Анна Бартова - Последняя битва

Тяжело дыша и выплюнув сгусток крови, сэр Левод поднялся на босые ноги. С трудом делая каждый шаг, он осмотрел убитых, ища подходящие ему сапоги и оружие. Чувствуя себя мерзавцем, Эдуард стянул с солдата сапоги и поспешил обуться. Взяв оружие, которое оставили или не заметили пираты, сэр Левод побрел к крепости. Его шатало, из ран сочилась кровь, многочисленные побои и удары давали о себе знать. Мышцы ныли, руки болтались как плети. До крепости было не так уж и много, но Эдуарду показалось, что он идет вечность. Достигнув тяжелых дубовых ворот, обитых железом, он громко постучал ногой. Ему ответил жесткий мужской голос.

– Кто ты?

– Эдуард, – прохрипел он.

– Сэр Левод погиб, защищая западную границу.

– Я – Эдуард! – гаркнул сэр Левод.

– Кто бы вы ни были, если вы не уйдете, то будете убиты, – резко ответил тот.

Эдуард поднял глаза на круглую башню. На ней стояли два человека с ружьями, он был на прицеле. Абсурдность ситуации показалась бы ему смешной, если бы он не был настолько измотан. Выдавив смешок, он заговорил:

– Вы можете убить меня, но что вы скажете полковнику Штефарду, когда он найдет мое тело возле ваших ворот? Что будет с вами, если вы убьете своего командира?

За воротами стали переговариваться. Казалось, эти вопросы привели в чувство сторожей крепости. Выждав несколько минут, Эдуард снова постучал сапогом по двери. На этот раз ворота заскрипели, и в щелочку выглянул человек.

– Сэр Левод? – ахнул он.

– Да, – кивнул Эдуард.

Ворота открылись, и Эдуард зашел за стены старой крепости.

– Вы плохо выглядите, сэр.

– Будто я сам этого не знаю, – усмехнулся Эдуард. – Мне нужно поесть и отдохнуть. Вы сможете мне это предоставить?

Подчиненный засуетился, провожая Эдуарда вперед. Когда он поел, к нему подошел другой человек и объявил:

– Южная оборона пробита. Стэнли бежит в нашу крепость, он отказал в помощи Локки.

– Меня это не удивляет, – протянул Эдуард, делая глоток прохладной воды.

Эдуард зевнул, поднялся с жесткой деревянной постели и повел затекшими плечами. Мышцы болели, но Эдуард уже привык к этой боли и научился на нее не реагировать. Несколько ран саднило, но это были мелочи, главное, он смог поспать три часа. Побрызгав на лицо водой, он оглядел себя в зеркало. Вид у него был неважный, а об изорванной, перемазанной грязью и кровью одежде говорить и вовсе не приходилось. Застегнув пояс с оружием, он нахлобучил на голову треугольную шляпу, которая валялась на полу, и вышел во двор. Обойдя несколько зданий, Эдуард уселся на полуразрушенные ступени старой церкви, расположившейся напротив центральных ворот. Заняв свой пункт наблюдения, он достал длинный нож, узкую шпагу и стал их точить. Это занятие всегда успокаивало его и помогало привести мысли в порядок. Однообразно водя точилом по лезвию, Эдуард осматривал стены крепости и ее возможности, подсчитывая людей и пушки.

Неожиданно его отвлек резкий мужской голос. Эдуард, продолжая свое занятие, скосил глаза. В десяти шагах от него остановились двое мужчин. Один из них был Стэнли Вуд, другой – охранник ворот крепости. После нескольких слов Стэнли с деланной горечью произнес:

– Также хочу выразить вам свои соболезнования. Ведь сэр Левод был и моим другом. Как жаль, что он погиб!

– Сэр, но ведь он…

Но Стэнли не отличался терпением и прервал говорившего:

– Конечно, он был хорошим командиром, но уверяю вас, я не позволю этой потере отразиться на нашей защите. Мой отец, генерал Дерв, услышав прискорбную весть о кончине сэра Левода, велел мне занять его должность. И я готов принять на себя это тяжкое бремя.

– А плечи не надорвешь? – сухо спросил Эдуард, отложив точило.

– Что? – вспылил сын генерала. – Да как ты смеешь так со мной разговаривать, ты – червь?!

Эдуард медленно поднял голову, взгляд его был холодным и презрительным. Стэнли сглотнул и отступил назад, на лбу у него выступила испарина. Его собеседник решил за лучшее ретироваться.

– Это ты меня так назвал? – переспросил Эдуард, поднимаясь на ноги и убирая оружие.

– Сэр Левод, – пробормотал Стэнли, опуская глаза. – Я думал, что вы погибли. Какая нежданная новость, вы живы.

– Какая досада, хотели вы сказать, сэр Вуд?

– Сэр Левод, я рад… что вы здесь.

– Хоронили вы меня с большим энтузиазмом, – презрительно улыбнулся тот.

Стэнли сглотнул, отступил на шаг назад и принялся с интересом рассматривать свои сапоги. Эдуард фыркнул. После паузы он заставил себя заговорить:

– Какие новости от Локки? Он еще держит свой рубеж?

– Его убили, – отозвался Стэнли. – Рубеж пал двадцать минут назад.

– Это значит, что к ночи крепость будет окружена, – мрачно констатировал сэр Левод.

– Еще рано об этом судить!

– Рано? – вспыхнул Эдуард. – А когда же, по-вашему, пора? Когда нас окружат со всех сторон и зажмут в тиски? Нет, начинать приготовления нужно сейчас. Сколько в крепости ваших людей?

Стэнли задумался и ответил. Эдуард кивнул и коротко отдал приказ. Сэр Вуд не двинулся с места, Эдуард покосился на него. Стэнли фыркнул.

– Кто дал вам право командовать? Генерал Дерв поставил главным меня!

– Мне кажется, ты мне когда-то говорил то же самое, – улыбнулся Эдуард. – Помнится, тогда пострадала твоя рука, и мы сошлись на том, что звание выше у меня.

Стэнли сглотнул ком в горле и потер руку. Унижение на корабле он помнил прекрасно и несколько раз собирался отомстить.

– Вы мне угрожаете? – процедил он сквозь зубы.

– Нет, – неожиданно резко ответил сэр Левод. – Я говорю, что чин у меня выше, и, пока я жив, вы будете подчиняться моим приказам.

Сэр Вуд поджал губы и направился исполнять поручение. Скрывшись за поворотом, он прошептал:

– Пока вы живы, сэр Левод, да. Но надолго ли это?

Эдуард ходил по крепости и отдавал приказы, пропускал из города новых беженцев, наблюдал за приготовлениями к надвигающейся битве. Он считал, что к ночи разбойники должны будут окружить их кольцом и дать бой. Что ж, чем быстрее, тем лучше. Сэр Левод отдохнул и был готов к сражению, оставалось теперь подготовить крепость и всех остальных.

Прошло около часа, и страшная новость разнеслась по холодным старым стенам крепости. Небо стали заволакивать серые мрачные облака. Как серые тучи закрывали голубое небо, так же безотчетный страх грядущего заволакивал сердца людей. Не черные грозовые тучи бури, а именно спокойные, и оттого еще более унылые серые облака внушали людям тоску, безысходность и подавленность. Налетел порыв холодного западного ветра, флаги затрепетали, а облака потянулись и скрыли блеклое солнце. Сразу стало холоднее, громко заплакал ребенок, ему вторила воем собака. Налетел новый порыв ветра и, подхватив один из флагов, сорвал его и понес прочь от стены.

– Это знак, – прошептала старуха. – Знак, что этой ночью мы умрем.

Кэти фыркнула, она не верила в знаки, скорее, она опасалась, что ее заметит Эдуард. А флаги, ветер, дождь и все остальное ей было безразлично. Но все-таки даже она признавала, что было что-то зловещее в этом сером тихом небе, скрывшем солнце, и резком завывавшем ветре.

– Так тихо, – прошептала женщина рядом с ней. – Даже птицы не поют. И не стреляют… Странно, даже звуки битв стихли.

– Странно, – согласилась Кэти и внутренне содрогнулась. Стараясь отвлечься от мрачных мыслей, она спросила: – Скажите, а о чем вы мечтаете?

– Мечтаю? – женщина кисло улыбнулась. – Дожить до завтрашнего утра.

Кэти дернула уголком рта. Да что это с ней? Неужели она тоже испугалась. Медленно втянув воздух, она заговорила, пытаясь успокоить себя:

– А я мечтаю о тихом доме, где-нибудь далеко, далеко. Я бы развела себе уток, завела милого песика и выращивала бы тыкву. А вечерами я готовила бы себе чай и пила бы его вместе с соседками. Мы бы сплетничали, я рассказывала бы им всякие небылицы. И никто бы, никто не знал моего прошлого… – последние слова она прошептала.

– А что было в вашем прошлом? – негромко спросила дама.

– То, о чем стоит сожалеть.

Кэти отвернулась и смахнула со щеки непрошенную слезу. Ей вспомнился Ян, жестокий и беспощадный. Его злые глаза, которые проникают в душу, их связь, его приказы в убийствах… и как она их исполняла. Она пыталась убить Эльзу, чуть не убила Мангалу, а о других и вспоминать было страшно. Она подсыпала яды, выдавала тайные пути и проводила пиратов. Она была левой рукой Яна и помогала ему достигать его целей. Даже Ардан, правая рука Яна, испытывал к ней уважение за ее холоднокровие. Неужели после всего, что она сделала, ее простят? Кэти поморщилась. Нет, она знала, проиграют они эту битву или выиграют, для нее это не имеет значения. Ее все равно убьют. Либо люди Яна за предательство отрубят ей голову, либо люди Эдуарда повесят ее опять-таки за предательство. Она судорожно вздохнула и потерла белую шею. Она была в ловушке, из которой не было спасения.

– Жаль, что мои мечты никогда не осуществятся, – прошептала Кэти.

К женщине слева от нее подбежала маленькая девочка и что-то быстро заговорила. Мать обняла дочку и посадила к себе на колени. Девочка испуганно осмотрелась и, посмотрев на Кэти, спросила:

– Вы боитесь?

– Да, – глухо отозвалась она.

– Все боятся, моя милая, – прошамкала старуха.

– Не все, – возразила малышка, – папа сказал, что его начальник не боится.

– А кто его начальник?

– Сэр Левод, – отозвалась мать.

– Да, он, пожалуй, ничего не боится, – выдохнула Кэти.

Время тянулось медленно, люди ждали, боялись, и от этого часы и вовсе замедлили свой ход. Наступили сумерки. Часовые на крепости заметили, что в городе поднимается туман. Белый и холодный туман придавал зданиям нечеткие очертания, пробуждая затаенный страх даже у солдат. Темнело быстро. Из-за собравшихся облаков не было видно ни звезд, ни луны. Эдуард велел зажечь по всей стене факелы. Огонь и свет придал людям мужества, но это было ненадолго.

Тьма опустилась на город и окутала его своим мрачным покрывалом. Щупальцы тумана скользили между стен крепости. Холодный порывистый ветер пронизывал до костей, проникая в умы и сердца. Несколько факелов потухло, остальные замерцали слабыми огоньками. Страх крепко вонзил свои когти в каждого человека.

И тут из переулков начали выходить захватчики. Сначала солдаты на стене засмеялись, разбойников было слишком мало. Но они шли, и шли, и шли. Меньше чем за десять минут их собралось больше пяти сотен. В темноте было сложно увидеть всех, осложнял дело и туман. А разбойники все прибывали и прибывали.

Эдуард посмотрел на своего подчиненного и распорядился:

– Вели женщинам, старикам и детям укрыться в зданиях. Раздай оружие всем, кто твердо стоит на ногах.

Когда он ушел, Эдуард стиснул зубы плотнее, такого количества не ожидал даже он. К нему приблизился высокий молодой человек. Эдуард не узнал его, и Томас был несметно этому рад. Своим тонким, елейным голосом, подавляя в нем дрожь, он спросил:

– Сэр Левод, скажите, мы выиграем?

– Мы выиграем в любом случае, – усмехнулся Эдуард. – Но вот увидим ли мы эту победу или нет, это вопрос.

– Вы хотите сказать… – пролепетал Томас и осекся от ужасной догадки.

– Я хочу сказать, – резко пояснил сэр Левод, – что будешь ты бояться или нет, это не изменит твой конец. – Хлопнув парня по плечу, он сказал: – Держись.

В этот миг Эдуард увидел главаря разбойников. Грозный Ардан стоял на крыше старого сарая и не отрывал от него глаз. Крепость окружили плотным кольцом.

Грянул гром. Холодный, пронизывающий ветер подул на командора и сорвал шляпу. Послышался очередной раскат грома, белой вспышкой сверкнула молния, освещая людей под стеной. Начался дождь, холодный и нещадный, он лил, набирая все большую силу.

– Оружие на изготовку! – приказал Эдуард, оглядываясь вокруг.

Ардан стоял напротив него, на крыше сарая, что-то громко крикнул, и пираты вторили ему разъяренным воплем. В ответ стена ощетинилась пиками ружей, а из бойниц выглянули черные глаза небольших пушек. Ардан злобно закричал и махнул рукой вперед. В этот же миг разбойники кинулись на крепость.

– Огонь!!! – заорал Эдуард.

Выстрелы пушек, ружей и крики заглушили все остальное. Однако у захватчиков тоже оказалось несколько пушек, и со стен посыпались камни. Слышались крики, выстрелы, проклятия, гремел гром. Эдуард сжал зубы, он ждал другого. И чем быстрее это произойдет, тем лучше. Послышался разрушительной силы выстрел. Это все пять пушек разбойников выстрелили в одно место. Посыпались камни, давя и своих, и чужих. Воздух наполнился порохом. И северные ворота крепости разлетелись в щепки, обнажая острые камни пробоины.