— Плевала я на твою статистику!

Фергус запрокинул голову, расхохотался и провел рукой по волосам. Я видела этот жест впервые за многие годы. Так делал юноша, в которого я влюбилась когда-то. Фергус словно в очередной раз подчеркнул, что больше не принадлежит мне.

Глава 37

Дурища Мэдди покинула клинику, прежде чем я набралась решимости ее навестить. Господи, ну чем она только думала?

Да и я тоже хороша! Так закрутилась в домашних делах, что никак не могла выкроить время на визит. Могла бы ее вовремя переубедить.

Что касается моих жалоб по поводу домашних дел, то они вполне обоснованны. Сами знаете, как оно бывает: вроде никакого аврала, а день пролетает незаметно в бесконечных хлопотах. То чьи-то джинсы пропали и нужно покупать новые, то чья-то любимая белая блузка постиралась с красной майкой, то в холодильнике кончилось мороженое, а всем до зарезу его не хватает. И вот вертишься как белка в колесе!

Столько девиц в доме, должна вам сказать, доставляют немало проблем. Вечно их нужно куда-то подвезти, что-то им купить, позвонить их друзьям, чтобы узнать, когда мои отпрыски вернутся домой. В таком ритме недолго и забыть обо всех обязательствах. К примеру, я записала Рики на прием к врачу, но этот факт попросту вылетел у меня из головы.

К Тесс я тоже так и не выбралась, хотя на телефонные разговоры минутка находилась. Она позвонила мне, проводив Ярсо и Тома в аэропорт, призналась, что чувствует себя измученной. Зато ее отец, казалось, воспрянул духом. Хоть это радовало. Наверное, так оно всегда бывает: дети переживают близкую смерть родителей острее их самих.

— Больше всего меня ужасает неизвестность, Рита, — жаловалась Тесс. — Я не знаю, сколько ему осталось, и каждую минуту живу в ожидании… страшного события. Это сводит меня с ума!

Да, к смерти нельзя подготовиться.

Мне было интересно, как обстоят дела с Джерри, но я не посмела выспрашивать напрямую, удовольствовавшись тем, что Тесс уже не плачет. Похоже, эти двое решили пока не форсировать события, раз все еще не разбежались. Хотя кто знает? По крайней мере у Тесс хватило духу избавиться от назойливого гостя. Конечно, со стороны Ярсо было очень любезно снять на какое-то время с плеч гостеприимной хозяйки ответственность за Тома. У Тесс появился шанс чуть передохнуть и разобраться в себе. Впрочем, американцу было несложно оказать подобную любезность, учитывая, что ему оплатили оба билета до Лондона.

Нет, я несправедлива к этому янки! Ну да Бог с ним!

В общем, я от души сочувствовала Тесс и собиралась заняться делами Мэдди. Честно говоря, к визиту в клинику я готовилась как к сложнейшей военной кампании. Предстояло провернуть кучу дел, прежде чем отправиться в клинику Святого Роланда. Пришлось развезти приятелей дочек по разным адресам, помотаться по городу, а заодно заехать в банк, подписать кое-какие бумаги. В этот же день была запланирована поездка в торговый центр, так сказать, на закупку, поскольку запасы истощились. Мои дочери выглядят достаточно изящными, но это не значит, что они придерживаются диеты. Нет-нет, они жрут как лошади, только все не впрок! А уж сколько сопутствующих товаров они изводят! Одних бумажных полотенец тонны! К тому же в дни школьных каникул я никогда не знаю заранее, сколько гостей юного возраста у нас будет. Слава Богу, каникулы небесконечны.

Вооруженная списком продуктов, я запихнула Эллис и Кэрол на заднее сиденье машины и ринулась закрывать входную дверь, когда зазвонил телефон. В последнее время он приносил лишь дурные вести, так что я заранее напряглась. Вернее, смачно выругалась.

Трубку пришлось снять — вдруг что-нибудь важное? Это была Мэдди, и звонила она из дома. Так я и узнала, что она уже сутки как покинула клинику.

Честно говоря, я была в ужасе. У меня даже язык отнялся от возмущения. Как Мэдди могла! После того как я потратила кучу усилий, чтобы ее туда определить!

Подруга, конечно, извинялась, хотя по тону было ясно, что она приготовилась к защите, так что нападать я не стала. Поняв, что отповеди не последует, Мэдди пошла в атаку. Как я посмела засунуть ее в чертову дыру, как могла воспользоваться ее слабостью, и все в таком роде. Переведя дух, она вновь принялась просить прощения, объяснять, почему и каким образом покинула клинику. Она рассказала о Дне семьи.

— Настоящий ГУЛАГ, Рита! — жаловалась Мэдди. — Психологическая пытка, вот что это было. Но я не дала им возможности надо мной поиздеваться…

Во время рассказа она постоянно меняла тему, возбужденно перескакивала с сюжета на сюжет, так что я едва смогла разобраться, что к чему. И все же тон подруги меня изумлял. Он как-то неуловимо изменился, стал увереннее, из него пропали нотки обреченности. Было ясно, что даже несколько дней в клинике не прошли для Мэд даром.

Но меня не отпускало смутное ощущение, что она чего-то недоговаривает. Ну конечно, ведь она ни словом не упомянула о Фергусе.

— Твой муж приезжал на День семьи? — спросила я напрямик, едва удалось вставить слово.

— Да. — Мэдди поколебалась. — Сейчас перейду к этому.

Я припомнила в деталях свой звонок Фергусу, в котором изложила суть проблем Мэдлин. Оказывается, он был в курсе, однако не слишком интересовался ее состоянием. Более того, негодяй упрекнул меня в том, что названиваю ему в тот момент, когда он пытается устроить свою жизнь, найдя счастье в объятиях новой любви… В общем, нес полную ахинею.

Фергусу наплевать на Мэдди. Об этом и дурак бы догадался. Тогда почему по телефону она щебетала как птичка? Не потому ли, что смогла сдвинуть лежачий камень? Но в какую именно сторону?

— Ты бы слышала, что говорили эти люди, Рита! — продолжала подруга с возмущением, так и не перейдя к Фергусу. — Они унижали, оскорбляли, втаптывали в грязь! Даже не представляла, что родственники могут быть такими жестокими. Понимаю, ты тоже говорила бы обо мне подобные гадости, если бы пришла на День семьи, потому что ругань в данном случае имеет… терапевтический эффект…

— Эй, Мэдди, погоди! С чего ты взяла, что я стала бы говорить о тебе гадости?

Она умолкла. Я услышала щелчок зажигалки: Мэдди прикуривала сигарету.

— Ладно, может, и не говорила бы, но точно подумала. Ведь я… доставила тебе немало хлопот.

— Ничего подобного, дорогуша. Вбила себе в голову ерунду какую-то!

— Хорошо, нет так нет.

Я услышала надрывный звук сигнала: мои девочки изо всех сил давили на гудок машины, вызывая меня из дома.

— Так, Мэдди, — заторопилась я, — давай сделаем следующее… Я сейчас еду за покупками, а ты пока соберись и приезжай к нам домой. Останешься на несколько дней. Думаю, одиночество тебе сейчас не на пользу.

Снова раздался сигнал машины и больше не умолкал. Одна из девиц приналегла на руль грудью. Я мысленно выругалась, пообещав себе дать нахалке подзатыльник.

— Погоди секунду, Мэд… — Я выглянула из-за двери и показала кулак. — Эллис и Кэрол меня просто издергали, так что я лучше побегу. Обещаешь приехать?

Мэдди помолчала. Я уже приготовилась услышать отказ, когда в трубке прозвучало «да». Я-то полагала, что Мэд предпочтет сидеть дома и ждать, не позвонит ли ее ненаглядный Фергус.

— Да, я приеду, — повторила она. — Кстати, как дела у Тесс? Я ей звонила, но не застала дома.

— Расскажу, когда приедешь. Сейчас никак не могу.

Мы договорились, что Мэд подъедет к половине пятого. Я повесила трубку и помчалась к машине. Распахнув дверцу, сунула голову в салон и зло прошипела:

— Не смейте давить на клаксон, если я задерживаюсь! Помимо вас, в мире есть и другие люди, чьи дела не могут ждать. Понятно, маленькие эгоистичные нахалки?

— Это мы-то эгоистичные? — Эллис была готова отразить атаку. — Но ведь это не мы по полдня висим на телефоне.

Я так на нее посмотрела, что она умолкла и сжалась на сиденье. Мне повезло: обе девицы за всю дорогу не проронили ни слова. Я остановилась у отеля «Моран» в конце Гардинер-стрит. Эллис и тут не упустила повода погундеть:

— И что, нам целую милю топать до Генри-стрит пешком?

— Да уж, — подхватила Кэрол. — А мне туфли жмут, мама! Адская боль!

Позади меня уже раздавались возмущенные сигналы других машин, а бесстыдницы продолжали сидеть на месте.

— Немедленно прекратите ныть! — взбесилась я. — Вылезайте из машины и топайте на свою проклятую Генри-стрит! Я не собираюсь делать здоровенный крюк, лишь бы вам не пришлось идти пешком лишние сто метров! Вылезайте, быстро!

Они почти выпрыгнули наружу, лица у обеих были недовольные. Я завелась не на шутку. Экие настырные девицы! Вконец распоясались!

Короче, в торговый центр я приехала в дурном расположении духа и сразу (даже не пробежавшись по бутикам) направилась в супермаркет для предпринимателей, картами которого мы с Рики пользовались.

Мест на парковке почти не было, так что я решительно ринулась в образовавшийся зазор, когда заметила, что совсем рядом складывает покупки в багажник миссис Вителли, мать Сьюзен. Как она очутилась возле супермаркета для предпринимателей, ума не приложу.

Никак не желая с ней встречаться, я постаралась сделать вид, что погружена в свои мысли и ничего вокруг не замечаю. Уловка не сработала. Миссис Вителли направилась ко мне. Я вытащила из кармана телефон и принялась тыкать в кнопки, мрачно насупившись. Но миссис Вителли, похоже, до моего важного звонка не было дела. Она, продолжая улыбаться, шла ко мне.

Пришлось сдаться. Я громко сказала в трубку: «Я уже на месте, через минуту поднимусь», — и убрала телефон.

— Миссис Вителли! — фальшиво улыбаясь, пропела я. — Как поживаете? Все в порядке?

— Да, неплохо, а у вас?

— Как всегда, кручусь как белка в колесе. У вас членская карта? — Я кивнула на супермаркет.

— Недавно устроилась в небольшую компьютерную фирму, — пояснила миссис Вителли. — Надоело сидеть дома. Дочь работает как проклятая, а я все прохлаждаюсь. Вы слышали, что случилось со Сьюзен? — По округлившимся глазам и заговорщицки поджатым губам я поняла, что со мной жаждут поделиться подробностями. Что ж, хоть стало ясно, отчего меня так преследовали.

— Кажется, что-то слышала… ничего определенного. — Я тоже напустила на лицо загадочности. — Но столько дел! Столько дел! Ужасное лето, ни минуты покоя! Вы никуда не ездили отдыхать?

Но миссис Вителли не так-то просто было сбить с выбранного курса. Она вывалила на меня кучу подробностей: Сьюзен подала иск на Джерри Бреннана, нахала и подлеца, который силой склонил ее к сексуальным отношениям. Тут уж я не выдержала.

— Постойте, дорогая, но ведь эти самые отношения завязались… по взаимному, так сказать, согласию! И ведь ваша дочь не малое дитя, чтобы ее можно было к чему-то склонить. И потом… — Я еле успела прикусить язык, чтобы не сболтнуть насчет проклятого электронного письма с голой грудью Сьюзен.

Миссис Вителли перестала улыбаться и прищурилась. Похоже, ее дружеские чувства ко мне резко охладели.

— Вероятно, миссис Слитор, вы знаете больше, чем пытаетесь изобразить.

— Жена Бреннана — моя подруга.

— Все ясно! Значит, вы придерживаетесь мнения, что это нормально, когда мужчина, пользуясь своим положением, склоняет к сексу подчиненную вдвое моложе себя?

Какое-то внутреннее чувство велело мне воздержаться от дальнейших споров, чтобы не сказать лишнего. На счастье, рядом начал выкатываться большой мини-вэн, которому мы загораживали проезд. Пока я пятилась назад, успела выработать тактику поведения.

— Повторяю, миссис Вителли, жена Джерри Бреннана — моя близкая подруга. Понятное дело, что я прониклась к ней сочувствием в данной ситуации, которую она очень болезненно переживает. И насколько я в курсе случившегося, никто никого не склонял к сексу насильно, как это пытается представить ваша дочь.

Вот тут она разозлилась.

— Из-за этого негодяя страдает не только ваша подруга, но и моя дочь, которую унизили, а затем оклеветали. Но Джерри Бреннан за все ответит и щедро заплатит. Расследование уже началось. Конечно, компания постарается замять инцидент, как это часто бывает. Но у меня есть связи и друзья в прессе, так что справедливость восторжествует. Всего хорошего, миссис Слитор! — Она резко отвернулась и зашагала прочь, оставив меня изумленно моргать.

Бедная Тесс! Вот и еще одна проблема на ее голову! Знала ли она об иске Сьюзен и расследовании? И если знала, почему не звонила?

Но Сьюзен какова! Сначала шлет фотки со своим выменем, а потом еще и в суд подает!

Конечно, миссис Вителли я не винила. Если бы мне пришлось защищать честь своих дочерей, я бы тоже нападала, как тигрица. Но скажу вам правду: она мне разонравилась. То есть я и раньше к ней не испытывала теплых чувств, но теперь она стала мне вконец неприятна. Эта алчность в ее глазах, прикрываемая праведным гневом, — фу какое ханжество!