Джанет Чапмен - Последний романтик

— Как насчет того, что я тоже проявлю любопытство и спрошу вас, что вы делали в библиотеке?

Она перевела взгляд на колено. Ки выпрямился и пошел на кухню.

— Ты уверен, что это она? — обратился к нему Дункан, взглянув через плечо на Рейчел, следуя за Ки на кухню.

— Она. Я не забыл эту женщину.

— Но как она смогла так быстро выбраться из особняка? — с недоверием спросил Дункан, подходя к двери и глядя на тропинку в скалах, по которой они только что шли.

Ки тоже посмотрел в сторону Саб-Роуз. Он едва различал темный силуэт особняка.

— Должно быть, есть туннель, который ведет прямо к скалам. Она наверняка знает о нем.

— Что ты собираешься делать с ней?

Ки улыбнулся:

— Поскольку она, вероятно, ушибла колено по вине Микки, я подумал, что мы можем начать вести себя как соседи. Возможно, нам стоит привезти ее обратно в Саб-Роуз, когда эти таблетки подействуют. Как ты думаешь?

Дункан задумался.

— Она почти час просидела на полу, страдая от боли, — вслух размышлял он. — Почему она не вызвала «неотложку»?

Ки показал рукой на грязь на полу кухни:

— Я полагаю, что она не хотела, чтобы кто-то видел, в каком состоянии она находится, особенно если боялась, что я вызову полицию. Ей было бы трудно объяснить, почему в два часа ночи она одета как взломщик, покрыта грязью и исцарапана шипами от роз.

Дункан кивнул, открыл морозильник и начал искать лед. Ки подошел к раковине, нашел полотенце и подержал под струей теплой воды, пока оно не согрелось.

— Вот, — сказал он, бросая второе полотенце Дункану. — Заверни в него лед и отнеси в гостиную. Пока я постараюсь уговорить эту злобную кошку спустить брюки.

Он присвистнул, вернувшись в гостиную, и засмеялся, когда увидел, что Рейчел Фостер после своих ночных приключений и сильного наркотика крепко спит.

Это, конечно, было бы с его стороны по-соседски — привезти ее в Саб — Роуз и дать возможность закончить то, что она начала сегодня вечером.

На ее колене явно сидел слон. Другого объяснения для сильной, тупой, пульсирующей боли, которая заставляла Рейчел закрывать глаза и стонать, не было.

Почему ей так больно? И болело не только колено. Ее правый локоть горел, ладони кровоточили, а левое запястье онемело и ныло.

Рейчел снова застонала, когда вспомнила о том, что случилось вчера ночью: ее едва не закончившаяся катастрофой попытка возвратить краденые произведения искусства, несколько мужчин с грубыми голосами и смеющимися глазами и огромная, страшная собака.

И еще более огромный и страшный Кинан Оукс.

Он вошел в ее дом неслышно, как призрак. Она пыталась отвинтить проклятую пробку от флакона с болеутоляющими таблетками и вдруг увидела перед собой направленное на нее дуло пистолета, такое большое, что в нем могла спрятаться белка.

Но эта миниатюрная пушка выглядела не так ужасно, как человек, который ее держал.

Фотография в «Айленд газетт» была совсем не похожа на настоящего Кинана Оукса. Стоя рядом с этим человеком в темной библиотеке, Рейчел сразу поняла, что внучатый племянник Тэда намного опаснее, чем показалось Уиллоу.

Он прислушиватся к ее требованиям покинуть дом не больше, чем его банда громил. Рейчел снова тихонько застонала. Он вошел в ее дом и стал вести себя как хозяин: всыпал в нее таблетки и отнес на кушетку, прежде чем ушел, поняв, что она ни в чем не признается.

Тысяча чертей! Он знал, что она была в его библиотеке.

И хотел знать почему.

Ну что ж, она будет тверда. Ни за что не признается в том, что ударила этого мужчину в пах. Возможно, она иногда вела себя глупо, но она не самоубийца.

Рейчел осторожно повела плечами, чтобы посмотреть, какие еще части тела начнут протестовать. Ее стон боли перешел в испуганный вскрик, когда тяжелая словно камень рука легла ей на спину и привела в сидячее положение.

Она захлопала глазами и увидела перед собой лицо самого дьявола. Смеющиеся голубые глаза пронизывали ее.

— Возьмите их. Они помогут.

— Вы!

Он прищурился, спрятав в уголках глаз улыбку. И что-то еще. Что-то очень мужское. Кинан Оукс казался вполне довольным ее реакцией.

Рейчел проигнорировала таблетки, которые он поднес к ее губам, и открыла рот, чтобы приказать ему — в какой уж раз — убраться из ее дома. И тут до нее дошло, что она лежит не на кушетке в своем доме. Она была в Саб-Роуз!

Она обернулась, чтобы спросить его, что она здесь делает, но он засунул таблетки ей в рот, прежде чем она успела что-то сказать. А потом быстро подал ей стакан воды, которую просто влил в горло.

— Не бойтесь, — проговорил он усмехнувшись. — На этот раз просто аспирин. Ваши таблетки могут свалить с ног лошадь, а я хочу, чтобы сейчас вы бодрствовали.

Он все еще не отпускал ее. Одной рукой обнял ее за плечи, поддерживая в сидячем положении, а второй поправил подушки за ее спиной. И только потом выпрямился.

Все это время он не сводил с нее глаз. Рейчел чувствовала себя как зверек, пойманный в капкан и освещаемый лучами прожектора.

В ее душе росло чувство паники. Ей нельзя оставаться здесь — в Саб-Роуз и в его власти. Она была дочерью человека, который убил его двоюродного дядю. И еще женщиной, которая вчера вечером буквально поставила его на колени.

Ей надо уйти отсюда. Немедленно. Даже если это означало новый приступ боли.

— И не думайте об этом, — тихо произнес он, и в его глазах появилось непреклонное выражение.

Рейчел поняла, что он прочел ее мысли. Она отвела от него взгляд и посмотрела на одеяло.

— Вы не можете меня здесь держать, — сказала она, стараясь придать своему голосу твердость.

— И кто же меня остановит?

Она откинула назад голову. Он стоял перед ней, широко расставив ноги и скрестив на груди руки. На его лице бродила ленивая усмешка. Этого человека ее похищение занимало не больше, чем затмение солнца.

Рейчел уставилась на него, впервые видя его ясно при полном свете, когда таблетки не затуманивали ее мозг. Святая Мария! Кинан Оукс выглядел как воинственный викинг, сметающий все на своем пути. Его рост был не меньше шести футов. Черные волосы вились так же буйно, как на фотографии. Его щеки несколько дней не знали бритвы, и все же мягкая темная щетина не скрывала резкие черты лица.

На нем был серый спортивный свитер, натянутый на массивную грудь, и изношенные джинсы, обтягивающие стройную талию и мускулистые бедра. «Интересно, не приходится ли Кинану Оуксу проходить в дверь боком?» — промелькнуло в голове Рейчел.

Она подняла подбородок.

— Я позвоню шерифу, если вы меня не отпустите, — пригрозила она, расправив плечи и стараясь раздуться до угрожающих размеров.

Усмешка тронула уголки его губ.

— Телефоны не работают. Их включат только в пятницу.

Рейчел на мгновение задумалась. Сегодня был вторник.

Или среда?

— Тогда вы можете попросить одного из ваших громил отвезти меня домой, — заявила она, не опуская подбородка и взяв себя в руки, чтобы не дрожать.

Он медленно покачал головой, подходя к кровати с явным намерением схватить ее. Рейчел прижалась к подушкам. Но она не смогла воспротивиться, когда он взял ее за подбородок и заставил взглянуть на него.

— Скажите, что вы делали в моей библиотеке, и я отвезу вас домой.

— Я… я не была в вашей библиотеке, — пролепетала она охрипшим от волнения голосом.

Он сильнее сжал ее подбородок.

— Я забуду о том, что случилось, если вы просто скажете мне, что там делали.

Рейчел презрительно фыркнула.

— Ни один мужчина никогда не забывает такие вещи, — выпалила она не подумав.

Его глаза сузились.

— Я не нападала на вас, — продолжала она, высвободив свой подбородок и снова вздернув его. — Но если бы напала, вы бы вряд ли забыли об этом.

Он улыбнулся:

— О чем мы говорим, мисс Фостер? Не помню, чтобы я упомянул что-нибудь о нападении.

Черт возьми! Он ведь говорил об этом, правда?

— Я… я признаю, что это было очень плохо с моей стороны, — прошептала она, стараясь уползти в подушки, когда он придвинулся к ней еще ближе. — Просто вы такой большой, а я всего лишь женщина и я…

Ее голос прервался, когда его губы коснулись ее.

И от этого прикосновения она утратила не только голос, но и способность думать.

О Боже, Боже! Его губы вовсе не были твердыми. Они были мягкие, невероятно теплые и чертовски чувственные. Рейчел почувствовала, как все ее тело от лица до самых кончиков пальцев на ногах пронзает дрожь.

Его язык проник в ее рот, а рука нежно, но твердо обхватила затылок, не давая ей вырваться.

Это было опасно. Смертельно опасно. И ошеломляюще.

Эти слова звучали в ее мозгу, призывая к действию. Она должна была что-нибудь предпринять. Нельзя было позволять этому нахалу завладеть ее ртом.

Рейчел толкнула его в грудь и сразу вскрикнула.

Он отстранился и посмотрел на нее.

— На вашем левом запястье кровоподтеки, — констатировал он, осторожно беря ее руку в свою. Его голос звучал совершенно ровно, словно никакого поцелуя и не было.

Рейчел же понадобилось больше времени, чтобы прийти в себя. Его рука, лежащая на ее ладони, была большой, сильной и очень мужской. Она с трудом подавила дрожь.

— Что вам там было нужно, мисс Фостер?

— Я не была в вашей библиотеке вчера вечером, — повторила она механически, не сводя глаз с его руки.

Он издал тяжелый вздох и, приблизившись, снова обдал' ее своим дыханием, напоминая о поцелуе. Ее щеки горели.

— Вы… интригуете меня, Рейчел Фостер.

— Ч-что? — прошептала она, переводя взгляд на его лицо. Не нужно было иметь докторскую степень, чтобы понять, что он имеет в виду. Тем более после этого поцелуя.

Он запрокинул голову, наблюдая за ней, явно зачарованный ее реакцией.

— Я пришел к этому выводу, когда кончил заплетать ваши волосы. — Он перекинул ей косу через плечо и смотрел, как кончик ее локонов медленно закручивается вокруг его пальцев.

Рейчел дернула головой и спрятала предательские кудри в кулаке. Ее глаза встретились с его, и она почувствовала, что между ними вспыхнуло такое пламя, что даже на его щеках проступили алые пятна.

— Вы… вы заплетали мне косу? — пробормотала она. Он кивнул. А затем нагнулся и снова поцеловал. Вернее, просто прижался щекой к ее губам.

Все ее тело обдало жаром. О Господи! Физическая боль сейчас беспокоила ее меньше всего.

Он отпустил ее и поднялся. В его голубых, бездонных глазах Рейчел прочла обещание. Он подмигнул ей, повернулся на каблуках и направился к двери.

— Подождите!

Ки остановился, положив руку на ручку двери, и взглянул на нее.

— Который… который час? — спросила она, глядя на закрытые ставни. Она не могла сказать, был ли это день или ночь. Единственный свет в комнате шел от прикроватной лампы.

Он проследил за ее взглядом и вновь перевел глаза на гостью.

— Разве это имеет значение, мисс Фостер? — спросил он, прежде чем выйти и закрыть дверь.

Ки стоял в холле, откинув голову и закрыв глаза, прислушиваясь, не доносится ли какой-нибудь звук из комнаты, которую он только что покинул. Но все, что он мог услышать, был стук его сильно бьющегося сердца. Он знал, что если вытянет руку, она будет дрожать.

Рейчел Фостер. Она произвела на него сильное впечатление — со своими хлопающими ресницами и зеленовато-карими глазами, скорее испуганными, чем храбрыми, со своим наигранным возмущением, скрывавшим неумелую ложь, и со своими непокорными вьющимися волосами, которые пробуждали в нем неистовое желание. Проклятие! Он испытывал сильное возбуждение все время, пока распутывал их.

Эта особа, возможно, повредила его мужское достоинство, но не сломила его.

Да, черт возьми! Это будет не так-то просто, как он думал. Рейчел Фостер сейчас временно находилась в его власти, но на самом деле это он находился во власти ее чар. В тот момент, когда она возникла перед ним в библиотеке, все гормоны в его теле встали по стойке «смирно».

Пока она не нокаутировала их ударом в пах.

Это было смелым поступком с ее стороны, признал Ки. А затем она лгала его людям и ему самому, глядя им прямо в глаза.

Ки знал, что она ничего не скажет. Ни угрозы, ни похищение, ни поцелуи не заставят ее признаться в том, что она вынюхивала вчера вечером в Саб-Роуз.

Ки сделал глубокий вдох и потер рукой лоб. Затем улыбнулся и пошел в холл.

Рейчел переполняла страсть. Ки видел это в ее глазах и чувствовал в ее теле каждый раз, когда дотрагивался до нее.

Где-то в предрассветные часы он решил, что хочет Рейчел Фостер.

Она, конечно, будет сопротивляться. Она ведь слышала, какими характеристиками награждала его Джоан, — что он бесчувственный чурбан, ублюдок и неандерталец.

Но главное препятствие было связано с историей унаследованного им дома. Рейчел воспротивится роману с новым владельцем Саб-Роуз. Дочери обычно не хотят идти по следам своих матерей, особенно если эти следы привели к трагедии.