Гидеон ни на минуту не оставлял Моргану. Он даже спал на раскладушке в ее спальне. Тихий, грустный мальчик, который не помнил пожара и не видел тела своей матери. Ему сказали, что она умерла от удушья, когда спасала его. Никто и словом не обмолвился о том, как она горела, корчившись от боли, на внутреннем дворике.

Беттина, бледная и спокойная, хлопотала на поминках, встречая многочисленных посетителей, приехавших с похорон. Все приезжали со своей едой и помогали Беттине раскладывать блюда и закуски и обслуживать гостей. Толпа была такой огромной, что выходила за ограду внутреннего дворика, где стоял красный автобус Сэнди, на котором он привез людей даже из долины Юкки и пустыни Горячих Источников. В общине, чьи дома были раскинуты на многие мили, люди чувствовали единство и помогали друг другу в трудную минуту, считая даже самые отдаленные поместья своей «семьей». Сейчас они все выражали искренние соболезнования Гидеону, Беттине и Моргане — мрачному молчаливому трио.

Когда все разошлись и горничные уже убирали со стола, Беттина вошла в гостевую комнату, где сидели Моргана и Гидеон.

— Я хочу сделать заявление, — решительно сказала она мальчику. — Завтра ты уезжаешь. Можешь упаковать свои вещи утром. Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь довез тебя до Баннинга. После этого мне абсолютно все равно, куда ты отправишься.

Моргана удивленно посмотрела на нее:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что Гидеона здесь больше ничего не держит. Я не могу брать на себя ответственность за мальчика-подростка, от которого здесь нет никакого толка.

Моргана встала на ноги и, вздернув подбородок, твердо заявила:

— Если Гидеон уедет, я уеду вместе с ним!

Ей на удивление, Беттина ответила:

— Поступай, как знаешь. От вас обоих одни неудобства. Не для того меня воспитывали, чтобы я держала под своей крышей двух ублюдков.

Она повернулась и ушла, а они оба сидели и смотрели, как она удаляется, с высоко поднятой головой и прямой спиной.

Теперь Беттина чувствовала себя гораздо лучше. У нее были планы. Пожар сыграл ей на руку. Она собиралась провести реконструкцию гостиницы, планируя вырыть на территории гостиницы плавательный бассейн, чтобы привлекать больше туристов. В пустыню на отдых приезжали богатые деловые люди, врачи и юристы. У них не было причин не останавливаться во «Дворце-Хайтауэр». Беттина теперь могла изменить свое положение в обществе. Двенадцать лет она была вдовой, оплакивала своего покойного мужа — этого достаточно. Пришло время подумать о своем будущем. Ей хотелось выйти замуж, но только за человека с деньгами и положением в обществе, а взрослые дети только помешали бы ей.

Значит, они должны уехать.

Той ночью жуткие сны снились Беттине. Она беспокойно металась во сне, а когда под утро проснулась, странные видения по-прежнему стояли у нее перед глазами, окутав ее сознание, как ночной туман. Выдвинув нижний ящик комода и засунув руку глубоко внутрь, она нащупала среди клубков шерсти один предмет, который двенадцать лет назад она спрятала здесь.

Она вынула его и в бледном свете, струящемся из окна, развернула.

Он лежал на куске шелка и по форме и размеру напоминал большого плоского морского ежа, золотисто-оранжевого цвета с таинственными символами, нарисованными красной краской на его поверхности. Это был черепок золотой оллы, который она сохранила. Неожиданно он показался ей таким важным и значительным. Стало ли это понятно ей из ее снов?

Она вспомнила ту ночь, когда разбила кувшин. Фарадей велел ей убираться и никогда больше не показываться ему на глаза, а потом он забрал Моргану и отвез ее к Кэндлуэллам, а сам отправился к той странной земляной яме.

Беттина вернулась в поместье, в дом, который она сама построила, и с особенным злорадством разбила оллу о плиточный пол. Потом она ногами измельчила осколки, пока чудовищное напоминание, что Фарадей предпочел ее индейцам, не превратилось в пыль. Только на следующее утро, когда она подметала пол, он обнаружила этот уцелевший черепок. Она не выбросила его, а как завороженная стояла и рассматривала его узор, а потом, не зная почему, сохранила его, наверное, чтобы когда-нибудь показать Фарадею и снова спрятать.

Но теперь, когда она вертела осколок в своих руках, узор на нем начал вырисовываться, и когда она его увидела, она закричала.

В узоре было спрятано чудовище. Сверхъестественное существо — порождение зла и жестокости.

Волна отвращения нахлынула на нее. Снова завернув черепок в шелковый шарфик, торопливо вернув его на место, Беттина надела свой банный халат и побежала к почерневшему домику. Джо Кэндлуэлл говорил, что было рискованно хранить краски и растворители возле жилых помещений. Он оказался прав. Беттина нашла кусок обгоревшей ткани на том месте, где горело тело Элизабет. Солнце еще не встало. Воздух был холодным, пустыня — безмолвной.

— Беттина…

Она резко повернулась.

— Кто здесь?

В предрассветной тишине не было слышно ни шороха. Даже петух еще не проснулся, чтобы огласить окрестности своим звонким трубным призывом. В коттеджах и домиках было темно и тихо. Все постояльцы съехали, разместились в других местах. Беттина дрожала, сжав халат у горла. Она знала, кто звал ее. Она слышала этот голос на протяжении всех этих лет. Фарадей.

Жив ли он до сих пор? После всех этих лет он что — снова смеется над ней? Как тогда в первый раз, много лет назад, когда сказал ей, что она выглядит красиво, он дразнил ее, заставляя думать, что он к ней как-то по-особенному относится. Мучил ее.

Может, он умудрился как-то вылезти из кивы? А та телеграмма — разве не доказательство? Телеграмма, что он послал Делафилд, приглашая ее приехать?

Беттина должна убедиться в том, что он мертв.

Она загрузила в кузов пикапа лестницу, лопату и топоры, вернулась в дом одеться. Моргана и Гидеон завтракали. Достав жестяную банку из-под кофе, она вынула несколько долларовых купюр и бросила их на стол.

— Дашь это Сэнди Кэндлуэллу за то, что он отвезет вас в Баннинг. Мне нужно сделать одно дело. Постарайтесь уехать до моего возвращения.

Включив предельную скорость, она поехала через поле, срезая дорогу, сметая все на своем пути и оставляя пыльный шлейф за собой. Грузовик проехал мимо группы индейцев, собирающих хворост, и мимо зияющего входа в золотоносную шахту, где от сердечного приступа умер отец Полли Кру. Машина ревела и скрипела, когда Беттина жала на педали, вцепившись в руль и нагнувшись вперед, чтобы, всматриваясь сквозь лобовое стекло, не проехать мимо знакомых ориентиров. Хотя прошло уже двенадцать лет, она помнила все, будто это было вчера.

Наконец она увидела сгрудившиеся валуны и остановила грузовик. Как тогда, двенадцать лет назад, ей придется спустить вниз лестницу. Это была та же самая лестница, которую она использовала, навещая его в индейской яме.

Утро было уже жарким. Воздух был таким тихим и спокойным, что когда над ее головой взлетел ворон, она услышала взмах его крыльев. По всей плоской пустыне вплоть до Лавандовых гор, то тут, то там воронками кружили «пылевые дьяволы», поднимая в воздух песок, гравий и траву. Беттина еще никогда так не презирала пустыню, как в эти минуты.

Беттина с трудом передвигалась с непослушной лестницей, перетаскивала ее через валуны и просовывала сквозь узкие расщелины, пока не добралась до ужасного дерева джошуа, которое все называли Ла-Виеха. Когда она вошла в маленький каньон, резко подул ветер, сорвал с ее головы шляпу. Ветер пронесся через валуны и, подняв в воздух клубы песка, засыпал ей глаза. Быстро, как это всегда бывало с «песчаными дьяволами», маленькие торнадо закружили вокруг нее. Она потеряла равновесие и ориентацию. За считаные секунды Беттина оказалась в центре водоворота из песка, гравия и пыли, а также веток и кусочков кактусов, которые летали вокруг нее. Ветер вырвал лестницу из ее рук и понес ее к скале с зигзагообразной линией, которая ее пересекала. Лестница ударилась о скалу, треснула и разлетелась на мелкие кусочки, которые ветер тут же разнес во все стороны. Беттине показалось, что сквозь кружащийся песок она видит фигуру женщины. Та стояла там и наблюдала за ней. Она выглядела как индейская женщина.

Теперь ветер хлестал Беттину еще беспощаднее. Она искала, за что ухватиться. А потом увидела, как ветер подхватил куски разбившейся лестницы. В ужасе она следила за торнадо, который поднял в воздух зазубренные деревянные копья и метнул их в ее сторону. Она отскочила в сторону. Прикрыв голову руками и защищаясь от вихря, Беттина закричала индейской женщине:

— Что ты там стоишь? Помоги мне!

Пока Беттина, спотыкаясь, возвращалась обратно к месту, где стоял ее пикап, сквозь нее вихрем пронесся растительный мусор. Вдруг она почувствовала острую боль между ребрами. Ей стало трудно дышать, и она прислонилась к камню. В тот самый момент ветер стих, и Беттина откинув волосы с лица и прочистив глаза от песка, посмотрела на себя и увидела, что у нее из груди торчит лестничная перекладина.

Она упала на колени. Боль была невыносимой. Теплая влага струилась по спине. Она была проколота насквозь.

— Помоги мне… — застонала Беттина, но индейская женщина уже исчезла.


— Ты должен поесть, — нежно попросила Моргана Гидеона, который молча сидел за кухонным столом, так и не притронувшись к бутербродам с сыром и помидорами, к стакану с молоком. — От тебя остались лишь кожа да кости.

— Моя мама умерла, спасая мне жизнь, — прошептал он.

— Я знаю, дорогой, — сказала Моргана. Она понимала, как ему больно, ее сердце тоже разрывалось от боли.

— Я должен был проснуться. Почему я продолжал спать? В смерти мамы виноват я. — Он протер нос рукавом рубашки. — Куда мы поедем?

— Не беспокойся! Мы найдем место. — Моргана снова думала о школе медсестер. Она по-прежнему может там учиться. Обучение оплачено вперед. Но как же Гидеон? Может быть, школа вернет ей деньги и они смогут жить на них?

— Моргана! — Они обернулись и увидели в дверях Селму Картрайт. — С твоей тетей произошел несчастный случай. Ее нашли путешественники. Она серьезно ранена!


Джо Кэндлуэлл не знал, что делать. Он столько лет прожил в пустыне, но еще ни разу не видел такой странной раны. Беттина Хайтауэр была в буквальном смысле слова проткнута насквозь толстым деревянным колышком. Он боялся его вытаскивать.

Он поднял взгляд на Моргану, когда она вошла в комнату.

— Сюда ее принесли путешественники, — сказал Джо, — они не знали, кто она и куда ее девать. Моргана, я не думаю, что мы сможем перевезти ее в гостиницу. И… — Он оглянулся назад и облизал губы. — Здесь у нее кусок дерева. Я боюсь его вынимать. Это может усилить кровотечение.


Женщина, лежащая на стеганом одеяле, едва напоминала Беттину. У нее был странный вид. Голова, которую Беттина всегда держала высоко, сейчас как-то неестественно склонилась набок. Ее волосы были растрепаны, и один из ее самодельных шиньонов вылез наружу. Она выглядела маленькой и уязвимой.

Моргана бросилась к кровати и посмотрела на женщину, которая несколько часов назад велела ей и Гидеону убираться из дома.

Беттина открыла глаза, поглядела по сторонам, осматривая кровать.

— Мама?

— Это я, тетя Моргана.

— Мама, это ты?

Моргана села на кровать:

— Я твоя племянница.

Беттина заговорила жалостливым, скрипучим голосом:

— Мама, прости меня. Я просто хотела, чтобы кто-нибудь любил меня. Но никто не хотел брать меня в жены. Слуги называли меня «бедная Беттина». Я знала, что это значит. А если я не выйду замуж, то не смогу иметь детей. Ребенка, который, когда вырастет, будет любить меня. Только дочь моей сестры, которая меня ненавидит.

— Я не ненавижу тебя, тетя, — сказала Моргана и с ужасом посмотрела на деревянный колышек, который торчал из груди Беттины. Он был похож на лестничную перекладину. Странно, что Беттина вообще еще была жива.

— Тебе больно? — нежно спросила Моргана. — Ты ранена. — Моргана посмотрела на Джо, но тот закачал головой. Этель сказала ей, что врач сможет приехать только через час. Но у Беттины не было этого часа.

— Мне пришлось это сделать, — застонала она.

— Сделать что, тетя? — спросила Моргана, испуганная видом крови, проступившей на груди через перевязочный материал. Джо Кэндлуэлл обложил колышек ватой.

Беттина тяжело дышала. Она говорила обрывками фраз:

— Мне пришлось… позволить умереть Абигейл. Она… рассказала Фарадею о моей матери… и кучере.

Моргана положила руку на лоб тети и почувствовала, что он поразительно холодный.

— Тетя Беттина, о чем ты говоришь?

Кровь клокотала в ее горле, когда ужасная деревянная палка поднималась и опускалась одновременно с ее затрудненным дыханием.