Открываю дверь, издающую скрип, и заглядываю в тёмное помещение.

– Пирс? – Шепча, прохожу дальше. Неожиданно появляется впереди огонёк, и я быстрее иду на него. Оказавшись в гостиной, где сняты белые покрывала, сразу же вижу его. С безумной радостью несусь к нему и обхватывая его за шею, крепко обнимаю.

– Я так рада, что ты есть. Без тебя моя жизнь была бы полным дерьмом, – шепчу я, прижимаясь к нему теснее.

– Конечно, я есть, и ты есть, Айви. Неужели, твоя мать снова испортила тебе настроение? – Он берёт меня за плечи и отодвигает немного от себя.

– Именно так. Она наказала меня. Можешь в это поверить? Она заперла меня, чёрт возьми! И я, как дура, сбежала через окно! Как так можно поступать? Как? Думаю, мне пора взяться за её психическое здоровье. Она ненормальная. Она считает, что я вновь выдумываю своих друзей и могу умереть. Это ведь идиотизм, согласись? – Возмущаюсь я.

– Определённо. Но кого она считает, ты снова выдумала?

– Тебя. Я просто сказала Сью-Сью о тебе, чтобы узнать твоё имя, а потом Джим перековеркал мои слова. Он решил, что я влюблена в тебя и помолвлена с тобой. Может быть, я первое и сказала, чтобы он отстал от меня, но второе он выдумал. Мой брат влетел в кафе и начал там орать. Я чуть со стыда не сгорела. Дальше хуже. Намного хуже. Мне пришлось сказать им, что я просто тебя выдумала, чтобы они отстали от меня, потому что мой брат собирался набить тебе морду. Но нет, они начали вести себя странно. Да так странно, что теперь готовы выбросить меня на улицу. Клянусь, они оба говорят, что завтра я уеду отсюда. Но почему? Я не понимаю ничего. Абсолютно ничего, – мотая головой, отстраняюсь от Пирса и принимаюсь ходить взад-вперёд.

– Я уже даже не знаю, как им доказать, что дело не в волосах. Господи, волосы! Раз я уже побрилась налысо из-за них! И теперь они снова меня доводят. К тому же мой брат знает тебя. Он сказал, что ты врач. По описанию твоей внешности узнал и почему-то испугался. Этого я тоже опасаюсь. Нет, не то, что ты врач. Это прекрасная и благородная профессия, я боюсь того, что он приедет сюда, чтобы подраться с тобой или того хуже. Он может устроить скандал, пойдут слухи про нас и тебе будет больно. Я не хочу, чтобы тебе причинили боль снова. Не из-за меня. Не из-за их ненормального отношения к каждому моему слову. Я бы с радостью свалила отсюда, но здесь ты и мне нравится быть рядом с тобой. Но с ними так сложно. Меня заперли, чёрт возьми! Да ещё и угрожали отцом! Мне не пять лет! – Всплёскиваю зло руками и останавливаюсь. Пирс ошарашенно смотрит на меня. Боже, почему я не умею закрывать рот вовремя?

И только сейчас я замечаю, что Пирс в красивом сером костюме и галстуке. Он ждал свидания со мной, а здесь я вся растрёпанная, полная ярости и очередных проблем.

– Они не заберут тебя, Айви, – Пирс делает шаг ко мне и протягивает руки. Я тут же вкладываю в них свои.

– Только не снова. И если они хотят войны, то они её получат. Но ты останешься здесь. Со мной. Я слишком долго ждал, чтобы сдаться сейчас, – его голос настолько сильно клокочет от ярости, отчего по моей спине проходят мурашки. Резко начинает звенеть посуда где-то недалёко, и я испуганно прижимаюсь к Пирсу. С ужасом оглядываю гостиную и меня пробирает озноб, когда весь дом словно ходуном ходит. Канделябры, горящие на камине, тоже дребезжат.

– Пирс… кажется, призрак существует или началось землетрясение. Пирс, нам нужно немедленно убираться отсюда! – Выкрикиваю я, поднимая голову на его искорёженное от гнева лицо. И то, что я вижу в его глазах, меня пугает сейчас куда сильнее, чем землетрясение. Я вижу там жажду уничтожать всё на своём пути.

Глава 17

– Пирс! – Я трясу его за плечи со слезами на глазах, пока дом весь дрожит. Грохот и шум наполняют мой слух. Это отдаётся эхом в пустых, как подозреваю, комнатах. Но так же, как всё и началось, это прекращается, когда он моргает и концентрирует на мне взгляд. Его лицо резко бледнеет, и он отталкивает меня от себя.

– Пирс? Ты в порядке? Это было землетрясение, – шепчу я, шокировано наблюдая за ним.

– Господи, я тебя напугал. Теперь ты сочтёшь, что со мной небезопасно. Айви, прости. Прости меня, – шепчет он сухими губами. Видимо, его сердце вновь работает на износ, потому что настолько белым я в жизни людей не видела. Даже сегодняшний вид Пэнзи не сравнится. У Пирса ужасающий серый налёт на лице и даже тени под глазами проступают. Меня это ещё больше пугает, и я подскакиваю к нему. Обхватываю ладонями его лицо, а оно ледяное.

– Пирс, дыши. Ты должен дышать. Всё в порядке. Ты не напугал меня. Немного испугалась землетрясения, но это ведь не ты. Всё хорошо. Посмотри на меня, – он затравленно поднимает взгляд.

– Вот так. Видишь? Всё хорошо. Может быть, тебе какие-то лекарства принести? Тебе плохо? Вызвать скорую помощь? – Глажу пальцами его лицо, и оно потихоньку становится нормальным.

– Я…я…не хотел. Я не специально. Сейчас не специально, Айви, – с болью шепчет он.

– Я знаю. Это твоя болезнь. Ты сильно расстроился из-за моих слов. Но знаешь, что мы сейчас сделаем? Мы просто пошлём всё к чёрту. Всех этих людей, да? – Я настолько боюсь за его состояния, что готова действительно отказаться от всех, кого знаю, только бы ему не было больно. Это безумно страшно наблюдать, как болезнь делает с Пирсом страшное и я никак не могу помочь. Это просто происходит, а у меня нет медицинского образования, чтобы как-то облегчить его страдания.

– Всё хорошо, – повторяю я, облизывая губы.

– Да… да… я… немного. Прости. Я постараюсь так больше не делать, – тихо говорит он.

– Ты не виноват. Это мне не следовало опять тащить сюда всё своё грязное бельё. Я больше не буду…

– Но я хочу, чтобы ты делилась со мной всем, что тебя тревожит. Мне не нужны фальшивые улыбки, Айви. Я видел их в своей жизни достаточно и сыт ими по горло. Мне нужны твои проблемы. Я ценю честность в отношениях и никаких секретов. Я буду участвовать в их решении. И я буду стараться себя контролировать. Но когда я услышал, насколько они бесчеловечны к тебе, то меня это сильно разозлило. Я готов их убить, Айви, только бы ты не страдала. И я не против быть помолвленным с тобой, – мягкая улыбка касается его губ.

– Давай, не торопиться. Это выдумка Джима…

– Мне нравится его догадка, потому что в будущем так и будет. Ты и я. Больше никакого одиночества, – Пирс наклоняется и целует меня. И всё, проблемы вылетают из головы, я чувствую только его губы и мой разум отключается, полностью отдаваясь этому моменту.

– Ты теплеешь, – шепчу я в его губы.

– Да, мне куда теплее с тобой. Я в порядке, Айви, – кивает Пирс, улыбаясь мне. – А сейчас, как я и обещал, я покажу тебе весь дом.

Кривлюсь и отступаю от него.

– Ты не хочешь? – Лицо Пирса сразу же меняется.

– Тебе нравится честность, поэтому мне придётся сказать правду. Нет. Этот дом не мой, поэтому мне неинтересно осматривать его. Тем более только что было землетрясение, и я бы хотела… на воздух. Ты не против? – Смущённо спрашиваю его.

– Землетрясение. Конечно, да, ты должно быть ещё напугана. Пойдём, сегодня тёплая ночь и мы можем побыть на улице, – кивает Пирс и протягивает мне руку. Берусь за неё, и мы проходим по большой гостиной, а затем по коридору с приоткрытыми дверьми и только потом выходим на улицу.

– Странно, что дом не заперт и все двери открыты, – замечаю я.

– Наверное, из-за небольшой тряски, – предполагает Пирс. – Замки уже старые, их никто давно не менял, да и не запирают двери, потому что это частная территория и сюда абы кто не ходит.

– Господи, я никогда не была в эпицентре землетрясения. Это страшно. И я рада, что оно закончилось. Здесь такое часто бывает? – Интересуюсь я, пока мы спускаемся по холму вниз. Вижу дыру в земле и старые трубы, лежащие рядом. Видимо, ребята не успели закончить и Пэнзи будет завтра тоже здесь.

– Иногда. Очень редко. Природа порой непредсказуема.

Улыбаюсь Пирсу, и мы спускаемся к озеру среди холмов. В ночи это невероятная красота. Мягкий свет от месяца опускается нежным лучом к глади воды. Тишина и умиротворение. Мы садимся на траву и Пирс сбрасывает пиджак.

– Прости, я не сказала, насколько ты сегодня красивый, – бормочу я.

– Разве не мужчина должен одаривать женщину комплиментами? – Усмехается он.

– Вообще-то, я так не считаю. Мужчинам тоже нужно делать комплименты, особенно, когда они их заслужили. Ведь это не сложно похвалить человека, и не важно какого он пола. Это просто вежливость и выражение симпатии.

– Мне никогда не делали комплементов. То есть я делал их постоянно, думая, что это именно то, что нужно женщинам. Ведь они любят быть лучше других в глазах мужчины. А мне… но это приятно, ты права. Благодарю тебя, Айви. В свою очередь, скажу, что я рад тому, что мне не надо притворяться и описывать чей-то наряд, я наслаждаюсь лицом женщины, её улыбкой и лучезарными глазами, которые преследовали меня очень долго. Я всего лишь счастлив и это самое прекрасное, что мне подарили. Ты подарила, – он берёт мою руку и целует её. Чувствую себя школьницей, краснеющей от внимания парня, но таких слов мне никто не говорил. Да и комплиментов в жизни было слишком мало или же я им просто не придавала значения, потому что они были от неважных людей в моей жизни.

– Хм, значит, ты врач, – произношу я, нарушая молчание. Пирс тут же отпускает мою руку и его лицо мрачнеет.

– Поняла. Плохая тема. Можем…

– Нет… да, это плохая тема. Ты права, Айви. Это то, что не доставляет мне удовольствия сейчас вспоминать, но я хочу, чтобы ты об этом знала. Я не врач. Я был врачом, но сейчас не он. Я безработный по собственному желанию. Я ушёл из больницы, чтобы подумать над своим будущим, – Пирс делает паузу и тяжело вздыхает. Он упирается руками в согнутые колени и, отрывая травинку, теребит её в руках.

– Я сколько себя помню хотел помогать людям и лечить их. Детей. Я очень люблю детей. Мои родители пришли в ужас, когда я в девять попросил подарить мне куклу, а не машинки или что-то в духе мальчиковых игр. Они испугались того, что я гей, – грустно улыбается он. – Но я был нормальным, а кукла мне нужна была для того, чтобы я её лечил. Из школы я украл стетоскоп у медсестры и играл так. Потом желание стать детским врачом превратилось в мою навязчивую идею. Я окончил школу и поступил в медицинский. Вернулся сюда в интернатуру, но из-за маленького количества врачей и, вообще, маленького потока я сразу же начал практику. Она забирала всё моё время, потому что я был не только детским хирургом, но и травматологом и педиатром. Я совмещал три специализации и мне нравилось это. Я обожал свою работу. Я никогда не чувствовал себя усталым на ней. Я брал дополнительные смены, чтобы учиться и ещё раз учиться. Пока…

Тут голос Пирса осекается и по его лицу пробегает болезненная тень.

– Моя невеста не вышла замуж за моего… лучшего друга, а потом она от него забеременела. Мне же она отказывала в этом. Во всём отказывала, ведь зачем спешить, у нас так много времени. Нет, дело было не во времени, а в том, что я был не тем мужчиной, с которым она видит себя в будущем. Она долгие годы морочила мне голову, а я прыгал вокруг неё, как придурок. Она изменяла мне за моей спиной, а я верил каждому её слову. Я дал ей всё, а ей было мало. И тогда я сломался. Я ушёл, чтобы пережить личную трагедию.

Моё сердце так сильно сжимается от его печали в голосе и о правде о прошлом. Придвигаюсь к нему ближе и накрываю его руку своей.

– Она была тебя не достойна, Пирс. Она поступила жестоко с тобой, но знаешь, я думаю, что она поступила правильно.

– Что? – Рычит он.

– Нет, правильно не то, что она тебе изменяла и обманула. А правильно с той стороны, что она не разрушила твоё будущее. Если бы вы поженились, и она бы продолжала забирать у тебя твоё время, то ты бы страдал сильнее потом, когда однажды бы обнаружил любовников в своей постели. А так… у тебя ведь теперь есть новый шанс. Ты же сам говорил, что есть настоящее, а в нём ты имеешь столько возможностей. Огромное множество. И я не верю, что ты не хочешь вернуться на работу, чтобы помогать детям. Думаю, ты был хорошим врачом, раз тебе дали аж три направления, и ты не опускал руки, ты не ныл. Ты учился дальше, развивался, пока тебе не разбили сердце. Но разве это не должно тебе помочь понять, что та женщина была не твоей? Она бы никогда не сделала тебя счастливым. Она бы никогда не оценила того, что ты ей даёшь. Она бы никогда не смогла ответить тебе тем же. После долгих лет узнать, что твоя жена изменяет тебе, куда хуже, чем в твоём случае. Ты только представь. К примеру, мой отец. Он ни разу не встречался с женщинами, хотя они оказывали ему знаки внимания. Он всегда был верен своей жене, а она нет. Но сейчас он уже стар, чтобы задуматься о новой семье. И выходит, что он больше никогда не познает женскую любовь, а ты ещё можешь. Ты молод, Пирс. Взгляни на это иначе. Лучше раньше узнать правду, чем тогда, когда вся жизнь будет перечёркнута и станет одной паршивой фальшью, – тихо говорю я, поглаживая его руку.