Джорджия Кейтс - Последний грех

— Ты позволяешь своему сердцу руководить своими действиями. Ты должна включить здравый смысл.

— Я слушаю то, что говорит мне мое сердце. Будет трудно, но не невозможно. Уверена, отдать ее будет гораздо сложнее.

Блю говорит так, будто мы хотим от нее избавиться. Но это не так. Мы отдадим ее семье, которая будет любить и лелеять ее.

— Она будет расти в хорошей семье, которая будет любить ее. Она будет жить в нашей большой семье. Ты сможешь наблюдать за ней.

— Я не хочу наблюдать за ней издалека. Я хочу быть ее матерью.

— Ты будешь матерью наших детей. Не отнимай у женщины, которая не может иметь своих детей, такую возможность.

— Я хорошо понимаю то, насколько я эгоистична. Оставить ее у нас означает именно то, что ты сказал. Мне должно быть стыдно, но я не чувствую этого.

Если мы оставим ее, это повлияет на наших детей. На наш брак. Она будет еще одним человеком, с которым мне придётся делить Блю. Не уверен, что смогу сделать это.

— Мы не обязаны принимать решение прямо сейчас. Суд запланирован на октябрь.

К тому моменту близнецы уже появятся на свет, и она будет иметь полное представление о том, как ухаживать за тремя новорожденными. Эта ситуация должно быть вразумит ее.

Она подходит ко мне и обвивает руками мою шею, поднимается на носочки и нежно целует меня.

— Я знаю, ты не говоришь «да», но спасибо, что не говоришь «нет».

— Я всегда хочу дать тебе то, чего ты хочешь, но не знаю, смогу ли я дать тебе это.

— Одной недели слишком мало, чтобы взять на себя такое обязательство. Пусть пройдет немного времени. Уверена, правильный ответ придет к нам сам.

— Ты будешь прекрасной матерью.

Это настолько очевидно, особенно судя по тому, как она заботится о Лурдес.

— Я люблю тебя, — она снова поднимается на носочки, но на этот раз целует меня в шею. — Она спит. У нас есть как минимум тридцать минут до того, как она проснется для следующего кормления.

Она давит на мои руки.

— Пойдем со мной в спальню.

Я с удовольствием принимаю все, что она может мне дать. Не думаю, что у нас будет много времени, когда появятся дети.

— Как я могу отказаться от такого привлекательного предложения?

* * *

До родов осталось четыре недели. Судя по размеру живота Блю, дети очень выросли за этот месяц. Блю выглядит так, будто родит в любую минуту.

Близнецы так и не перевернулись головками вниз, из-за этого могут быть осложнения. Повышенный сахар в крови. Высокое кровяное давление. Схватки Брэкстона-Хикса, когда она активна. Но к счастью пока она лежит, все в порядке. Все это вынудило доктора Керр прописать Блю постельный режим на оставшийся период беременности.

Вся забота о Лурдес легла на мои плечи, но у меня не хватает времени. Я должен контролировать переговоры о нашем содружестве с Гильдией.

Мы были вынуждены попросить Агнес присматривать за ней. Она помогает, но все же не может находиться здесь двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Лурдес нужен круглосуточный уход, поэтому приходит мама, чтобы помочь Блю, когда Агнес нет.

Я не имею ни малейшего представления как нам удалось все провернуть, но мы всё же сделали это.

Войдя в дом, я встречаю маму в гостиной.

— Слава богу, ты вернулся.

Меня не было всего два дня.

— Что случилось?

— Все в порядке. Я просто все время о тебе беспокоюсь. Все прошло хорошо в Дублине?

— Да. Мы назначили переговоры о поглощении на октябрь.

Три месяца и Орден перестанет представлять для нас угрозу.

— Лидер Гильдии понял, что я не могу согласиться на более ранний срок, потому что в сентябре должны родиться дети.

— Мы оба понимаем, что до сентября она не дотянет.

Надеюсь, она продержится еще шесть недель, чтобы не прибегать к интенсивной терапии новорожденных. Но я не хочу себя обманывать. Сахар в крови. Давление. Схватки Брэкстона-Хикса. Все это меня беспокоит.

— Как она?

— Хорошо. Она попросила меня отнести Лурдес к ней в постель около двадцати минут назад. Они спят.

У нас с мамой не было возможности обсудить все это.

— Блю души не чает в Лурдес.

Я произношу ее имя, и даже мама начинает светиться.

— Не могу сказать, что виню ее. Ее очень легко любить.

— Блю хочет удочерить ее. Это ведь безумие? Взять ребенка, который нам не принадлежит, когда вот-вот появятся собственные?

— Я думаю, Блю впервые в жизни чувствует себя цельной. У нее наконец есть возможность воспитывать кого-то. Вот, чего она хочет.

— Но у нее скоро будет такая возможность, умноженная на два.

— О, милый, ты не видишь, что происходит. Лурдес была сиротой. И Блю видит себя в этом ребенке. Она хочет ее спасти так же, как когда-то ее спас Гарольд Макаллистер.

— Я бы тоже этого хотел, если бы не было людей, готовых взять на себя эту ответственность. Но мы нашли хорошую семью, готовую удочерить ее.

— Окошко уже закрыто, Синклер. Блю увязла слишком глубоко. По уши влюбилась в этого ребенка.

— Ты не думаешь, что это может что-то изменить, когда родятся наши близнецы?

— Нет. Она медведица и считает Лурдес своим детенышем. Ты не сможешь вырвать ее из рук Блю, как бы не пытался. На самом деле я больше, чем уверена, что ты не хочешь этого делать. Ты тоже любишь эту малышку.

— Я боюсь, что наша жизнь кардинально изменится с тремя детьми.

— Могу пообещать тебе, что твоя жизнь станет сумасшедшей. Но ты справишься. Однажды ты обернешься назад и спросишь себя, почему был так напуган.

Разговор с мамой меняет мою точку зрения. Теперь я могу взглянуть на вещи глазами Блю.

— Я ценю все, что ты делаешь для меня.

— Я всегда готова помочь, сынок. Нужно сделать что-то еще перед тем, как я уйду?

— Бутылочки есть?

— Да. Я стерилизовала шесть штук. Они в холодильнике. Это должно быть более, чем достаточно, чтобы протянуть до утра. Скорее всего, через пол часа она проснется голодная. Подогрей сейчас, чтобы не делать этого потом.

— Хорошо.

— Если понадобится помощь, звони. Я примчусь через пять минут.

Купить дом по соседству с домом родителей было хорошим решением.

— Конечно. Спасибо, мам.

Я достаю бутылочку, нагреваю ее и иду в спальню, чтобы увидеть мою сладкую малышку Блю. Меня не было всего два дня, а я так сильно по ней скучал.

Она спит посреди кровати на двух подушках, чтобы было удобно. Лурдес же сладко спит на груди в нескольких сантиметрах от животика Блю.

В один момент я понимаю, что вместо трех самых важных людей в моей жизни у меня может быть четыре. Не уверен, что теперь я смогу попросить Блю отпустить Лурдес, поскольку не уверен, что смогу отпустить её сам.

Я не бужу Блю. Вместо этого я сажусь в кресло и смотрю на свою семью. Моя жена. Мои дети. Я не заслуживаю ни одного из них, но каким-то чудом они мои.

Как мама и говорила, через тридцать минут Лурдес начинает ерзать. Блю просыпается и потирает спину.

— Эй. Все хорошо сладкая девочка.

Я привлекаю внимание Блю, когда встаю с кресла.

— Ах, ты дома! Как давно ты здесь?

— Я приехал около часа назад.

— Почему ты не разбудил меня?

— Не смог. Вы с Лурдес так сладко спали.

Лурдес начинает громко плакать.

— Думаю, наши минуты покоя только что закончились.

Блю тянется к бутылочке, но я останавливаю её. Я не видел ее два дня.

— Я хотел бы накормить ее, если можно.

— Конечно.

Я забираюсь на кровать рядом с Блю и беру Лурдес на руки. Она открывает рот и ищет сосок языком.

— Жадина.

— Да. Ее аппетит вырос.

— Когда на прием к педиатру? Она набрала вес?

— Завтра. Поскольку я прикована к этой кровати, я не смогу ее отвезти, поэтому это сделает твоя мама.

Завтра у меня нет никаких дел.

— Я могу ее отвезти. Ну, если конечно мама поедет со мной. Не уверен, что справлюсь один.

— Изабелл всё равно собиралась, уверена, она будет не против пойти с тобой.

— Ты видел с Лейни в Дублине?

— Да. Она выглядит довольно хорошо. Кажется, ей нравится в Гильдии.

— Я рада, что у нее все в порядке, но лучше бы она жила здесь. Я бы очень хотела, чтобы она вернулась в Эдинбург, когда с Орденом всё закончится.

Мне нравится Лейни, но она была женой лидера Ордена, даже мне не под силу будет убедить братьев принять ее.

— Она отправила подарок для детей. Я положил его на комод.

Блю встает, чтобы посмотреть, что там лежит. Я смеюсь. Она ходит как пингвин.

— Что?

Я был бы сумасшедшим, если бы сказал ей.

— Ничего.

Она залезает обратно на кровать и начинает плакать. Поднимает крышку. Внутри находятся три серебряные монеты с выгравированной буквой «Б».

— Что это?

— Некоторые шотландцы верят, что, если положить серебряную монетку в ручку ребенка, это принесёт ему удачу. Каждый ребенок получит свой кусочек на память.

Я рассказал Лейни, что Лурдес живет у нас, но не говорил, что мы собираемся оставить её. Кажется, она догадывалась.

— Мне нравится.

Лурдес уже умяла половину бутылки, сейчас самое время для отрыжки. Я прижимаю ее крохотное тельце к плечу и поглаживаю по спине, как показывала мне Блю.

— Нам стоит это обсудить?

Блю наклоняется и целует ее в макушку. Она кладет палец в ее маленькую ладошку, отчего Лурдес инстинктивно сжимает её.

— Думаю, мы уже всё обсудили.

Блю Брекенридж

Официально. Я на тридцать седьмой неделе беременности. Полный срок. Моя беременность длилась дольше, чем мы предполагали. Я набрала вес. Появились растяжки. Тазовое давление. Бессонница. Это лишь малый список. Я достигла такого уровня убожества, о котором и не мечтать не могла.

На завтра назначено кесарево. Это хорошо, потому что мы наконец увидим наших детей. Мы наконец-то с ними встретимся. Я не могу дождаться, чтобы узнать их пол.

Я приняла душ и побрилась. Везде. Не стану лгать, было не легко. Но я сделала это для Сина. Я хочу подарить ему одну ночь до своего шестинедельного воздержания.

Я надела самое сексуальное белье, в которое я влезла.

Моя грудь вываливается из лифчика, но не думаю, что он станет возражать.

Я стою возле кровати, когда он заходит в комнату. Он не замечает меня. По всей видимости он считает, что я до сих пор в ванной, поэтому кричит:

— Лурдес наконец уснула.

— Да.

Он останавливается, как вкопанный.

— Что тут у нас?

— Вы, мистер Брекенридж, получили жену, которая хотела бы узнать вас получше перед шестинедельным воздержанием.

— Мне нравится узнавать тебя лучше.

— Еще бы.

Он подходит ко мне. Я поднимаюсь на носочки и зарываюсь пальцами в его волосы. Он наклоняется и целует меня.

Мы движемся в сторону кровати. Он притягивает меня ближе, но из-за живота это сложно сделать. Его руки исследуют мою грудь. За последние пару недель они стали еще больше.

— Это фантастика.

Он снимает с меня лифчик и большими пальцами начинает ласкать мои соски, наблюдая за тем, как они твердеют. Взяв один в рот, я хватаю в кулак его волосы. Мне следует предупредить его.

— У меня начинает течь молоко, довольно в больших количествах.

— Они чертовски сладкие.

Закончив, он стягивает мои трусики по ногам. Я остаюсь совершенно обнаженной.

Он делает шаг назад, разглядывая меня с ног до головы, отчего я вдруг чувствую стеснение, какое никогда раньше не испытывала. Я кладу руки на живот, не хочу, чтобы он увидел мои растяжки.

Он подходит ко мне и убирает руки.

— Пожалуйста, не закрывай себя. Мне нравится на тебя смотреть. Единственное, что я вижу, как мои дети растут внутри тебя.

Он снова прижимает меня к себе. Поглаживает мои бедра и губами проводит по моему плечу.

— В какой позе тебе будет удобнее?

Он привык быть сверху, но из-за моего большого живота это будет неудобно. Не уверена, что смогу быть сверху, так как делала это пять недель назад.

Пройдет достаточно времени, прежде чем мы снова сможем это сделать. Я хочу, чтобы ему было хорошо.

— Думаю, я смогу лечь на живот, ну…опереться на локти и колени. Может быть.

— Я знаю позу получше.

Я сажусь на кровать и продвигаюсь на середину.

— Ложись на бок.

Я ложусь, а он пристраивается сзади. Поднимает мои ноги и сгибает их в колени.

— Ты наткнулся на это во время своего исследования, не так ли?