Элизабет Бикон - Последний сезон

Вероятно, он сам, сирота-везунчик, пусть и замкнутый порой в своем одиночестве, заведомо виновен тем, что, завидуя любящей семье мисс Кэтрин Элстоун, не сумел догадаться о тайне, скрытой за ее холодностью ко всему свету. «Не стоит пренебрегать советом мужчины, которого уважаю, — решил Эдмунд, — да и мнение его жены небезразлично, она удивительно цельный, оригинально мыслящий человек с незаурядной внешностью, можно только восхищаться ею с безопасного расстояния».

— Может статься, у меня и нет способностей, какие вы мне приписываете, и я, вероятно, не заслуживаю Кейт Элстоун просто потому, что не сумел обрести ее любовь. Но знаете, Бен, как бы героически я ни пытался достучаться до ее сердца, мне не удалось пробить броню ее колючего равнодушия и снять то заклятие.

— Полагаю, вы наслышаны, на что нарываются те, у кого не хватает смелости завоевать прекрасную леди?

— Намотал на ус. Однако три года назад моя собачья преданность ничуть не помогла снискать ее расположения и не убедила ее в моих чувствах. Надеюсь, вы не ожидаете, что я просижу у ее ног еще три года? Она время от времени будет пинками гнать меня прочь ради иного мопса.

— Возможно, ей вовсе не болонка нужна, уж если на то пошло.

— Что же, скажите на милость? Я уже и сам не знаю.

— Ей требуется мужчина, и мопс вряд ли его заменит. Она сентиментальная девица, вот и тянется к пушистым забавным собачкам — и кто упрекнет ее за то? Какое счастье, что моя жена никогда не выказывала склонности к домашнему животноводству.

— Тогда понятно, почему она обожает давать приют заблудшим, причем огромным и ужасным особое предпочтение.

Эдмунд усмехнулся, припоминая подробности своего визита недельной давности в их семейный ковчег. Миссис Шоу недавно приютила огромного пса непонятной охотничьей породы, тот норовил загнать в угол всех визитеров и подкапывался под ее парадную мебель, но при этом рьяно оберегал свою хозяйку от всех. Правда, эту леди трудно чем-то устрашить.

— Весь в меня, — самодовольно соглашался ее муженек.

«Интересно, — размышлял Эдмунд, — кем предстал бы в свете сын маркиза, пусть и внебрачный, благодушно признающий свое родство с дворовым псом весьма неблагонадежных кровей. Возможно, самому Бену глубоко наплевать на свою голубую кровь, равно как и на отцовское пэрство, и поэтому все пэры, за исключением самых косных, не просто терпят его, но и носятся как со знаменитостью. Похоже, высшему свету более всего интересны персоны, искренне равнодушные к их элитарному шоу и величественным замашкам, такие как Бен Шоу».

— Так, значит, когда я снова загляну на огонек к мисс Элстоун, вы рекомендуете мне злобно рычать на всех посетителей, кои отважатся переступить порог гостиной леди Пемберли? — грустно усмехнулся Эдмунд. — Тогда я, верно, смогу припереть к стенке любого джентльмена, который не внушит мне доверия своим видом. Что ж, буду лаять, драть в клочья их белоснежные манишки и грызть драгоценные гессенские ботфорты.

— Если бы вы смогли не заниматься подобной чепухой, рекомендовал бы сразу снизойти до сути вопроса, так, чтобы краска выступила, — подмигнул Бен, выразительно поежившись.

Эдмунд едва не выразил ему сочувствие относительно бойцовского энтузиазма Прометея, как окрестила Шарлотта бывшего беспризорника.

— Может быть. Однако я верен себе, Бен, и боюсь, никогда не имел склонности к лицедейству, — признался он со вздохом, почти пристыженный, что у него не хватает хитрости и коварства, чтобы застать врага врасплох и как следует потрепать ради благосклонного внимания Кейт.

— А к чему вам, Шаттлворт, изменять себе при ваших-то деньгах, титулах и личных качествах? Просто докажите Кейт, насколько выросли за это время, ведь вы не намерены более валяться у ее ног мешком, воскуряющим фимиамы? Дайте ей понять, что, пока она воротила нос, вы научились держать удар и отстаивать свое мужское «я», вот и все, что могу вам порекомендовать.

— Все? — эхом откликнулся Эдмунд, столь же любезно усмехаясь в ответ своему непредсказуемому наставнику, и отбыл, обдумывая в деталях содержательный и плодотворный утренний диалог.

Один из вариантов — разлюбить Кейт, которая, к сожалению, не видит дальше собственного носа. Ей без разницы, за сто ли миль от нее или у ее порога он сгорает. Можно, конечно, было бы подыскать нежную и послушную невесту вместо нее, если бы она пропустила этот сезон. Но Кейт всегда рядом, и каждую ночь почти осязаемо доказывает ему, что замена сделает его семейную жизнь несносной. Разве сможет он довольствоваться меньшим, несмотря на трехлетний обет не позволять Кейт Элстоун грубо попирать его ночной покой?

Несмотря на свои клятвы, он до сих пор продолжал грезить о ней, ее образ преследовал его и во сне, и наяву, в самых греховных неистовых фантазиях. Не лучше ли обратить тот меч против ее же коварных замыслов? Он прекрасно видел: она собрала вокруг себя целый букет юных валетов и более солидных вдовых королей, обремененных неприкаянными детками. Что ж, пусть наконец эта холодная дева расчетливо вытянет нужную ей карту — удобного, нелюбимого мужа. Безусловно, он мог бы воспользоваться тем, что она упрямо недооценивает свою натуру, и повести ее под венец, прежде чем она опомнится. Вот тогда ее осенит мысль о том, что они никогда не наскучат друг другу, даже в девяносто лет.

Но разве не показное равнодушие загнало его туда, куда преданность заглянуть не смела? Он припомнил их вальс, ее порывистое, округлое, изящное, словно созданное для полета тело и усмехнулся. Ему уже почти удалось выманить ее из неприступной башни слоновой кости, когда он держал ее в объятиях. Надо быть дураком, чтобы бросить начатое на полпути и не вытянуть Кейт, эту подлинную занозу, из-за ее оборонительных валов.

Перспектива будущего, от которого он решительно отказался ранее, пьянила и кружила голову, но он не желал рисковать, добиваясь руки Кейт. Не прельщала перспектива испытать еще большее унижение. Прежде чем снова прийти к ней с таким предложением, необходимо предварительно твердо увериться, что игривая рыжая истязательница вполне готова произнести «да». Предстоит тяжкий путь вознесения своего креста на желанную вершину. Он должен быть уверен, что его ожидает там восторг признания, а никак не снисходительное благодушие, с каким она отнеслась бы к служке, пролившему лампадное масло на мебель и усердно оттирающему следы небрежности.

Эдмунду повезло: он прошагал через весь Сити до Мейфэра, ни разу не остановившись, верно, грабителей вводило в заблуждение его весьма простое платье, какое он надел ради утреннего моциона по империи Бена. Уличные воры, мельком глянув на рассеянного джентльмена, с ходу определяли: то ли сумасшедший, с которым связываться себе дороже, то ли поэт или художник, оставивший свою музу, а после загула бесполезно обыскивать его карманы. Действительно, мыслей в голове было мало, одни эмоции, бушевавшие всю дорогу, и когда он вновь очутился в своей резиденции Борт-Хаус на Гросвенор-стрит, оказалось, что решительно не способен ничем заняться. Поэтому Эдмунд оседлал любимого скакуна, надеясь развеяться на верховой прогулке.

Действительно ли он любит Кейт Элстоун? «Да, это ключевой вопрос», — заключил он, когда вороной мерин выбрался из дорожной толчеи. Эдмунд ослабил поводья — пусть конь порезвится. Верно, еще не поздно прогуляться за город, чтобы не привлекать здесь внимания любопытствующих и желающих пообщаться. Дни теперь длинные, да и луна, в случае чего, поможет не сбиться с пути. Он направил бодрого сильного скакуна по Ричмондскому тракту, стараясь хотя бы вполглаза бездумно наблюдать за окрестным пейзажем и наслаждаться прогулкой.

Когда они с Кейт впервые увиделись, он еще робел и тушевался перед иными мужчинами, ведь он — единственный наследник титула, продолжатель своего рода — не мог присоединиться к армии Веллингтона и сражаться с Бонапартом или подражать Бену Шоу и графу Карнвуду, пробившимся в жизни исключительно собственными силами. Еще мальчишкой он понял, что ему никогда не превозмочь своей ностальгии. Нельзя хозяину оставить свои поместья и близких людей ради подвигов во славу небрежного венценосца. Аппетиты принца-регента[10], как и его долги, возросли колоссально, и при таком плачевном положении государственных дел можно было ожидать, что нажитое веками имущество Бортов будет обложено непомерными налогами и затем по частям пойдет с молотка.

Так что он вынужден был отказаться от привлекавшей его армейской карьеры и послушно отправиться в Оксфорд. Такой выбор был обусловлен внутренней незащищенностью и, следовательно, неуверенностью в себе. Не тогда ли он осознал это, когда Кейт отвергла его, дав понять, что большего он пока и не заслуживает? И если он до сих пор не разобрался в себе и в женщине, которую желал любить всю жизнь, к дьяволу малодушие. Бен Шоу достаточно убедительно обрисовал тайные страхи Кейт. Надо быть ослом, чтобы не понять теперь, почему она бежит от любви и любых иных переживаний, которые могут уязвить и обидеть ее до глубины души. Когда он выслушал ее печальную историю, ему стало безмерно жаль, что не он, а Кит Элстоун примерно наказал пару дьяволиц. Как известно, он сослал дочь старого графа в отдаленное поместье и велел никуда не выезжать, угрожая лишить и этого пристанища в случае неповиновения. Дочь той леди, по слухам, пребывала за границей с мужем, тайно повенчавшись с ним, когда ей еще семнадцати не было, но между делом успела заключить и второй, фиктивный, брак.

Так почему же Эдмунду не хватило проницательности разглядеть скрытую истину за внешней рассеянной толерантностью Кейт к ее ухажерам, в особенности к нему самому, когда они познакомились? Определенно Кейт тогда не могла прятаться за маской усталого равнодушия. У нее тогдашней было сердце льва и пылкая душа. Хорошо, если она бросит осторожничать и подарит свою беззаветную защиту и сдержанную любовь его детям. Да он и сам не прочь разделить с ней любовь.

Что ж, теперь он понимает ее и способен твердо встретить ее взгляд. Он вполне уверен в своих мужских достоинствах без щенячьих героических порывов, готов подставить свое плечо и принять ответственность не ради муки, но ради наслаждения своими обязанностями. Он рачительно распоряжается своими поместьями, и они приносят стабильный доход, он восстановил свои истощенные в военное время капиталы, вложив их в процветающие и не очень предприятия, в итоге прибрал их к рукам, к своей выгоде. И если так преуспел на деловом фронте, почему не рискнуть напоследок ради того, чтобы завоевать женщину, которая желанна ему более всех остальных, вместе взятых? Он усмехнулся, вспомнив, как ему совсем недавно удалось смутить Кейт легко и просто. И если она всерьез расстраивается из-за него и до сих пор обращает на него внимание, не пора ли предъявить свои законные требования на ее руку и сердце?

— Вот бы повезло девице заарканить ослепительного лорда Шаттлворта, коль скоро он вознамерился присмотреть себе более пригодную жену, — неделю спустя услышала Кейт довольно громкий шепот за своей спиной.

Одна из компаньонок обращалась к Элиан, явно желая, чтобы не только та уловила каждое ее слово. По окончании прошлого сезона Кейт довольно бесцеремонно отвергла сватавшегося к ней инфантильного старшего сынка той леди и тем настроила против себя квохчущую мамашу.

Но суждение глупой наседки в корне верно. Она сама, наблюдая, как Эдмунд каждый вечер не забывает танцевать с самыми миловидными и безукоризненными дебютантками сезона, могла бы поручиться обеими руками: все сходятся на том, что сей джентльмен деликатен. Некоторые бесстыдницы готовы были опрометью помчаться с ним в храм Святого Георгия, превратив его в еще более деликатного мужа.

— В самом деле, душенька, он так богат, так благороден и красив, несомненно, самый завидный жених этого сезона, — поддакнула другая леди, убежденная в том, что Кейт нарочно провалила дебют ее старшей дочери, и та вынуждена удовольствоваться скромным господином, владеющим всего двумя обширными сельскими поместьями и городским особняком. — Похоже, Тединтон на пару с ним наставляла рога своему благоверному, но это приключение нисколько не помешает ему выгодно жениться. Моя крошка Фелиция пока слишком юна, но ваша девочка могла бы и постараться отхватить этого соблазнительного лорда. Вам, дорогуша, следует напомнить, что настал ее черед отдать долг своей семье.

— У нашей Черри взаимные намерения с мистером Холтом, смею предположить, Генри в конце концов благословит их. А что касается лорда Шаттлворта, пусть женится в свое удовольствие, — безмятежно отвечала первая леди. Как известно, мистер Холт слыл богачом, и она мыслила реальными категориями.

— Вполне солидная партия, полагаю, однако, любая мамаша не прочь выдернуть перо из такого страуса, как Шаттлворт, — заметила вторая, задумчиво улыбаясь.