— Подожди! — Уиллоу явно не была готова окончить разговор. — Помнишь, что писали в газете насчет корабля, горящего в Рыбачьей бухте? Что там случилось? В статье говорилось, что это была шхуна для ловли крабов под названием «Норвежская ночь».Ты не знаешь, кому она принадлежала?

Рейчел застыла с трубкой в руках.

— Как, ты сказала, ее название? — прошептала она.

— «Норвежская ночь», — повторила Уиллоу. — В статье написано, что это, наверное, поджог.

Рейчел не могла вымолвить ни слова. «Норвежская ночь» — шхуна? Последними словами ее умирающего отца было название корабля?

— Рейчел, ты видела пожар? Ты не знаешь, что случилось?

— Я видела, — произнесла она, с трудом заставив себя поддерживать разговор. — Но ничего не знаю. В газете не пишут о том, где была построена шхуна?

— Нет, — ответила Уиллоу несколько растерянно. — В ней даже не сообщают, кому она принадлежала. Я потому-то и спросила — думала, что, может быть, ты знаешь больше.

— Не знаю. Но постараюсь выяснить. Я должна идти, Уилли. Джейсон ждет. — Рейчел снова потерла лоб, устало вздохнув. — Я не могу заставить тебя перестать волноваться, сестренка, — добавила она мягко. — Могу только обещать быть осторожной. До свидания, — сказала она в третий раз. — Я люблю тебя.

Она подождала, пока Уиллоу даст ей последние наставления, и опустила трубку на рычаг. Потом закрыла глаза, потерла обеими руками лицо и с облегчением выдохнула.

«Норвежская ночь» оказалась шхуной для ловли крабов. А эти шхуны часто ставят сети далеко в море, имея прекрасную возможность, не привлекая внимания, встретиться с другим судном и привезти краденые предметы искусства обратно в порт. Никто не станет их подозревать, потому что рыбаки выглядят невинно, как чайки, кружащиеся над ними.

Итак, теперь ей надо выяснить, почему последние слова отца были о «Норвежской ночи», была ли она построена на верфи Тэда и стояло ли на ее чертежах имя Фрэнка Фостера.

Уиллоу сказала, что подозревали поджог. Господи, она надеялась, что это была месть со стороны других ловцов крабов или что ее подожгли с целью получения страховки.

Ей было все равно, лишь бы поджог ни в какой степени не связывали с ее отцом.

Рейчел встала и осмотрела правое колено. Теперь оно только слегка болело и казалось на редкость крепким, но она не собиралась утруждать его сегодня вечером. Она села в свое кресло и направила его к двери спальни. Она должна найти Джейсона, наполнить бассейн соленой водой, а затем, как только Ки и его люди улягутся спать, отделаться от фальшивых изумрудов.

Глава 9

Но, не найдя Джейсона возле бассейна, где они договорились встретиться, Рейчел наткнулась на него, Ки и Дункана в огромном фойе со стеклянным куполом. У Ки под мышкой был толстый скоросшиватель на трех кольцах, и все мужчины несли в пластиковой папке листы бумаги.

У всех троих были очень хмурые лица.

Ки взглянул на нее, когда ее кресло тихо катилось по направлению к ним, и рука Рейчел неожиданно соскочила с рычага. Пронзительный взгляд Кинана заставил ее резко остановиться в десяти футах от них. Если она не ошибалась, этот взгляд был полон гнева и… и обвинения.

Ки направился к ней. Его глаза метали молнии, в походке чувствовалась неумолимая решительность, губы были сжаты в ниточку, что говорило о надвигающейся грозе.

Первой мыслью Рейчел было развернуться и удрать в комнату, но она решила проявить твердость, даже несмотря на то, что в ее душе вдруг взвился целый рой бабочек.

Дункан и Джейсон также вышли вперед и, когда Ки остановился перед ней, встали по обе стороны от него, образуя внушительную стену мужских гормонов.

Рейчел бросила беглый взгляд на бумаги в их руках, надеясь понять, что их так рассердило. В это время в фойе появились Мэтью и Люк, а с южного крыла вошел Питер. Они тоже держали в руках бумаги в пластиковых папках и почему-то хмурились.

— В моем списке не хватает двух предметов, — сказал Мэтью, приблизившись. — И греческий кувшин шестого века разбит вдребезги.

Рейчел бросила взгляд на Ки, чтобы узнать, какова будет его реакция на слова Мэтью, но он только приподнял левую бровь.

— Если не было землетрясения, то этот кувшин сам собой не мог спрыгнуть со своего места, — продолжал Мэтью. — Кто-то помог ему. Я нашел его в углу комнаты.

Ки продолжал смотреть на нее — и смотреть обвиняюще.

Бабочки в ее душе превратились в сердитых пчел.

— А в моем списке не хватает трех предметов, — сообщил Люк.

— Ну а я нашел все, — доложил Питер, глядя в свои бумаги. — Кроме картины, которая должна была висеть в верхнем зале южного крыла.

— Что здесь происходит? — спросила наконец Рейчел, тоже поднимая бровь.

— Мы проводим инвентаризацию, — произнес Ки безразличным тоном. — И похоже на то, что за последние три года кто-то поживился моим наследством.

Рейчел перевела взгляд на бумаги в его руке. В Саб-Роуз что-то пропало. И Ки думал, что это ее рук дело. Она взглянула на других мужчин.

— Этого не может быть, — твердо сказала она. — В дом не могла проникнуть даже мышь, если у нее не было кода сигнализации.

— В таком случае объясните, каким образом в инвентаризационном списке не хватает нескольких предметов, — потребовал Ки.

— Они не могли пропасть. Они просто… просто лежат в другом месте. Вы проверяли Гобеленовую комнату на третьем этаже? Это надежное хранилище, и в нем есть система температурного контроля.

Она еще не кончила, когда Ки отрицательно замотал головой:

— Мы ее проверили и нашли там две вещи, но остается еще свыше тридцати ненайденных.

— Тридцати?!

Ки взял у своих людей листы и, открыв скоросшиватель, начал их туда складывать.

— А как насчет склепа? — спросила Рейчел. — Вы наконец подобрали код? Может быть, они там.

Он крепче прижал к себе скоросшиватель и взглянул на нее:

— Подобрал. Там нет ничего из пропавших вещей. Но вот что меня озадачило, — добавил он, опуская руку в карман, а затем показывая ей что-то лежавшее на его ладони.

От Рейчел потребовалась вся ее выдержка, чтобы не выдать себя.

— Я нашел это на полу, — сообщил он, держа в пальцах изумрудную сережку. — И в одном из сейфов уже лежали такие же серьги вместе с колье. — Он повертел перед ее носом сверкающим камнем. — Я не слишком хорошо знаком с женскими украшениями. Скажите, Рейчел, это нормально — иметь в гарнитуре три серьги?

— А… я сама не очень разбираюсь в украшениях, — прошептала она, бросая взгляд на мужчин, а потом переводя его на Ки. — Я не ношу драгоценности.

Он кивнул:

— Я это заметил. За исключением кольца?

Рейчел посмотрела на свою правую руку, дотронувшись большим пальцем до безымянного, и увидела, что в том месте, где раньше находилось кольцо, он был белее.

— У меня есть кольцо, но оно сейчас у ювелира для чистки.

В фойе повисло тягостное молчание. В нем чувствовалось недоверие, обвинение и, как показалось Рейчел, разочарование.

Ки считал ее воровкой. Он застал ее в своей библиотеке два дня назад, в Саб-Роуз пропали вещи, и он нашел третью изумрудную сережку. Проклятие! Он никогда не поверит, что она пыталась добавить ему драгоценностей, а не украсть их.

Она не знала, кем больше разочарована: Кинаном или собой. Она была по уши охвачена страстью к мужчине, который обвинял ее в похищении его наследства.

— Я… я устала, — пробормотала она, не поднимая головы. — Я помогу вам искать пропавшие вещи утром. — Она надавила на рычаг своего кресла, повернулась и стала выезжать из фойе.

Она почти добралась до большой комнаты, когда Ки заговорил.

— Рейчел, — обратился он к ней спокойно и властно. Она остановилась и взглянула через плечо:

— Что?

Какую-то долю секунды он поколебался, прежде чем махнуть ей рукой:

— Спокойной ночи.

— Ты не должен считать нашу Рейчел ответственной за пропажу вещей, — заговорил Дункан, когда стих шум колес удаляющегося кресла-коляски.

Ки отвел глаза от своей гостьи и оглядел мужчин. У всех был такой вид, словно он обвинил их матерей в проституции.

— И с каких это пор она сделалась нашей Рейчел?

— Ты должен признать, что она ужасно много сделала, чтобы помочь нам открыть этот дом, — наступал Дункан. — А это, наверное, было для нее непросто, учитывая то, что произошло здесь три года назад.

Ки бросил папку на стол, скрестил руки на груди и удивленно посмотрел на своих людей:

— И вам безразличен тот факт, что она так легко согласилась не только помочь нам, но и остаться здесь?

— Она не может ходить, — напомнил Мэтью. — Это упрощает дело.

— Действительно упрощает, — согласился Ки, кивая. — Если она старается закончить то, что начала двое суток назад, до того как мы неожиданно здесь появились.

— Если Рейчел ответственна за пропажу — а я все еще не уверен в этом, — хмуро сказал Дункан, — почему она не прекратила действовать теперь, когда мы здесь? Зачем ей было продолжать воровать прямо у нас под носом?

— Возможно, из-за этого, — предположил Ки, вынимая из кармана изумрудную сережку. — Это подделка и является частью поддельного гарнитура, который числится в списке вещей, находящихся в сейфе склепа. Но изумрудное колье и серьги, которые я нашел в сейфе № 16, — подлинные. Он сжал сережку в кулаке.

— И этот гарнитур стоимостью в миллион долларов США был украден из поместья Гренье во Франции почти семнадцать лет назад.

— Так что ты хочешь сказать? — уточнил Люк. — Что два дня назад Рейчел обменяла фальшивые изумруды на настоящие? Это ведь не имеет смысла.

— Ну, да, — согласился Дункан. — Если у нее были настоящие изумруды, зачем ей было менять их на фальшивки?

— Это-то я и хочу выяснить, — продолжал Ки. — Но для начала надо узнать, где она взяла настоящие.

— Как могло получиться так, что у Таддеуса Лейкмана оказался гарнитур поддельных украшений? — спросил Питер. — По-моему, это тоже не имеет смысла.

Ки пожал плечами:

— Иметь дубликаты известных драгоценностей не такая уж редкость. И это вполне законно.

Дункан вздохнул, провел ладонью по волосам и помассировал затылок. Он задумчиво смерил Ки взглядом.

— И ты думаешь, что если мы будем просто ждать, то пропавшие вещи чудесным образом найдутся? Что Рейчел согласилась помочь нам, чтобы заменить украденные ею драгоценности? Послушай, старик, это вообще не имеет смысла.

— Все, что я знаю, — это то, что она была в библиотеке в тот вечер, когда мы сюда приехали. И что у нее был свой доступ в этот дом в течение трех лет. Она спроектировала Саб-Роуз и знает все его секреты.

— Но это не делает ее воровкой, — глубокомысленно изрек Джейсон. — Наоборот, это делает ее особенно ценной для нас. Подумайте. Что, если кто-то другой, а не Рейчел, воровал в поместье Таддеуса Лейкмана? Она могла бы показать нам туннели, которыми он мог пользоваться.

— Ты имеешь в виду туннели, которые, как она уверяет, не существуют? — уточнил Ки.

— Она просто нам не доверяет, — констатировал Люк. Внезапно он усмехнулся: — Но мы можем это изменить.

— Каким образом? — поинтересовался Ки, подняв бровь.

— Начав доверять ей, — быстро добавил Дункан, одобрительно кивая. — А не вести себя так, будто мы считаем ее воровкой. Разве вы не заметили ее реакции, когда она поняла, что пропали многие вещи? Она была шокирована.

— Да, — поддакнул Мэтью, потирая руки. — Ты сам это сказал, Ки. Она чувствует себя здесь хозяйкой. Если мы привлечем ее к поискам, она нам поможет.

— Но это может быть для нее опасно, если в доме все еще кто-то рыщет, — заметил Кинан.

Дункан отмахнулся от его страхов.

— Мы сможем защитить ее, — уверенно заявил он. Вдруг он напрягся. — А что с Микаэлой? Когда она приедет? Одно дело — присматривать за одной Рейчел, но за двумя женщинами уже не уследишь.

Ки не мог сдержать улыбки.

— Наш ангелочек прибудет через три дня.

Джейсон тяжело вздохнул.

— Дункан прав. Надо связаться с Ахабом и попросить его повезти Микаэлу живописным маршрутом вдоль побережья, чтобы дать нам больше времени.

Ки фыркнул и покрутил в кармане изумрудную серьгу.

— Я говорил сегодня утром с капитаном, и он сказал, что Ахаб сможет держать Микаэлу не больше недели. Он угрожает посадить ее в шлюпку и буксировать за шхуной, если она не прекратит менять его паруса. Я двадцать минут старался по рации убедить ее в том, что шхуны не предназначены для того, чтобы плавать под спинакерами.

— Ты же знаешь, что растишь тирана, — добродушно улыбнулся Джейсон.

— Не я один, — Ки, взглянув сначала на Джейсона, а потом на остальных. — Вы все вертитесь вокруг ее пальчика.

«И я больше других», — молча признался себе Ки. Микаэла Оукс была совершенно избалована, и все мужчины, включая команду шхуны «Шесть и одна», приложили к этому руку.

Ки пожалел учительницу класса, в который попадет Микаэла этой осенью.