- Я не вижу никаких шрамов. - Она осмотрела его и заметила только несколько заживших порезов в паре мест.

- С другой стороны, - ответил он.

Нора изогнула бровь. Она обхватила его за затылок и притянула вперед. В основании позвоночника она увидела толстую массу рубцовой ткани.

- Черт. Пуля? - спросила она.

- Самодельное взрывное устройство. Задело осколками. Выглядит уродливо, но позвоночник не задело.

- Это вызывает какие-то проблемы, о которых мне нужно знать?

Лэнс прищурился на нее.

- Вас не беспокоит шрам, Госпожа?

Она пожала плечами:

- Один из моих лучших клиентов усеян шрамами от пуль. Мне просто нужно знать, причиняет ли он боль или другие проблемы, которые могут помешать или изменить нашу игру.

- Небольшое повреждение нерва в той области.

- Поняла. Тогда не буду приближаться к шраму. Все просто.

- Я рад, что вы не против. Я действительно не был… много времени прошло.

- Лэнс , у тебя потрясающее тело. Я не каждому подобное говорю. Только людям с потрясающими телами. Но, тем не менее, я поражена одним. Где твои татуировки? Не могу поверить, что вижу моряка без татуировок, - подразнила она и провела кончиками пальцев по его обнаженной груди.

- Мне не нужны чернила, чтобы рекламировать свою службу, Госпожа. Я знаю, кто я. Морфлот знает, кто я. Вы знаете, кто я. А остальным знать не нужно.

Она удивленно изогнула бровь.

- Вот черт, - сказала она.

- Что-то не так, Госпожа?

- Абсолютно ничего.

Поглаживание превратилось в царапанье, пока она вела ногтями по чувствительной коже его груди. Она впилась немного глубже и оставила четыре красные полосы на его плоти. Пока она царапала, он закрыл глаза и откинул голову назад, предлагая себя ее прикосновениям.

- Встань. Иди к кресту. Лицом к нему.

Годы военной службы превратили его в машину, подчиняющуюся приказам. Он быстро поднялся на ноги без лишней или непристойной поспешности.

- Такой послушный… мальчики, мне нужно больше вас в моей жизни. У меня только парочка клиентов военных. Один пилот ВВС. Один моряк. Какой-то офицер. Хороший парень. Любит, когда его по яйцам порют.

- Напоминает мне службу в морской пехоте.

- Мне нужен Береговик. Я и близко не наигралась на корабле.

- У меня есть друг из Береговой охраны. Я дам вам его номер.

- Я бы предпочла твой номер, Лэнс. Выбери число от одного до ста. Не спеши с выбором. Мне нужно выбрать плеть.

Нора оставила его стоять у креста, в то время как сама изучала свою коллекцию однохвосток.

- Вы не собираетесь мне говорить, что я выбираю, Госпожа?

- Неа.

- Пятьдесят.

Нора улыбнулась и выбрала одну из самых тяжелых однохвосток.

- Умно. Выбрал среднее. Я могла выбрать, сколько времени мы будем сегодня играть в моей постели, или заставить тебя выбрать, сколько ударов ты получишь от этой злобной сучки. - Она позволила кнуту щелкнуть в шести дюймах от плеча Лэнса. Она нарочно промахнулась, надеясь увидеть, как он подпрыгивает. Но нет.

- Кажется разумным выбором, - ответил он. - Но я изменю свой ответ, если хотите.

- Нет… пятьдесят идеально. - Она порылась в ящике и достала секундомер. - Пятьдесят - это сколько минут я заставлю тебя ждать, прежде чем позволю тебе войти в меня. Начиная… с этого момента. - Она завела таймер на пятьдесят минут и повесила его на стену рядом с крестом.

Нора встала позади Лэнса и прижалась грудью, затянутой в корсет, к его спине.

- Хотел бы ты выбрать другое число? Может, один? - спросила она и обернула вокруг его груди кнут, и прижала мужчину к себе.

- Одна часть меня желает, чтобы я выбрал один. Остальная часть может прожить пятьдесят, Госпожа. Я хорошо отношусь к прелюдии.

- Прелюдии. Правильно рассуждаешь. Готов поиграть?

- Да, Госпожа.

- Хорошо. - Она снова свернула кнут и оставила его на столе, пока доставала манжеты. - Есть стоп-слово ?

- Да. Semper Fi.

- Semper Fi ? Разве это не девиз Морских пехотинцев?

- Да. Почему вы думаете, я приравниваю его к капитуляции?

- Знаешь, мой отец был морпехом , - сказала Нора, пристегивая левое запястье Лэнса к кресту. Ей пришлось встать на табурет, чтобы достать.

Лэнс поморщился: - Мне жаль, Госпожа. У меня нет ничего кроме уважения к этим войскам. Я служил с ними, и они все храбрые и почтенные мужчины и женщины. Это достойные соперники…

- Да я просто прикалываюсь. Мой отец был негодяем , двуногим жуликом, который легально не заработал ни одного цента.

- Вы дьявол, Госпожа. - Лэнс казался впечатлен.

- Должно быть, я забыла об этом упомянуть. Рада, что ты заметил. - Она пристегнула его правое запястье и снова взяла кнут. Остановившись, она несколько секунд изучала его спину. Рубцовая ткань заканчивалась в шести дюймах над поясом его черных брюк. Эта ткань была грубой, но она не хотела играть с хирургическими шрамами. Домины причиняли боль, но не наносили вред. Она представила, как кнут приземляется от лопатки до лопатки и вниз до предпоследнего ребра его грудной клетки. Из-за привязанных к кресту рук она видела тугие мышцы его спины и плеч и могла сосчитать его ребра. У мужчины была великолепная спина. И все, чего она хотела - это несколько дюжин отметин.

- Здесь мы используем систему красный-желтый-зеленый. - Она раскрутила кнут и держала его за рукоятку в правой руке, а кончик в левой. - В любой момент, если понадобится, назови любой цвет. Скажешь зеленый - я дам больше. Скажешь желтый - я сбавлю темп. Скажешь красный - я брошу кнут, и мы поиграем с новой игрушкой. Понял?

- Да, Госпожа.

- Хорошо. И еще, если хочешь, можешь говорить «Ауч ». Это ничего не остановит.

И после этого она взмахнула кнутом. Удар пришелся посередине его спины, между лопатками. Затем он вздрогнул, но не сказал ни «желтый», ни «красный». Он даже «Ауч » не сказал.

Она снова взмахнула кнутом и усыпала его широкую спину красными следами. Как хороший художник боли, она позволила кнуту танцевать по его коже, не ударяя по одному месту дважды. Таким образом, он никогда не угадает, куда приземлится следующий удар, не сможет собраться. Пока она порола его, то считала про себя - десять, двадцать, сорок, шестьдесят. К шестидесяти она начала слышать «ай ». К семидесяти оно превратилось в «черт». На семидесяти пяти она ударила по чувствительной точке достаточно сильно, чтобы услышать крик настоящей боли. Но она так и не услышала ни «красного», ни «желтого».

- Зеленый? - спросила она и дала минуту отдышаться. - Ты не упадешь в моих глазах, если скажешь желтый или красный.

- Все еще зеленый… - его дыхание стало рваным. - Мне просто нужна минутка, если вы не против , Госпожа.

- Я не против. Скажи-ка сколько у нас осталось минут.

Лэнс вытянул шею, чтобы посмотреть на секундомер, висящий рядом с Андреевским крестом.

- Тридцать семь.

- Чудненько. Я остановилась на семидесяти пяти. Давай доведем до сотни. А после поиграем в новую игру. И, может быть, я сниму немножечко одежды. С тебя.

- Все что пожелаете, Госпожа.

Она хотела подарить ему еще двадцать пять ударов. И кнут снова закружился над его кожей. Теперь она сосредоточилась на его боках и плечах. Но к тому времени, как она нанесла двадцатый, его спина превратилась в ярко-красную. Один рубец даже немного сочился кровью.

- Оставайся там, - сказала она и отложила кнут к куче остальных игрушек, нуждающихся в очистке. - У нас ранка.

Лэнс посмотрел поверх плеча.

- Много крови? - спросил он, не обращая внимания на то, что она рассекла кожу.

- Не очень. - Она натянула пару латексных перчаток и очистила маленькую рану бетадином и мазью. - Ладушки, у нас два варианта пластырей - Снупи или Улица Сезам?

- Снупи , - ответил он.

- Идеально. - Она приклеила пластырь, сбросила перчатки и быстро чмокнула его в центр спины. Порка сделала его кожу пылающей. Нора ощутила этот жар губами.

- Вы хороши, Госпожа. - Лэнс повернул голову к стене. - Я никогда не был с Доминой, которая играла бы так же жестко.

- Благодарю. Я тренировалась под руководством лучшего садиста в мире.

- Интересно. И что, по вашему мнению, присуще хорошему садисту, Госпожа?

Нора постучала по подбородку, обдумывая ответ.

- Частично талант. Нужно иметь талант причинять кому-то боль, при этом не оставляя ран. Бейсбольная бита может сделать больно и сломать кости. Как же причинить настоящую боль, не навредив? Садист, который обучал меня, потрясающий. Он знает все болевые точки на человеческом теле и может довести тебя до агонии, не оставив ни единого следа.

- На тренировках мы много изучали их. Полезно знать для самообороны.

- Хорошо для игр, - добавила она. - Но это больше, чем талант. По правде говоря, мужчина может убить муху кончиком кнута. А еще он может сломать так… даже не знаю. - Она замолчала и покачала головой. - Я не знаю никого, кто может собрать человека, разрушив его до основания, как делает он. Ты уходишь от него с изнывающим телом, а сердце парит высоко в облаках.

- Это то, что вы делаете со мной?

- Ты еще не изнываешь?

- Нет, Госпожа. Парю.

Нора улыбнулась его спине, так чтобы он не увидел. Если он будет продолжать в том же духе, она наденет на него ошейник еще до завершения ночи, и это будет, пожалуй, худшей идеей за всю историю Преисподней. Она ушла от мужчины, который надел на нее ошейник и привязал к себе. Последнее, чего она хотела - это привязывать кого-то к себе теми же цепями, которых избегала сама.

- Время?

- Двадцать восемь минут, Госпожа.

- О, хорошо. Я становлюсь похотливой.

- Мы оба.

- Правда? Докажи, - сказала она и отстегнула сначала его правое, а затем левое запястья от креста.

Она шагнула назад и ждала, скрестив руки на груди.

Лэнс расстегнул джинсы и спустил их вниз. Стоя в боксерах, он разгладил и сложил свои брюки. Она забрала их у него, и он снял белье. А теперь Нора присвистнула. У мужчины были самые великолепные бедра, которые она когда-либо видела. Твердый изгиб мышц поднимался от колена до его бедра. Сегодня она укусит за эту мышцу и проверит, не сломает ли себе зуб.

- Я могу умереть на твоих квадрицепсах, - сказала она. - Или между ними. Серьезно, ты, наверное, можешь расколоть ногами кокос?

- Я бы сказал спасибо, но думал, на эту часть тела вы обратите внимание в последнюю очередь, Госпожа, - сказал он с грустной улыбкой.

- Оу , я и эту заметила. Ее сложно не заметить. - Она подошла ближе и обернула ладонь вокруг его толстой, твердой длины.

Лэнс тяжело выдохнул, когда она погладила его. Вероятно, он хотел, чтобы она сжимала и гладила его сильнее, но вместо этого она едва задевала его кончиками пальцев, касаясь как можно легче. Мышцы его живота сжались.

- Насколько хорош твой контроль? - Она подразнила головку пальцем и ощутила жидкость на коже, каплю или две. Она растерла ее по головке.

- Достаточно. Прикажете мне не кончать, я не кончу. Хотя неделю или две я не продержусь, или же это произойдет во сне.

- Сколько тебе лет? - Она провела тыльной стороной ладони по нижней части его члена.

- Тридцать шесть, Госпожа.

- Ты уже играл с Доминой?

- Мои первые отношения были с Доминой. - Лэнс закрыл глаза, когда она обхватила его яички.

- Правда? Сколько тебе было, когда ты встречался с ней?

Лэнс открыл глаза и улыбнулся ей.

- С восемнадцати до двадцати двух. Во время учебы в колледже.

- Не многие девушки в колледже достаточно сильные, чтобы доминировать над мужчиной. Нужно несколько лет, чтобы понять суть. - Нора полностью обхватила его длину и потянула.

- Эта девушка была прекрасна, высокая, темноволосая профессор около сорока лет, с извращенным умом и жесткой рукой.

- Трахался с профессором? Обожаю.

Она жестче погладила его, показывая свое одобрение.

- Она трахала меня, Госпожа. Я мог быть внутри нее, но всегда по ее прихоти и приказу.

- Люблю таких девочек. Кто-нибудь еще после нее? - Она продолжала гладить, проверяя его выносливость, его способность сдерживать оргазм.

- То тут, то там. С тех пор только профессионалы. Никого за последние шесть лет.

- Почему?