Джанет Чапмен - Последний романтик

— Иди сюда, Микки, — тихо свистнула она. — Пойдем, мальчик, пора возвращаться в реальный мир.

Она продолжала звать, но потом сдалась и медленно нажала на панель. В комнату со зловещим стоном хлынул поток теплого воздуха.

Она полностью отодвинула панель, и Микки прошмыгнул за ее спиной, задев ее хвостом.

— Прекрати! — прошипела Рейчел, выходя из туннеля и освещая комнату лучом фонарика. — Из-за тебя нас пой…

Слова застряли у нее в горле, когда луч света упал на пару ног в кожаных сандалиях, переплетенных на щиколотках. Они принадлежали скрытому в тени, но, несомненно, мужскому телу, сидящему на стуле в дальнем углу комнаты.

Микки сел перед стулом, вздымая хвостом облако пыли, сверкающее в узком луче ее фонаря. Рейчел выключила фонарь, уронила голову и вздохнула. Черт возьми, ей определенно нужно прекратить тщетные попытки найти потайную комнату.

Наконец Рейчел расправила плечи и при слабом свете луны постаралась рассмотреть находящегося в комнате человека.

— Я не воровка, — прошептала она. — Я никогда ничего не брала из Саб-Роуз.

Тень поднялась. А затем медленно направилась к ней. Рейчел отступила назад.

— Я не воровка.

Человек остановился в нескольких шагах от нее. Лунный свет скользил по его телу, высвечивая широко расставленные ноги, но оставляя верхнюю часть туловища в тени. Она не видела его рук, но полагала, что они скрещены на груди, как он обычно делал, размышляя о чем-нибудь.

— Я не воровка, — повторила она еще раз на случай, если он не расслышал.

— Я знаю, — раздался тихий ответ из темноты. Она сделала шаг вперед.

— Вы знаете?

Он приблизился к ней.

— Но вы любите заходить на чужую территорию.

— Я не захожу. Я здесь гостья.

Он подошел еще ближе; теперь лунный свет освещал и его скрещенные руки.

— Гостья, стоящая посреди запертой комнаты. Это было правдой.

— Я искала вас, — солгала она, глядя ему прямо в лицо и притворяясь, что видит его.

— И зачем я вам?

— Чтобы сказать, что я не воровка.

— И это не могло подождать до утра?

— Я не могла спать, когда вы и все остальные думают, что это я крала вещи из Саб-Роуз.

— Они так не думают, Рейчел. Они… — он наконец убрал руки с груди, словно в знак примирения, — они, также как и я, очарованы вами.

Очарован! Он очарован!

Это здорово, правда? Неужели она настолько очаровала его, что он начал ей верить?

— В фойе я этого не заметила.

Он подошел еще ближе, так близко, что она чувствовала жар его тела. И его запах. И, о Господи, она могла практически ощущать его вкус!

— Вы быстро ушли и не слышали, о чем мы говорили, — произнес он шепотом, от которого все ее тело начало трепетать.

У Рейчел опять возникла проблема близости. Ее ладони чесались, и ей было трудно сдержаться и не дотронуться до него.

— Вы помните, что я сказал вам, после того как вы меня поцеловали? — спросил он, становясь за ее спиной и осторожно перекидывая ее косу через плечо.

— Я… — Рейчел проглотила слюну и начала снова: — Я не пом… что вы сказали? — хрипло пробормотала она, стараясь разглядеть его лицо в темноте. Но не смогла и опустила глаза, зачарованно наблюдая за тем, как он ловко расстегнул заколку на ее волосах, положил ее в карман и медленно накрутил на пальцы кончик косы.

— Я сказал вам, что в следующий раз, когда мы достигнем некой черты, я пойду до конца.

— И мы… мы достигли этой черты?

Медленно и так нежно, что Рейчел почувствовала покалывание во всем теле до кончиков пальцев ног, Ки начал расплетать ее косу.

— Мы уже перешли ее, Рейчел. Она напряглась в ожидании.

Волосы рассыпалась по плечам, и его рука двинулась выше.

Ей сделалось трудно дышать.

И когда его пальцы наконец добрались до изгиба ее шеи, он сжал ее затылок, наклонился и приблизил свои губы к ее губам — не целуя, даже не касаясь их, — просто достаточно близко, для того чтобы каждый нерв в ее теле ожил в предвкушении поцелуя.

— Либо ударьте меня фонарем, Рейчел, либо поцелуйте меня.

Фонарь со стуком упал на пол.

Рейчел рванулась к нему, обвила руками его за шею и поцеловала так пылко, что даже мертвец не смог бы остаться равнодушным.

Он поднял ее, сделал несколько шагов и прижал к дубовой панели, через которую она пробралась сюда, отрезав единственный путь к отступлению.

Но в этот момент, когда ее губы впивались в его, ей было все равно. Обвив ногами его за талию, она прильнула к нему всем телом, всасывая в себя божественный вкус его дыхания. Он приоткрыл рот, позволяя ее языку проникать как можно глубже.

Годы воздержания взорвались в ее теле неуправляемыми импульсами. Ее сердце бешено колотилось, тело горело, и защитная броня, за которой она скрывалась так долго, внезапно с оглушительным треском раскололась.

Ки бедрами прижал ее к панели Гобеленовой комнаты. Его губы бродили от ее рта до щеки, затем опустились ниже, пока не нашли чувствительное место под левым ухом.

Рейчел застонала от удовольствия, и ему стало ясно, что она близка к экстазу.

Она не могла думать, не могла пошевелиться. Ее била дрожь, и ей что-то очень хотелось сделать.

Ки расстегнул верхнюю пуговицу на ее блузке, затем следующую… следующую.

Да, вот чего она хотела. Она хотела раздеть его и пробежать руками по всем закоулкам его тела. Он него исходил жар страсти, обдававший ее, словно океанские волны, бьющиеся о гранитные скалы, на которых стоял Саб-Роуз.

Он сказал, что дойдет до конца. Сегодня. Здесь. Сейчас.

Боже, она надеялась, что так и будет!

Она вытащила из его брюк рубашку и закатала ее, обнажив его торс. Его губы касались ее уха, язык и щекотал, и проникал внутрь, и обещал еще больше.

— Помоги мне, — прошептала она, вновь потянув за рубашку. Она должна была дотронуться до его обнаженной кожи. Лихорадка внутри ее начинала выходить из-под контроля.

Он откинулся назад, не ослабляя давления бедрами, и одним быстрым движением скинул рубашку.

Рейчел издала звук, означающий удовлетворение, и припала лицом к его голой груди. Ее сердце стучало возле его щеки. Кожа Кинана была влажной, мягкие и чувственные волосы на груди нежно щекотали ей губы.

Она лизнула его в пупок и была вознаграждена стоном, настолько мужским, что все клеточки ее тела затрепетали от наслаждения.

Он сдернул с ее плеч блузку вместе с бретельками бюстгальтера.

— Помоги мне, — грубо потребовал он, тоже желая обнажить ее грудь.

Рейчел мгновенно расстегнула бюстгальтер и сразу же опять обняла Ки, сжимая мускулы на его плечах, руках и шее, стараясь дотянуться до губ.

На этот раз их поцелуй был еще жарче, еще неистовее — и, возможно, еще отчаяннее. Ее соски затвердели, коснувшись волосков на его груди. Он сильнее прижался к ней, и его восставшее мужское естество жгло ее сквозь ткань джинсов.

Все тело Рейчел содрогалось от конвульсий. Больше было невозможно терпеть эту муку. Она просто изнемогала от желания почувствовать его внутри себя.

— Давай, — прошептала она мимо его уха, ощущая сотрясавшую его дрожь.

Он сделал шаг назад, поставил девушку на ноги и расстегнул «молнию» на ее джинсах. Рейчел в одно мгновение сбросила туфли и стала расстегивать пояс, что было непросто сделать трясущимися руками.

Их дыхание стало прерывистым, их желание — ощутимым на ощупь.

Он спустил ее джинсы до лодыжек в тот момент, когда она сделала то же самое с его. Потом поднял Рейчел и опять прижал к стене. Она обвилась ногами вокруг него, охнув от ощущения обнаженного тела. Между ними не было ничего, кроме потрясающего, пульсирующего жара.

Он подтянул ее повыше, но внезапно остановился: тугие бицепсы на его плечах подергивались, глаза были закрыты, дыхание стало прерывистым.

Рейчел поняла, что он старается сохранить над собой контроль.

Но она этого не хотела. Она вонзила ногти в его кожу, чтобы заставить взглянуть на нее, и уставилась в темно-голубые глаза на освещенном лунным светом худощавом лице, глаза, в которых отражался первобытный инстинкт.

— Если тебя приглашают, то это не является вторжением на чужую территорию, — криво улыбнулась она. — Или это тоже надо объяснять?

Судорога прошла по его телу, сотрясая их обоих.

Рейчел прогнулась и опустилась пониже, раздвигая ноги до тех пор, пока не почувствовала кончик его копья, проникающего во влажные створки ее раковины.

Но он все еще сдерживал себя.

— У меня всегда было кое-что для пещерных людей, — прошептала она.

Его глаза вспыхнули при воспоминании об их первой встрече, ноздри раздулись, а руки впились в ее бедра. Он чертыхнулся, схватив одной рукой прядь ее волос и запечатав ей рот властным и глубоким поцелуем. Оторвавшись от ее губ, он начал покрывать поцелуями ее щеки, горло и грудь, а потом, спрятав лицо в изгибе ее шеи и погрузившись в ее плоть, стал двигаться в ней взад-вперед до тех пор, пока не довел до полного исступления.

Рейчел ловила ртом воздух, задыхаясь от его натиска. Она воспользовалась тем, что он остановился, стараясь приспособиться к его размеру, желая, чтобы ее мускулы расслабились и она могла бы принять его.

— Я должен продолжать, Рейчел! — прорычал он, прикасаясь к ней горячими и влажными губами, почти кусая ее.

Но он все-таки ждал — ее благородный первобытный волк. Рейчел изогнулась, уткнувшись лицом ему в плечо, и легонько укусила в знак разрешения.

Он начал двигаться с сокрушительной силой, быстро и грубо, совершенно неуправляемо. Рейчел вскрикнула, но не от разочарования, а от восторга. Она наслаждалась бурей, которую сама вызвала, радостно встречая каждый мощный толчок его бедер.

Стена за ее спиной, комната, дом, весь мир — все ускользало от нее в дымке эротических запахов и ощущений. Она приветствовала каждый толчок поощрительным постаныванием, сливавшимся с его стонами наслаждения.

Она быстро достигла оргазма, ответив сотрясавшей ее тело судороге завершающим криком.

Он продвигался все глубже и двигался все быстрее и энергичнее, но потом внезапно остановился. Она почувствовала, что он кончил, излив в нее свое семя; его член пульсировал возле ее сокращающихся мышц.

Ки уронил голову ей на плечо; дыхание с шумом вырывалось из его покрытой потом груди. Их сердца бились рядом, и каждый нерв ее тела откликался на их бешеный стук. Она стиснула зубы, когдадлительная судорога заставила его еще глубже проникнуть в нее.

Он поднял голову и, прищурившись, посмотрел на нее. Потом снова вошел в нее, медленно вышел и во второй раз погрузился в ее плоть, закрыв глаза и пробормотав грубое ругательство, которое больше походило на стон.

Ки резко выпрямился, оторвав ее от стены, и встал посреди комнаты, сжимая женщину в страстном объятии, все еще находясь внутри ее; и Рейчел могла только льнуть к нему, трепеща всем телом.

Он пошел к двери и от движения еще глубже проник в нее; Рейчел непроизвольно стиснула его бедра ногами.

Он остановился, издал звериный рык и изменил направление.

— Если ты будешь носить меня по комнате, я снова кончу, — предупредила она его сквозь сжатые зубы, отчаянно стараясь сдержаться.

Он остановился, глядя ей прямо в глаза с такой страстью, что она опять достигла высшей точки наслаждения.

Он что-то произнес — то ли жалобно, то ли сердито, упал на колени, положил ее на ковер, не нарушая близости, и с силой проник еще глубже в ее трепещущее лоно, вызвав серию сотрясших ее оргазмов.

Кинан вынул свое орудие, откинул голову и в последний раз ринулся на штурм.

Наконец их силы иссякли.

Черта была пройдена.

Они кончили очень бурно.

Рейчел лежала на пыльном ковре — Ки был наполовину на ней, наполовину на полу — и смотрела в пространство. Тишина нарушалась только их тяжелым дыханием и неровным стуком сердец. Она могла сосчитать по пальцам одной руки мужчин, с которыми у нее был секс, и по пальцам рук и ног количество оргазмов, которые испытала.

Однако она никогда… никогда не испытывала такой острой потребности в чьей-то близости. Если бы она не почувствовала его внутри себя, она бы умерла. Или сошла с ума.

Да, черт возьми, она сошла с ума. Она лежала на полу с полубогом, распластавшимся на ее теле, и только что дважды достигла оргазма — второй раз от одного взгляда на него.

Джинн был выпущен из бутылки.

Страсть наконец возобладала над здравым смыслом.

Он приподнялся на локте и устремил на нее взор, смахнув с ее лица прядь волос.

— Я собираюсь запереть вас в южной башне и повесить ключ себе на шею. Вы опасная леди.

Она не смотрела на него. Не могла. Не могла, пока ей все еще хотелось дотронуться до него и пока ее тело все еще содрогалось от невероятных ощущений.

Да, она опасна — опасна для себя самой.

— Я бы не осталась там надолго. Из южной башни есть туннель, — парировала она, уставясь на темный потолок, который, как она знала, был высотой в двенадцать футов и девять дюймов.