и не отталкивал. Вот что мне нужно, Хардин. – Она хмурится и упирает руки в бедра. – Я хочу, чтобы ко мне прикасался ты, только ты, – добавляет она, слегка смягчаясь.

Ее слова, вкрадчивые и убедительные, начинают вытеснять бредовые идеи из моего сознания. Я начинаю осознавать, насколько глупое это на самом деле испытание. Она моя, а не его. Он сидит где-то в одиночестве, а я здесь рядом с ней, и она хочет меня. Не свожу глаз с ее надутых губ, сердитого взгляда, мягких очертаний грудей под тонкой белой футболкой. Футболка, которая должна быть моей, но не моя. Еще одно последствие моего упрямства.

Тесса преодолевает разделяющее нас расстояние. Моя немного застенчивая, но все же весьма развратная девчонка смотрит на меня в ожидании ответной реакции на прикосновение. Она опрокидывает меня так, чтобы сесть мне на колени.

К черту все. Насрать на тупые сны и на дебильные правила о расстоянии. Все, чего я хочу, – я и она, она и я: Тесса и говнюк Хардин.

Ее губы движутся к моей шее. Я сжимаю ее бедра. Неважно, сколько раз за неделю я это представлял. Никакое воображение не способно сравниться с ее язычком, скользящим по моей влажной ключице к нужной точке под ухом.

– Закрой дверь, – командую я, когда она покусывает мою кожу и трется об меня бедрами.

Мне чертовски трудно справиться с ее нелепыми широкими штанами, а я хочу ее прямо сейчас.

Не обращаю внимания на болезненную пульсацию между ног, когда она слезает с меня и спешит к двери, чтобы сделать то, что я сказал. Когда она возвращается, я не теряю ни секунды. Штаны летят вниз, черные трусики отправляются следом, ворохом оседая вокруг ее лодыжек.

– Это была пытка – всю неделю думать, как ты выглядишь, когда на тебе нет одежды. – Издаю стон; упиваюсь каждым чертовым изгибом ее полуголого тела. – Как ты прекрасна, – с благоговением произношу я.

Когда она через голову снимает футболку, не могу не наклониться и не поцеловать бедро. По ее телу бежит медленная дрожь, она тянется за спину, чтобы расстегнуть лифчик.

Охренеть. Мы столько раз занимались любовью, но я не могу припомнить такой страсти. Даже когда она будила меня тем, что брала мой член в рот, я не чувствовал такого дикого возбуждения.

Тянусь к ней, лаская один сосок губами и массируя второй. Она обхватывает меня за плечи, чтобы меньше двигаться, пока я целую ее нежную кожу.

– Боже, – стонет она. Ее ногти впиваются мне в плечи, я сильнее припадаю к ней губами. – Еще, пожалуйста.

Она помогает, мягко прижимая мою голову к себе, поэтому я пускаю в ход зубы, чтобы подразнить ее. Кончиками пальцев пробегаю по обоим соскам, медленно и сладострастно. Она меня так манит!

Ее бедра движутся вперед, и я соскальзываю вниз, так, чтобы прижаться губами к самой чувствительной зоне у нее между ног. Тихим стоном Тесса подбадривает меня. Я обхватываю ее губами, посасываю и наслаждаюсь влажностью, скопившейся там, такой теплой и чертовски сладкой.

– Твои пальцы тебя не очень-то удовлетворяли, ведь так? – отрываюсь я от нее, чтобы спросить.

Она делает глубокий вдох. Ее серо-голубые глаза следят за тем, как я провожу языком по лобку.

– Не дразни меня, – жалобно стонет она, снова притягивая меня за волосы.

– Ты ласкала себя на этой неделе, после нашей болтовни по телефону? – поддразниваю я ее.

Она извивается и кричит, когда мой язык касается того места, которое она хотела.

– Нет.

– Врешь, – уверенно говорю я.

То, что она лжет, видно по румянцу, разливающемуся по ее шее и щекам, и по тому, как она отводит взгляд к зеркальной стене. Она имела себя после наших разговоров по телефону. Мысли о ней, лежащей там, широко раздвинув ноги, ласкающей себя пальцами так, как я ее научил, заставляют меня стонать при каждом прикосновении к ее разгоряченной коже.

– Только один раз, – снова обманывает она.

– Обманывать нехорошо. – Я полностью отстраняюсь от нее.

– Ладно, трижды, – признается Тесса, в ее голосе явно слышится смущение.

– И о чем ты тогда думала? Что заставило тебя кончить? – спрашиваю я усмехаясь.

– Ты, только ты. – Ее глаза полны надежды и мольбы.

Ее признание меня волнует, и я хочу сделать ей так приятно, как никогда раньше. Я знаю, одним языком я могу заставить ее кончить меньше чем за минуту, но я так не хочу. Еще раз поцеловав ее между ног, я поднимаюсь выше. Тесса полностью обнажена, а зеркала… Твою мать, зеркала вокруг меня отражают ее совершенное тело, в десятки раз умножая соблазнительные изгибы, окружают меня ее гладкой кожей. Одной рукой я стягиваю шорты и трусы до щиколоток и начинаю теребить повязки, обмотанные вокруг пальцев, но Тесс вскидывает руку, чтобы остановить меня.

– Нет, оставь их, – требует она, ее глаза блестят от всепоглощающего желания.

Значит, ей нравятся повязки, или, может, ей нравится наблюдать за тем, как я тренируюсь, или зеркала…

Делаю, что она говорит, затем прижимаюсь к ней. Мои губы ищут ее рот, а потом я увлекаю ее за собой на пол, застеленный матами.

Она пробегает руками по моей голой груди. Ее глаза темнеют до дымчато-серого.

– Твое тело стало другим.

– Всю неделю я только тренировался.

Я переворачиваю ее, так что она оказывается подо мной.

– Но могу сказать…

Она так медленно проводит языком по полным губам, что я без колебания прижимаюсь к ней, чтобы она поняла, насколько я чертовски тверд. Она такая скользкая и влажная. Одно небольшое движение – и я вхожу в нее.

И тут – словно удар:

– У меня нет этих долбаных презервативов. – Я с проклятиями роняю голову ей на плечо.

Она издает разочарованный стон, но впивается в меня ногтями, привлекая ближе к себе.

– Я хочу тебя, – стонет она, проводя языком по моим губам.

Я погружаюсь в теплую влажную плоть, постепенно заполняя ее.

– Но…

Хочу напомнить ей о риске, но она закрывает глаза. Меня переполняют чувства: выгибаю бедра, чтобы войти в нее глубже, так глубоко, как только могу.

– Черт. Мне тебя не хватало! – выдыхаю я со стоном.

Я не могу оправиться от того, насколько она теплая и влажная, когда нас не разделяет презерватив. Весь мой здравый смысл испарился; все предупреждения, о которых я говорил ей и себе, исчезают. Мне нужно только несколько секунд, еще несколько движений в ее жаждущем теле – и я остановлюсь.

Поднимаюсь на руках, опираюсь на них, как на рычаги. Я хочу видеть ее, как я вхожу и выхожу из нее. Она отрывает голову от пола, и она смотрит туда, где соединяются наши разгоряченные тела.

– Смотри в зеркало, – прошу я.

Я остановлюсь через три… хорошо, четыре движения. Не могу не продолжить, когда она поворачивает голову, чтобы посмотреть на нас в зеркальную стену. Ее тело выглядит таким нежным, совершенным и чертовски чистым по сравнению с моим, покрытым черными пятнами татуировок. Мы олицетворяем абсолютную страсть, ангел и демон. Я еще никогда не был так дьявольски влюблен в нее.

– Я знаю, что тебе нравится смотреть, даже когда ты сама себя ласкаешь. Твою мать, я знаю.

Она нажимает пальцами мне на поясницу, привлекая меня ближе, глубже. Черт, я должен остановиться. Я чувствую давление, нарастающее от нижней части спины к паху, когда ощущаю ее судороги. Я должен остановиться…

Медленно выхожу из нее, позволяя нам обоим насладиться этим моментом. Она было ноет, но быстро останавливается, когда я легко проникаю в нее пальцами.

– Сейчас я сделаю так, чтобы ты кончила, а потом отнесу тебя в постель, – обещаю я, и она потрясенно улыбается, а затем вновь поворачивается к зеркалу, чтобы смотреть на меня. – Скорее, детка, ты всех перебудишь, – шепчу я ей.

Мне нравятся ее крики, нравится, как она со стоном выдыхает мое имя, но последнее, что мне нужно, чтобы эти недоумки Вэнсы ломились в дверь.

Через секунду я чувствую, как она начинает обхватывать мои пальцы. Я потираю и посасываю эрогенную зону над влагалищем. Она оттягивает меня за волосы, чтобы видеть, как я вхожу в нее пальцами. Она кончает, хватая ртом воздух, и, тяжело дыша, повторяет мое имя.

Тесса

Губы Хардина оставляют влажный след на моем животе, на груди – и, наконец, он мягко целует меня в висок. Лежу рядом с ним на полу, пытаюсь отдышаться и оживить в памяти события, приведшие к этому моменту. Я твердо собиралась серьезно поговорить с ним о его – нет, о нашем – недостатке общения, но, глядя, как яростно он лупит по боксерской груше, не смогла выдавить из себя ни слова, лишь с минуту бормотала его имя.

Приподнимаюсь на локте и смотрю на него сверху.

– Я хочу ответить взаимностью.

– Позволь тебя угостить, – улыбается он. Губы его мокры.

Быстрым движением, так, что он не успевает и вздохнуть, беру его член в рот.

– Блиин, – выдыхает он.

Чувственные стоны побуждают меня открыть рот еще шире, и он проскальзывает вдоль языка. Хардин отрывает бедра от пола и прижимается к моим губам.

– Тесса, пожалуйста, – умоляет он.

Чувствую собственный вкус и почти не замечаю, как он стонет мое имя.

– Я не… черт. Меня надолго не хватит, – задыхается он, и я ускоряюсь.

Очень скоро он тянет меня за волосы и отводит мою голову назад.

– Я собираюсь кончить тебе в рот, затем отнесу тебя в постель и трахну еще разок.

Он проводит пальцем мне по губам, и я игриво покусываю его. Он откидывает голову и за волосы притягивает меня к себе.

Я чувствую, как дергается его член, как напрягаются ноги, стоит только приблизиться.

– Черт, Тесса… как же хорошо, детка, – стонет он, и я ощущаю тепло, заполняющее рот.

Я высасываю все до капли, глотаю все, что он дает. Встаю и вытираю губы ладонью.

– Одевайся, – командует он, бросая мне лифчик.

Пока мы спешно одеваемся, я снова и снова ловлю на себе его взгляд. Не то чтобы меня это удивляло… Я тоже не перестаю пялиться на него.

– Готова? – спрашивает он.

Я киваю. Хардин выключает свет, закрывает за нами дверь, как будто в комнате ничего не произошло, и ведет меня по коридору. Мы идем в приятном молчании, совсем не таком напряженном, которое висело между нами ранее. Доходим до моей спальни, и он мягко останавливает меня за локоть.

– Я должен был рассказать тебе о кошмаре вместо того, чтобы отдаляться от тебя, – говорит он.

Тусклые ночники вдоль пола дают ровно столько света, сколько нужно, чтобы я видела его честное лицо и глаза, наполненные нежностью.

– Просто нам обоим нужно научиться общаться.

– Ты понимаешь гораздо больше, чем я. Я этого не заслуживаю, – шепчет он и поднимает мою руку к лицу.

Он целует мне пальцы, и у меня едва не подкашиваются колени от этого трогательного жеста.

Хардин открывает дверь и, взяв меня за руку, ведет к кровати.

Тесса

Руки Хардина по-прежнему обмотаны грубой черной лентой, но когда он обнимает меня, чувствую его нежность.

– Надеюсь, я тебя еще не уморил, – улыбается он, проводя перевязанными костяшками по моей щеке.

– Нет.

Большую часть переполнявшего меня напряжения он снял пальцами. Но, как бы то ни было, болезненная жажда его тела все еще со мной. Она всегда со мной.

– Это отлично, правда? Я имею виду, что ты хотела пространства… а это не совсем то, что можно назвать пространством. – Мы неуверенно топчемся возле кровати, а он меня обнимает.

– Нам все еще нужно пространство, но прямо сейчас я хочу этого, – объясняю я.

Уверена, для Хардина это бессмыслица. По правде говоря, это бессмыслица и для меня самой, особенно сейчас, когда он прямо здесь покоряет меня своим присутствием.

– Я тоже, – выдыхает он и опускает голову к моей шее. – Это поможет нам обоим… стать ближе, – шепчет он, крепче сжимая меня в объятиях.

Хардин подводит нас к кровати, одновременно мягко прикасаясь губами к моей горячей коже. Я чувствую бедрами, как его плоть увеличивается и твердеет. Он готов войти в меня снова. Я тоже готова.

– Я чертовски соскучился по тебе… соскучился по твоему телу, – сдавленно шепчет он.