Эйлин Гудж - Последний танец

– Я могу прийти и попозже.

– Вы ничуть не стесните мистера Макартура, – заверила ее Китти.

– Ну что ж… – Глэдис бросила взгляд на Мака и, решив, что он вряд ли подстроил это нарочно, расположилась напротив него.

Мак обезоружил Глэдис сразу же, подвинув к ней свою чашку.

– Возьмите, я еще не притронулся к чаю.

– Я предпочитаю с лимоном, – проворковала она. – А вы?

– Я пью черный, как наши грехи, и очень крепкий. – Мак залихватски подмигнул ей и вылил остатки заварки в новую чашку, которую ему принесла Китти.

Минуту спустя они уже оживленно беседовали. Китти, глядя на них издали, улыбнулась. Может, надежда все-таки есть… и удача не отвернется от них.

Все по-прежнему: Джози Хендрикс, попивая чай, с нежностью наблюдала за маленькой Дженни, игравшей на полу в куклы. Тим с друзьями наслаждаются отдыхом и булочками с марципаном. Отец Себастьян за своим столиком раскладывал пасьянс. Как-то раз племянник Китти пришел из школы в слезах: ему никак не давалось вычитание. Тогда молодой священник начал объяснять ему арифметику с помощью игральных карт.

Выглянув в окно, Китти увидела, что Кайл играет с ее псом. Он бросал резиновый мячик, а Ромми его ловил на лету. Пес с самого начала признал Кайла своим новым хозяином, ходил за ним по пятам, спал на коврике перед его кроватью и сидел рядом со стулом мальчика за завтраком.

Серена Фетерстоун, расположившаяся за столиком у окна, тоже наблюдала за светловолосым мальчуганом и огромным лохматым псом. Сегодня доморощенная колдунья в голубом хлопчатобумажном платье выглядела не столь экзотично. Напротив сидела ее подруга, точнее, любовница. «Что ж, – подумала Китти, – многие смотрят на это косо, но в мире так мало счастья, что ограничивать любовь общепринятыми рамками нельзя».

Китти вспомнила предсказание Серены: гадалка напророчила смерть одного из родственников и любовь. Все сбылось – невероятно!

А что Серена нагадала бы ей сейчас? Китти невольно поежилась. Нет, она не хочет ничего знать. Будущее, как и прошлое, не должно вмешиваться в настоящее.

Она перевела взгляд на Джози – в последнее время старушка изменилась. Она тщательно причесывалась и уже не ворчала по поводу всяких мелочей. Наверное, дело в том, что теперь Джози считала себя крестной мамой маленькой племянницы Китти. Та забралась к ней на колени и начала рисовать на салфетке. Джози расточала ей похвалы.

Солнце заглянуло в окно кафетерия. Дафна обняла сестру за талию, и та положила голову ей на плечо, как в детстве.

– Все хорошо? – спросила Дафна.

– Да, просто я немного устала. – Китти подошла к прилавку и начала перекладывать булочки на освободившийся поднос. – А ты как?

– Да так же.

– Из-за Джонни, я угадала? – Китти понизила голос. – Незачем притворяться, Даф. Во всяком случае, со мной.

Дафна опустила глаза.

– У нас кончились булочки с марципаном. Хочешь, я принесу еще из кухни?

– Булочек больше нет, а ты не ответила на мой вопрос.

– О Господи, Китти, только не сейчас! – Дафна испуганно огляделась. Китти понимала, что сестра боится Роджера, который сейчас говорил наверху по телефону. Внезапно переменив тему, Дафна спросила: – Что слышно от Алекс?

– Она снова позвонила сегодня утром и спросила, как мама. Странно, Алекс всегда держалась с ней отчужденно, а теперь вдруг забеспокоилась о ее здоровье.

– Может, Алекс наконец решила простить маму?

– Или себя.

Дафна проследовала за Китти в кухню и наполнила кувшин водой.

– Кстати, раз уж мы заговорили о маме, может, хватит тянуть? Нам необходимо что-то делать.

– И что же?

– Надо рассказать ей то, что нам известно, – предложила. Дафна.

– Нет, лучше подождать, пока она сама не заведет разговор на эту тему.

– Но когда же это произойдет? – Дафна закрыла кран и прижала кувшин к груди. – Китти, а вдруг мама действительно не в себе? Может, Кэткарт прав и нам стоит объявить ее невменяемой?

– Судя по ее поведению, это единственный выход. Но кое-что мне непонятно, хотя мне кажется, что скоро все разрешится само собой.

– Ты имеешь в виду ее состояние?

– Нет, наши совместные действия.

– Узнаем ли мы когда-нибудь, что произошло в ту ночь? Или же нам никогда не собрать вместе части этой головоломки?

Тут зазвонил телефон.

Китти сняла трубку. Наверное, это поставщик, разносчик или посетитель, желающий знать, когда они закрываются. Но в трубке раздался мамин голос:

– Я не отрываю тебя от дел, дорогая?

– Нет, – удивленно ответила Китти. – Мы с Дафной собираемся закрываться. У тебя все в порядке?

– О да, все отлично, – ответила Лидия. – Я хотела пригласить вас на ужин, девочки. И конечно, Роджера с детьми.

Она произнесла это так, словно речь шла об обычном воскресном семейном ужине. Но что-то в голосе матери подсказало Китти, что семейные иллюзии и заблуждения скоро наконец-то разрешатся.

Вероятно, ужин только предлог. Завтра они узнают ответы на все свои вопросы.

– Ты меня слушаешь? – встревожилась Лидия.

Китти вспомнила то время, когда семейные трапезы были для нее сущим наказанием. Мама вела себя с дочерьми как с несмышлеными детьми, хотя у каждой из них была уже своя собственная взрослая жизнь. Отец всегда сидел во главе стола, ловко орудуя вилкой и ножом, как хирургическим скальпелем, а Лидия сновала из кухни в столовую, то и дело спрашивая: «Ростбиф не пережарился, дорогой?» – как будто подгоревшее жаркое еще можно было спасти. И отец отвечал с неизменной галантностью: «О нет, он такой же нежный, как та, что приготовила его».

Между вином и десертом Алекс начнет поучать одну из дочерей, и Китти встанет на защиту племянницы. Алекс же обязательно напомнит Китти, что у нее нет своих детей, поэтому она не вправе вмешиваться в процесс воспитания. К тому времени когда они начнут убирать со стола, у Китти будет раскалываться голова.

Но возможно, этот семейный ужин станет поворотной точкой не только для мамы, но и для всех них.

Прижав руку к груди и чувствуя, что сердце замирает от страха и надежды, Китти тихо сказала в трубку:

– Воскресный ужин – звучит заманчиво. Я принесу десерт.

Вечером того же дня Алекс резко затормозила у дома Лианн – через дорогу переходила утка с семейством. Три маленьких утенка с черными головками и шейками и мамаша не торопясь, вразвалочку пересекли проезжую часть и направились в сторону соляных топей, туда, где находились виноградники. Бесстрашные маленькие создания беспрепятственно проникли в то место, куда был воспрещен ход всем жителям.

Алекс улыбнулась: «Вот и доказательство того, что приз не всегда достается самому сильному и быстрому». Чаще всего выигрывают те, кто кажется слабым и беззащитным, как те друзья, которые улыбаются тебе в лицо, но норовят всадить нож в спину.

Припарковав автомобиль, она вышла. По земле стлался туман, переливаясь в лучах заходящего солнца. На этот раз Лианн не отвертеться – она скажет ей всю правду. «Я заставлю ее заплатить за то, что она сделала». Предстать перед судом в качестве свидетельницы – это долг Лианн перед ней и перед мамой. И Лианн сделает это – даже если Алекс придется притащить ее в суд силком.

Она понимала, что убедить Лианн будет непросто. Та всегда отличалась редкостным упрямством, и, приняв решение, ни за что не отступала от него. Алекс помнила, как Лианн однажды выставила кредитора, выбежала за ним на улицу, ругаясь, как матрос, и поливая его из шланга.

Теперь пришел черед Алекс встретиться с тем, от чего она до сих пор пыталась уклониться. И виновата в трагедии не ее мать и даже не Лианн. Отца погубила не простая случайность, а цепь ошибок и просчетов, что и привело к неминуемому взрыву.

Завтра Алекс приедет к маме, но не станет просить о прощении – она принесет с собой нечто вполне конкретное: свидетельство Лианн и ее обязательство предстать перед судом.

Подходя к двери и заметив «линкольн» Берил рядом с гаражом, Алекс похолодела. Что Берил здесь делает? Она почти никогда не навещала дочь. Неужели Берил наконец признала ее малыша? Вряд ли. Берил не станет гордиться таким внуком, как Тайлер.

Алекс поднялась на крыльцо. Зачем она сюда пожаловала, ради чего? Как только Лианн поймет, что от нее нужно, она прогонит Алекс, как того кредитора. А Берил ей поможет.

Когда Алекс остановилась у двери, сердце ее билось так гулко, что она готова была уйти, но все же заставила себя постучать. Необходимо встретиться с Лианн не только ради матери, но и ради себя: только Лианн может дать ей ответы на все вопросы.

Как долго она встречалась с отцом? Когда Берил узнала об их связи? Кто первым рассказал маме о его изменах – Берил? Лианн? Это случилось за несколько недель до годовщины свадьбы – достаточный срок для мамы, чтобы оправиться от шока и сделать то, что она сделала.

Может, и хорошо, что Берил здесь. Она ведь тоже причастна к трагедии. Отец отличался такой неразборчивостью, что спал с лучшей подругой Алекс и дочерью бывшей любовницы. Что ж, от фактов не отвертеться. Присутствие на суде Берил и Лианн заставит судью изменить решение. «Только бы мне удалось уговорить их».

Китти позвонила Алекс несколько минут назад и сообщила, что завтра мама приглашает их на ужин. Алекс решила воспользоваться этим и объясниться с матерью, но ей не хотелось являться к ней с пустыми руками.

Стоя на крыльце и ожидая, когда ей откроют дверь, Алекс жалела, что рядом нет Джима. Только он умел избавить ее от страхов и вселить в нее уверенность. Если бы Джим не приехал несколько дней назад, Алекс не пережила бы ту ночь.

Они просидели на кухне до утра, попивая чай и разговаривая. Алекс рассказала ему о своих финансовых бедах. Джим, ни в чем не упрекнув ее, предложил план выхода из создавшейся ситуации. У него самого таких денег нет, сказал он, зато есть знакомый администратор фирмы, которому Джим в свое время оказал услугу. Этот человек ссудит ей необходимую сумму под небольшие проценты.

Алекс приняла его помощь с затаенным стыдом и благодарностью. Она и в самом деле была благодарна этому мужчине, который не переставал любить ее, несмотря ни на что, и теперь не просто помогал, а советовал, как справиться с бедой.

И сейчас разве не за этим Алекс пришла сюда? Она должна спасти себя и маму. Если еще не поздно…

Алекс услышала, как звякнула дверная цепочка, затем дверь приоткрылась. Но в щелку выглянула не Лианн. На мгновение Алекс показалось, что это внезапно состарившееся лицо подруги – как портрет Дориана Грея. Почему она до сих пор не замечала поразительного сходства между Лианн и ее матерью?

«Может, я просто не хотела этого замечать?»

– Лианн нет дома. – Берил прищурила ярко накрашенные глаза. На Алекс пахнуло сигаретным дымом.

– А когда она вернется?

– С минуты на минуту. Но тебе незачем ее ждать. Она не хочет видеть тебя.

От немигающего змеиного взгляда Берил у Алекс по спине поползли мурашки.

– Тогда я оставлю ей записку. Можно войти? У меня нет ни бумаги, ни карандаша.

Она твердо решила дождаться Лианн, но Берил не должна об этом догадаться. Что-то заподозрив, Берил долго не открывала дверь. Наконец лицо, похожее на жуткую карнавальную маску, исчезло, снова звякнула цепочка, и дверь распахнулась.

Войдя, Алекс чуть не закашлялась от густого сигаретного дыма. Сколько она помнила, Берил всю жизнь пыталась бросить курить, но все попытки сводились только к уменьшению количества выкуренных пачек – с четырех до трех или двух. Кроме сигарет, она злоупотребляла и лекарствами. В детстве Алекс и Лианн частенько лазали в ее аптечку за пустыми пузырьками.

Войдя в полутемную гостиную, Берил присела на диван и протянула Алекс пачку сигарет, но, должно быть, вспомнив, что та не курит, пожала плечами и вынула одну для себя. Из кухни пробивался слабый свет.

– Мне нужен карандаш, – сказала Алекс.

Берил хрипло засмеялась и закашлялась, выпустив облачко дыма.

– Брось притворяться. Я знаю, зачем ты здесь. Пришло время платить по счетам, ведь так? – Она вперила в Алекс холодный немигающий взгляд. – Да, я знаю, кто-то должен отвечать. И отвечать придется не твоему папаше и не твоей матери… мы ведь знаем, что она была вынуждена убить его. Значит, отвечать будет Лианн.

Алекс опустилась в продавленное плюшевое кресло. Из комнаты Тайлера донесся капризный вопль. Алекс стало не по себе.

– Вы узнали обо всем за несколько недель до торжества? После того как Лианн нанесла визит моей матери? И поэтому рассказали ей про ваш роман с моим отцом? Вы понимали, что Лианн вас не послушает, и решили положить этому конец при помощи мамы?

Глаза Берил сверкнули.

– Лучше бы я сказала это много лет назад, после того как мы с Филом развелись. Если бы я сделала это, то, возможно, примирилась бы с тем, что пыталась забыть в течение тридцати пяти лет. – Она положила ногу на ногу и откинулась на спинку дивана, держа дымящуюся сигарету в тонких пальцах. Взгляд ее был устремлен вдаль, и Алекс казалось, будто Берил не столько предается воспоминаниям, сколько старается все забыть.