— Черт возьми! — пробормотала она, открывая бардачок и доставая оттуда маленький бинокль, который направила на корабль. — Надо же, это шхуна. Мисс Микаэла, домашний тиран, прибывает не завтра, — сказала она, разглядев маленькую светловолосую девочку, стоявшую возле перил, которая махала обеими руками и что-то кричала. — Она прибывает сегодня.

Рейчел опустила бинокль и посмотрела на Уиллоу:

— Вот и рухнули наши планы с Буревестником.

Уиллоу взяла у нее бинокль и направила его на шхуну, затем обернулась к Рейчел и с улыбкой покачала головой:

— Ничего и не рухнули. Мы возьмем ее с собой. Ей это понравится. Это будет девичник на открытом воздухе в большом городе Паффин-Харборе.

— Пятилетние дети не могут хранить секреты. Через два дня о нас узнает весь город.

— Мне было пять лет, когда я застала тебя целующейся с Майком Джонсоном на фестивале омаров.

— Я пригрозила остричь твои волосы, пока ты будешь спать, если ты проболтаешься, — напомнила Рейчел, наконец заведя машину и выезжая на дорогу. Она повернула к домуЛарри.

— Тогда и мы так пригрозим маленькому тирану, — сказала Уиллоу, надевая солнечные очки и устало откидываясь на сиденье.

Глава 15

Дом Фостеров еще никогда не был так полон с тех пор, как похоронили Марианну и Фрэнка Фостер. Но если три года назад в нем собрались соседи и друзья, которые тихо переговаривались и горевали, все еше находясь в шоке, сегодня в нем был один волк, семеро мужчин и маленький светловолосый ангелочек. Все говорили громко и одновременно, счастливые оттого, что снова были вместе.

Ну, разве что за исключением Джонатана Френча, иначе говоря Ахаба. Он был счастлив освободиться от своей обузы, и казалось, что больше всего на свете его сейчас интересовала миска с клубникой, которую он с жадностью поглощал.

Они явились полчаса назад словно армия оккупантов — гордо улыбающийся Ки с Микаэлой на руках, Дункан с ее сумками, Мэтью с огромным плюшевым зверем, похожим на жирафа с крыльями, Люк с четырьмя бутылками вина и Джейсон с Питером, нагруженные по крайней мере десятью корзинками с клубникой.

Уиллоу при одном взгляде на клубнику позеленела и побежала наверх, прежде чем Рейчел успела познакомить ее с апостолами.

Рейчел взяла на себя функции хозяйки. Она почистила клубнику, подала миски и ложки и разлила вино. Она уже три раза наполняла стоявшую на середине стола вазу ягодами, пока наконец не сдалась и не водрузила на стол всю корзину.

Ки сидел за столом, Микаэла у него на коленях, и оба были залиты ягодным соком.

— Расскажи папе, что ты натворила, юная леди, — сказал Ахаб, указывая ложкой на Микаэлу. — И что я хочу, чтобы он с тобой сделал.

Вытерев руки о передник, Рейчел наблюдала за тем, как во внезапно наступившей тишине Микаэла взглянула на отца самыми большими, красивыми и хитрыми глазами, которые Рейчел когда-либо видела.

— Я сломала компас, — прошептала она, моргая длинными ресницами — раз, два.

Выражение ее лица сделалось жалобным. Она спрятала голову под подбородком Ки и исподлобья обвела взглядом сидящих за столом. — И Ахаб хочет, чтобы ты меня побил.

— Я не сказал «побил», — заявил Ахаб со свирепым видом. — Я сказал «отшлепал». Это большая разница. И если ты, Ки, время от времени будешь прикладываться твердой рукой к ее непослушной маленькой попке, мы сможем прожить следующие пятнадцать лет, оставаясь в здравом уме.

Никак не реагируя на заявления Микаэлы и Ахаба, Ки повернул дочь лицом к себе и взял ее за подбородок.

— Что, по-твоему, я должен сделать? — спросил он.

— Я думаю, что была достаточно наказана, папочка, — сказала она, опять хлопая ресницами. — Целую неделю я скучала по тебе и… и по всем, — она дрожащим голоском, стараясь заглянуть в глаза всем сидящим за столом мужчинам.

Но Ки заставил ее смотреть на него.

— Каким образом ты разбила компас?

— На него упал бум.

— А почему он упал?

В ее больших голубых глазах отразилась тревога.

— Может быть, он упал, когда я развязала веревку, — прошептала она.

— Ты развязала веревку, хотя тебе не позволено дотрагиваться до такелажа, — спокойно произнес Ки.

Микаэла кивнула:

— Я старалась поскорее доплыть до тебя, папочка.

О, она хорошая девочка, решила Рейчел. Мисс Микаэла Оукс могла бы давать уроки куртизанкам. Рейчел вгляделась в лица мужчин, изучая их выражение.

В глазах Ахаба читалось равнодушие. Очевидно, он слишком часто становился свидетелем женских хитростей. Дункан хмурился, Люк едва сдерживал смех, а Джейсон, Питер и Мэтью кивками поддерживали Микаэлу.

— Ты знаешь, что может случиться с кораблем без компаса? — спросил Ки.

Микаэла медленно покачала подбородком, зажатым в его пальцах.

— Он может сбиться с курса. Если бы Ахаб не был таким хорошим капитаном, ты могла бы сидеть сейчас во Франции вместо того, чтобы быть с нами здесь, в Мэне.

— Я больше не буду трогать такелаж, папочка.

— Не будешь. И купишь Ахабу новый компас.

— Но у меня нет денег.

— Тогда тебе придется их заработать. Деньги, которые Ахаб платит своему матросу за то, что тот чистит медь на «Шесть и одна», он будет платить тебе. И когда ты заработаешь достаточно денег на компас, ты купишь его ему.

Ее глаза расширились от удивления.

— Но ведь это тяжелая работа, — запротестовала она, высвобождая подбородок и складывая руки на груди, как ее отец. — Я еще маленькая.

— Если тебе хватило сил развязать такелаж, то ты сможешь и почистить медь, — сказал Ки, громко чмокая ее в лоб. Он встал и посадил ее на стул, подвинув к ней миску с клубникой. — Ешь. Ты начнешь работать завтра.

Расстроенная тем, как все обернулось, Микаэла встала на колени на стул и прижала свою миску к груди. Ее плечи ссутулились, когда она стала есть, бросая обиженные взгляды на Ахаба.

Ахаб наполнил ягодами свою миску, насыпал туда полчашки сахара и закончил свой пир удовлетворенной улыбкой.

— Можно мне поговорить с тобой наедине? — спросил Ки, подходя к Рейчел и кладя руку ей на спину. Он подтолкнул ее к входной двери и, сойдя с крыльца, повел через лужайку к океану.

— Она очаровательна, Ки, — сказала Рейчел, как только они достигли покрытого галькой пляжа перед ее домом. — Красавица и просто сокровище.

— Она очень озорная, — возразил он с нескрываемой любовью и гордостью в голосе. — Удивительно, как мы все не спились. — Он улыбнулся и покачал головой. — Последние пять лет были самыми длинными годами в моей жизни, и клянусь, что я состарился по крайней мере лет на десять.

Он протянул руку и нежно провел костяшками пальцев по ее щеке.

— Но они были и лучшими в моей жизни, и я не отдал бы их за целый свет. — Он обнял ее и приподнял до уровня своего лица.

Его губы властно впились в ее рот. У Рейчел замерло сердце. Она обняла его за шею и приоткрыла губы, чтобы он мог полностью завладеть ее пахнувшим клубникой языком. Его руки прижимали ее к себе так крепко, что она чувствовала возле своей груди стук его сердца.

Он намотал ее косу на свою ладонь, добираясь до изгиба ее шеи, и запрокинул ей голову, чтобы их поцелуй стал еще глубже.

Реакция Рейчел была мгновенной: ее кровь закипела, а нервные окончания ожили, покалывая от желания. Жар его плоти проникал сквозь ее одежду до самой кожи, обдавая сладострастным теплом. А его рот — о, этот рот! — ласкал ее, посылая в мозг эротические картины их обнаженных тел в одной постели — сплетавшихся, трепещущих, возбуждавших друг друга до самозабвения.

Он опустил свободную руку, притянув к себе ее ягодицы, и Рейчел почувствовала, как в нее входит его желание. Он оторвался от ее рта, скользя губами по щеке, покусывая мочку уха, заставляя ее дрожать от плотского наслаждения.

А затем он выпрямился и отпустил ее, сжав ее плечи, что было очень кстати, так как ноги ее не держали.

— Вот так, — пробормотал он, — так-то лучше.

Лучше? Лучше, чем что? Черт возьми, ей было лучше до того, как он заставил ее кровь закипеть.

— Ну, теперь насчет Микаэлы, — сказал он деловым тоном, сняв руки с ее плеч и скрещивая их на груди. — Она может пожить у тебя?

— Разве у меня есть выбор?

Он пожал плечами:

— Я могу погрузить ее на борт «Шесть и одна» в надежде, что Ахаб не выбросит ее в море.

— О, перестань, — поморщилась Рейчел. — Она ведь еще совсем ребенок. Ей только пять лет.

— Но она стремительно растет, — констатировал он, проводя рукой по ее лицу. — Ей бы не помешало женское общество. Она всю свою жизнь была окружена мужчинами.

— А где ее мать? Она что, никогда ее не видела?

Его глаза приняли жесткое выражение, и он отрицательно покачал головой:

— Микаэла была моей с тех пор, как ей исполнилось десять минут от роду.

— Ее мать… умерла? — шепотом спросила Рейчел.

— Нет. Так что, мы договорились?

Очевидно, вопрос о матери Микаэлы не обсуждался.

— Может ли наш договор начаться с завтрашнего дня? У нас с Уиллоу сегодня вечером есть маленькое дело.

Его брови вопросительно поднялись, и он кивнул в сторону стоявшего во дворе зеленого пикапа:

— Имеет ли это дело отношение к грузовику Ларри Джен-кинса?

— Откуда ты знаешь, что это грузовик Ларри?

— Я многое знаю. Я, например, знаю, что вы сегодня ездили на верфи Лейкмана и что, пока Уиллоу отвлекала внимание Марка Олдера, ты шарила по его папкам. Что ты искала, Рейчел?

Рейчел тоже скрестила руки на груди:

— Ты следил за мной?

Он кивнул:

— Я ведь сказал тебе, что буду следить за тобой ради твоей безопасности.

— Но слежка должна была начаться только после приезда Микаэлы.

Он подошел к ней вплотную и обнял ее за плечи.

— Она началась в тот момент, когда я понял, что ты чуть было не упала со скалы в ту первую ночь, — проговорил он, крепче сжав ее плечи, когда она попыталась вырваться. — Что вы с Уиллоу сегодня собираетесь делать?

— Я, знаешь ли, жила еще до того, как ты здесь появился, — вспыхнула она, глядя ему в глаза. — Мы с Уиллоу несколько месяцев это планировали.

— Что именно?

— Не твое дело. Просто подержи сегодня вечером Микаэлу дома, и она сможет переехать к нам завтра утром. И прекрати за мной следить. Я могу сама о себе позаботиться.

Он прижал ее к своей груди, с рычанием обнял и властно поцеловал в губы.

— Я сделаю это лучше, — прошептал он, водя губами по ее щеке. — Ты можешь сломать себе шею или утонуть.

Рейчел наклонилась к нему и спрятала голову у него под подбородком, вдыхая его чудесный запах.

— Твоя дочь умеет хранить секреты?

Она почувствовала, как он кивнул.

— Когда ей это нужно.

Рейчел откинулась назад в его объятиях и посмотрела ему в лицо:

— Мы с Уиллоу должны тайком привезти сегодня в городской парк восьмифутового Буревестника, и нам может понадобиться мужская помощь.

— Восьмифутового Буревестника?

— Да, из дерева, — кивнула она. — В качестве подарка городу. Но это должен быть анонимный подарок. — Она улыбнулась. — Последние два года мы с Уиллоу делали городу небольшие подарки. Все гадали, откуда они берутся и кто их делает. А сегодня дебют Буревестника. На его лице внезапно проступило понимание.

— Это статуя в подвале твоего дома? Я видел ее в тот день, когда забирал твою одежду. Вы соорудили ее для города? И скворечники, и почтовые ящики — вы расставили их по всему городу, не так ли? Я наткнулся на пару-тройку почтовых ящиков и подумал, что они выглядят знакомыми. Но зачем вы это делали?

— Просто так. Чтобы людям было о чем говорить.

— Но зачем? — настаивал он.

— Ради забавы, — объяснила она со смешком. — Зимой здесь особенно нечем заняться, поэтому мы с Уиллоу придумали эту игру, чтобы жителям города было над чем поломать голову.

Рейчел сумела разглядеть его улыбку в наступающих сумерках.

— И вы одолжили пикап шерифа для своей нелегальной операции, — удивленно протянул он, покачивая головой. — И хотите, чтобы моя дочь участвовала в этой затее.

— Только если она умеет хранить секреты.

Ки притянул ее к себе, нежно поглаживая по спине.

— Может быть, будет лучше подождать, пока она уснет, и оставить с ней Джейсона или Люка. Дункан и я пойдем с вами и будем вашими мускулами и охраной. Не хочешь мне сказать, что ты искала на верфи Лейкмана?

Рейчел моргнула от внезапной перемены темы.

— Я хотела посмотреть на ноги Марка Олдера, — сказала она.

Он запрокинул голову и взглянул на нее.

— На его ноги, — повторил он ровным голосом.

— И еще я хотела спросить, как поживает его мать, и продать ему акции Уиллоу. — Она наградила его торжествующей улыбкой. — Теперь ты партнер не с сестрами Фостер, а с Марком Олдером.

— Зачем тебе было смотреть на его ноги?

— Чтобы сравнить их размер со следами, которые я нашла в туннеле. Я подумала, что следы поменьше могли принадлежать его матери, Мэри Олдер. А большие, возможно, Марка, и он приходил в Саб-Роуз за ней.