Джессика Клэр - Последний удар

— Ник, ты вырос в опасном районе?

— Да.

Это правда. В Братве ты был мишенью, если не мог постоять за себя. Нужно было быстро учиться.

Дейзи не задаёт больше вопросов. Вместо этого она достаёт из мусора пару металлических банок. Она споласкивает их, а я проделываю дырочки в нижней их части своим перочинным ножом. Затем связываю банки вместе и вешаю над дверью.

— А что насчёт Рейган?

— Если она придёт или уйдёт, мы будем знать об этом.

Я хочу знать обо всех передвижения кого бы то ни было.

Дейзи смотрит вдоль коридора на спальню, а затем обратно на банки. Мне нужно приложить некоторые усилия, чтобы не достать из куртки пистолет.

— Думаю, ты должен будешь многое рассказать мне об этом, а я должна буду многое спросить, но сейчас я слишком устала, — она даже зевает, говоря это.

Я киваю, хотя всё ещё не понимаю, с чем согласился. Я жалею, что оставил собаку, но если пёс нагадит снова, я просто убью его. Завтра. Обо всём этом я подумаю завтра.

— Пойдём, — говорит она, и я следую за ней в спальню.

Я уже видел эту комнату, но находиться в ней совсем не то, что наблюдать через окно.

Я провожу пальцами по древнему деревянному комоду, что хранит одежду, купленную мной. Не уверен, спал ли кто-то на этой кровати до нас. Всё, что мне известно — сегодня я буду прижимать тело Дейзи к себе.

— Тебе нужна одежда для сна? У меня нет ничего подходящего, но, может, парень Рейган оставил что-то.

Я качаю головой:

— Нет, я могу спать в своей футболке и джинсах.

Я не говорю ей, что лучше буду спать голым, чем прикоснусь к его вещам.

Дейзи выбирает себе одежду. Я старюсь вспомнить, что из ночного белья мы ей купили. При воспоминаниях о клочках атласа и кружева, что были в отделе нижнего белья, моя кровь начинает закипать. Я снимаю куртку и вешаю её на дверцу шкафа, убирая пистолет в промежуток между матрасом и кроватью, выбрав ближайшую к двери сторону. Я снимаю ботинки, но оставляю носки и ремень. Чем меньше одежды придётся натягивать, тем быстрее я среагирую на угрозу. Знаю, Дейзи нервничает, так что я ложусь в постель, запрокинув руку за голову. И жду.

ДЕЙЗИ

Моё сознание трепещет, когда я отправляюсь в ванную, чтобы переодеться ко сну. Я выбрала мягкую, тёплую фланелевую рубашку. В доме не холодно, но я чувствую, что должна надеть что-то, что не возбудит Ника. Он выглядит измождённым, и я не буду мучить его шёлковыми ночнушками, которые он купил мне в магазине.

Я выхожу из ванной и бросаю взгляд на нанизанные над дверью банки, а затем отвожу его прочь, будто в этом нет ничего странного. Их вид беспокоит меня. Но не потому, что они есть, а из-за того, что они собой представляют. Они заставляют меня думать о моём прошлом с отцом. О множестве способов, помогающих убедиться, что злоумышленники никогда к нам не пролезут. Я до сих пор помню пузырчатую плёнку на подоконниках.

Я задаюсь вопросом, не это ли так тянет меня к Нику. Мы похожи больше, чем любой из нас понимает.

Под его глазами залегли тёмные тени, но взгляд всё ещё остается настороженным, даже когда он расслаблен. Кровать приставлена вплотную к стене, а Ник лежит с краю. Мне придется пролезть над ним, чтобы занять место на кровати. Интересно, он сделал это нарочно, чтобы увидеть меня над собой? Эта мысль заводит меня, и я пролажу над ним, краснея и отводя глаза. Я лежу неподвижно, украдкой ожидая прикосновений к груди и промежности.

Но всё, что он делает — это обнимает за плечи и притягивает к себе. Моя щека упирается в его футболку, а я ложу руку ему на живот.

— Приятных снов, — говорит он по-русски, и я догадываюсь, что он пожелал мне спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — бормочу я ему в ответ, и он выключает свет.

Я слушаю его дыхание, но мне не спится. Я не могу спать, когда его большое твёрдое тело лежит рядом с моим. Моя рука отдыхает на его животе, но я хочу переместить её. Я хочу провести рукой по его коже, почувствовать тепло, изучать его в своё удовольствие.

Но он так устал. Я не хочу беспокоить его. Меня разрывает. Я жажду исследовать его, но замираю на месте. Это как если бы вам предложили весь мир, но сказали не трогать.

Его большая рука гладит меня по спине.

— Что тебя беспокоит, душа моя?

— Всё в порядке.

Ник хмыкает:

— Я чувствую напряжение в твоём теле, мой маленький цветочек.

— Может, мне откатиться? Не хочу тебя беспокоить.

Моя рука гладит его живот, желая ощущать кожу, а не ткань.

— Ты должен поспать.

Его рука оборачивается вокруг меня.

— Я наслаждаюсь ощущением твоего тела рядом со своим, Дейзи. Твои прикосновения не приносят ничего кроме комфорта. А сейчас расслабься.

Я расслабляюсь, мои руки выводят какие-то мягкие узоры на его теле. Я жду, пока его дыхание выровняется. И когда это происходит, я радуюсь, что он наконец-то заснул.

Медленно, очень медленно моя рука сползает к краю его рубашки. Она немного задрана. Я в дюйме от обнажённой кожи и не могу устоять перед этим искушением. Моя рука скользит ниже, и пальцы прикасаются к теплу. Его кожа плавит мои пальцы. Такая мягкая. Я скована.

— Дейзи, — бормочет он густым голосом.

Я вырываю руку, будто обжёгшись его голосом.

— Прости, ты спал. А я помешала.

Он хватает мою руку и кладёт на ещё более низкую часть живота.

— Ты хочешь потрогать меня, Дейзи? Я не возражаю.

— Не возражаешь? Но ты ведь не заснёшь.

— Нет, не усну, но я не против, — его пальцы ласкают мою щеку. — Как я могу возражать, когда моя женщина хочет исследовать моё тело? Это невозможно.

Долгое время моя рука лежит неподвижно. Я боюсь двинуться дальше в своих желаниях, теперь, когда я знаю, что он обратил на это внимание. В конце концов, моё любопытство берёт верх, и я скольжу рукой под его футболку, надавливая ладонью на его тёплую плоть.

Ник стонет и сжимает бёдра. Я замечаю, как его промежность увеличивается от моего простого прикосновения.

Я очарована его эрекцией, вызванной лишь одним моим прикосновением к его животу. У него упругая кожа с рядком волосиков посередине живота. Моя рука смелеет и двигается дальше, исследуя пупок, окружённый мышцами. Я прохожусь пальцами по линии волос, вверх и вниз, делая паузу у пояса его джинсов.

Сколько я могу себе позволить?

Ник выхватывает вопрос из моего разума и расстёгивает свои джинсы. На них нет молнии, и я с изумлением смотрю, как быстро отстреливают пять пуговиц. Затем он убирает руку.

Я вижу, как его член давит на ткань нижнего белья. Пока мои пальцы играют с его волосиками чуть ниже пупка, его дыхание ускоряется. Он возбуждается от моего прикосновения, и его чувства передаются мне, прогоняя мою застенчивость.

Ему нравится моя разведка, и это придаёт мне смелости.

Я скольжу рукой к выпуклости его члена и глажу плоть под тканью. Из уст Ника вырывается шипение, но он не останавливает меня. Он наслаждается этим, побуждая меня сделать больше. Я нажимаю на ткань нижнего белья, и из-под неё выскакивает головка члена.

Он толстый и круглый, больше, чем я помню. На головке бисером блестят капельки, и я импульсивно облизываю губы. Мне помнится, каким был его вкус в прошлый раз, и я хочу ещё.

— Ник, — шепчу я, скользя под бельё и обхватывая его жезл, — можно я поцелую его?

Он напряжённо что-то бормочет на русском языке. Его рука гладит мои волосы.

— Я твой, цветочек, делай всё что угодно.

— Тебе понравится?

Я сжимаю кулак вокруг его увеличивающегося члена. Он такой длинный и твёрдый, горячий и гладкий, а кожа нежная и шелковистая.

— Да, — говорит он глухо. — Я бы хотел этого.

И я хочу, я хочу свести его с ума. Мне нравится мысль, что Ник может потерять контроль от того, что я с ним делаю. Я проскальзываю вниз к его животу, пока мои зубы не оказываются прямо напротив его члена. А затем ловлю языком капельку и пробую её. Вкус сильный, солоноватый, чуть горьковатый. Это интригует меня, на смену одной капли сразу же приходит другая.

Я провожу языком по головке пениса, чувствуя очаровательную бархатистую текстуру. Ник становится твёрже с каждым моим движением. Я знаю, что чем твёрже, тем лучше. Но он ещё пытается сохранить контроль.

А моя цель заставить Ника потерять его.

Я нажимаю губами на головку, чувствуя невероятное прикосновение мягкой кожи. В книгах, что я читала в библиотеке, героиня всегда брала член в рот и сосала. Но у Ника он такой большой, что просто не войдёт в мой рот полностью. Я обдумываю это, мягко целуя и исследуя член губами. Не хочу сделать это неправильно.

Его бёдра снова дёргаются вверх, а пенис скользит по моей кисти к губам. Если это не приглашение, то не знаю что. Я открываю рот шире, обхватывая губами головку, и отступаю, всё ещё неуверенная.

— Можно я возьму твой пенис в рот, Ник?

Я поднимаю на него взгляд в ожидании ответа. Его глаза сверкают в темноте, он нервно кивает:

— Это член, Дейзи. Хуй. Скажи это для меня.

— Хуй, — говорю я. — Я хочу попробовать твой хуй.

Я вознаграждаюсь стоном удовольствия, и он прикрывает глаза. Мне нравится напряжение на его лице, его тело словно гудит подо мной. И причина этого я, это потрясающее чувство. Моя рука сжимается вокруг основания его члена — нет, его хуя — и я сгибаюсь, чтобы снова взять головку в рот.

И я сосу.

Он шипит.

— Зубы, Дейзи.

— О, — говорю я, — прости, я не знала.

— Всё нормально, душа моя.

Его рука скользит по моей спине, по этой дурацкой ночной рубашке.

— Кожа в этом месте у мужчин очень чувствительная.

И он снова доверяет мне достаточно, чтобы позволить мне засунуть его член в рот.

Это радует. Я широко открываю рот, давая ему отдохнуть от моего языка, поворачиваю голову и смотрю на него.

Ник только стонет и убирает мои длинные волосы, чтобы увидеть мой рот на своем члене.

— Боже милостивый, как же ты прекрасна.

Он такой твёрдый, что мне даже не нужно держать его руками, чтобы вводить в рот. Я нежно посасываю головку, двигаясь вверх-вниз, исследуя его ртом. Я не уверена, правильно ли делаю, но, кажется, всё в порядке, пока он твёрд. Ник тихо бормочет русские эпитеты или указания. Я не уверена, как заставить его кончить. В книгах процесс простой: берёшь член в рот, а потом герой тянет его обратно. Ник, похоже, не хочет его вытаскивать.

И мне слишком весело, чтобы расстаться с ним.

Так что я немного изменяю тактику, усиливая поцелуи. Я двигаюсь по всей длине, облизывая и покусывая губами. Вены в нижней части я тоже целую. У основания его член окружён упругими тёмными волосиками. Я вижу его яйца, но не уверена, что с ними делать, поэтому возвращаюсь к члену.

Я склоняюсь над ним в неловком присиде, не понимая, сколько пространства между ним и моей попой, пока его рука не начинает скользить по ней, лаская и исследуя. Я сосу, задыхаясь, когда он поднимает мою фланелевую рубашку, обнажая трусики, и гладит мои ягодицы, проскальзывая между ног.

Мои ноги слишком близко прижаты друг другу, а я хочу, чтобы его рука оказалась именно там. Переставляя колени на кровати, я облегчаю ему доступ туда, в случае, если он захочет.

Я надеюсь, что захочет.

Я снова беру головку его члена в рот, и теперь мой язык упирается в неё.

Он стонет ещё раз, а пальцы скользят по шелковистой линии моих трусиков, приближаясь к моей промежности. Я бессознательно приподнимаю бёдра, нуждаясь в его прикосновениях, и чуть отвлекаюсь, моё дыхание учащается. Я ласкаю языком его головку и жду, что Ник будет трогать меня, но он не заходит дальше трения через ткань.

Он скользит по полоске моих трусиков, и я чувствую, как один его палец оказывается в моих складочках.

— Боже мой, Дейзи, ты чертовски мокрая.

Я чувствую, как его палец скользит в поисках дырочки, а затем проталкивается глубоко внутрь меня.

Я всхлипываю, чувствуя себя такой наполненной. И это так хорошо. Я выгибаюсь навстречу его руке, а его член трепещет у меня во рту. Бусинки его возбуждения капают с моих губ на головку его члена. Я снова вскрикиваю, когда его палец ещё раз заходит в меня.

То, что мы делаем, невероятно грешно и восхитительно.

Его палец толкается во мне. Я настолько мокрая, что слышу хлюпающий звук его движений. Он бормочет что-то по-русски и вытаскивает пальцы, я шумлю в знак протеста. И через мгновение он меняет пальцы, теперь большой внутри меня, а указательный ищет мой клитор.