Коротышка из команды Килоффа снова пытается привлечь мое внимание. Он даже привстал на цыпочки, бедняга, — так хочет казаться выше меня!

— Ваш парень? А чем он занимается? — лучезарно улыбается этот зануда, всем видом желая показать: кем бы ни был ваш бойфренд, я все равно интереснее его!

— Он редактор Малкома Килоффа, — поясняю. — Мы оба с Восточного побережья.

— А… — разочарованно тянет мой собеседник. — Редактор… — Судя по всему, я должна оценить, как велико его разочарование. — Ну а вы, чем занимаетесь вы?

— Я репортер газеты. Кроме того, иногда делаю репортажи для одного из каналов спутниковой связи в Коннектикуте.

— Ах вот оно что! — восклицает коротышка. Затем он ненадолго замолкает, пытаясь придумать очередную тему для разговора. — Наверняка вы окончили специализированное учебное заведение?

Мне все более надоедает этот допрос.

— Не совсем так, а как насчет вас? — говорю я, чтобы хоть что-то сказать, а сама снова бросаю взгляд на Спенсера.

— Я посещал школу в Кеймбридже, — расплывается в улыбке коротышка.

Судя по всему, дальше последует упоминание Гарварда.

— Потом Гарвард… — добавляет коротышка на случай, если я слишком тупа, чтобы сообразить самой.

— Да, я слышала, что есть такой, — не выдержав, хмыкаю я.

Как ни странно, он смеется вполне искренне.

Какого черта этот самовлюбленный болван прилип именно ко мне? Почему не пройдется и не поищет себе девицу посимпатичнее и поглупее? Здесь же полно красоток, что дадут мне сто очков вперед и к тому же будут польщены его вниманием! Чего ради он тратит на меня время и силы?

«Потому что тебе начхать на него, и он чувствует это», — поясняю самой себе. Я достаточно знакома с этим городом и его обитателями. Нетрудно догадаться, что стоящий передо мной экземпляр обожает биться о бетонную стену головой.

Как раз в этот момент замечаю, как Спенсер и его новый друг Лилиан (сказать «подруга» я бы не решилась) оборачиваются и смотрят прямо на меня. Эта девица улыбается, затем смеется, тряся грудями, и машет мне рукой. Какого черта! В следующий момент Спенсер увлекает ее в мою сторону.

— …и вот этот Оувитц и говорит мне: «Ты талантливый парень»… — слышу я откровения моего спутника, несущиеся откуда-то сбоку.

— Как здорово, — бурчу я сквозь зубы, не отрывая глаз от приближающейся парочки.

— Вот это и есть Салли, — объявляет Спенсер с такой гордостью, что я тут же прощаю ему беседу с этой «грудью на ногах». — Салли Харрингтон, познакомься с Лилиан Мартин.

Я изображаю на лице вежливую улыбку и протягиваю руку.

— Поздравляю с окончанием съемок. Много наслышана о ваших успехах.

— Спасибо, — с усмешкой отвечает Лилиан. Судя по тому, как игриво она тянет это слово, выпила она изрядно.

Лос-Анджелес — коварный город. Именно здесь стремительный скачок в карьере, подобный тому, какой совершила мисс Мартин, заставляет бросаться в дебри эпикурейства (будь то алкоголь, наркотики или разврат), тогда как неотрывный взгляд публики преследует тебя повсюду и ставит свое клеймо. Если Лилиан любит выпить, ей стоит быть осмотрительнее, иначе ее карьера закончится раньше, чем она успеет насладиться ее плодами, и молодой старлетке придется отправиться в Нью-Йорк покорять тамошнюю, менее взыскательную толпу.

На самом деле, признаюсь, меня порадовал тот факт, что Лилиан злоупотребляет алкоголем. Возможно, она не столь уж и очарована моим красавчиком, как это внушило ей шампанское.

— Спенсер мне о вас все уши прожужжал, — вполне дружелюбно говорит актриса. — Уговаривал меня дать интервью для вашего журнала.

Теперь я улыбаюсь искренне. Зная, как расстроило меня отсутствие Лиама Нисона, Спенсер пытается компенсировать мою потерю не менее интересным интервью. Да что тут скрывать — это было бы просто здорово для «Геральд американ» каслфордского разлива, а уж как бы этот репортаж прославил мое имя в нужных кругах — и говорить нечего!

Я тотчас оживляюсь и собираюсь представить своего собеседника подошедшей парочке. Черт, как же его зовут, этого очкарика?

— А это…

— Джонатан Смолл, — приходит мне на выручку коротышка. Ха, я могла бы поспорить, что у него именно такое имя[1]!

— Джонатан, — дружески кивает Лилиан и целует очкарика в щеку. Похоже, эти двое уже знакомы. — А это Спенсер Хоз из Нью-Йорка, редактор и издатель Килоффа.

Смолл тотчас делает стойку. Я так и знала, что он захочет поддеть моего парня. С самым невинным лицом коротышка заявляет, что в книге Килоффа куча неточностей и ошибок. Если учесть, что книга уже издана, замечание можно счесть за попытку оскорбить. Я бы ответила так: «Вы видели бы эту книгу до моей редакции!» Спенсер же несколько секунд молчит, буравя собеседника взглядом, и произносит только:

— Неужели?

Джонатан, поправив очки, столь же невинно спрашивает:

— Боже, надеюсь, я не обидел вас своим замечанием?

— Нет-нет, что вы, — великодушно отвечает Спенсер. — Просто немного удивили. Поначалу я было подумал — о, простите меня ради Бога, — что вы вообще не умеете читать.

Вот это ответ, достойный моего красавчика! Лилиан Мартин громко фыркнула, даже Джонатан, покачиваясь на носках ботинок, ухмыльнулся, чтобы как-то компенсировать свой провал. Заложив руки за спину, он поворачивается ко мне:

— Так это и есть ваш парень? — Он говорит это тоном, отодвигающим Спенсера на задний план.

— Да, это и есть ее парень, — отвечает за меня Спенсер, сверля меня взглядом. Его вежливый ответ не может меня обмануть. Я чувствую, что он кипит от гнева. Разумеется, не я тому причиной. Спенсера бесит этот напыщенный индюк Джонатан. Разве можно осуждать его за это? Конечно, коротышке должны быть хорошо известны все эти махинации с романом Килоффа, но едва ли он знает, что интрига задумана вовсе не Спенсером и что мой красавчик редактор ее не одобряет. Спенсера злит то, что Джонатан думает о нем хуже, чем он есть, а еще больше его бесит необходимость вести себя с этим нахалом подчеркнуто вежливо.

Вы что-нибудь поняли? Да-да, таков Лос-Анджелес. В здешних кругах куча уродов и в общении с ними множество подводных камней. С такими, как мистер Смолл, приходится считаться.

— Я же сказала, — добавляю и я, — что у нас есть планы на вечер.

— Бросай его. Жду твоего звонка, — шепчет Джонатан и сует визитку мне в ладонь. Чмокнув меня куда-то в ухо, он удаляется с гордо поднятой головой.

На мгновение я лишаюсь способности говорить. Просто таращусь коротышке вслед.

— Что это за тупица? — цедит сквозь зубы Спенсер, выуживая карточку, зажатую в моем кулаке. Нахмурившись, он изучает ее и протягивает Лилиан: — То, что тут написано, правда?

— Увы, — кивает Лилиан. — Он теперь глава продюсерского отдела.

Взгляды актрисы и Спенсера встречаются, и я ощущаю странный озноб. От гнева Спенсера не осталось и следа, словно одно присутствие Лилиан успокаивает его. Слава Богу, он тотчас придвигается ближе ко мне и кладет руку мне на плечо.

— Я должен переговорить с Малкомом. Удостоверюсь, что он беседует с читателями, — поясняет мой благоверный. — А вы пока договоритесь насчет интервью.

— Мне бы не хотелось давить на Лилиан.

— Ничего страшного, я совсем не против. — Актриса доброжелательно улыбается.

— Вот и славно. — Спенсер спешит оставить нас вдвоем. — Я скоро к вам присоединюсь.

— Сказать по правде, я готова подождать, пока ты согласуешь все со своим агентом, — обращаюсь я к Лилиан.

— Господи, мне нужно выпить, — обрывает меня актриса. Она совершенно не слушает меня. Оглядевшись вокруг, чтобы удостовериться, что никто, кроме меня, ее не слышит, она добавляет на полтона ниже: — Я уже два раза чуть не брякнулась с этих шпилек. Просто наказание!

Перевожу взгляд вниз. Еще бы! Я бы такие не решилась надеть. Если в подобной обуви навернуться, точно не соберешь костей!

— Постой тут, я принесу тебе бокал, — сочувственно киваю я.

— Не уходи! Сюда идет мой агент, будь он проклят. Не оставляй меня с ним!

— Лили, дорогая! — Парень простирает руки в радостном жесте. Приблизившись, он троекратно чмокает ее, затем окидывает восхищенным взглядом, насквозь фальшивым. — Ты невероятно хороша! Стоило мне войти в зал, и я ослеп от твоего блеска!

Лилиан закатывает глаза:

— Салли, это мой агент, Ричи Бенцлер. Ричи, это Салли Харрингтон, репортер. Мы договариваемся об интервью.

Я автоматически киваю и трясу руку ее агенту.

— Лили, а где же Клифф? — спрашивает тот.

— Горит в аду, — бросает актриса раздраженно. — По крайней мере я очень на это надеюсь.

— О! — Агент Лилиан озадаченно смотрит на нее. — Это значит, что…

— Да, все кончено!

— Но ведь вы…

— Забудь об этом, Ричи. Клифф оказался бандитом с большой дороги. Буду весьма признательна, если ты не станешь упоминать о нем в моем присутствии! — Тон у нее весьма решительный.

— Да нет же, он вовсе не бандит, — пытается вразумить ее Ричи. — К тому же занимает весьма влиятельное положение. А это полезно для…

— Вот и оставь его себе, раз он так тебе нравится, — фыркает актриса, стряхивая руку агента со своего плеча. — Кстати, мы как раз собирались пойти попудрить носы. Так ведь, Салли?

— М-м… да, — киваю я. — Прямо вот сейчас уже и уходим.

Но вместо того чтобы направиться в туалет, расположенный у входа в ресторан, Лилиан подхватывает меня под руку и тянет в сторону банкетного зала, прямо к небольшой нише в стене. Там она нажимает неприметную кнопку вызова, и спустя несколько секунд появляется управляющий. Актриса шепчет ему что-то на ухо, пока я переминаюсь с ноги на ногу, и менеджер указывает на маленькую служебную дверь. За ней открывается лестница с ковровой дорожкой, ведущая наверх.

— До конца наверх, затем направо, — поясняет мужчина.

— Благодарю вас. — И Лилиан первой направляется к лестнице. — В девяти случаях из десяти у них есть подобный уголок, где можно с комфортом расслабиться.

Я молча следую за актрисой, притормаживая, когда от излишне резкого жеста моей спутницы ее легкая шелковая накидка задевает мой нос. Наверху справа оказывается большая туалетная комната, заметно отличающаяся от той, что предназначена для гостей. Здесь нет ничего вычурного и дорогого — исключительно практичное ковровое покрытие, плитка на стенах, яркий свет галогеновых лампочек.

Лилиан ни на секунду не задерживается здесь, словно вихрь в красном шелке устремляясь куда-то дальше через небольшой офис, в котором, похоже, принимают заказы (три стола завалены бумагами, на одном надрывается телефон). Мы оказываемся в смежном помещении, тоже подсобном. Здесь есть несколько кресел — мне кажется, это вершина желаний Лилиан, судя по тому, с каким облегчением она падает в одно из них, — а на широком офисном столе гудит компьютер.

— О, какое облегчение! — вздыхает актриса и указывает на соседнее кресло. Она снимает туфли и небрежно бросает их куда-то в угол. Затем тянется к телефону и набирает короткий номер. — Привет, это Лилиан Мартин. Я звоню из кабинета управляющего. Будьте добры, пару бокалов шампанского. Да, неплохо бы еще блюдо с сыром. Вот и отлично! Ах да! Сигареты… да, пачку «Мальборо», легких. — Пауза. — Угу, спасибо.

Не выдержав, улыбаюсь. Эта женщина умеет пользоваться своей известностью.

Лилиан кладет трубку и откидывается на спинку кресла, положив скрещенные ноги на стол (теперь ее пятки смотрят в мою сторону). Руки ее, словно плети, обвисают вдоль кресла. Запрокинув голову, она облегченно вздыхает. У нее красивая шея, и похоже, она это знает.

— Ну? — вдруг спрашивает Лилиан. — Ты действительно хочешь захомутать Спенсера?

Глава 2

— Что? — переспрашиваю я.

— Всегда лучше говорить напрямую. Это экономит массу времени. Как иначе понять, каковы отношения между двумя людьми, если не спросить в лоб?

— Ясно, — киваю я. Вообще она интересно поставила вопрос. Что-то вроде: «Ты перестала пить коньяк по утрам?» Неужели со стороны кажется, что я пытаюсь захомутать Спенсера? И что мне теперь прикажете делать? Похвалить ее за прозорливость? Залепить оглушительную пощечину? — Судя по вопросу, тебя волнует этот момент.

— Сейчас я одна, а Спенсер хорош собой, — пожимает плечами Лилиан.

Ничего себе «хорош собой» — да мой Спенсер просто красавчик! Думаю, подобный разговор мог состояться только в Лос-Анджелесе, честное слово!

— А ты бы спросила Спенсера, можно ли его захомутать.

— Вообще-то, — как бы между прочим бросает она, — твой приятель сказал, что хочет на тебе жениться.