Лина Мур - Последнее обещание плюща

– Айви? – Резкий стук в дверь раздаётся как гром среди возбуждающей голубизны неба. Распахиваю глаза, Пирс на секунду останавливается.

– Айви, я слышал твой крик. Я могу войти? Ты в порядке? – Стучит брат снова.

Чёрт…

Пирс проникает в меня языком, и я задыхаюсь, стараясь выстроить в голове предложение.

– Я…я…скоро… буду… мне хорошо. Не входи, – срывающимся охрипшим голосом отвечаю я.

– Хм, ты уверена? Ты странно говоришь и твой голос…

Язык Пирса входит в меня и выходит, а его палец ложится на клитор, потирая его. Даже пальцы на моих ногах поджимаются от наслаждения.

– Я…в порядке! Господи, я в порядке! – выкрикиваю, кусая губу, чтобы не застонать.

– Ладно. Хорошо. Спускайся вниз, нам надо поговорить. Мама дома и мы бы хотели всё обсудить. И…

– Свали отсюда, Пэнзи! Свали к чёрту! – Ору я, когда Пирс обхватывает снова губами мой клитор и быстро щёлкает по нему языком.

– Ты какая-то нервная…

– Я тебя придушу, если не уйдёшь! Боже! – Меня всю пронзает от оргазма. Меня трясёт, и я двигаю бёдрами, навстречу рту Пирса. Я кончаю так сильно, что звон в ушах перекрывает голос брата. Мне сейчас всё равно. Мне так горячо внутри, что я растворяюсь в собственных ощущениях, даже плевать, если кто-то войдёт сюда.

Приоткрываю глаза и облизываю губы, но Пирс не останавливается. Он держит мои бёдра и продолжает лизать меня. Его язык проходит по мне, и он врывается им в пульсирующую до сих пор дырочку.

– Остановись… хватит… Пирс, – умоляя, отбрасываю одеяло. Его полыхающий страстью взгляд поднимается к моему. И я вижу, что он голый. Абсолютно голый. Чёрт.

Хватаю его за волосы и тяну на себя.

– Нас чуть не застукали, – шепча, целую его и чувствую свой вкус.

– Надо попробовать в жизни всё. И сейчас я намерен продолжить, – Пирс обхватывает мою голову. Он жадно целует меня. Снимает футболку, полностью обнажая меня. Рывком переворачивает меня на бок и целует в плечо.

– Это то, как я хотел тебя разбудить. Порочные мысли просто не оставляют мою голову. Каждое утро будить тебя именно так, – он приподнимает мою ногу и его член скользит по моей дырочке.

– Я бы так хотел заниматься любовью с тобой постоянно, Айви. Только с тобой. Я боготворю тебя. Женщину. Мою потрясающую женщину. Я буду преклоняться перед тобой каждую чёртову минуту. Боже мой, какая ты жаркая внутри, – мы оба издаём стон. Я глотаю воздух, но его так мало. Толчки Пирса медленные, тягучие и изводящие меня.

Поворачиваю голову, и он тут же находит мои губы. Мы целуемся, предаваясь самому лучшему занятию в этом мире, пока страсть не накрывает с головой. Шлепки становятся громче, мои стоны заглушаются губами Пирса. Он стискивает мою грудь, наращивая темп. А я извиваюсь на боку, ощущая каждый чёртов потрясающий толчок, готовый выбить из меня всю проклятую дурь. О-о-о, да, дури у меня много. И я хочу орать от того, как же мне хорошо. Я хочу, чтобы все знали, как прекрасно в данный момент мне с мужчиной. И я не буду больше задумываться о том, что это не должно, вообще, происходить. Я чувствую невыносимый жар, жажду близости и любовь, когда утыкаюсь в подушку, содрогаясь от оргазма и крича туда. Я больше ничего не слышу. Только звук своего быстро бьющегося сердца внутри. Пульс бьёт меня током каждый раз, когда я вздыхаю. Понемногу туман рассеивается в моей голове, и я открываю глаза. Пирс, улыбаясь, целует меня и мне так больно оттого, что он ненастоящий. Мне больно, что никто больше не сделает меня настолько счастливой, как сделал он. И я никогда не встречу мужчину, похожего на моего призрака.

– Айви, почему ты плачешь? Я сделал тебе больно? – Пирс напряжённо стирает слезу, и я хлюпаю носом, улыбаясь ему.

– Нет… нет… я просто поняла, что всё это так жестоко. Мы не должны были встретиться, но встретились, когда ты умер. И я… боюсь, что ты уйдёшь. Я знаю, это эгоистично с моей стороны, ведь ты заслужил покой, но… это так…

– Больно. Да, я знаю. Это то, о чём я тебе вчера говорил. Чем дальше мы заходим, чем чаще мы целуем друг друга, тем сильнее любим. Я знаю, Айви. Знаю. Но надо благодарить за то, что нам подарили шанс узнать, каково это – любить снова. Доверять. Верить. Быть живыми. Не терять времени. Это урок. Для обоих. И… не думай о том, что будет дальше. Я никогда тебя не оставлю. Я обещаю тебе. Никогда. Я не уйду, даже когда меня будут выгонять. Я буду цепляться всеми пальцами за любой шанс быть рядом с тобой. Хотя бы наблюдать за тобой. А сейчас, сейчас мы вместе. Ты и я. Я люблю тебя, Айви. Я с тобой стал тоже другим. Ты не требуешь от меня быть идеальным. Ты просто принимаешь меня с моими ошибками, проблемами и обстоятельствами. Это важно. А остальное… для меня нет, – смотрю с такой печалью в его глаза, отчего моё сердце изнывает от боли. Провожу ладонью по его щеке и приподнимаясь, целую его.

– Не думала, что мужчина моей мечты это призрак. Точнее, его в нашем мире не существует. Но я не хочу, чтобы ты оставался рядом со мной, когда мы найдём причину, почему ты вернулся. Я хочу, чтобы ты шёл дальше. Это будет честно по отношению к тебе, потому что видеть твои мучения я не вынесу. Я…

– Айви? Ты уже долго не выходишь! – Такой прекрасный момент, конечно же, нужно испортить. И на этот раз маме. Закатываю глаза, а Пирс прыскает от смеха.

– Они очень надоедливые. Когда мы переедем в мой дом, там нам никто не будет мешать, – он чмокает меня в нос, и я тихо смеюсь.

– Айви? Пэнзи сейчас выломает дверь, если ты не выйдешь!

– Уже иду. Ещё пять минут. Мне нужно одеться.

– Хорошо. Жду через пять минут внизу. Не придёшь, твой брат снесёт эту дверь, – грозится мама.

Мы переглядываемся с Пирсом и как нашкодившие подростки хихикаем. Боже, я обожаю его. Мне будет больно, но я хотя бы уже в курсе об этом.

– Ты что, теперь будешь всегда рядом со мной? – Изумлённо бросаю взгляд на Пирса, сидящего на кровати в ожидании меня из ванной.

– Именно это и планировалось, – кивает он.

– А у тебя нет других дел?

– Никаких дел. Я абсолютно свободен. Ни семьи, ни детей, ни жены, ни работы. Мне не надо готовить, за мной не надо прибирать. Я идеальный мужчина, – самодовольно заявляет он.

– Ты мёртвый, – прыскаю от смеха.

– Разве не одно и то же?

– Хм, на самом деле ты и, правда, идеален, но семья у тебя есть, жена тоже, сын тоже. Не прибедняйся, – журю его, вновь надевая спортивные штаны и футболку Джима. От моей одежды Пирс не в восторге.

– Опять это убожество на тебе, – шипит Пирс, резко материализуясь передо мной. Охаю от испуга.

– Не делай так больше. И к твоему сведению, у меня нет другой одежды. Я даже хожу без нижнего белья, потому что всё было в сумке, а я не знаю, где она. Так что, без возмущений. К слову, там ещё был мой телефон, документы и деньги. Я не умею, как ты, переодеваться в то, что в моей голове. Классная способность. А какие ещё есть? – Собираю волосы в хвост, иначе без расчёски, да и с ней, у меня на голове будет воронье гнездо.

– Хм, тебя не ждут внизу? – Меняет тему Пирс.

– Ждут, но с памятью у меня всё прекрасно. Я вернусь к этому разговору, – предупреждаю его. – И думаю, тебе лучше подождать меня здесь.

– Нет. Я иду с тобой, – отрезает Пирс.

Тяжело вздохнув, выхожу из спальни, а он за мной. Мы спускаемся вниз, где меня ожидает взволнованная семья.

– Отец звонил. Он собирается приехать, – выпаливает Пэнзи. Он не может скрыть радости.

– Ох…

– Я говорила ему, что не стоит звонить и волноваться. Ты в порядке и ему стоит остаться дома, – вставляет мама. Прищуриваюсь и недовольно цокаю.

– Боишься, что он узнает о твоих шашнях с Генри Фьордом?

Мама с укором смотрит на меня.

– У меня ничего нет с Генри. Исключительно платоническая дружба. Мы с детства друг друга знаем, и я поддерживала его, когда его жена… умерла.

– Покончила с собой. Давай уже без лжи. Говори всё так, как есть, – качаю головой и направляюсь на кухню. Я так голодна. Думаю, мне всё же следует поесть нормально. На Пирса нужно много энергии. Слишком много.

– Вы что, даже завтрак не приготовили? – Удивляюсь я, разглядывая пустые полки холодильника.

– Мы были немного заняты, но Пэнзи сейчас съездит в супермаркет. Да, сынок?

Качаю головой от такого незаметного подтекста брату уехать и оставить нас.

– Да-да, уже иду. Захвачу кофе…

– Никакого кофе! Не хватало, чтобы вы закупорили себе сосуды этой гадостью, – возмущается мама. Но Пэнзи подмигивает мне и выскакивает за дверь.

– Я приготовлю тебе чай. Он поможет тебе прийти в себя. Как ты? Болит что-то? – Мама озабоченно оглядывает меня.

Пожимаю плечами и сажусь на стул. Пирс молча рядом. Он сверлит взглядом маму, и меня это напрягает.

– Нет. Я в порядке. Как себя чувствуют пострадавшие? Есть какие-то новости о том, почему автобус не остановился? – Интересуюсь я.

– Всё хорошо. Некоторые пока в больнице, остальных разобрали жители города. Они поживут у них, пока за ними не приедут их родственники.

– Ты обошла тему про автобус, – напоминаю я.

– Айви, тебе следует сосредоточиться на других вещах. Это был несчастный случай.

– Она врёт, – заключает Пирс. Киваю ему.

– Я же просила не лгать мне. Хочешь, чтобы я кричала на тебя? Или мне снова возненавидеть тебя? – Угрожающе бросаю на неё взгляд. Мама глубоко вздыхает и ставит кружку на стол передо мной.

– Пэнзи сказал, что был неисправен тормозной трос. Точнее, он был повреждён. Конечно, это могло случиться по дороге. Сейчас его отправили на экспертизу, но Пэнзи уверен, что его повредили специально. По словам пришедшего в себя водителя, автобусы новые и проходят проверку перед отправлением. Также они не останавливались нигде, потому что у всех были билеты до железнодорожной станции, то есть конечной остановки. И это меня пугает, Айви. К тому же откуда ты знала, что надо водителя вытащить и посадить? Как ты так быстро отреагировала и наложила шину на ногу ребёнка? Правильно затянула бедро? – Последние вопросы она шепчет.

– Хорошо. Я обещала не лгать. Это Пирс. Он помог мне. Он ведь работал врачом. И раз уж я должна быть очень честной, то он здесь, – перевожу на него взгляд. Мама резко бледнеет и подскакивает с места. Она медленно отходит, не сводя глаз с пустого для неё стула.

– Не волнуйся, он не причинит вреда ни тебе, ни мне, ни Пэнзи. Он спас меня и спасал всегда. Ты не рассказала мне о других происшествиях, которые случались со мной, но я знаю. Скажи, меня хочет убить жизнь?

– Я…я…думала, что он.

– Никогда. У меня были такие мысли, но я бы не смог. Что за чушь, Тереза? Ты же всегда была разумной. Сколько тебя знаю, ты никогда не поддавалась панике! – Возмущается Пирс.

– Ты знал её молодой? – Удивляюсь я.

– Конечно, он знал меня. Мы работали вместе. Я ассистировала иногда Пирсу, – говорит мама.

– Она была хорошей медсестрой. Всегда исполняла все мои просьбы чётко и без запинки. Хотя мне всегда казалось, что я ей не нравлюсь, – произносит Пирс.

Передаю слова маме. Она быстро мотает головой.

– Нет… нет… я тобой восхищалась. Ты был молод, чтобы руководить отделом, но ты был хорош. Ты был просто невероятно умён и всегда находил решения, кроме одного раза, – мама печально смотрит на пустоту перед ней.

– Какого раза? – В один голос спрашиваем мы с Пирсом.

– Была ночь и нам привезли в больницу девочку. Ей было три года. Она попала в автомобильную аварию с родителями. Тогда шёл сильный дождь. Машину занесло. Девочку не пристегнули в автокресле. Она, скорее всего, спала. Она вылетела из машины. Её доставили уже практически мёртвой. Пирс приехал сразу же из дома. У нас вырубили свет. Электросеть замкнула из-за молнии. Она туда попала. Но он пытался всеми силами, благодаря дополнительному аккумулятору спасти её. Мы были в операционной восемь часов, и ребёнок не выжил. Травмы несовместимые с жизнью. Там было месиво. У неё не было шансов, но для Пирса это стало сильным потрясением. Отец этой девочки пришёл в себя и узнал, что потерял жену и ребёнка. Он обвинял в этом Пирса. Он даже подал в суд на него, но проиграл. Пирс изменился. Он старался улыбаться и делать вид, что ничего не происходит. Но это было заметно. Он стал дёрганным. В его глазах всегда присутствовало странное желание с кем-то поделиться своим личным провалом, но он не мог. И потом мы узнали, что он покончил с собой. Конечно, мы полагали, что Пирс просто не справился с виной за то, что потерял ребёнка на операционном столе и её отец добил его.

– Я этого не помню. Абсолютно не помню, – шепчет Пирс.

– То есть он убил себя, потому что не справился с давлением? Но… подожди, разве в медицинском не учат, что бывают потери? Вы же на трупах эксперименты проводите, – хмурюсь я.

– Так и есть, но Пирс относился к каждому своему пациенту, как к собственному ребёнку. Он сильно за них волновался, поэтому и задерживался в больнице. Иногда ночевал там, чтобы ничего не упустить. Он был очень ответственным. Он горел желанием помогать. Это было его призванием. Но вот так случилось, – грустно объясняет мама.