Анна Тодд - После падения

– И что тогда? Вы будете встречаться вечно? – спрашивает она.

– Я сказала ему то же самое, – хихикаю я.

Не знаю, что меня так веселит – то ли выпитое вино, то ли тот факт, что в последнюю неделю я абсолютно забыла про неприятие Хардином любых обязательств… Но смеяться вместе с Кимберли просто здорово.

– А как насчет детей? Ты готова родить детей не в браке?

– Дети! – Я снова смеюсь. – Детей он тоже не хочет.

– Чем дальше, тем страшнее, – закатывает Ким глаза и поднимает свой бокал, чтобы допить.

– Сейчас он так говорит, но я надеюсь… – Я не решаюсь закончить.

Если сказать это вслух, прозвучит слишком безнадежно.

Кимберли подмигивает.

– Угу, ясно, – понимающе говорит она.

И я очень благодарна ей за то, что она мгновенно меняет тему разговора: вспоминает нашу рыжую сотрудницу Кэрин, которая втрескалась в Тревора. Кимберли замечает, что секс между ними будет похож на встречу двух красных омаров, которые неловко натыкаются друг на друга, и я безудержно смеюсь.

Когда я возвращаюсь к себе, на часах уже больше девяти. Я нарочно отключила телефон, чтобы провести несколько безмятежных часов с Кимберли. Рассказала ей, что Хардин собирается приехать в Сиэтл в среду вместо пятницы. Она засмеялась и заявила, будто была уверена, что долго он не выдержит.

После душа у меня еще мокрая голова. Решаю посвятить несколько минут сборам на работу, чтобы заранее подготовить все на завтра. Я тяну время и сама это хорошо понимаю. Я знаю, что когда включу телефон, мне придется иметь дело с Хардином и спорить – а может, и нет – о свадьбе. В идеальном мире я бы просто подняла трубку, и Хардин сразу пригласил бы меня и объяснил, что не сделал этого сразу, подыскивая аргументы, чтобы убедить меня полететь. Но мы не в идеальном мире, и с каждой секундой я волнуюсь все сильнее. Мне больно, когда я думаю о том, что Стеф сказала ему что-то такое, что задело его настолько, что он снова стал скрытным. Я ее ненавижу. Я так сильно люблю Хардина и хочу, чтобы никакие ее или еще чьи-то слова не могли ничего изменить.

Неуверенно достаю телефон из сумки и включаю. Мне нужно перезвонить маме и ответить на сообщение Зеда, но сначала я хочу поговорить с Хардином. На маленьком экранчике вспыхивают уведомления и значки в виде конвертов. Это одно за другим приходят сообщения, все от Хардина. Вместо того чтобы читать, просто набираю его номер.

Он отвечает сразу же.

– Тесса! Какого черта!

– Ты звонил? – робко спрашиваю я, изо всех сил изображая невинность и пытаясь направить разговор в спокойное русло.

– Звонил ли я? Смеешься, что ли! Я без конца набирал тебя последние три часа, – фыркает он. – Я даже звонил Кристиану.

– Что? – переспрашиваю я, но, не желая накалять атмосферу, тут же быстро добавляю: – Просто немного посидела с Ким.

– Где? – немедленно уточняет он.

– Здесь, дома, – отвечаю я, складывая грязную одежду в корзину для белья.

Кажется, перед сном предстоит большая стирка.

– Тогда в следующий раз будь добра… – Он раздосадованно рычит в трубку и начинает заново, намного мягче: – Может быть, в следующий раз ты могла бы отправить мне сообщение, что собираешься выключить телефон. – Он делает глубокий вдох и продолжает: – Ты же знаешь, как я на это реагирую.

Я ценю усилие, которое он сделал над собой, чтобы изменить тон и сказать совсем не то, что планировал. К несчастью, недавняя легкость мыслей, вызванная вином, исчезает, и на ее место приходит осознание того, что Хардин собирается в Англию.

– Как прошел твой день? – спрашиваю я в надежде, что, если предоставлю ему шанс самому рассказать о свадьбе, он им воспользуется.

Хардин вздыхает:

– День был… долгим.

– Мой тоже. – Не знаю, что сказать ему, кроме как прямо спросить. – Зед написал мне сообщение.

– В самом деле? – Голос Хардина звучит спокойно, но я все же улавливаю резкие нотки, которые, как обычно, пугают.

– Да, сегодня днем. Он написал, что приезжает в Сиэтл в четверг.

– И что ты ему ответила?

– Пока ничего.

– А зачем ты мне рассказываешь об этом? – спрашивает Хардин.

– Потому что я хочу, чтобы мы были честны друг с другом. Больше никаких секретов. Давай не будем ничего скрывать друг от друга.

Я особенно выделяю последнее предложение, надеясь, что это заставит его сказать мне правду.

– Ну… спасибо, что рассказала мне. Я ценю это, – отвечает он. И больше ничего.

Черт! Серьезно?

– Ну, может… есть что-нибудь, что ты хотел бы мне рассказать? – спрашиваю я, не теряя надежды, что на мою откровенность он ответит своей.

– Ммм, я сегодня говорил с отцом.

– Правда? О чем? – Слава богу! Я знала, что мы придем к этой теме. – В самом деле? – визжу я в трубку и слышу на другом конце глубокий смех Хардина.

– Да, но он сказал, что тогда я не смогу получить диплом после этого семестра, поэтому переводиться уже поздно, не имеет смысла.

– А. – Я чувствую себя обманутой, но после секундного колебания решаюсь задать вопрос: – А после выпускного?

– Да, конечно.

– Да, конечно? Что это? Так просто?

Радость вытесняет во мне все остальные эмоции. Жаль, что он не рядом. Я бы схватила его за футболку и поцеловала. Крепко-крепко.

– Я просто подумал, зачем откладывать неизбежное? – добавляет он.

Моя улыбка исчезает.

– Ты говоришь о переезде в Сиэтл как о приговоре.

Он молчит.

– Хардин?

– Я так не думаю. Меня просто злит, что потеряно столько времени, поэтому я немного расстроен, вот и все.

– Понимаю, – отвечаю я.

Может, ответу не хватает изящества, но смысл я улавливаю. Он скучает по мне. У меня все еще кружится голова из-за того, что он согласился переехать в Сиэтл и быть со мной. Мы месяцами ссорились из-за этого, а теперь он просто взял и согласился.

– Итак, ты уверен? Насчет Сиэтла? – снова спрашиваю я.

– Да, я готов попробовать что-то новое. Почему бы и не в Сиэтле?

Обнимаю себя руками от радости.

– Тогда никакой Англии? – Я даю ему последний шанс признаться.

– Нет, никакой Англии.

Я выиграла Большую Сиэтлскую Битву и не позволю своему раздражению из-за свадьбы все испортить. Сегодня мы не будем это обсуждать. Как бы то ни было, я получу, что хочу: Хардина в Сиэтле, со мной.

Тесса

Наутро просыпаюсь от звонка будильника совершенно разбитая. Я почти не спала. Несколько часов ворочалась, пытаясь уснуть, но так и не смогла.

Не знаю, в чем дело. То ли от радости из-за неожиданного согласия Хардина переехать в Сиэтл, то ли в ожидании неизбежного разговора о поездке в Англию, но я так и не уснула и теперь выгляжу отвратительно. Оказывается, скрыть консилером темные круги под глазами совсем не так легко, как пытаются убедить нас косметические компании. А волосы выглядят так, будто меня ударило током. Выходит, радости от переезда недостаточно, чтобы полностью вытеснить тревогу из-за того, что Хардин снова начал мне лгать.

Принимаю приглашение Ким вместе поехать на работу, и пока она без конца перестраивается, выкраиваю несколько минут, чтобы наложить еще один слой туши. Манера вождения Кимберли напоминает мне Хардина: он тоже костерит всех вокруг и сигналит как ненормальный.

Хардин вчера так и не сказал мне, собирается ли приехать сегодня в Сиэтл. Когда я спросила у него об этом на прощание, он ответил, что даст мне знать о своем решении утром.

Сейчас почти девять, а он еще не объявлялся. Я не могу избавиться от чувства, что с ним что-то происходит. И если не разобраться с этим как следует, нас ждет очередной кризис. Я знаю, что Стеф его задела. Это понятно по тому, как он стал сомневаться во всех моих словах. Он снова стал скрытным, и меня пугают возможные последствия.

– Может, тебе следует самой вернуться на эти выходные, вместо того чтобы ему приезжать сюда? – предлагает Кимберли, на мгновение переставшая осыпать проклятиями фуру и мини-вэн.

– По мне заметно, да? – спрашиваю я, отрывая щеку от холодного стекла.

– Да, очень заметно.

– Извини, я сегодня в депрессии.

Отправиться домой на выходные – это неплохая мысль. Я ужасно скучаю по Лэндону, и было бы здорово снова увидеться с отцом.

– Вижу, – говорит Ким. – Но с этим без труда справится кофе и красная помада.

Я киваю в знак согласия, а она разворачивается на оживленном перекрестке и заявляет:

– Я знаю неподалеку отличную маленькую кофейню.

К обеду утренняя грусть рассеивается, хотя Хардин мне так и не позвонил. Я написала ему два эсэмэс и с трудом удержалась от звонка.

Тревор ждет меня в комнате отдыха за пустым столиком, перед ним – две тарелки с пастой.

– Они случайно удвоили мой заказ, и я решил, что смогу хоть один день спасти тебя от обеда, разогретого в микроволновке.

Он улыбается и пододвигает ко мне упаковку с пластиковыми приборами.

Паста прекрасна и на запах, и на вкус. Восхитительный соус альфредо напоминает мне, что я пропустила завтрак. Подношу ко рту вилку, у меня невольно вырывается стон, и я вспыхиваю.

– Вкусно, да? – Тревор вытирает сливочный соус, оставшийся у него на губах, большим пальцем.

Он сует палец в рот, и я не могу не думать о том, что для человека, одетого в деловой костюм, это странно.

– У-гу. – Я не могу ответить как следует. Я слишком занята тем, что запихиваю в рот макаронины.

– Я рад… – Тревор отводит свои голубые глаза и ерзает в кресле.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

– Да… я… ну… хотел с тобой кое о чем поговорить.

И в этот момент я начинаю понимать, что двойной заказ, скорее всего, появился не случайно.

– Ладно… – соглашаюсь я в надежде, что мне не будет слишком неловко.

– Наверное, будет немного неловко.

Супер.

– Продолжай, – говорю я с ободряющей улыбкой.

– Хорошо… ладно. – Тревор делает небольшую паузу и теребит пальцами серебристую запонку. – Кэрин попросила меня пойти с ней на свадьбу к Кристал.

Я запихиваю в рот очередную порцию пасты, поэтому могу пока помолчать. На самом деле я не очень понимаю, зачем он мне это рассказывает и что я должна ответить. Кивком прошу его продолжать и с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, вспомнив вчерашние фантазии Ким насчет этой Кэрин.

– И я хочу понять, есть ли у меня причины, чтобы ей отказать? – договаривает Тревор.

Затем он замолкает и смотрит на меня в ожидании ответа.

Едва не давлюсь пастой, и он бросает на меня обеспокоенный взгляд, но я поднимаю палец и продолжаю долго и тщательно жевать, а проглотив, отвечаю:

– Не вижу никаких причин.

Я думаю, что этого достаточно. Но когда он произносит «На самом деле я имею в виду, что…», мне остается только надеяться, что он неожиданным и чудесным образом догадается, что я прекрасно понимаю, что он имеет в виду, и воздержится от дальнейших объяснений.

Да ничего подобного.

– Я знаю, что ваши отношения с Хардином нестабильны, и сейчас как раз один из таких периодов. Прежде чем принять ее предложение, я лишь хочу быть уверен, что смогу посвятить ей все свое время, не отвлекаясь.

Не знаю, что сказать, поэтому быстро уточняю:

– Ты отвлекаешься на меня?

Мне ужасно неловко, но Тревор такой милый и так покраснел, что чувствую непреодолимую потребность его поддержать.

– Да, с тех самых пор, как ты пришла в «Вэнс», – быстро отвечает он. – Не в плохом смысле, конечно. Просто я все это время оставался на заднем плане, и теперь я хочу прояснить свои намерения, прежде чем стану рассматривать возможность отношений с кем-то другим.

Передо мной сидит собственный мистер Коллинз – хотя все же намного более симпатичная версия, – и я чувствую себя не менее неловко и смущенно, чем Элизабет Беннет из «Гордости и предубеждения».

– Тревор, мне жаль, но…

– Все нормально, правда. – Искренность в его взгляде в каком-то смысле меня подавляет. – Я это понимал, просто хотел убедиться в последний раз. – Он тычет вилкой в свою тарелку и добавляет: – Видимо, предыдущие последние разы меня не убедили.

Он тихо и нервно смеется, и я из жалости поддерживаю его.

– Ей повезло, что она пойдет с тобой на свадьбу, – говорю я, чтобы немного смягчить неловкость, которую, я знаю, он чувствует.

Не надо было сравнивать его с мистером Коллинзом. Он вовсе не такой неприятный или агрессивный.

Медленно пью воду, надеясь, что разговор окончен.

– Спасибо, – говорит он и добавляет: – Может, теперь Хардин перестанет называть меня «долбаным Тревором».