Джессика Клэр - Последний вздох

— Мы команда.

— Так… и что сейчас будет делать команда?

С усилием поднявшись, я хватаю сумку и беру её за руку:

— Мы едем домой.

Рэйган

Когда мы выходим из такси у многоквартирного дома, похожего на свалку, я держу Дениэла за руку.

— Ты уверен, что это то место?

— Да, этот адрес послал мне Ник, — он снова проверяет адрес в телефоне, пожимая плечами. — Он украинец. Может, он думает, это большой загон для свиней.

Я морщу нос, но на самом деле всё не так плохо. Здесь чисто, есть крыша, и на улице нет мусора. Что автоматически делает это место лучше фавел.

— Думала, это будет… не знаю. Я не могу представить Дэйзи в этом месте.

Милая прелестная маленькая Дэйзи с невинными голубыми глазами, которые так широко распахивались каждый раз, когда в нашей старой убогой квартире что-то ломалось.

— Он сказал, дому нужен ремонт, — говорит Дениэл, отпустив мою руку, чтобы перекинуть сумки через плечо.

Затем он снова берет меня за руку, потому что знает, я в нем нуждаюсь. Его прикосновения важны для меня.

Два дня назад мы уехали из Рио. Два дня в пути, остановка в отеле, и снова в путь. Я не совсем уверена, куда мы летели. Только знаю, что перелет был не прямой, чтобы избежать встречи не с теми людьми. Я не задавала вопросов. Дениэл лучше знает скользкую сторону закона, и я доверяю ему, значит, мы в безопасности. Тем не менее, меня всё ещё преследуют кошмары, будто уже мертвый Хадсон пытается украсть мои сны. Крепко обнимая, Дениэл говорит мне, это нормально после того, что я пережила, и никогда меня не отпускает.

Он именно то, что мне нужно, чтобы почувствовать себя целой.

Мы входим в жилой дом, и в фойе Дэйзи бежит ко мне по лестнице с вытянутыми руками.

— Рэйган! — визжит она на высоких частотах счастья, обнимая меня прежде, чем успеваю сказать о том, что мне не нравится, когда кто-то трогает меня, кроме Дениэла.

— Дэйзи, — начинает Дениэл, — не надо…

Но всё нормально. Это просто Дэйзи, маленькая хрупкая Дэйзи с васильковыми глазами, темными волосами и круглым невинным лицом. Она выглядит так, будто должна петь в церковном хоре и читать молитвы перед едой. Дэйзи, которая влюбилась в киллера и заварила весь этот ужас. Я засовываю обиду подальше и обнимаю её. Она не виновата в том, что всё так произошло. И хоть я и не рада, что меня продали в рабство, теперь у меня есть Дениэл. Дениэл — это всё, что имеет значение.

Дениэл озабоченно разглядывает меня, проверяя в порядке ли я, после долгих объятий Дэйзи. Кивнув ему, я продолжаю её обнимать. Она пахнет чистотой, свежестью и здоровьем, как и всегда. Чувствую себя намного лучше, когда узнаю, что после всего Дэйзи осталась такой же невинной и прекрасной, как когда-то.

— Рада видеть тебя, — мягко говорю я ей.

Девушка отрывается от меня, и в её глазах стоят слёзы:

— Я так беспокоилась за тебя, но Ник сказал, что мы послали Дениэла, а Дениэл лучший, поэтому…

— Дениэл лучший, это точно, — соглашаюсь я, и шлепаю Дениэла, замечая боковым зрением его самодовольную улыбку.

— Пойдемте наверх, — взволновано говорит Дэйзи, что почти подпрыгивает, как щенок. — Ник готовит обед.

— О, чёрт, — с ухмылкой говорит Дениэл. — Я должен это увидеть.

Мы поднимаемся по главной лестнице жилого дома. Дэйзи говорит, что в данный момент лифт сломан. Выясняется, Ник пытался починить проводку, и когда его ударило током, разозлился, взял кувалду и отомстил ей. Дэйзи выглядит недовольной, и я замечаю, как Дениэл смеётся над ней.

— Он не очень хорош в ведении домашнего хозяйства, — говорит она мне, и у неё пылают щеки.

— И ты позволила ему приготовить ужин? — спрашиваю я, стараясь не смеяться.

Мне так хорошо. Дениэл идет позади, обнимая меня рукой, а Дэйзи идет впереди и болтает. Пятна, которые оставил на мне Рио, сходят, будто их никогда и не существовало.

— Он настаивал на том, что хочет помочь, — и беспомощно пожимает плечами. — Это так мило. Однажды я пришла домой с занятий, а он пытался приготовить макароны со вкусом гамбургера из упаковки. «Я не понял, как из этого сделать гамбургер, и выкинул её» — сказал он мне.

Она смеется, рассказывая эту историю.

Дэйзи быстро показывает нам дом. На верхнем этаже был потоп, поэтому большинство квартир еще не открыты. Они переделывают плитку на нижнем этаже. Она с Ником живут на втором этаже, там же квартира для её отца, если он когда-нибудь захочет их навестить. Он не покидает свою ферму надолго, поясняет она, но тот факт, что он её вообще оставляет, уже делает её счастливой.

— А вот здесь квартира для тебя, — говорит она, отстегивая ключ от брелка, и протягивает мне.

— Меня? — удивляюсь я. — Почему?

— Мы потеряли нашу квартиру, — говорит она смущенным голосом. — Когда я вернулась, уже было уведомление о выселении. Всё, что мне оставалось сделать, это захватить целое здание.

— О, — говорю я более тихим голосом, чем мне хотелось бы.

Конечно, мы потеряли нашу квартиру. Мне еле хватало стипендии за аренду перед тем, как Дэйзи переехала ко мне, и мы разделили оплату. Но почему-то я думала, что моя квартира всегда будет ждать, когда я вернусь.

И то, что квартиры больше нет, огорошило меня. Мир продолжал существовать, пока меня не было. Будто меня и не существовало. Я вспоминаю о Майке и Бекке, и с силой сглатываю.

— Ты в порядке, сладкие титьки? — говорит мне Дениэл на ухо, согревая меня своим дыханием.

Дэйзи поворачивается, и в ужасе изучает нас:

— Как ты её назвал?

Почему-то я начинаю хихикать. Возможно, из-за ошеломленного лица Дэйзи или из-за того, что Дениэл настолько озорной, что назвал меня так при ней. Истеричный глупый смех вырывается из меня, и не в силах себя сдержать, продолжаю смеяться. Дениэл тоже смеётся, поглаживая пальцами мою щеку, а Дэйзи смотрит на меня, как на сумасшедшую.

Наконец, я беру себя в руки и вытираю слезы из глаз.

— Это наша шутка, — говорю я ей.

Девушка выглядит так, будто готова погрозить Дениэлу пальцем перед лицом за плохое поведение.

— Я… проверю, как ужин Ника, — говорит она, указывая пальцем на ключ. — Почему бы тебе не посмотреть свою квартиру? Можешь не торопиться.

У Дэйзи такое доброе и милое выражение лица, что мне снова хочется её обнять.

Но я не делаю этого, думая, она поймет, почему.

— Спасибо, Дэйзи.

— Мы в квартире 2А, — говорит она мне. — Приходи, как будешь готова.

И Дэйзи удаляется по коридору, оставляя нас с Дениэлом наедине. Я с мгновение смотрю на ключ и на Дениэла:

— Сладкие титьки? Опять? — у меня содрогаются губы от еле сдерживаемого смеха.

— Отличное начало разговора, разве нет? — тянет мужчина.

— Мне нужно свое начало для разговора, — бормочу я, вставляя ключ в дверь. — Например, сладкий член или свиной гуляш.

— А у меня есть право голоса? — спрашивает он. — Потому что я бы выбрал большой Джон или о-боже-Дениэл-такой-огромный-член.

Фыркнув, я толкаю дверь и стараюсь не хихикать.

Затем я замолкаю, осматривая новую квартиру.

Отдаю должное Дэйзи, она всё продумала. В новой квартире немного другая планировка и выше потолки, но обустроена так же, как и моя старая. Должно быть, она собрала все мои вещи и перевезла сюда, вплоть до отбитой банки с печеньем, стоявшей на столе, и моих плакатов с фильмами ужасов на стенах. Здесь даже старая тахта, которую я использовала вместо дивана, а все мои DVD-диски выстроились на знакомой полке.

Это похоже на сон.

— Все эти вещи мои. Все.

У меня слезы текут из глаз, когда я прохожу внутрь.

— Это очень мило со стороны Дэйзи, — говорит Дениэл осторожным голосом позади меня.

Он ставит сумки на тахту, засовывает пистолет в штаны и проходит по квартире, оглядывая её. А я стою в дверях и немею. Этот процесс стал частью нас, и обычно я не против, особенно после Рио, но в этом месте с моими старыми вещами мне кажется это странным.

— Всё чисто, — говорит он мне, и проходит мимо, чтобы закрыть и запереть дверь.

Я прохожу внутрь в оцепенении. На кофейном столике стоит старая фотография, где я и Майк на свадьбе нашего друга. Взяв её, я разглядываю его лицо. Как ни странно, я ничего не чувствую. Может быть, только небольшое раздражение к Бекке, но ни любви, ни печали нет.

Дениэл обнимает меня за талию и заглядывает мне через плечо:

— Очень плохо, если я скажу, что этот парень выглядит, как паршивый любовник.

Я снова смеюсь:

— Кажется, ты ревнуешь.

— Я ревную, — признается он, крепче сжимая мою талию. — Он должен был трахать тебя до сотрясения мозга, чтобы подарить тебе миллион оргазмов, а он думал только о себе.

Дениэл очень не доволен.

Отложив фотографию, я поворачиваюсь и обнимаю Дениэла за плечи.

— Не стоит ревновать. Он никогда не доводил меня до оргазма. Вчера вечером ты подарил мне больше оргазмов, чем он за всё время, что мы были вместе.

— Я очень классный, — дразнит он меня, заставляя согласиться.

— Очень классный, — соглашаюсь я, чувствуя себя игривой.

Думать, что такой великолепный, сексуальный и опасный парень, как Дениэл, ревнует меня к моему бывшему парню — это… приятно. Для меня Дениэл в тысячу раз лучше, чем Майк. Тут нечего сравнивать. И я хочу показать ему, насколько сексуальным я его нахожу.

— Тебе когда-нибудь делали минет на тахте под плакатом фильма «Атака помидоров-убийц»?

— «Атака помидоров-убийц»? Это настоящее кино?

— О, да, настоящее. У меня есть на DVD, и ещё есть продолжение.

— Ты меня разыгрываешь? Они сняли продолжение?

— Даже несколько, — говорю я, подталкивая его к тахте. — Так ты бы хотел посмотреть его больше, чем минет?

— Боже, нет, — говорит он мне. — Но разве ты не хочешь пойти к Дэйзи и Нику?

— Позже, — говорю я ему, добавляя в голос знойности. — Сейчас я хочу, чтобы твой член оказался у меня во рту.

Мужчина стонет, и я понимаю, что выиграла этот раунд. Я в восторге, когда он опускается на тахту, вытаскивает пистолет и бросает его на старый разбитый журнальный столик, который я приобрела на гаражной распродаже. Он смотрит на меня горячими жадными глазами.

— Я люблю тебя, — говорю я ему, опускаясь на колени, и раздвигаю его ноги.

— Я люблю тебя больше всего на свете, — говорит он мне, и по моему телу проходит дрожь, а затем посылаю ему игривый взгляд на его брюки.

— Очевидно, он тоже любит меня.

— Чёрт, он да, — говорит Дениэл мне. — Никак не может насытиться тобой.

— Ммм.

Он уже твердый. Я обнимаю его член руками, любуясь им.

— Думаю, мне придется испортить аппетит перед ужином.

У него мерцает взгляд, наблюдая за тем, как я склоняюсь к его члену, убирает мои волосы с лица и говорит:

— Это лучший угол обзора за тем, как ты сосешь мне.

Не смотря на то, что мы всегда ведём грязные разговоры в постели, у меня вспыхивают воспоминания из борделя. Пистолет, приставленный к моей голове. Закрыв глаза, я с силой сглатываю. Эти воспоминания не прошли. И я не знаю, пройдут ли когда-нибудь.

А Дениэл с любовью гладит мою щеку.

— Боже, ты прекрасна.

И вот, так просто, я снова в порядке. Открыв глаза, я вижу перед собой красивое лицо Дениэла. Кожа его члена нагревается под моими руками, и я склоняюсь к головке, ощущая его восхитительный вкус на языке.

Я могу творить новые воспоминания и начну прямо сейчас. Облизнув его головку, я разглядываю его, пока он запутывается рукой в моих волосах.

— Ты пытаешься отвлечь меня, малыш?

— Чёрт возьми, нет, — раздражается он, поднимая руки в воздух, словно показывает мне, что больше не коснется меня.

Это последнее, чего я хочу.

Я снова беру головку в рот и хихикаю, и от моих вибраций на его члене он начинает дрожать. Одной рукой я вожу по его члену от основания вверх, другой играю с его яичками, а языком глажу головку.

Чувствую удовольствие, когда он опрокидывает голову на тахту. У него тело напряжено, а член заметно увеличивается в моих руках, и головка становится чертовски большой. Я облизываю её так быстро, как могу. Ему нравится это, а мне нравится делать это для него и выражение удовольствия на его лице.

— Я хочу облапать тебя прямо сейчас, — говорит Дениэл, когда я нагибаюсь и заглатываю его член полностью, осторожно следя за зубами. — Просто вытащи свои красивые титьки из блузки и поиграй с ними, пока сосешь мой член.

Но он ко мне не прикасается, просто лежит на спине и наблюдает, как я над ним работаю. Возможно, он понимает, что если схватит меня, то разбудит ужасные воспоминания в моей голове. Это заставляет меня любить его еще больше. И я показываю эту любовь, глубоко заглатывая его член и сильно втыкая его в щеку.