Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Я снимаю с ее стула Булавку, чтобы Джейни могла сесть, и мне приходится подождать, пока на ее щеки не вернется румянец, а ее дыхание не выровняется. Как только речь возвращается к ней, она говорит:

– Она сказала Неду, что он не должен выделять тебя среди остальных девушек и что вы не подходите друг другу.

– О боже мой! – восклицаю я. Затем, упав перед Джейни на колени, я сжимаю в руках ее пальцы. – Я так и знала! Она меня ненавидит! И что он сказал? Он откажется от меня?

– Он был просто великолепен! – восклицает она. – Такой спокойный. Он говорил совершенно как взрослый и совершенно не волновался. Я никогда не думала, что он может вот так противостоять матери. Он сказал, что молодым людям не возбраняется проводить вместе время и что он не видит никаких причин избегать тебя, здесь или же при дворе. Миледи мать тогда сказала, что он не должен отдавать тебе такое явное предпочтение, на что он ответил, что королева не имела ничего против дружбы между ним и тобой, потому что ничем не выразила своего неодобрения вашей с ним дружбы, а она осведомлена о том, что ты сейчас проводишь здесь время.

– Он так и сказал? – я потрясена его уверенностью.

– Именно так. Причем совершенно спокойно.

– А что сказала на это мать? – нерешительно спрашиваю я.

– Она была весьма удивлена и сказала, что ничего не имеет против тебя и его дружбы с тобой, но не сомневается, что у королевы уже есть планы касательно вас обоих и в них точно нет сочетания вас браком. Она сказала, что королева не станет приближать к трону кузину, которая и так находится к нему слишком близко. И твой брак с Сеймуром ей совершенно не нужен.

– Ах, Елизавете нет до этого никакого дела! – восклицаю я. – И планов на меня у нее тоже нет. Она даже от этого отдельное удовольствие получает. Да она обо мне не вспоминает!

– В общем, вот, что ответил ей Нед! – завершила свою победоносную речь Джейни. – А еще он сказал, что пока вы двое пребываете под одной крышей, он не видит причин избегать твоего общества. Потом он поклонился и просто вышел.

– Вот так взял и вышел? – не поверила я своим ушам.

– Ну, ты же знаешь, как он умеет кланяться и выходить.

О да, он двигается как танцор, легко, расправив плечи, как мужчина, который привык, что с ним считаются. Так что я действительно хорошо представляла себе, как он умеет это делать.

Когда время моего визита подошло к концу, я сложила свои вещи и усадила любимцев: Булавку, мистера Ноззла и мопсиху Джо в специальные корзинки для переезда. Я готовилась вернуться ко двору, чтобы там жить с матерью и Марией в комнатах, гораздо меньших по размеру, чем были нам отведены при королеве Марии, обставленных подержанной мебелью и вещами, которые отобрал для нас королевский камердинер. Все правильно, ведь нынешняя королева не держит нас в фаворитах.

Мать заставляет Мистера Ноззла жить в клетке и жалуется на то, что Булавка рвет бесцветные шпалеры, развешанные по стенам. Я ничего ей не рассказываю о Неде, а он не прибывает ко двору, вопреки тому, что обещал. Я нисколько не сомневаюсь в том, что это его мать держит его в Ханворте. Если бы Елизавета признала наше родство и я заняла бы свое место кузины королевы и ее наследницы, то она тут же принялась бы поощрять наши с Недом чувства. А так она просто боится за свое будущее. Елизавета не дорожит семьей, и сейчас она изо всех сил старается убедить католиков в том, что не ищет себе наследника среди протестантов.

Моя мать больна и часто надолго уезжает со двора, и Мария сопровождает ее до Ричмонда. Теперь за спиной Елизаветы нет никакой борьбы, потому что мать растеряла боевой дух.

Единственный человек, который одаривает меня своим вниманием, – испанский посол, граф де Ферья, и он настолько очарователен, восхищен и доброжелателен, что я не нахожу в себе сил противиться желанию поделиться с ним своими новостями.

Я рассказываю ему, что уверена, что не смогу найти счастья в Англии, пока ею будет править Елизавета, а он так мило отвечал, что мне стоит поехать в Испанию с ним и графиней, где они представят меня знатным семьям, в которых есть красивые сыновья, вернувшиеся вместе с Филиппом на родину. А еще он рассказывает, что между Англией и Францией заключен новый договор и юная Мария, королева Шотландии, оказалась преданной собственной французской семьей ради мирного соглашения. Отныне она лишается права наследницы английской короны. И теперь, когда она выходит из игры, я становлюсь единственной наследницей престола.

Я смеюсь над его словами. Как мне теперь попасть в Испанию? Но я обещаю ему, что всегда буду прислушиваться к его советам, что он мой единственный друг и что я не выйду замуж, пока не посоветуюсь с ним. Вот только я не говорю ему о том, что мой выбор уже сделан.

Нед все не появлялся при дворе, и до меня дошли вести о том, что он нездоров и должен оставаться с матерью, чтобы та за ним ухаживала. Сеймуры вообще не отличались крепким здоровьем. По-моему, Джейни ни разу не чувствовала себя здоровой со дня нашего с ней знакомства, но раньше это не мешало ей пребывать при дворе. Лично я считаю, что им обоим было бы крайне полезно отправиться со двором в летнюю поездку и каждый день скакать верхом и дышать свежим воздухом. Я просто уверена в том, что им так было бы лучше.

Меня грызут подозрения, что Нед не появляется при дворе потому, что его прячет от меня мать. Как это несправедливо ко мне! Я же не сделала ничего, чтобы обидеть ее или ее сына! Это все Елизавета, потому что ее манера обращения со мной заставляет всех меня сторониться.

Она преследует меня сотнями мелких придирок. Она дает мне худшие комнаты, чем полагаются мне при моем статусе, и хоть я и иду на своем месте в процессии, но в ее присутствии она не оказывает мне никаких знаков внимания. Она никогда не приглашает меня на примерку красивых платьев из королевского гардероба, и она никогда не делает мне подарков. Фрейлинам платят крохотное довольствие, но они получают состояние в королевских подарках. Вот только я ничего не получаю от Елизаветы, и никому и в голову не придет предложить мне денег за то, чтобы я представила его королеве, потому что все знают, что она со мной не разговаривает.

Меня немного утешает, что когда Елизавета вынуждена заказать всем своим придворным дамам новые платья перед выездом в загородные замки, мое на мне сидит лучше, чем на всех остальных.

Ее сердечный интерес, конюший Роберт Дадли, может, уже и не помнит, что когда-то приходился мне деверем, но он не может не видеть, как я крепко сижу на своем сильном коне. Пусть я не нравлюсь Елизавете, но она никак не может скрыть, что я – самая красивая девушка при дворе, изящная в танце и потрясающе красивая в седле. Вдова моего дедушки, которая в дни своей молодости была первой красавицей при дворе, еще когда она была женой моего деда, Чарльза Брэндона, целует мой лоб и говорит, что при дворе со мной никто не может и близко сравниться красотой, как некогда никто не мог сравниться с ней самой.

Несколько недель мы путешествуем, а потом направляемся в дворец Нансач, сказочное местечко, раскинувшееся прямо над рекой. Им владеет вдовец Генри Фиц-Алан, граф Арундел, который помнит свой долг по отношению к семье своей первой жены, моей тетушки, и выводит меня на первый план всех развлечений, которые он приготовил для двора. Поэтому когда Джейни и Нед наконец присоединяются ко двору, они находят меня танцующей на праздниках, возглавляющей охоту на новом коне и заправляющей всеми летними развлечениями.

Ритм повседневной жизни притянул Неда ко мне, и мы стали встречаться в часовне и на завтраке, на охоте и на ужине, на балах и во время карточных игр. Каждый день во дворе происходило что-то новое.

Мой дядюшка Арундел организовал пьесы и маскарады, балы и пикники, скачки и турниры. Роберт Дадли принимает участие в каждом развлечении и становится центром каждого из них. От него невозможно отвести глаз: он излучает уверенность и успех как человек, чье состояние и доброе имя были восстановлены. И королева Елизавета самым бесстыжим образом в открытую влюблена в него. Она не сводит с него влажного взгляда, и на ее лице вспыхивает радость каждый раз, когда она видит его. Ее тянет к нему через всю комнату, если он далеко, и я вижу, как они ищут друг друга глазами, никого больше не замечая вокруг. Мне кажется, что только я могу по-настоящему ее понять. Я знаю, что она чувствует, потому что я сама чувствую то же самое.

А в то время, пока двор развлекается, в зале совета дворца старшие лорды созывают заседание Тайного совета. В королевстве было неспокойно, и из парламента ежедневно прибывали гонцы с известиями о том, что Елизавете следует незамедлительно вступить в брак с кузеном Филиппа Испанского или французским принцем. Или за любого претендента, который позволит ей приобрести сильного союзника и родить собственного наследника. Но Елизавета день за днем скачет стремя к стремени с Робертом Дадли, танцует с ним ночи напролет, и любой человек при дворе может подтвердить, что, кроме него, она никого не видит и не слышит.

Наконец она вынужденно соглашается с тем, что ей следует выйти замуж и что безопасность королевства требует от нее сделать выбор в пользу консорта-иностранца, а ради будущего королевства она должна родить здорового наследника. Однако во время этого разговора ее темные глаза следили за Робертом Дадли, который переходил от одной красивой девушки к другой, но неизменно оказывался возле своей королевы.

Все придворные наблюдали за этими ухаживаниями, и в этой пронизанной страстями атмосфере двора, где королева потеряла рассудок от любви к женатому мужчине, все обрели свободу флиртовать и даже прятаться в укромных уголках, чтобы обменяться поцелуями. Представителей старшего поколения, угрюмых сторонников скромности и сдержанности в поведении, вечно сетующих на падение нравов, королева напрочь игнорирует. Королева Англии продолжает выезжать бок о бок с мужчиной, который постепенно приобретает статус ее любовника.

Во всей этой кутерьме на нас с Недом никто не обращает внимания. Мы встречаемся в спальне Джейни, потому что она слишком больна, чтобы вставать с постели. Я прихожу туда, чтобы позаботиться о ней, а он, как добрый брат, навещает сестру. Пока она сонно улыбается нам со своих подушек, мы сидим на подоконнике, держимся за руки и шепчемся. Мы встречаемся в каждом уголке и в дверях каждой комнаты во дворце, обмениваемся несколькими словами, он целует мне руки, шею, рукава моего платья. Проходя мимо меня в галерее, он касается рукой моих пальцев, когда он играет на лютне и поет песнь о любви, то в первую очередь находит взглядом мои глаза, словно бы говоря, что посвящает эти слова мне. По вечерам мы играем в карты с Джейни и моей тетушкой Бесс, теперь носящей титул леди Сен Лу, а потом, когда объявляют парные танцы, мы с Недом идем танцевать. Все знают, что Нед Сеймур всегда танцует с леди Катериной, поэтому меня больше никто не приглашает, да и Неду больше никто не строит глазки. Даже престарелые дамы двора, его и моя матери и их востроглазые подруги, – все замечают, как хорошо мы смотримся вместе: оба высокие, красивые и оба носители королевской крови. Но никто не видит, как после окончания танца мы отправляемся в уголок танцевального зала, его рука обвивается вокруг моей талии и он разворачивает меня к себе, словно все еще танцуя, и прижимает к себе в крепком объятии.

– Катерина, любовь моя, – шепчет он. – Я без ума от тебя.

От его прикосновений у меня кружится голова. Я была бы близка к обмороку, если бы не его руки, поддерживающие меня. Я позволяю ему приподнять мой подбородок для поцелуя. Его губы теплы и настойчивы, и он умопомрачительно приятно пахнет туалетной водой и чистой одеждой. Он прижимается лицом к моей шее, и я чувствую, как он покусывает мочку моего уха. Я прижимаюсь к нему еще ближе, чтобы ощутить всем телом его сильные руки, широкую грудь и стройные сильные бедра.

– Мы должны пожениться, – продолжает говорить он. – Это больше не шутка.

Я не могу кивнуть, потому что в этот миг его губы прижимаются к моим. А когда он отпускает меня, я кладу руку ему на шею и возвращаю его обратно к поцелую.

– Будешь моей женой? – спрашивает он перед тем, как поцеловать меня снова.

Альваро де ла Квадра, новый посол Испании, в развевающейся епископской мантии появляется в саду, чтобы принести мне новости, словно мы с ним тайные заговорщики.