— А я вот собираюсь выпить, если вы не против, — произнесла она.

— Конечно-конечно. Я буду наслаждаться опосредованно.

— Опосредованно… — удивленно повторила она, подзывая официанта, и заказала мартини со льдом.

Просто освежающий аперитив, с некоторым разочарованием подумал он, она не пытается что-то скрыть или забыться под действием алкоголя.

— Если вам от этого легче, — весело заговорил он, — то единственное, что я умею делать, — так это работать.

— Вполне возможно, — ответила она, — что мужчинам куда проще работать, чем иметь дело с чем-то еще.

— С чем именно?

— С суетой повседневной жизни. С людьми, которые ведут себя не так, как тебе хочется, и испытывают чувства, которые тебе неприятны. На работе можно добиваться результатов, быть мастером своего дела. Люди делают все так, как вы говорите…

— Ну, это не про меня, — рассмеялся он.

— Зато вы можете написать статью, а на следующий день она уже лежит во всех газетных киосках. Разве у вас не возникает определенного чувства гордости?

— Раньше вызывало, а сейчас нет — это проходит со временем. Не думаю, что сделал что-то такое, чем могу по-настоящему гордиться. Все, что я пишу, недолговечно, завтра в эту газету в магазине завернут рыбу.

— А зачем вам тогда так много работать?

Энтони нервно сглотнул, пытаясь отогнать вставший перед глазами образ сына. Внезапно он ощутил непреодолимое желание выпить, однако взял себя в руки, натянуто улыбнулся и ответил:

— По той самой причине, о которой вы говорили, — это гораздо легче, чем разбираться с чем-то еще.

Их взгляды встретились, на какой-то момент улыбка пропала с ее лица, а в глазах промелькнуло что-то новое и непонятное. Дженнифер слегка покраснела и соломинкой неторопливо помешала лед в бокале с мартини.

— Опосредованно… — медленно произнесла она. — Энтони, вам придется объяснить мне, что это значит.

Она с такой непринужденностью назвала его по имени, что ему показалось, будто они давным-давно знакомы и наверняка скоро увидятся снова.

— Просто, — облизнув пересохшие губы, ответил он, — ты получаешь удовольствие оттого, что удовольствие получает кто-то другой.


Дженнифер подвезла Энтони до отеля. Он поднялся к себе в номер, лег на кровать и битый час смотрел в потолок. Потом спустился в вестибюль, попросил у администратора открытку и, подписав ее, отправил своему сыну. Интересно, Кларисса хотя бы передаст ему?

Вернувшись в номер, он обнаружил, что под дверью лежит записка:


Дорогой Бут!

Пока что Вам не удалось до конца убедить меня в том, что Вы не отъявленный негодяй, но я собираюсь дать Вам еще один шанс. У меня были планы на сегодняшний вечер, но они внезапно переменились. Я собираюсь поужинать в отеле «Калипсо» на улице Сен-Жак и буду рада Вашей компании. В 8 вечера.


Энтони дважды перечитал записку, быстро сбежал по лестнице и отослал Дону телеграмму следующего содержания:

ВЫБРОСЬ ПОСЛЕДНЮЮ ТЕЛЕГРАММУ ТЧК ОСТАЮСЬ РАБОТАТЬ

НАД СЕРИЕЙ РЕПОРТАЖЕЙ О ВЫСШЕМ СВЕТЕ РИВЬЕРЫ ТЧК

ПРО МОДУ НАПИШУ ТЧК

Ухмыльнувшись, Энтони сложил бланк и передал его администратору, представляя себе, как вытянется лицо редактора, когда тот прочтет телеграмму, а потом стал в панике думать, как успеть отдать костюм в чистку, чтобы к вечеру быть во всеоружии.


В тот вечер Энтони О’Хара блистал очарованием: он был таким, каким ему стоило показать себя накануне. Таким, каким ему стоило быть со своей бывшей женой: остроумным и обходительным джентльменом. Она никогда не бывала в Конго — муж сказал, что «такие поездки не для нее», поэтому Энтони ощутил непреодолимое желание быть непохожим на Стерлинга во всем и изо всех сил старался заставить ее полюбить эту страну. Он рассказывал ей об элегантных бульварах Леопольдвиля, о бельгийских поселенцах, привозивших с собой купленные по баснословным ценам консервы и замороженные полуфабрикаты и готовых на все, что угодно, лишь бы не есть роскошные местные продукты. Он рассказывал ей о том, как европейцы были шокированы восстанием гарнизона в Леопольдвиле, в результате которого им пришлось ретироваться в относительно безопасный Стэнливиль.

Ему хотелось предстать перед ней в лучшем свете, хотелось, чтобы она смотрела на него с восхищением, а не со сквозившими во взгляде жалостью и раздражением. И тут произошло чудо: пытаясь показаться ей обаятельным и жизнерадостным незнакомцем, он вдруг обнаружил, что постепенно становится самим собой. В детстве мама говорила ему: «Улыбнись, и тебе станет веселее», но тогда он не верил ей.

Дженнифер тоже вела себя непринужденно. Она больше слушала, чем говорила, как и положено умеющей правильно общаться женщине, смеялась над его шутками, и тогда он старался рассмешить ее еще сильнее. Энтони мысленно поздравил себя с тем, что остальные посетители ресторана поглядывали на них с восхищением: «Вы только взгляните на эту веселую парочку за шестнадцатым столиком». Удивительно, но, похоже, Дженнифер абсолютно не волновало, что ее видят в компании постороннего мужчины. Возможно, так устроена светская жизнь Ривьеры — постоянное общение с чужими мужьями и женами. О второй причине, почему она вела себя так непринужденно, Энтони старался не думать: возможно, человек его статуса, его социального уровня просто не представляет угрозы для ее репутации.

Им уже принесли горячее, и тут к их столику подошел высокий мужчина в безупречно скроенном костюме. Они с Дженнифер расцеловались, обменялись любезностями, а потом она без тени улыбки сказала:

— Ричард, дорогой, познакомься — это мистер Бут. Он пишет статью о Ларри для одной английской газеты.

Я рассказываю ему все, что знаю, и пытаюсь доказать, что промышленники и их жены не самые занудные создания на свете.

— Не думаю, Дженни, что кому-то может прийти в голову обвинить тебя в занудстве, — произнес мужчина и протянул Энтони руку: — Ричард Кейс.

— Энтони… Бут. Светская жизнь Ривьеры совершенно не кажется мне скучной. Мистер и миссис Стерлинг чудесно приняли меня, — дипломатично ответил он.

— Может быть, мистер Бут и про тебя что-нибудь напишет. Ричард — владелец отеля на холме, откуда открываются самые красивые виды. Он всегда в самом эпицентре событий Ривьеры, правда, дорогой?

— Возможно, в следующий приезд вы остановитесь у нас, мистер Бут? — вежливо улыбнулся Ричард.

— Это было бы просто прекрасно, но сначала мне надо узнать, понравилось ли мистеру Стерлингу то, что я написал о нем. Вдруг меня сюда больше не пустят, — ответил Энтони, подумав, что они с Дженнифер все время упоминают Лоренса, как будто он, невидимый, постоянно стоит между ними.

В тот вечер она просто сияла: от нее исходила вибрирующая энергия, которая, как ему казалось, предназначена ему одному. «Это все из-за меня?» — спрашивал себя Энтони, глядя на Дженнифер. Или она просто рада редкой возможности вырваться от ревнивого мужа? Вспомнив о том, как пренебрежительно разговаривал с ней вчера Стерлинг, Энтони поинтересовался ее мнением о рынках сбыта, о мистере Макмиллане и королевской свадьбе, стараясь сделать так, чтобы она не соглашалась с ним, а говорила, что думает на самом деле. Дженнифер мало знала о том, что происходит в мире, зато хорошо разбиралась в человеческой природе и искренне интересовалась тем, что он рассказывал, — словом, была идеальной собеседницей. На мгновение он вспомнил Клариссу, которая всегда язвительно отзывалась об их общих знакомых и чувствовала себя глубоко оскорбленной при малейшем проявлении пренебрежения. Энтони подумал, что уже много лет не получал такого удовольствия от вечера, проведенного в компании дамы.

— Мне пора собираться домой, — вдруг сказала она, взглянув на часы, когда им принесли кофе и небольшое серебряное блюдо с красиво разложенными на нем птифурами.

— Ни в коем случае, — заявил он, испытав страшное разочарование, и отложил в сторону салфетку. — Я так до конца и не понял, удалось ли мне загладить то жуткое первое впечатление, которое я на вас произвел.

— Правда? Знаете, вот в чем дело… — проговорила Дженнифер, многозначительно кивнув в сторону стоявшего у бара с друзьями Ричарда Кейса, — тот сразу же отвел взгляд, пытаясь сделать вид, что не смотрит на нее.

Дженнифер пристально посмотрела Энтони в глаза, словно испытывая его. Видимо, он выдержал испытание, потому что она наклонилась к нему и прошептала:

— Вы умеете грести?

— Грести?


Они спустились на набережную. Дженнифер долго разглядывала лодки, как будто была не уверена, что узнает ее, если не прочитает названия, и в конце концов показала на маленькую весельную шлюпку. Энтони спустился на борт, помог Дженнифер и усадил ее напротив себя. Дул теплый морской бриз, в чернильной темноте уютно мигали огоньки рыбацких баркасов.

— Каков пункт назначения? — спросил он, снимая пиджак, кладя его рядом с собой и берясь за весла.

— Поплыли в ту сторону. Когда будем на месте, я скажу.

Он принялся грести медленными ритмичными движениями, слушая, как волны бьются о борт лодки. Она сидела напротив, закутавшись в плащ, и словно не замечала его, стараясь следить за тем, чтобы лодка не сбилась с курса.

Энтони ни о чем не думал. В обычных обстоятельствах его мозг был бы занят разработкой стратегии и отчаянно придумывал следующий ход в ожидании предстоящей ночи. Но, несмотря на то что они остались одни, несмотря на то что это она позвала его кататься на лодке по ночному морю, у него не было никакой уверенности в том, как продолжится этот многообещающий вечер.

— Вот, — сказала она, показывая пальцем на яхту. — Вот она.

— Вы вроде говорили про лодку, — оправившись от изумления при виде элегантной белой яхты, произнес Энтони.

— Так это и есть лодка, правда большая, — нехотя признала она. — Я не особенно люблю морские прогулки, бываю на ней всего пару раз в год.

Они пришвартовали шлюпку и поднялись на борт. Дженнифер предложила ему сесть на скамейку с подушками, ушла в рубку и вернулась через несколько минут с подносом. Энтони заметил, что она сняла туфли, и изо всех сил старался не смотреть на ее невероятно миниатюрные ступни.

— Я сделала вам безалкогольный коктейль, — сказала она, протягивая ему бокал. — Решила, что на минеральную воду вы уже смотреть не можете.

Даже здесь, довольно далеко от берега, было тепло, волны мягко, едва заметно покачивали яхту. Энтони посмотрел на мерцающие огни города, по набережной проехала машина. Он вспомнил Конго, и ему показалось, что из ада он неожиданно попал прямиком в рай.

Дженнифер налила себе еще один бокал мартини и аккуратно присела на краешек скамейки напротив Энтони.

— Итак, — начал он, — как вы с мужем познакомились?

— С мужем? Мы что, все еще работаем над статьей?

— Нет, но я заинтригован.

— Чем же?

— Тем, как ему… Да нет, мне просто интересно, как люди оказываются вместе, — взял себя в руки он.

— Познакомились на благотворительном балу. Ларри пожертвовал крупную сумму денег получившим ранения военным. Сел за мой столик, пригласил меня поужинать, ну и все.

— Ну и все?

— Он был довольно прямолинеен. Через несколько месяцев сделал мне предложение, и я согласилась.

— Вы были так молоды…

— Двадцать два. Мои родители пришли в восторг.

— Потому что он богат?

— Потому что они считали его подходящей парой — надежный, с прекрасной репутацией.

— А для вас это важно?

— Это важно для всех, разве нет? — спросила она, нервно теребя край юбки. — Бут, теперь моя очередь задавать вопросы. Сколько лет вы были женаты?

— Три года.

— Не очень-то долго.

— Я довольно быстро понял, что мы совершили ошибку.

— А она согласилась на развод?

— Это была ее инициатива, — ответил Энтони, а Дженнифер быстро взглянула на него, и ему показалось, что она пытается понять, чем он такое заслужил. — Я был не самым верным мужем, — добавил он, сам не понимая, зачем рассказывает об этом.

— Вы, должно быть, скучаете по сыну.

— Да. Иногда я думаю, как бы поступил, если бы знал, что буду так сильно по нему скучать.

— Вы из-за этого пьете?

— Даже не пытайтесь, миссис Стерлинг, — криво усмехнулся он. — Слишком много добродетельных женщин пытались спасти мою грешную душу…

— А кто сказал, что я собираюсь вас спасать? — опустив глаза и уставившись на свой бокал, спросила она.

— Ну, от вас так и веет… милосердием. Я сразу начинаю нервничать.

— Если у человека горе, то этого не скроешь.