Лина Мур - Последнее обещание плюща

Он делает один шаг ко мне. Визжа, откатываюсь в сторону, отпуская пистолет, но мои действия слишком медленные. Я ещё под воздействием снотворного и тело не особо слушается. Генри хватает меня за волосы и поднимает голову. Пистолет оказывается снова в моей руке. Её крепко держит Генри и рывком поднимает меня на ватные ноги.

Генри наставляет оружие на Джима, лежащего на полу.

– Нет… нет… Пирс! – Кричу, дёргаясь в руках Генри. Но он силён. Намного сильнее меня. Я не могу ничего сделать.

– Он не придёт, Айви. Ты ему не нужна. Он пользовался тобой. Его нет, – шепчет довольно мне на ухо Генри. Его палец надавливает на мой, лежащий на курке.

– Нет! Остановись! Прекрати это! – Ору я. Затылком ударяю Генри по лицу и он, скуля, отпускает меня. Я падаю на колени, пистолет откатывается в сторону. Ползу к Джиму и хватаю его за футболку.

– Джим! – Пытаюсь тащить его.

– Сука. Поганая сука, не отличающаяся вежливостью. Вся в свою мать, – цедит Генри, вытирая кровь, хлынувшую из носа. Бросаю на него взгляд, продолжая ползти и тянуть на себя тело Джима. Я вижу, как его грудь поднимается. Он ещё жив…

– Айви! – Дёргаюсь от сильного вихря, ворвавшегося в комнату. Раздаётся выстрел, но меня относит в сторону так быстро, что я не успеваю даже понять, что случилось. Всем телом бьюсь о стену. Боль пронзает каждую клеточку моего тела. Я скатываюсь на пол и, всхлипывая, приоткрываю глаза. Пирс стоит посреди гостиной весь в крови. Но не так, как он выглядел, когда его убили. Его словно сожгли. Нет ни одного уцелевшего места на его коже. Она кусками свисает с него, а кровь остаётся на полу в виде следов его босых ног. Генри, держащий пистолет, с ужасом смотрит, как эти следы направляются к нему.

– Пирс, – шепчет он.

– Да, сукин сын. Пирс. Я вспомнил, что ты сделал со мной. Ты обманул меня. Я доверял тебе, считал другом, пытался помочь поступить правильно. А что сделал ты? Отравил меня, а потом прострелил мою голову. Но ты не тронешь её. Ты не посмеешь, – рыча, Пирс бросает взгляд на лампу, и она поднимается в воздух неожиданно резко, что это выглядит невозможным. Но в следующий момент она бьёт Генри по голове, разбиваясь на части. Мужчина падает на пол, отпуская пистолет, и хватается за виски, издавая стон за стоном.

– Уходи, Айви. Уходи, – Пирс поворачивает голову ко мне. На его лице месиво из крови и ошмётков кожи, волосы сожжены, и я вижу только глаза, горящие от ярости и сожаления.

– Уходи. Я не так силён. Я слабею с каждой секундой, Айви. Я не смогу защитить тебя, как раньше. Я отдал много сил, чтобы спасти дом… а должен был спасать тебя. Я ошибся, Айви. Уходи, прошу, – его голос становится тише. Из его рта вытекает кровь и капает на пол. Я безумно страдаю, когда вижу его таким. Поднимаюсь на дрожащие ноги, а по щекам скатываются слёзы.

– Пирс… прости меня… я должна была остаться, чтобы помочь тебе…

– Прошу, уходи. Я задержу его, но ты беги. Спасись… твой брат… ему нужна помощь. Он умрёт от потери крови, Айви. Я видел его машину, она искорёжена, и он там. Я не смог тратить силы на него, отправился сюда. Притянув себя к тебе, как и обычно, бывало. Это ты прости меня. Прости, моя добрая и любимая малышка, что я так слаб и не могу защитить тебя. Мне очень жаль, что меня нет рядом. Я люблю тебя. Пожалуйста, спасись, – у меня мутнеют глаза от слёз из-за его слов и признаний. Мне больно за него, за брата, за Джима, за всех. Я не могу его бросить. Не могу не завершить это дело.

– Ты должен быть свободным. Ты должен. Ты…

– Айви! – Крик Пирса застревает в ушах, когда на меня сбоку прыгает Генри. Он хватает меня за горло, видимо, поняв, что мы с Пирсом очень увлечены собственными чувствами и не заметили его.

– Даже не думай, Пирс, – остриё ножа касается моего горла. – Не думай приближаться ко мне. Ты дашь мне всё завершить. Только подумай, она будет с тобой. Ты же любишь её, да? Так я извиняюсь за всё. Я был в панике. Я боялся, что ты испортишь всю мою жизнь. Ты знал всё про меня. Ты нашёл моего сына, ты имел доказательства того, что я воровал деньги, предназначающиеся больнице, а ты ещё и письмо моей жене написал со всей правдой. Она нашла его только пятнадцать лет назад, ты убил её. Не сделал бы это, то она была бы жива. А теперь Айви. Ты убиваешь их. Из-за тебя столько смертей.

– Он не виноват. Ты алчная задница, – рычу я, замечая, как Пирс поникает, съедаемый чувством вины.

– Заткнись, дура, – чувствую, как боль пронзает горло и одновременно с этим Пирс втягивает в себя воздух, словно живой.

– Не слушай его. Не слушай. Ты сделал всё правильно. Ты тот, кем я буду гордиться. Кого буду любить. Ты сильный. Внутри тебя есть то, чего нет у него. Никогда не будет. Ты особенный, Пирс Уиллер, поэтому тебе и дали шанс наказать его, – вопреки здравому смыслу шепчу я, глядя в глаза Пирса.

– Тогда сдыхай, – цедит Генри. – Сдыхай на его глазах. Это ты её убил! Знай, ты её убил!

Нож глубже разрывает кожу моей шеи. Кричу, когда вижу, как Пирс бежит на нас. Нож двигается дальше, и я задыхаюсь. Пирс проходит сквозь меня, и резко я падаю на пол. Хватаюсь за горло, из которого течёт кровь. Оборачиваюсь. Мой рот от ужаса раскрывается. Пирс внутри Генри. Он пытается управлять его телом, но у него не хватает сил. Мне нужно помочь ему. Нужен пистолет. Ползу в сторону, как меня хватают за ногу. Визжа, брыкаюсь и ударяю другой ногой. Но боль огнём проходит по ступне. Кричу и в этот момент Пирс падает рядом со мной.

– Я люблю тебя, – шепчет он. Исчезает, а я чувствую, как по моему телу карабкаются.

– Не уйдёшь, сука. Не уйдёшь! Ты психопатка! – Орёт Генри. Тянет меня за волосы, царапает мою кожу. Нож блестит. Покрыт моей кровью. Он заносит оружие для удара по моей шее, хватая меня за волосы. Но он не делает больше ничего. Его пальцы крепче стискивают мои волосы, а нож так и висит в его руке в воздухе. Рука Генри начинает дрожать.

– Пирс… подними его выше, – до меня доносится хрип. Мутный взгляд выхватывает Джима. Он держит оружие, направленное в нашу сторону.

Пирс кричит, нож зависает в воздухе. Генри тоже начинает орать во всё горло. Их голоса сливаются. Меня бьют головой о пол, а потом снова её поднимают.

– Стреляй, Джим! Стреляй! Я больше не могу его держать! У меня не хватает сил! Стреляй! – Крик Пирса наполняет страхом мою грудь. Сердце бешено колотится, голова пульсирует, а в ушах звенит всё.

Выстрел проносится, как стрела. Она пролетает мимо меня. Резко всё стихает. Тяжёлое тело падает на моё. Меня придавливает. Я слышу только стук пульса по вискам. Он бьёт. И так больно.

– Папа…

– Всё хорошо, сынок. Всё хорошо.

Я слышу голоса. Становится легче. На спину ничего не давит. Меня переворачивают, и я различаю знакомое лицо.

– Сью-Сью, – шепчу я.

– Эй, привет. Я тоже скучала. Я же говорила, что с тобой очень весело. Обсудим всё позднее, да? Выглядишь ужасно. Тебе срочно требуется помыть волосы. Там кровь, – она истерично хихикает. Меня приподнимают над полом. Сью-Сью придерживает меня.

– Да, немедленно прислать подкрепление и кареты скорой помощи в мой дом. Немедленно, – перевожу взгляд на незнакомого мужчину. Наши взгляды встречаются, он улыбается мне, и я узнаю эту улыбку, она такая же, как у Джима. Это его отец.

Но внезапно мою грудь словно протыкают ножом.

– Пирс! – Выгибаясь, кричу.

Он стоит рядом со мной. Его раны затягиваются. Он открывает глаза, а моё сердце внутри сжимается от боли. Слабый ветер превращается в ураган. Сью-Сью кричит от страха. Она выпускает меня из рук и катится по полу.

– Нет… нет… я не хочу, – шепчет Пирс, оглядывая своё тело и одежду, превратившуюся в белую. Он начинает светиться ярким, ослепляющим светом.

Нет… нет… я же не готова… не готова к этому…

Мою грудь разрывает от понимания, что он освобождается от заточения. Я зажимаю себе рот, чтобы не кричать. Ветер бьёт по моему лицу.

– Нет! Айви! Айви, дай мне руку! Нет! Держи меня! – Пирс кричит. Он тянет ко мне ладонь. Упирается ногами и борется против того, что его теперь ожидает. Свобода.

– Прости меня, но ты должен уйти. Я буду любить тебя, и мы встретимся… когда-нибудь… я должна тебя отпустить… я же люблю… ради этого мы страдали… твоя свобода… – у меня стискивает лёгкие от рыданий и невыносимого острого ножа, крутящегося под рёбрами. Он раздирает меня. На куски. На ошмётки. На никчёмные воспоминания без него.

– Нет! Нет! Айви! Не отпускай меня! Мне не нужна свобода без тебя! К чёрту её! К чёрту всё! Айви! Малышка моя! Прошу! Я не буду страдать! С тобой мне не больно! Айви! – Кричит Пирс. Его ноги скользят по полу. Ветер становится ещё мощнее. Я не могу смотреть на это. Я не могу видеть, как он борется и противостоит другому миру. Лучшему. Я же обещала ему, что отпущу, но я не в силах… моя любовь к нему накрывает меня с головой. Я не хочу поступать правильно. Я хочу просто быть с ним. Быть любимой. Быть счастливой. Смеяться над его подшучиваниями над Джимом. Обожать его сарказм и жить. Я не готова быть честной. Сдержать обещание. Я не готова остаться одна. Я хочу быть с ним! Только рядом с ним! И я готова умереть! Готова! Но с ним… холод… жара… озноб… ничего не важно. Главное, с ним.

Дёргаюсь вперёд, прыгая из последних сил, и хватаю его за руку. Меня Пирс тащит по полу. Он старается схватиться за ещё что-то, как и я. Но мощь стихии такая сильная. Мои ногти карябают пол, стулья разлетаются на щепки в стороны, когда мы летим на кухню. Мою руку всю пронзает холодом.

– Я не могу… мне больно держать тебя. Ты становишься ледяным, – скулю я.

– Айви… я не хочу потерять тебя. Я люблю тебя. Прости, что не пришёл вовремя. Прости, что не спас. Прости, что полюбил. Прости, что не остаюсь. Прости… живи дальше, А йви. Будь счастливой, как обещала мне. Будь живой… без меня… я буду любить… всегда…

Он дёргает рукой и раскидывает две руки. Его ударяет по груди. Его взгляд встречается с моим. Я кричу, бегу за ним, но меня относит назад.

– Пирс! Пирс! Ты всегда был рядом со мной. И я когда-нибудь буду рядом с тобой. Дождись меня…

Моё тело ударяется о стену. Кости хрустят. Последнее, что я вижу, как Пирса выносит за пределы дома и всё погружается во тьму.

Никогда не знаешь, что тебя ждёт завтра. Невозможно это предугадать и когда наступает тот самый момент, ты оглядываешься и понимаешь, сколько слов не успела сказать. Да, сожаление и печаль, – всё, что оставляет тебе эта жизнь. Хочется кричать, плакать, бить подушку, орать во всё горло и сходить с ума от боли. Но ты понимаешь, что от этого ничего не изменится. Тихая боль внутри. Чувство одиночества. Пустота. С этим жить ещё сложнее. Знать, что будущего такого, о каком ты мечтала, никогда не будет. Тогда зачем это всё? Почему людей заставляют страдать, если хеппи-энда не будет? В чём суть боли и любви? Стоит ли любовь чудовищных мук?

– Айви, доченька, пожалуйста, ты должна поесть.

Поворачиваю голову к маме, держащей ложку с супом у моего рта. Она с надеждой смотрит на меня, а я… ничего не чувствую. Как только я закрываю глаза, так моментально вижу, как Пирса уносит прочь. Не так я рассчитывала с ним попрощаться. Нам даже времени не дали. Это нечестно. Так нельзя. Где же справедливость?

Открываю рот и послушно глотаю суп, отчего мама улыбается. Они пытаются с отцом поговорить со мной уже третий день. То есть с момента, как я пришла в себя в госпитале новой части «Санни-Хиллс». Я узнала, что меня привезли сюда, потому что старая больница не могла оказать помощь. Там попросту больше никого не осталось, а здание разрушилось, как ещё несколько домов от сильной и странной волны, словно взрыва, который прошёлся по всему городу в ту ночь. Это был Пирс. Он выпустил свою энергию. Отдал её, чтобы задержаться со мной ещё на минуту, но никто и его не спросил об этом. За нас давно все решили.

– Пэнзи… он в порядке? – Выдавливаю из себя.

Мама озадаченно поднимает голову от книги, расположившись на небольшом диванчике напротив моей койки.

– Айви, мы же рассказывали тебе позавчера…

– Я не слушала. Я не была готова вернуться к жизни, – тяжело вздыхаю и потираю лоб. Задеваю пальцами царапину на нём и кривлюсь.

– Сейчас я хочу знать, что произошло? Кто пострадал? Кто не выжил? Когда меня арестуют? – Наши взгляды с мамой пересекаются. Она откладывает книгу и слабо улыбается.

– Я знала, что давить на тебя нельзя. Ты похожа на меня в этом. Чем больше на меня давят, тем я или сильнее злюсь, или закрываюсь в себе. Но время пришло. Для начала, – она пододвигает стул к моей койке и берёт мою руку в свою.

– Хочу, чтобы ты знала. Я очень тебя люблю, Айви, и очень тобой горжусь. Я рада тому, что ты никогда меня не слушала, но если ты сделаешь это ещё раз, то клянусь, я тебя запру навечно. Да, сейчас можно улыбаться и говорить о благодарности, но не советую вам обоим с братом вновь попадать в такие неприятности, – она с укором смотрит на меня, но через секунду её взгляд смягчается. Прыскаю от смеха.