Гул шин и утихающий шум двигателя привлекли внимание Харли. Она быстро щелкнула выключателем на лампе и отключила компьютер. Затем незаметно пробралась через комнату к окну. Голые пальцы ног скользнули по полу. Используя большой и указательный пальцы руки, она раздвинула шторы и выглянула. Дождь прекратился, остался только легкий туман, подвешенный в воздухе. Отец Харли вышел из своего четырехдверного седана. Его плечи сутулились, когда он медленно двигался к входной двери по подъездной дорожке, сжимая свою сумку в руке. Он казался усталым, разбитым, старым.

Она слышала истории о человеке, которым папа был в молодые годы, когда встречался с её мамой. Он ездил на мотоцикле, носил длинные волосы и ночами зависал на вечеринках. Но это был не тот человек, которого знала Харли.

Когда отец приблизился к дому, Харли отпрыгнула от окна и поспешила к постели. Залезая под одеяло, она перевернулась на бок и замерла. Её сердце бешено билось, поэтому она заставила себя дышать ровно. Входная дверь открылась и захлопнулась. Харли слушала шаги своего отца, пока они приближались к её спальне. Она смотрела в окно, но тут же закрыла глаза, как только отец открыл дверь. Свет прорезался сквозь темноту, и за ее закрытыми веками все окрасилось в оранжевый. Она не решалась открыть глаза до тех пор, пока дверь не закрылась.

Шаги отца становились все тише, и теперь все, что она слышала – это нагреватель, ветер и ветвь дерева, которая царапала стену дома.

Прижав лицо к подушке, Харли, наконец, позволила сну затянуть ее в свои утешительные объятия. Ей снилась кровь, ручей с проточной водой, бледная кожа, застывшие глаза и раскрытый от ужаса рот. Проснувшись, Харли глубоко втянула воздух сквозь сжатые зубы.

Снова началась гроза, дождь барабанил по крыше. Ветер завывал за окном. Возможно, это её и разбудило. Когда Харли взглянула на будильник – он ничего не отображал. Дерьмо. Электричество, должно быть, вырубилось. Хорошо, что она спала. Она ненавидела, когда это происходило. Не потому, что боялась темноты, а потому, что во власти шторма находилась линия электропередач. И она ничего не могла сделать, чтобы исправить это. Ей просто приходилось ждать.

А ожидание – не её конек.

Отбросив одеяло, девушка сползла с кровати и подошла к комоду, чтобы проверить время на своем телефоне. Три часа. Храп отца разносился по всему холлу. Вспомнив, что он принес домой с работы сумку, она открыла дверь своей спальни и вошла в холл. Осторожно она скользнула по коридору. Было темно, но глаза уже приспособились и Харли могла разглядеть мебель, журнальный столик и то, что папа бросил у двери, когда вошел в дом.

Бинго.

Стоя на коленях перед сумкой, она осторожно открыла ее. Внутри лежала папка с файлами. Взглянув через плечо, Харли прислушалась к храпу отца. Затем она вытащила папку и открыла ее. Наклонив файл к свету, поступающему с крыльца, она прищурилась, чтобы рассмотреть. Внутри было несколько бумаг. Ее отец частенько брал работу домой. Он не должен был, но он ничего не мог с собой поделать. Он никогда не был мужчиной, который мог оставить работу там, где ей самое место, – на работе. Но, в данном случае, Харли была благодарна ему за это. Она нашла газетную статью, которую уже не раз читала. Но все равно просмотрела ее, не понимая, почему отец счел это столь важным.

Статья с фотографией Дилана и его сестры у ручья тем утром, когда они обнаружили тело Лорен. Она обвела его контуры кончиками пальцев, подумав, что он выглядел так же, как и обычно: в футболке, джинсах и высоких теннисных ботинках, его волосы были взъерошены. Таким он был всегда. Но вот его лицо... Один взгляд на него защемил сердце Харли. Дилан казался таким потерянным и напуганным.

За статьей была страница рукописных заметок. Она сразу узнала почерк отца. Большая часть его была неразборчивой. Части, которые она понимала, не давали новой информации. Это все она читала в статьях.

Кроме одной вещи.

Написанной на краю листа красными чернилами.

И все изменилось.


5

Харли оживленно говорила, быстро жестикулируя руками. Дилан никогда не видел её такой взволнованной, такой заинтересованной. На протяжении многих лет он наблюдал её в нескольких классах, и она всегда была спокойной, замкнутой и безэмоциональной. Только не сегодня.

Они сидели на полу в её комнате, на её коленях лежал открытый блокнот. Её ладонь покоилась на бумаге, когда она объясняла ему свою последнюю теорию. Дилану было странно находиться в её доме. Он беспокоился, что офицер МакВэй зайдет в любую минуту, хотя Харли и сказала, что его не будет дома допоздна. В последний раз, когда он разговаривал с отцом Харли, все прошло не так уж хорошо.

Дилан сильно сомневался, что её отец обрадуется, увидев его здесь, в этой комнате, со своей дочерью. Мысль об этом заставила холодок пробежаться по его позвоночнику. Он боялся офицера МакВэй. Парень был взволнован, частично слушая Харли и одновременно прислушиваясь, не заходит ли кто в дом. В таком состоянии было сложно сконцентрироваться. Не то, чтобы это было для него в новинку. Подобная проблема возникла у Дилана после смерти Лорен. Страх и адаптация не позволяли ему полностью пребывать в настоящем. Дилан будто находился одной ногой здесь, а другой – надежно застрял на несколько недель назад в том ручье. Если бы он только мог заставить обе ноги двигаться вперед.

Вот почему он был здесь.

Последнее заявление Харли вытолкнуло парня из его мыслей. Она подозревала кого-то, и, возможно, это был его билет из беспорядка, творящегося вокруг.

– Ты думаешь, что это сделала Киара? – Дилан подался вперед, его сердце колотилось в груди. – Ты поделилась этой догадкой со своим отцом?

Киара прекрасно подходила на роль подозреваемой. Все в городе знали, что она ненавидит Лорен. В соцсетях она даже несколько раз угрожала отомстить ей.

Харли пристально посмотрела на него:

– Я не пойду к отцу, пока у меня не будет доказательств.

Дилан тяжело сглотнул:

– Которые невозможно достать.

– Если она невиновна.

Вздохнув, Дилан почувствовал себя побежденным. Он был дураком, поверив, что это может сработать.

– О, убери этот траурный вид. Мы собираемся решить этот вопрос, – твердо сказала Харли уверенным тоном. – И тогда мы станем героями.

Герои. Звучит неплохо. Мысленно Дилан вернулся в то время, когда его держали в комнате для допросов. Офицер МакВэй смотрел на него, как на лжеца. Как будто он был убийцей. Он никогда не хотел снова оказаться в этой комнате.

– Хорошо. Но как? – спросил он.

Легкая улыбка расползлась по лицу Харли:

– У меня есть несколько козырей в рукаве.

Дилан не знал, что думать о Харли. До этой недели он совсем её не знал. Теперь же он внезапно оказался в е      ё спальне и строил из себя детектива. Он задавался вопросом, было ли это ошибкой. Мог ли он доверять ей? Не так давно она преследовала его, переодевшись в Лорен. Как он мог быть уверен, что это не ловушка?

– Не надо так пугаться, – поддразнила она его. – У меня не настолько опасные планы.

Харли неправильно истолковала его молчание. Он не боялся её планов. Он боялся её намерений. Он боялся её.

– Но они опасны? – Дилана бросило в жар.

Она раздраженно вздохнула:

– Мой отец владеет той же информацией, что и мы. Вероятно, он уже опросил каждого человека из моего списка. И теперь он знает то, о чем мы не в курсе. Единственное преимущество, которое у нас есть – мы не полицейские. Мы можем подслушать что-то в школе. Можем разговорить людей так, как полицейский не сможет.

Хоть Харли и была права, но она забыла об одной маленькой, но очень важной детали.

– Ты – дочь офицера МакВэй. Всем это известно. И ты никогда ни с кем не разговариваешь.

Она улыбнулась:

– По-твоему, почему мне нужен партнер? Вот где ты пригодишься.

Дилан почувствовал облегчение, понимая, что она выбрала его не только потому, что он обнаружил тело Лорен. В её плане был лишь один изъян.

– Ты знаешь, что я не такой уж популярный. Не уверен, что я – лучший вариант, – сообщил он ей.

– Ты что же думаешь, кто-нибудь из этих ребят стал бы помогать мне? Особенно с этим делом?

– А что заставило тебя думать, что это сделаю я?

Прикусив губу, Харли внимательно посмотрела на него. Ее глаза пронзили его, словно видели насквозь душу. Этот взгляд напомнил Дилану её отца. Дрожь пробежала по его позвоночнику.

– Есть на то причины.

Он ненавидел, когда она уклончиво отвечала на его вопросы. Выглядело так, будто Харли что-то скрывала. Он снова задался вопросом, должен ли он ей доверять.

– Итак, это твой план? Использовать меня, чтобы заставить людей говорить?

Уму непостижимо. Никто из этих крутых ребят даже не разговаривал с ним.

– Ты, правда, думаешь, что это сработает?

– Да, если ты все сделаешь правильно.

Неожиданно в Дилане вспыхнула волна раздражения.

– Что это значит?

– Это значит, что на данный момент мне просто нужно, чтобы ты внимательно слушал. – Харли провела пальцем по краю страниц своего блокнота. – Дай мне знать, если услышишь что-нибудь интересное.

Он кивнул, стараясь не казаться разочарованным. Дилан надеялся, что у неё будет более интересный план. Похоже, их расследование займет много времени.

– Каково это было?

Закрыв блокнот, Харли с любопытством посмотрела на него в ожидании ответа.

– Что было?

– Обнаружить её тело.

В глазах Харли он увидел нервозность. Дилан сглотнул и одернул воротник – тот был влажным от пота. Нагреватель гудел, обдавая горячим воздухом из вентиляционного отверстия пространство над их головами. Ранее прошел дождь, и дождевые капли продолжала стекать по окну её спальни. Она всё ещё смотрела на него, ожидая ответа. Что она хотела, чтобы он сказал?

Дилан закрыл глаза и отчетливо услышал крики сестры вперемешку с непрерывным лаем Поттера.

– Ужасно.

– Тебе она нравилась, а? – брови Харли поднялись вверх.

– Лорен?

Положив на ноутбук свой блокнот, она вытянула ноги. На ней была футболка и спортивные шорты, обнажающие длинные бледные ноги. Довольно странно носить такую одежду в дождливый день. Но в её доме было тепло. Слишком тепло. Не только потому, что нагреватель работал на всю мощь, но и потому, что дом был маленьким.

– Да. Лорен. Ты был влюблен в неё.

Желудок Дилана завязался в узел:

– Все парни в Фентонской школе были в неё влюблены.

– И ты был одним из них. Я даже могу описать, как ты на неё смотрел.

Дилан напрягся под её пристальным взглядом. Что он здесь делал? С ней что-то не так? Он всегда так думал.

– Мне пора.

Поднявшись с пола, он встал на дрожащие ноги.

– Я тебя обидела?

Харли судорожно выпятила нижнюю губу, но вовсе не выглядела несчастной. Скорее самодовольной. Что только подтвердило его подозрения. Эта цыпочка рехнулась. И ему пора валить отсюда. Ничего ей, не отвечая, он обернулся.

– О, да ладно. Я думала, что мы подружились, – она соскочила с пола и потянулась за ним. – Разве не об этом говорят друзья?

Харли встала прямо перед ним, блокируя путь к двери. Его пульс ускорился.

– Так это дружба? Потому что твои вопросы сейчас звучат так же, как допрос твоего отца.

Её глаза расширились. Либо она была искренне удивлена, либо была хорошей актрисой. Он не знал её достаточно хорошо, чтобы понять, что именно это значит.

– Мой папа спрашивал, втрескался ли ты в Лорен?

Дилан кивнул. Не было необходимости сейчас отрицать это.

– Извини.

Харли взмахнула ресницами. Так, будто её смутила эта ситуация. Тем не менее, Дилан посчитал такой жест сексуальным, и это удивило его. Он никогда раньше не думал о ней в подобном ключе. Но в этот момент она стояла перед ним с этими длинными обнаженными ногами, взъерошенными черными волосами и блестящими губами. Ее ванильный запах окутал его, и колени Дилана подкосились.

– Я, действительно, просто пыталась поговорить. Знаешь, я новичок во всей этой фигне. Я имею в виду дружбу.

Он хотел верить ей. Ему нужно было верить.

Кивнув головой, он сказал:

– Может, в следующий раз попробуешь говорить на нейтральную тему?