— Если бы так, Петя, — с кислым видом остановил его Олег. — Все значительно хуже. Диму списали на берег, и он болтается без денег и без работы.

Петр был неприятно поражен.

— За какие грехи? Что он натворил? Говори прямо! — резко потребовал ответа от оробевшего Олега.

— Да пытался что-то там вынести с судна, и его прихватили…

— Так что — его могут за это посадить?

— Нет, дело удалось замять. Ксана там живет с каким-то влиятельным типом, — уныло пробормотал Хлебников. — Но ни на одно судно Диму там не возьмут. Его нужно оттуда вытащить, Петя, и подыскать работу.

Петру все уже было ясно. Не в первой к нему обращался Хлебников с такой просьбой, и каждый раз он выручал своего друга детства. Вот и сейчас, недолго думая, он заверил визитера:

— Не волнуйся, дядя Олег, — я подумаю, что можно сделать для Митяя. Видно, пора уже наставить его на путь истинный.

Демонстративно взглянув на часы, Петр дал понять Хлебникову, что прием окончен, и тот сразу поднялся.

— Спасибо, Петя! Я знал, что ты не откажешь. Передай привет родителям, — униженно пробормотал он и, тяжело ступая, вышел из кабинета.

* * *

Прочитав письмо, Оксана Голенко цинично расхохоталась. Ей уже было далеко за сорок, но она все еще была очень красива. Однако даже чрезмерный макияж не мог скрыть испитой кожи лица.

— Этот дурила Хлебников неисправимый м…к. Наверное врет, что когда-то был дипломатом, — отсмеявшись, презрительно скривила она пухлые губы. — Те — хитрющие и проныры, а этот — простофиля. Его ничего не стоит обвести вокруг пальца.

Дмитрий, здоровенный парнище со смоляным чубом и смазливой наглой физиономией, которую особенно красили жгучие восточные глаза с густыми, как у женщин, ресницами, ничего не ответил матери. Сидя за столом в своей грязной комнатке, он тщательно пересчитывал толстую пачку денег, накануне полученную из Москвы почтовым переводом.

— А здорово ты им впарил насчет того — как загибаешься, — с одобрительной усмешкой продолжала Оксана и, бросив жадный взор на деньги, добавила: — Не забудь и мне отстегнуть пару кусков — идея-то моя!

Сын снова ничего не ответил, и она без перехода спросила:

— Что, этот Петька Юсупов, взаправду теперь так богат?

Закончив подсчет, Дмитрий повернулся к матери.

— Петька сейчас стал тем еще денежным тузом. Так что для него это — мелочь, — кивком указал он на разложенные на столе купюры. — И потом, это ведь правда, что меня списали на берег, когда пытался загнать электромотор, совершенно ненужный нашим п…кам, — он грязно выругался.

— А на чем нажился? Торговлей занимается? — поинтересовалась Оксана.

— Бери выше! Петька, хотя ненамного меня старше, большими делами там сейчас ворочает. Ему принадлежит золотой прииск и даже завод в Москве. Когда последний раз там был, я это точно узнал, — сообщил Дмитрий и спросил с усмешкой: — А зачем тебе это знать надо?

— Илья Исаевич им заинтересовался, — объяснила ему мать. — Сказал мне: «Кто это так сорит бабками? Может, стоит им заняться?»

У Дмитрия испуганно округлились глаза.

— Да ты что? Не вздумай об этом сказать! Если твой «авторитет» выпотрошит Петьку, что делать будем? Кто же пилит сук, на котором сидит?

Его опасения были не напрасны. Криминальный «авторитет» Илья Резник, с которым сожительствовала Оксана, слыл одним из наиболее крутых главарей мафии. С ним считалась даже местная власть.

— Напрасно ты этого боишься! — Оксана не разделяла мнения сына. — Будет куда лучше, если Илья вытрясет все из твоего богатея. Мы получим свою долю, и тебе больше не придется у него клянчить.

Судя по алчным огонькам, загоревшимся в черных глазах Дмитрия, доводы матери произвели впечатление. Однако он не подал вида и, протянув ей пачку пятисоток, лишь небрежно бросил:

— Ладно, посмотрим. Вот, возьми! Купишь себе что-нибудь, мама.

* * *

В тесном зале дешевого портового кабака дым стоял коромыслом. Недалеко от маленькой сцены, на которой под оглушительную фонограмму извивалась полуголая девица, делающая вид, будто поет, восседала за сдвинутыми столами компания молодежи. Среди них был заметен Дмитрий — самый крупный и ярко одетый из мужчин. Рядом, под стать ему кричаще и безвкусно разряженная, сидела Зойка — пышная блондиночка, с которой он сошелся, когда списали на берег. Она явно была его старше, но по всему чувствовалось — пылала страстью к своему любовнику.

Судя по опустошению стола, произведенному теплой компанией, выпито уже было много и, когда начались танцы, веселье приняло обычный для этого заведения разнузданный характер. Дмитрий «впритирку» танцевавший с Зойкой и открыто тискавший своей ручищей ее аппетитный зад, заметил как ему строит глазки коротко стриженная красотка, выделывавшая замысловатые па со своим довольно невзрачным кавалером и, остановившись, бросил партнершу.

— Ты чего, устал что ли? — запротестовала Зойка. — Ведь музыка не кончилась. Давай дотанцуем!

Не отпуская, она вцепилась в него мертвой хваткой, но Дмитрий оторвал ее от себя так грубо, что Зойка наверняка упала бы — не подхвати ее вовремя кто-то из танцующих. А ее неверный партнер подошел к стриженой и, не обращая никакого внимания на кавалера, бесцеремонно потянул к себе:

— Станцуем? Со мной у тебя лучше получится!

Маленький паренек попытался оказать сопротивление, но они с верзилой Дмитрием были в разных весовых категориях, и тот отшвырнул его так, что он отлетел метров на десять и упал, ударившись головой о помост сцены. А его партнерша, как ни в чем не бывало, пошла танцевать, и черноглазый красавец закрутил ее так лихо, что хмельная братия портового кабака зааплодировала. Но и кавалер стриженой оказался с характером: придя в себя, вскочил на ноги и, не раздумывая, ринулся на своего обидчика. Дмитрий этого не заметил, но его предупредил вопль Зойки:

— Митька, берегись!

Она крикнула вовремя. Дмитрий успел увернуться в сторону, и сверкнувший в руке паренька выкидной нож пронзил воздух. Привыкшему к пьяным дракам моряку этого было достаточно, чтобы вышибить нож из рук нападавшего, но тот, на его беду, оказался профессиональным боксером. Потеряв нож, он так двинул верзилу в солнечное сплетение, что он его отпустил, еле устояв на ногах. Видно, боксер не слишком надеялся на свои кулаки. Он снова подхватил нож и успел замахнуться, но противник уже пришел в себя и сумел перехватить его руку.

В этот день маленькому боксеру не везло. Он не только не смог отомстить обидчику, но в последовавшей борьбе сам напоролся на свой нож. Полилась кровь — паренек был серьезно ранен. Публика оказалась на его стороне, и, когда прибыла милиция, во всем обвинили Дмитрия. Никто его не защищал: даже собутыльники и обиженная подруга Зойка.

* * *

Старлей Василюк пристально посмотрел на понуро сидящего перед ним задержанного Голенко и усмехнулся. Он много лет прослужил в милиции, был опытным следователем и видел его насквозь. Наверняка стал бы уже майором, а то и подполковником, но не хватало образования, да и пил не в меру.

— Может, на этот раз ты, и правда, случайно всадил нож в малыша-боксера, — помолчав, изрек он. — Но ведь тебе не в первой. Уже два раза привлекался за поножовщину!

Дмитрию возразить было нечего: он лишь ниже опустил голову, а пожилой старлей наставительно продолжал:

— А это значит, что такие как ты — опасны для общества! Тебя следует считать рецидивистом и пора посадить за решетку!

Он хлопнул рукой по лежавшей перед ним на столе папке.

— Здесь у меня собраны все твои «заслуги». Они тянут на приличный срок!

Не выдержав напряжения, Дмитрий встрепенулся:

— За что же меня в тюрягу? Я ведь никого не убивал, — слезливо захныкал он, умоляюще глядя на старлея. — И этого боксера… случайно… Он ведь первым на меня напал… И перо его!

— Свидетели этого не подтверждают, — скрывая в усах ухмылку, возразил ему Василюк. — Наоборот, все утверждают: конфликт и драку затеял ты. А на ноже отпечатки пальцев обоих. Он ведь поднял этот нож с пола. И понятно: разве ему было справиться с таким бугаем, как ты!

Дмитрий снова было понурился, и старлей решил, что достаточно «унавозил почву». Выдержав паузу, окликнул задержанного:

— Эй, парень, ты что: уснул? Неужто раскис, как баба?

— Сами говорите — меня ждет суд и небо в клеточку, — исподлобья скосил на него глаза Дмитрий. — Что же мне остается?

Вместо ответа Василюк поднял со стола папку и как бы взвесил на ладони.

— Да, ценные эти документики… Но до суда… могут не дожить… — протянул он вроде бы раздумчиво и остро взглянул на задержанного. — Сечешь, Голенко?

По загоревшимся черным глазам Дмитрия было видно, что тот все отлично понял. Сразу преобразившись, уже другим, нагловатым тоном спросил:

— Мне разрешат срочное свидание с матерью?

— Думаю, препятствий к этому нет, — охотно согласился старлей и, ясно давая понять, что в курсе всех их дел, добавил: — Но лучше сперва переговори с ней по телефону. Пусть твоя матушка сначала посоветуется, — он сделал паузу, — ну, сам знаешь, с кем…

* * *

На свидание с матерью Дмитрия проводили только на следующий день, и когда оно состоялось, сразу выяснилось — что стало причиной задержки. Вид у Оксаны был заплаканный, и она с ходу все открыла сыну:

— Отказал мне Илюшенька — не дает денег на ментов!

— А что: сказал, будто у него нет? Врет он тебе, мама!

— Ну да, станет он врать, — криво усмехнулась сожительница бандита. — Ведь Илюша знает: я в курсе всех его дел.

— Тогда в чем причина? — мрачно поинтересовался сын.

— В чем, в чем… В тебе! — раздраженно ответила мать. — Он считает: вытащить тебя, все равно, что пустить бабки на ветер! Говорит, в тюряге ты ему меньше обойдешься.

Это задело Дмитрия за живое — он аж подпрыгнул на стуле.

— Ну вот, теперь видишь — с кем ты связалась, ма! Я всегда говорил, что он жмот, как все евреи — за копейку удавится!

— Утихни! — прикрикнула на него мать. — Между прочим, твой папаша-артист тоже был грузинским евреем. А Илюша и так немало на тебя потратил. Это он, а не москвич тебя все время спасал!

Видать, это была правда, так как пыл Дмитрия сразу погас, и он лишь злобно пробормотал:

— Ну и ладно, обойдемся на сей раз без него. Придется снова обратиться за помощью к «его благородию» Петьке. Противно перед ним унижаться, да что поделаешь!

— А почему ты так уверен, что он не откажет? — усомнилась Оксана. — Ведь только что прислал кучу бабок, а ты опять попросишь, и еще больше!

— Нет, не откажет, — убежденно ответил Дмитрий. — У него натура такая, очень сочувственная — в его мамочку, — насмешливо скривил он губы. — Не то, что у отца. Тот — не человек, а кремень!

Однако, немного подумав, добавил:

— Я сочиню ему очень жалостливое письмо, а ты пока поднажми на Илью. Ему ведь способней «отмазать» меня у ментов, раз они сами напрашиваются.

Оксана печально покачала головой.

— Нет, на это не надейся. Я Илюшин характер знаю. Не станет он тебя из ментовки выручать, даже если в ногах у него буду валяться. Так что постарайся уж разжалобить дружка Петю!

Она ободряюще посмотрела на сына.

— Что еще смогу для тебя сделать — это связаться по мобильному с дурачком Хлебниковым. Распишу ему все похлеще — чтобы поднажал на твоего богатея.

Больше говорить им было не о чем. Оксана хотела подняться, но сын жестом ее остановил.

— Знаешь, ма, если выйду, я здесь не останусь. Раз Илья так ко мне…

Дмитрий не договорил, но мать и так поняла, что он имел в виду, и согласно кивнула.

— Верно, сын, тебе здесь ничего не светит. Без Ильи прилично устроиться не сможешь. Даже вышибалой не возьмут.

И помолчав, размышляя, находчиво предложила:

— Будешь писать дружку, просись под его крылышко — в столицу!

Оксана поднялась, по привычке поправила прическу и, бросив кокетливый взгляд на охранников, направилась к выходу.

* * *

На теннисном корте закрытого спорткомплекса раздавался стук мячей. Был выходной день, и на одной из площадок с азартом сражались Петр с Виктором Казаковым. Они вместе играли в теннис еще со студенческих времен, а теперь это помогало поддерживать работоспособность и физическую форму. Виктор не уступал Петру в росте, но тот был намного мощнее и, обладая очень сильным ударом, чаще обыгрывал своего друга и коллегу.

Подустав, они присели на лавочку отдохнуть и, обтираясь полотенцем, Петр решил поговорить с Виктором о Дмитрии. Накануне он получил от того слезное письмо и ему нужен был совет друга.