— Боюсь, ты меня переоцениваешь. Я недостаточно талантлива для этого, — скромно сказала я.

— Дамблдор спрятал камень в зеркало! — нетерпеливо вмешался Квиррел. — Но когда я смотрю в него, я вижу только, как использую камень!

Я с любопытством уставилась в зеркало.

Зеркало показало интересную вещь. Рядом со мной сидел пес. Это был Арк.

— Что ты видишь, Поттер? — не вытерпел Квиррел.

— Дедулю своего…

— Не паясничай! — завопил профессор.

— Подожди, не истери. Как эта штука работает?

— Нет времени болтать! — снова завизжал Квиррел.

— Вы тут двое давно тусуетесь. Должны были разобраться, нет?

— Она нам бесполезна! — заявил Квиррел, но хоркрукс остановил его.

— Попробуй еще раз, Грета Поттер.

Я уставилась в зеркало. Снова Арк.

— Мерлиновы яйца, — выругалась я.

Я отвернулась от зеркала и начала думать о философском камне. Что я знаю о философском камне? Что это какая-то крутейшая фиговина. И мне до смерти любопытно ее пощупать.

Я повернулась к зеркалу. И в следующий миг мое отражение вдруг подмигнуло и засунуло в карман небольшой прозрачный булыжник.

— Ну, что? — снова не выдержал Квиррел.

— А то!

Впервые в жизни у меня получилось нормальное ускорение. Я бросилась к Квиррелу и пнула его по ногам. Он потерял равновесие и грохнулся на пол, шмякнувшись затылком, точнее, лбом хоркрукса, о пол.

— Без сознания, — сообщил Том.

Я не без усилий перевернула Квиррела лицом вниз и хоркруксом вверх.

— Давай, вытаскивая его! — волновался мне в ухо Том.

«Свяжем его и доставим домой. Пусть Юджин разбирается, я не хочу убить Квиррела».

— Он может очнуться и сбежать! Давай, это нас шанс!

— Так, это ты не хотел быть Темным Лордом на днях! Так не подбивай меня на убийство! Между прочим, с этого все и начинается!

Том заткнулся, с тревогой наблюдая, как я крепко связываю Квиррела по рукам и ногам. Я уже собиралась вызвать Кричера, когда хоркрукс очнулся.

Поняв, что его захватили в плен, он издал жуткий крик и вдруг резко дернул головой. Послышался хруст, и тело расслабилось.

Густой темный туман вырвался из лица, чтобы в долю секунды просочиться прочь сквозь вентиляционную щель.

Том издал зверский вопль.

Квиррел был мертв.

Хоркрукс сбежал.

После истерики Тома мы вызвали Кричера. Он пообещал спрятать камень и избавиться от трупа. Забрав и то, и другое, он, по моей просьбе, треснул меня по голове и исчез.

Я потеряла сознание, подтверждая крутую историю о злодее-Квирреле, сбежавшем с места преступления с неопознанным артефактом в руках. Зеркало мы на всякий случай разбили — мало ли, вдруг оно с эффектом запоминания?

Что ж, у нас не было четвертого хоркрукса, зато был философский камень.

Как говорил Заратустра, символ жизни — весы.

— Вы понимаете, что рисковали своей жизнь и жизнью друзей? — Снейп уселся возле моей кровати в больничном крыле. — Вы грубо нарушили все правила и едва не погибли! Вы совершенно неуправляемый, опасный для других ребенок! Вас давно пора исключить из школы, и я буду раз за разом предлагать это директору, тем более, учитывая, что вы — сквиб!

— Вот про сквиба щас обидно было, — хрипло заметила я и почесала шрам.

— Еще обидней вам будет, когда вашу палочку переломят надвое при исключении! — плевался ядом Снейп.

Я пожала плечами и хотела вставить ответную дерзость, когда ласковый голос произнес:

— Достаточно, Северус. Никто никого не исключит, — шторка приоткрылась, и возле меня очутился Дамблдор.

Старо как мир. Злой коп — добрый коп.

Я сдержалась от того, чтобы не закатить глаза — тем более, голова немного кружилась от удара Кричера, и невинно захлопала ресницами.

Дамблдор выгнал Снейпа и уселся на освободивший стул.

— Грета, расскажи мне, что случилось.

Я приготовилась в любой момент спрыгнуть за кровать, сжала в кулаке амулет и начала свой рассказ. Том все еще дулся на меня за упущенный хоркрукс, но нелюбовь к Дамблдору была сильнее обиды, и он подсказывал, что говорить.

Директор вроде бы удовлетворился тем, что я рассказала. К тому же по совету Тома я выдала несколько компрометирующих деталей вроде ночной слежки за Квиррелом и навыка использования отмычек. От этого рассказ получился очень правдоподобным. От меня не укрылось, что Дамблдор заглянул в мою чашку из-под чая на тумбочке. Я-то вылила его на замечательно впитывающую плюшевую игрушку с соседней койки, а они со Снейпом думали, что во мне доза Веритасерума. И хотя это были лишь предположения Тома Риддла, а я умирала от жажды, я была рада этому решению.

Уже утром следующего дня — а это был чудесный субботний день — я свалила из больничного крыла и вызвала Кричера. Мне не терпелось рассмотреть философский камень.

Глава 19. Вопрос выбора

— Я думаю, им не так-то просто пользоваться, — сказал Том, когда мы покрутили камень из стороны в сторону. На вид прозрачный булыжник.

— И где взять инструкцию по применению? — спросила я.

— У Николаса Фламеля, полагаю. Это его камень, он изобрел его.

— Ну, к Фламелю мы точно не пойдем. Это спалит нас на сто процентов.

Я кинула камень в коробку с барахлом из библиотеки, куда Кричер спрятал его. Мы были в ритуальной комнате — наверху все еще шел ремонт.

— Мой хоркрукс знал, что с ним делать, — задумчиво произнес Том. — Может быть, и я вспомню что-нибудь?

— Ты, конечно, повспоминай, дорогой. А мне вот пришла в голову другая прикольная идея. Философский камень — это отличная магическая субстанция. Что думаешь?

Мы решили подождать зимних каникул. Мне жутко не хотелось связываться с Ласаро и его мутными условиями. Если я так и останусь сквибом до Рождества, мы поедем в Гватемалу.

Мне казалось, что до Рождества куча времени — целых два месяца, черт возьми! За два первых месяца в Хогвартсе я успела перенарушать все правила, взорвала кабинет директора, спасла единорога, создала футбольный клуб, организовала еженедельные показы в кинотеатре, познакомилась с четвертым хоркруксом и сперла философский камень.

Но, видимо, запас ярких событий и моего энтузиазма пока что был исчерпан, и два месяца до Рождества выдались на редкость спокойными. Я штудировала труды по теории магии в поисках ответа, как перестать быть сквибом, бегала по утрам, молотила импровизированную грушу по вечерам, читала маггловские учебники и участвовала в организации кинотеатра в более просторном помещении, чем учебный класс. Ах, да, еще я активно переписывалась с Сириусом и даже проводила с ним некоторые выходные. После того, как прошла первая злость, я решила, что должна поближе узнать своего отца. И в принципе он оказался неплохим малым, хотя я и никак не могла воспринять его, как родителя. Вот в шайку бы я его взяла — тот еще смельчак и разгильдяй.

— Что?! — возмутился он. — Я думал, мы проведем каникулы вместе! Куда ты уезжаешь?!

Мы только что вошли в дом. Сириус под прицелами десятка фотокамер папарацци встретил меня на вокзале и познакомился с Драко и Гермионой — те тоже отправились домой на каникулы. Люциуса Малфоя едва удар не хватил, когда он увидел Сириуса, меня и магглокровку Гермиону рядом с дражайшим сыночком. Сириус тоже был не в восторге от встречи.

— Не могу сказать.

Папаня снова начал в истерике носиться кругами, пока я собирала вещи.

— Не суетись. Между прочим, я могла бы соврать, что проведу каникулы у друзей, и ты бы никогда не узнал, что это неправда. Оцени близость между нами — я честна и доверяю тебе. Кстати, если я не вернусь до конца каникул, с тебя письмо для Дамблдора.

Я запрыгнула в такси к своему фальшивому маггловскому папаше и умчалась в аэропорт.

Гватемала погибала от жары — в декабре у них был разгар лета, и я выпила литра два воды, пока ехала на велике до деревни, где жил Ласаро. В прошлый раз дорога была сильно размыта дождями, и я радовалась, что на этот раз могу использовать велик.

— Твоя аура изодрана в клочья сильными потрясениями, — сказал Ласаро. — Ты колдовала до одиннадцати?

Я помотала головой. Сразу почему-то вспомнилось спасение единорога, после которого все началось. И присоединение третьего хоркрукса, после которого я тоже была не айс.

— Магические узлы твоего тела блокированы. А те, что не блокированы — нестабильны. Из-за этого, — он указал на защитный амулет. — И этого, — его палец прикоснулся к шраму на лбу.

До этого с Томом мы и сами догадались. Но от шрама избавиться не могли по понятным причинам, от амулета — по причине развитой телепатии преподов.

— Этот амулет можно носить только с устойчивой сформировавшейся аурой.

Знаю. Сириус таскался с похожим и не жаловался на перебои с магией.

— Мне необходима защита мыслей нон-стоп, — сказала я на парселтанге, глядя на змею рядом.

— Есть специальный узор для этого. Но его сила зависит от магической субстанции.

Я вздохнула и полезла в рюкзак. Все зависит от магической субстанции.

У Ласаро чуть глаза из орбит не вылезли, когда я дала ему в руки философский камень. Но чем мне нравился старик — он не задавал дурацких вопросов типа «Откуда у тебя философский камень?» и «А что думают об этом твои родители?». Казалось, его не удивляет, что одиннадцатилетняя девочка приперлась одна из Англии и просит провести над ней зверский ритуал по нанесению магических узоров.

Впрочем, я догадывалась, что виной всему имя Тома Риддла, которым я козырнула в самом начале.

— Вы сможете использовать это? — спросила я.

— Смогу. Но это очень опасно. Я никогда не работал с более мощной субстанцией, — сказал старик.

— Хорошо. Тогда я слушаю ваше условие. Вы обещали озвучить его до того, как мы заключим сделку.

— Вы, англичане, такие деловитые. Сделка, — хохотнул старик. — Хорошо, я скажу свое условие, — он обернулся назад и прокричал что-то на диалекте.

Из глубины дома появился Хорхе. Старик произнес что-то еще, указывая на место рядом с собой, и Хорхе сел, с любопытством глядя на меня.

— Мой правнук Хорхе закончит в этом году Гватемальскую Школу Магии, — сказал Ласаро на парселтанге. — Он хороший мальчик, сильный и умный мальчик. Не глупее твоего Тома Риддла.

— Рада за него и за вас, — пробормотала я, не понимая, к чему ведет старик.

— Ты станешь его женой и получишь все, что просишь.

Моя челюсть отвисла.

Такого удивления я не испытывала с тех пор, как со мной в парке заговорила собака.

— Чего?!

Я думала, что он шутит. Но старик лишь благожелательно кивнул головой. Хорхе смущенно потер покрытую татухами шею.

— Вы спятили?! Мне одиннадцать!

— Не ори, — осадил меня Том. — Магическими законами Гватемалы не запрещено женить детей до совершеннолетия.

«И ты тоже спятил?!»

Я вылетела из дома. Десять минут мне понадобилось только на то, чтобы успокоиться. Это хорошо, что за мной никто, кроме Тома, не вышел. Иначе не миновать международного скандала.

Том молчал, я применяла дыхательную гимнастику.

«Что ты обо всем этом думаешь?» — спросила я, когда мысли обрели относительную ясность.

— Семьи в магическом мире Гватемалы часто создаются в очень раннем возрасте. Женят даже младенцев. Правда, всегда с согласия родителей. Но официально у тебя все еще нет родителей, и ты об этом сказала Ласаро в прошлый раз. Не волнуйся, если дашь согласие, муж не прикоснется к тебе, пока ты не достигнешь совершеннолетия.

«Я не хочу выходить замуж! Мне одиннадцать!»

— Это будет чистая формальность. Ласаро увидел в тебе потенциал, ты должна гордиться, что получила такое предложение от самого могущественного волшебника Гватемалы. Он бы не выбрал в жены внуку кого попало.

«Писаюсь от восторга, спасибо!»

— Но, кстати, если дашь свое согласие, настаивай на том, чтобы не вступать в род мужа. Здесь можно поторговаться — часто мужчины вступают в род жены.

«Великолепная возможность, — проворчала я. — Ты бы сам на такое решился?!»

Том Риддл пожал плечами.

— Для меня могущество всегда было важнее отношений с другими людьми. В конце концов, ты ничего не потеряешь. Даже наоборот. Иметь в родне Министра Магии Гватемалы никогда не лишнее.

«Ласаро — министр Магии?! Почему ты раньше не сказал?!»

— Я только что вспомнил.

Суперская отговорка на все случаи жизни. И почему я не могу ее использовать?

«Знаешь что, я не собиралась выходить замуж по расчету! Я вообще не собиралась выходить замуж в таком возрасте! А если я встречу настоящую любовь?!»

Арк бы на этом месте рассмеялся, но Том не стал.

— Решай сама, что для тебя важнее — остаться сквибом и когда-нибудь, вероятно, встретить настоящую любовь. Или получить возможность колдовать и заиметь в друзья огромную гватемальскую династию могущественных магов.