– Повезло тебе, ты хотя бы имела достаточно времени, чтобы узнать о его аллергии, – язвительно фыркаю я, но потом стыд окатывает меня с головой.

– Прости, я просто… мне так плохо. Я завидую. Я страдаю. Я не могу плакать, потому что тогда все поймут, что я не в порядке. Я словно ползу изо дня в день и злюсь на него, на себя, на всех. Вот на тебе сорвалась. Мне жаль, – быстро добавляю я.

– И я тебя в этом тоже понимаю, Айви. Ты права, я была его женой, и я многое о нём знаю. Но я ещё была его прошлым. Понимаешь? Отрезком жизни, а они, как правило, проходят и забываются. А вот ты была его вечностью. И мне тоже очень больно осознавать это, но я стараюсь думать о том, что надежда всегда есть. Я пережила всё это. Я прошла долгий путь и сейчас я счастлива. Пусть не каждый день, но нахожу в самых, казалось бы, простых вещах, почему хочу улыбаться им. К примеру, цветы. Я даже не подозревала, что подсознательно защищалась розами от Пирса, а сейчас… боже мой, хочется корить себя за то, что я была такой дурой. Ты в отличие от меня сразу же решила помочь ему. Не испугалась. Была храброй и боролась за него. До последней минуты. Я же всё делала только для себя, чтобы совесть меня не грызла. Да, это неприятно признавать, но это факт. И он помогает мне стать лучше. Я настолько зациклилась на своём горе, что мой сын превратился в наглого, безнравственного и невоспитанного пьяницу. Но у меня ещё есть время сделать всё правильно, так и у тебя, Айви. У тебя вся жизнь впереди, проживи её ярко, чтобы было что рассказать Пирсу, когда вы встретитесь снова. Я знаю, что он будет ждать тебя и никогда не забудет так, как меня.

Всхлипывая, молча благодарно улыбаюсь Рите.

– Спасибо. Мне это было нужно. Я всегда думаю, что сделала не так. Что я могла ещё сделать для него. Что…

– Ничего. Ты сделала всё правильно, Айви. Он освободился, плохие парни наказаны, так не отдаляйся от жизни. Ты пропустишь всё самое интересное. Скоро свадьба твоего брата и он нуждается в тебе, как и твои родители, как я, как другие люди, твои ученики. Ты никогда не будешь одинокой, потому что всегда найдутся люди, которые тебя любят.

– Ох, Рита, – обнимаю её и жмурюсь от облегчения внутри.

– Ты дала Пирсу свободу, я же всегда держала его в кандалах. И я понимаю, почему он выбрал тебя и полюбил по-настоящему тебя. Ты это заслужила. К тому же, я всегда буду верить, что Пирс сделает всё, чтобы ты была счастливой здесь, – Рита чмокает меня в щеку, и я отстраняюсь.

– Спасибо тебе за всё. Прости, что я вела себя, как ревнивая дура.

– Пустяки. Это такая глупость. Главное, что сейчас всё в порядке. Ты уже уходишь домой?

– Да, сегодня мама устраивает прощальный семейный ужин, и я сбежала, чтобы не видеть тот погром, который она учудила на кухне. Она совершенно не умеет готовить. Но она старается, так что придётся терпеть. Завтра мы с папой уезжаем.

– Он не останется с Терезой?

– Я не знаю на самом деле. Они спят в разных комнатах. Папа в гостиной, мама у себя. Ведут себя, как дети иногда. Припоминают друг другу старые обиды, а потом по углам обнимаются. В общем, в их отношениях всё сложно. Я стараюсь туда не лезть, потому что Сью-Сью уже получила, когда решила им помочь и свести их. Вышел небольшой пожар, испорченная плита и ссора, которая переросла в рыдания до утра и попытки успокоить всех. Цирк в духе семьи Бранч, – прыскаю от смеха.

– Но на свадьбу вы ведь приедете?

– Да, конечно. Двадцать пятого сентября мы вернёмся на уик-энд.

– Хорошо. Не стоит ни в чём торопиться. Тогда до встречи на свадьбе, Айви.

– До встречи, Рита.

– Может быть, тебя подбросить до дома? Сойер мог бы…

– Нет, спасибо. Мне, наконец-то, доверили розовое чудовище Сью-Сью. На самом деле я украла ключи, пока она спорила с братом из-за их песни, под которую они будут танцевать первый танец. Была рада встретиться, Рита. Береги себя.

– И ты, Айви.

Мы снова обнимаемся и прощаемся. Я направляюсь к машине, и моя лёгкость быстро испаряется. Бросаю взгляд на белую иномарку и хмурюсь. Сойер… я ничего о нём не слышала после той ночи. Говорят, что он всё лето провёл в клинике на лечении от алкогольной зависимости и его наказал дед, вычеркнув из завещания. Но это снова слухи, а им я уже перестала верить. Хотя Сойеру нужно лечение. Как жаль, что сын Пирса вырос таким придурком.

Вернувшись в дом, с ужасом открываю дверь и замираю при виде носящихся по гостиной родителей. Внутри невероятная вонь гари и всё затмевает дым. Закатываю глаза и качаю головой. Удивительно, что эти люди до сих пор живы, как и мы с Пэнзи. Они две огромные неприятности, особенно, когда вместе. Но меня радует то, что мои неудачи это семейное.

Улыбаясь, распахиваю шире дверь, а затем открываю окна, пока мама извиняется и одновременно плачет, пока отец читает ей нотации. В итоге я прошу Пэнзи захватить что-то из ресторана, потому что наши родители чуть не сожгли дом. Последний семейный ужин проходит в гробовом молчании из-за их очередной размолвки. Но я на удивление улыбаюсь, ведь нет в мире ничего совершенного. Это и делает нашу жизнь полноценной.

Учебный год начинает с визга, радостного смеха и улыбок моих учеников. Меня полностью уносит в обычные проблемы, в житейские дела, оплату счетов и постоянные звонки Сью-Сью, Джима и брата. Мы кое-как дожили до свадьбы, и она пошла тоже наперекосяк. Платье Сью-Сью было испачкано вином, которое пролил на неё Джим, решив пригласить меня танцевать. Свечи на нашем столе чуть не подожгли шлейф платья невесты, когда папа захотел поухаживать за мамой и наполнить её бокал шампанским. Он задел свечу, та упала и начался хаос. А я снова наблюдала за всем и улыбалась, тихо посмеиваясь над своей безумной семейкой. Пирсу бы понравилось. Он бы ни за что не упустил возможность похохотать вместе со мной и прокомментировать это. В итоге, свадьба закончилась только под утро. Мы встречали рассвет у дома Пирса Уиллера вчетвером, и я молча благодарила его за то, что он был в моей жизни.

Всё же на свидание с Джимом я сходила. Он меня чуть не убил шариком для бильярда, когда мы решили сыграть в него. Я обзавелась новым синяком на животе, куда попал шарик. Затем Джим решил помочь мне и задел посетителя бара. Тот опрокинул бутылку пива, и Джим поскользнулся на нём, упав вместе со мной на пол. Нечаянно наступил на мою руку при попытке помочь мне опять. В общем, свидания с ним для меня чересчур травмоопасные и я попросила его больше никогда не звать меня выпить с ним наедине. Мне нужна всегда подушка безопасности в лице брата. Вот он умеет легко предугадывать неловкость Джима.

Пэнзи и Сью-Сью не поехали в свадебное путешествие, а арендовали на несколько ночей дом Уиллеров на холме, который теперь сдаётся для всех. Его облюбовали влюблённые парочки и молодожёны, считая, что там произошла самая романтичная и трагичная история любви.

Неожиданным событием для нас стал День Благодарения. Наша семья вместе с семьёй Джима приехали к нам на праздник и в этот день мама с отцом опять поругались. К вечеру мы нашли их плачущими в моём шкафу. Они перебирали мои вещи, и папа сделал предложение своей жене. Это было очень романтично… было бы, если бы он не захотел поднять маму на руки и закружить, как во всех романтических мелодрамах. Он был уже не таким молодым, как раньше и в итоге они оба попали в больницу с переломами рук. У мамы была повреждена правая, у папы левая. В тот день я хохотала, как безумная.

И так с каждым днём Пирс стал для меня приятным и самым любимым воспоминанием. Я больше не злилась, не винила его и себя. Я просто дышала этой любовью к нему и готовилась к повторению клятв своих родителей в месте, где они поженились. Да, предстояло пережить ещё и это. И я уже боялась, что ещё может случиться с нашей семьёй.

Накануне дня повторного бракосочетания моих родителей, которое должно состояться в Сочельник, отец не находил себе места. Он должен был выехать раньше меня, чтобы… он просто хотел уехать, вот и всё. Его ревность была смешной и довольно милой. Он боялся, что его жену и во второй раз невесту кто-то перехватит. Он собирался за всем проследить, хотя Сью-Сью идеально справлялась со своей задачей. И даже в её положении, о котором она сообщила мне месяц назад визгом по телефону, сотней фотографий положительного теста на беременность, а затем истерикой она держалась отлично, снося ворчание моей матери и психов брата.

Собирая вещи, слышу, как входная дверь снова открывается. Устало издаю стон и цокаю.

– Папа, если ты вернулся за тем, чтобы опять проверить плиту, вспомнить о своём смокинге, который Пэнзи уже отпарил и повесил в своём доме, или про ещё что-то, то лучше не попадайся мне на глаза. Ты ведёшь себя по-идиотски, – бурча, выхожу из спальни и замираю.

У двери стоит совсем не папа.

– Сойер? Какого чёрта ты здесь делаешь? – Прищуриваясь, окидываю его взглядом. Он изменился. Нет, не особо, конечно. Но сейчас он выглядит, как приличный мужчина, а не как зазнавшийся и модный придурок. Его волосы отросли и лежат похожими на отцовские волнами на макушке. Яркий взгляд горит от чего-то. А одежда довольно привлекательная и подчёркивает контуры его мышц. Да, лечение Сойеру пошло явно на пользу. Но я ещё помню, что внутри он козёл, каких нужно поискать.

– Даже не думай просить денег. Серьёзно, если ты проиграл в казино или пропил их, то это не мои проблемы. Как ты, вообще, узнал мой адрес? Рита в курсе, что ты здесь? Не хочу знать. Проваливай. Не уйдёшь, я вызову полицию. Даю пять секунд, чтобы ты исчез, – рыча, не позволяю ему ничего сказать и возвращаюсь к себе в спальню.

Надо начать закрывать дверь за папой. Но он слишком часто сегодня возвращался, я устала бегать к двери, чтобы выслушать очередную нотацию, когда я должна выехать, как должна проверить все бытовые приборы или же о том, что он что-то забыл. Он опоздал на утренний поезд из-за своих возвращений. Едва не психанул, поэтому сейчас я просто выжата и не хочу ругаться с Сойером. Мне бы завтрашний день пережить.

– Айви, здравствуй, – за спиной раздаётся довольно знакомый тембр голоса. Кофта падает из моих рук, а сердце сходит с ума от боли. Нет…

– Убирайся…

– Я знаю, что в прошлом у тебя были разногласия с моим сыном. Я приехал, чтобы поговорить с тобой и рассказать правду. И… посмотри на меня, малышка. Обернись.

Душа падает в пятки. По спине пролетает холодок. С ужасом поворачиваю голову и вместо Сойера я вижу Пирса. Его смущённая улыбка. Эти глаза, сверкающие от любви.

Визжа, хватаю сумку и швыряю в него. Заваливаюсь на пол и жмурюсь. Стискиваю голову руками.

– Не правда… нет… нет… он ушёл. Ушёл… – скуля, пытаюсь пережить бурю в груди. Она рвёт меня на части. Почему сейчас? Почему это случилось с Сойером? Он не Пирс. Он его сын. Они просто немного похожи. Они…

Приоткрываю один глаз. Сойер больше не Пирс. Он стоит у входа в мою комнату и быстро дышит.

– Уходи… я прошу тебя, уходи, – умоляю я.

– Дело в том, Айви, что я не могу. Я приехал за тобой или к тебе. Мне не важно. Но это я, малышка. Я обещал, что никогда не оставлю тебя. Я знаю, что слишком долго вспоминал всё, но я здесь. Я никуда не уйду больше, – Сойер подходит ко мне и опускается на колени. Я дёргаюсь от страха назад и упираюсь спиной в кровать. Он тянет ко мне свою руку.

– Ты… я видела Пирса… видела, но он ушёл. Ушёл… это я тоже видела. Я больная. Просто больная…

Сойер усмехается и проводит пальцем по моей щеке.

– Нет, Айви, ты не больна, ты просто видела то, что внутри этого тела. Мою душу и она принадлежит тебе, как и раньше. Рита призналась, что когда я очнулся, то она чётко слышала голос Пирса. А потом он пропал и стал голосом Сойера. Но ты видела меня всего. Ты видела меня таким, каким я был раньше. Я не знаю, как это случилось и почему это случилось, но я никуда не ушёл от тебя. Я снова жив и в этот раз я не упущу новый шанс. Если надо будет я буду поддерживать любую твою затею. Пусть это для остальных будет странным, если мы решим расследовать ещё одно дело или же голыми валяться на траве и предаваться любви. Мне плевать, для меня главное – быть рядом с тобой, мой самый ядовитый плющ, обжёгший мою душу и подаривший мне покой. Сейчас я, действительно, счастлив, – я не могу ничего вымолвить. Слёзы, такие уже забытые, скатываются по моему лицу. Тянусь дрожащей рукой к Сойеру, но вижу там Пирса. В его глазах. Различаю быстрый стук сердца под свитером и если это моё сумасшествие, то я обожаю его.

– Пирс, – шепчу я. Он кивает мне и накрывает своей рукой мою на его груди.

– Айви Бранч, ты моё спасение. И я пришёл, чтобы сделать тебя своей навсегда. Ты не против продолжить с той минуты, когда мы расстались? Меня тянет к тебе и так будет всегда. И я исполню все твои мечты.

– Тогда исполни единственную – не умирай, – выдавливаю из себя.

– И не подумаю. С тобой жутко весело, Айви Бранч, а у меня как раз есть минимум пятьдесят-шестьдесят лет, чтобы смеяться вместе с тобой, падать и вставать, сожалеть и радоваться, горевать и жить. Выходи за меня замуж, Айви Бранч?