Anastay - Последняя из рода Блэк

Вот как.

— Значит, дело в том, что вы не уверены во мне? — нахмурилась я.

— Я уверен в том, что только что сказал.

Прихоть, да?

Я закусила губу.

— А может быть, дело не во мне, профессор? — спросила я, и он выгнул бровь. — Думаете, я не знаю, как вы целыми днями торчите возле того дурацкого портрета? Может быть, дело в том, что вы все еще любите Лили Эванс?

Снейп вскинул подбородок.

— Возможно.

Я вздрогнула от одного этого слова.

Вот как.

— Конечно, — я скривила губы. — Ее светлый образ любить намного проще, верно?

— Даже не представляете, насколько.

Я до боли закусила предательски дрожавшие губы, развернулась и вылетела из его комнаты.

Лили металась внутри рамы, истошно орала кошка. Ребенок на метле скрылся за пылающей рамой.

Портрет горел ярко и жарко. Защитный контур Протего слабо мерцал, не давая пламени перебраться на соседнюю картину и закоптить дыму потолок.

— Иди вон, — приказала я Кричеру, и тот, неодобрительно посмотрев на локальный пожар, поджал губы и исчез.

Я прислонилась к противоположной стене и сложила руки на груди.

Сквозь треск осыпающейся углями рамы я не услышала шаги. Но увидела краем глаза, как он подошел ко мне, посмотрел на портрет и со вздохом прислонился к стене рядом.

— Я устала, — сказала я спустя вечность молчания. Повернулась к нему. — Устала вас добиваться.

Он искоса посмотрел на меня и ничего не ответил. Я оттолкнулась от стены и подошла к нему так близко, как полчаса назад в его комнате.

— Слышите меня? Идите к черту.

Он неподвижно стоял, опираясь на трость, и просто молчал, глядя на меня черными глазами, в которых отражался огонь.

Какой же идиот.

Я приподнялась на цыпочках, обняла его за шею и поцеловала.

Он тихо выдохнул и ответил на поцелуй.

У меня, кажется, остановилось сердце.

— Вы противоречите себе, Блэк, — прошептал он, когда отстранился, и провел своими дрожащими пальцами по моей щеке.

— А вы?

Он смотрел на меня совершенно другим, чем обычно, взглядом.

— Вы даже не представляете, насколько сложно вас любить, — тихо добавил он. — Насколько это… страшно.

Я моргнула.

— Вам нечего бояться.

Он покачал головой. И поцеловал меня. Сам.

Я постучала.

Не помню, когда я последний раз стучала, и уж точно не помню, когда последний раз так волновалась. Наверное, только весной, когда часть инфери вышли из-под контроля, и их пришлось спалить Адским Огнем.

За дверью что-то произнесли — я не разобрала, что, но приняла это за приглашение и вошла.

Снейп сидел на диванчике, читал газету и пил кофе.

Я помялась у двери, не зная, как себя вести. Не зная, как он себя поведет.

— Да, Блэк? — не отрываясь от газеты, спросил он.

Я тряхнула головой — что это я, в самом деле, такая нерешительная? — и подошла к нему. Уселась на диванчик рядом.

— Я принесла вам вчерашний торт.

— Вы же знаете, я не люблю сладкое, — он коротко взглянул на меня поверх газеты.

— Он почти не сладкий. Морковный. Птичка. Ну, птичье молоко, — пояснила я, когда он выгнул бровь.

— Какая гадость, — прокомментировал он, откладывая газету и брякая чашку на низкий столик.

Я пожала плечами, крутя в руках тарелку. Ну, да. На любителя торт.

— Давайте сюда, — он забрал тарелку и тоже брякнул на стол. Нахмурился.

— Вот только не надо, — предостерегла я его.

— Не надо что?

— Говорить, что вчерашний поцелуй был ошибкой.

Он тяжело вздохнул, и я взяла его лицо в ладони. Он не сопротивлялся.

— Даже не думайте снова оттолкнуть меня, ясно вам? — строго сказала я и поцеловала его сжатые в ниточку губы.

Он меня не оттолкнул и поцеловал в ответ.

— Для человека вашего возраста вы ужасно целуетесь. Я думала, у вас были женщины, — усмехнулась я, отстранившись.

— Тех женщин, которые у меня были, мне никогда не хотелось целовать. А вы, Блэк, если недовольны, можете целоваться с морковным тортом, — предложил он даже без раздражения.

— Ну, щас.

Так все это и началось.

«Прекратите».

Я эту направленную только мне мысль проигнорировала.

— Хватит, Блэк, — недовольно произнес он вслух и попытался забрать тарелку.

Я положила еще ложку сырного салата и под тяжелым взглядом Сириуса поставила тарелку на стол.

— Вы худой, как дементор, — заметила я, и Люпин, который сидел напротив, подавился вишневым соком, разбрызгав его на скатерть.

— Грета, разве можно так говорить! — всплеснула руками Молли, от избытка чувств двинув бедром стул, на котором сидел Дамблдор. Тот умиротворенно улыбался.

— Что я сказала? — удивилась я.

Том, который никогда не садился за стол, а всегда ел стоя у окна, хмыкнул. Его единственного, кажется, не смутил мой юмор. Его, да еще Грюма.

— Тебе тоже не мешает подправиться, девчонка, — заметил он. — Аваду мне в глаз, твой доспех скоро будет на тебе болтаться.

— Не ссы, Шизоглаз, доспех можно и ушить, — успокоила я его.

Молли опять охнула, а близнецы синхронно фыркнули.

— Доедай и пошли, — Грюм крутанул глазом и глотнул из своей фляжки.

— Куда это вы идете?! — возмутился Сириус, когда вместе со мной из-за стола встали трое авроров и Дориан. Еще пять вампиров ждали нас в гостиной.

Я поморщилась. Говорила я Грюму, что не надо оглашать мое участие.

— Прогуляемся, — отмахнулся Грюм.

— Ты берешь ее с собой?! — воскликнула Молли.

— Никуда она не пойдет! — Сириус вскочил на ноги, вытаращив глаза.

— Все вопросы к Дамблдору, — перенаправил Грюм волну их возмущения. Ах, вот в чем дело. Дамблдор решил официально представить меня в качестве боевой единицы. Хитрожопый засранец.

— Дамблдор?! — воскликнули Молли и Сириус одновременно, поворачиваясь к старикашке.

— Ты спятил, Аластор? — тем временем тихо спросил Снейп, будто из-под земли появившись рядом с Шизоглазом. — Она еще ребенок.

Грюм сурово уставился на него обоими глазами.

— Нам всем не мешает об этом помнить, Снейп, — так же тихо ответил ему он.

У Снейпа едва заметно порозовели скулы, а я удержалась от того, чтобы не взять его за руку.

«Не волнуйтесь за меня. Это не первый раз».

Снейп пронзил меня взглядом и хотел что-то сказать, но я отвернулась и вышла, оставив за спиной гул возмущенных голосов.

Из кухни резво выскочил Грюм и махнул рукой в сторону чайной.

Поехали!

Я думала, такое невозможно, но одного вампира убили.

Угадайте, кто.

Беллатрикс Лестрейндж удалось то, что не удавалось мне долгое, долгое время.

Она выбила вампиру зубы и зашмаляла Аваду прямо в глотку.

Если бы она не была бешеной садисткой, которая едва не угробила двух самых дорогих мне людей, я была бы восхищена.

У меня состоялся очень неприятный разговор с Виктором. Он был недоволен — в вампирском мире происходило что-то недоброе, и у них были большие проблемы с демографической ситуацией, едва-едва выровнявшейся после выкрутасов Тома в далеком прошлом. Я поклялась отомстить, он пообещал выслать замену.

Снейп окинул меня убийственным взглядом, а Сириус выдохнул, когда я вышла из чайной комнаты.

— Что? — я вопросительно посмотрела на Аластора. — Разве ты им не сказал, что я в порядке?

Грюм крутанул глазом и молча вышел.

— Где ты была?!

Больше всего сейчас мне хотелось принять горячий душ и снять застрявший в плече Петрификус Тоталус индивидуальной модификации, а не отвечать на вопросы.

— В гостях, — я обошла Сириуса и потащилась на второй этаж в общий душ, потому что в моем чердачном пентхаусе не было даже раковины.

Спустя пару часов я сидела на кухне, поедала огромный сэндвич с ветчиной и зеленью и слушала Дориана.

— Я не могу поймать эту дуру уже полгода, — пожаловалась я вампиру.

— Она хороша, — согласился Дориан. — И вы с ней очень похожи.

Я сделала большой глоток экстра сладкого чая.

— Мне говорили.

— И тебя, как и ее, высоко ценят по ту сторону, — он многозначительно мотнул головой. — Цена за твою голову растет быстрее, чем волшебные бобы под Гербивикусом.

— И сколько сейчас? — поинтересовалась я.

— Восемьсот галлеонов.

Я присвистнула и вытерла пальцы салфеткой.

— Ну что, Том? — спросила я, когда он вошел в кухню. — Подождем, пока хоркрукс расщедрится до косарика, или пойдем сдаваться сейчас?

Восемьсот галлеонов — неплохой приз.

— Вы не должны ходить с Грюмом, — заявил Снейп, когда вечером я зашла к нему пожелать спокойной ночи. Спать я не собиралась — у нас с Томом были грандиозные планы.

— С Грюмом веселей. Когда я хожу одна, никто не матерится в ухо, и атмосфера совсем не та, — заметила я.

Он просверлил меня взглядом и прошипел, не давая себя обнять:

— Выберите себе другое развлечение!

Ого. Кажется, у нас назревает серьезный разговор. Не прошло и недели после первого нашего поцелуя, как он начал мне указывать, что делать.

— Я не развлекаюсь. Я так живу.

— Очень смешно. Вас могут убить!

Я дернула плечом и встала с диванчика.

— Мало ли, что может случиться.

— Грета.

О, да. Ему очень трудно это далось — привыкнуть к моему имени. Он произносил его нехотя и очень редко — будто стеснялся. И — да — получалось не так многозначительно-угрожающе, как «Блэк».

— Вы не будете мной командовать, — я скрестила руки на груди.

— Я не собираюсь… вами командовать, — явно сдерживая резкие слова, сказал Снейп. — Но глупо рисковать жизнью впустую.

Впустую-не впустую, а не пером описать, сколько мы с Томом, аврорами и вампирами спасли маггловских и волшебных жизней, встав на пути пожирателей.

Пока я предавалась гордости за свои подвиги, Снейп глядел на меня черными глазами и подбирал слова.

— Чего вы добьетесь, если погибнете?

— Побольше веры в меня, пожалуйста, — я скривилась. По крайней мере, до сих пор мне удавалось выживать.

Снейп встал и подошел ко мне очень близко.

— Думаете, я не понимаю, что происходит? Вы продолжаете охотиться на нее, — проницательно заявил он. — Она вам не по зубам.

— Что такое? Беллатрикс теперь стала Той-которую-нельзя-называть? — огрызнулась я, и он вскинул подбородок. Я знала, что говорю жестоко, но не могла позволить ему вмешиваться в мои дела. Не ровен час, возомнит себя моим вторым папочкой, а мне и Сириуса хватало выше крыши. — Не нужно недооценивать меня. К тому же вы знаете — я никогда не хожу одна.

— Конечно, — тут уж скривился он. — Том.

Я подняла брови, а он ожидаемо продолжил:

— Вы безоговорочно ему доверяете.

— У нас общие цели. Что бы ни взбрело ему в голову, а пока мы их не достигнем — он верен мне так же, как и я верна ему.

Я хотела уйти, но он схватил меня за локоть.

— Стойте, — он сдвинул брови. — Я хочу, чтобы вы пообещали мне не совать свою голову везде, где только можно.

— Выпейте зелье и ложитесь спать, — я вырвала локоть.

Снейп выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Вы не представляете, каких сил мне стоит не назвать вас сейчас упрямой идиоткой, — поделился он.

— Я очень ценю ваши усилия, — я закусила губу, потому что тоже сдерживала себя изо всех сил. Сделала два глубоких вдоха. — Поцелуй на ночь?

— Обойдетесь.

Я фыркнула и вылетела прочь из его комнаты.

«Высокие отношения», — прокомментировал Том.

Заткнись.

На кухне стоял густой аромат жареной курицы и яблочного пирога с корицей. Молли размахивала руками в рукавицах, а Дамблдор едва успевал уворачиваться от экспрессивно летающей в ее кулаке поварешки.

— С этим нужно что-то делать! — волновалась она. — Мальчиков нет уже три дня!

— Я думаю, ты зря переживаешь, Молли, — примирительно говорил Дамблдор, пытаясь дотянуться до блюдца с пирогом и едва не получая поварешкой по седой башке. Он со вздохом выпрямился, тоскливо глядя на печеные яблочки, посыпанные сахарной пудрой, и добавил: — Мальчики часто отлучаются, их невозможно удержать на месте.

— Три дня, Дамблдор! А если их схватили?!

— Кого схватили? — мне надоело шпионить за ними из-за угла, тем более что аромат пирога был и вправду сногсшибательный.

Я потеснила Молли и уселась за стол недалеко от Дамблдора, ловко придвинув к себе его блюдце. Дамблдор посмотрел на меня очень укоризненно и сказал:

— Братьев Криви.

— Их нет уже три дня?! — я даже забыла про пирог и уставилась на Молли. — И вы мне не сказали?!

Она, как всегда, поджала губы.

— За них отвечает директор, а не ты, Грета.

— Формально, может быть, за них отвечает и директор, — я метнула в Дамблдора, который стащил обратно тарелку с пирогом, убийственный взгляд. — А по совести — я!