—Я все верну.

—Не нужно. Если Эйвери не передумает, после того как ты покинешь мой дом, я не желаю тебя ни видеть, ни слышать. Бери деньги и уезжай. Дорогу, надеюсь, найдешь.

—Я знаю, ты меня ненавидишь, но...

—Нет, я тебя не ненавижу. Ты подарила мне свет моей жизни, и я никогда этого не забуду. Я дам тебе, что ты просишь, и на этом между нами все кончено.

Эйвери вновь подумала, что отец может быть очень жестким, если нужно, вот как сейчас с матерью.

—Когда устроишься, сообщи мне свой адрес или номер телефона, — продолжил Вилли Би. — Именно мне, не Эйвери. И не смей к ней обращаться. Если она захочет с тобой встретиться или поговорить, она придет ко мне, и я дам ей твои координаты.

—Хорошо.

Он сложил чек, вручил Трейси.

—Спасибо. Я... У тебя здесь очень уютно. Ты хороший человек, правда.

—Надеюсь.

—Она очень красивая! — Трейси прижала руку к губам. — Простите меня за все. Мне так жаль!

—Надеюсь. А теперь уезжай. Уже темно, позже обещают непогоду.

Собравшись с силами, Трейси встала.

—Ты — лучшее из того, что я сделала, — обратилась она к Эйвери. — А я так дурно с тобой поступила. Больно это осознавать.

Когда Трейси ушла, Эйвери остановилась у окна посмотреть, как она уезжает.

—Почему ты дал ей денег?

—Потому что она горюет. Она потеряла любимого человека, вдобавок осознала, что выбросила из своей жизни что-то очень ценное. А еще потому, что теперь мы закрыли дверь в прошлое. Почему ты не сказала мне, что она была у тебя?

—Я как раз приехала, чтобы сказать. Просто... Какое-то время я не могла об этом говорить. Знаю, нужно было тебя предупредить, позвонить бабушке, а я замкнулась в себе. Было очень больно, вот я и молчала.

—Я знаю.

Отец подошел к Эйвери, обнял своими сильными руками.

—А когда я ее сегодня увидела, то просто взбесилась от злости. Так лучше, правда?

—Для тебя? Конечно. — Он прижал ее к себе, слегка покачивая, словно младенца. — У нас все будет хорошо, детка. Не переживай, все утрясется.

Родной голос, запах, само присутствие отца успокоили Эйвери, она уткнулась лицом в его грудь.

—Ты так говорил, когда она ушла, и потом не раз повторял. И всегда все сбывалось. Я так тебя люблю!

—А я больше тебя. И люблю сильнее.

Эйвери рассмеялась, крепко обняла отца.

—Я сварила суп — разгоняла тоску. Ветчинно-картофельный.

—Звучит заманчиво.

—Пойду принесу из машины.


16

Оуэн решил поработать в мастерской. Хотелось поразмышлять о наболевшем.

Едва он предпринял следующий шаг, как Эйвери дала задний ход. Где здесь логика? Он старается не пускать отношения на самотек, дает понять, что не воспринимает их как должное, пытается убедить Эйвери в серьезности своих чувств, а у нее вдруг не находится для него пары свободных минут.

—Что за фигня? — спросил Оуэн у Куса.

Пес сочувственно вильнул хвостом.

Оуэн измерил доску, сделал отметки, автоматически измерил еще раз и начал пилить.

—Ей нравится, когда у нее много дел, — ворчал он под жужжание пилы. — Она балдеет от беспорядка и безумного графика работы. И вдруг ни с того ни с чего у нее нет времени сходить куда-нибудь, остаться на ночь или хотя бы поговорить!

Оуэн выключил пилу, уложил доску в штабель, опустил защитные очки.

—От этих женщин один геморрой!

Хотя с Эйвери никогда проблем не было. И потому происходящее совершенно нелогично.

С ней что-то не так. Неужели Эйвери не понимает, что он все видит? Видит, что она избегает его под надуманными предлогами, замыкается и недоговаривает, хотя всегда была прямой и открытой. Ведет себя словно...

—Ох, ничего себе!

Он начал приглашать ее на свидания, строить планы. Черт, даже подарил украшение. Он нарушил баланс... Может, в этом все дело? Эйвери не хотела следующего шага. Все шло хорошо и гладко, пока он, Оуэн, не стал воспринимать их роман серьезно.

Легкие отношения без обязательств — замечательно. Стоит добавить чуточку серьезности, и Эйвери сдает назад. Просто секс — никаких проблем. Первая попытка привнести в отношения романтику — Эйвери закрывает дверь перед его носом.

И теперь он чувствует себя идиотом.

Неужели трудно было сказать, что она не хочет ничего усложнять? Неужели за долгие годы он не заслужил честности?

И, черт возьми, разве у него, Оуэна, нет права голоса? Конечно, есть!

—Я ей не игрушка для секса!

—Именно эти слова мать хочет услышать от любимого сына.

Оуэн вздрогнул от неожиданности и сунул руки в карманы.

—Привет, мам.

—Здравствуй, Оуэн. — Жюстина закрыла дверь в мастерскую, потерла озябшие руки. — Чем занимаешься?

—Работаю над встроенным шкафом для Бекетта.

—Какой примерный брат!

—Э-э... ну да. Я не видел твою машину, когда пришел.

—Я только что вернулась.

Обе собаки подошли к ней, виляя хвостом, прижались к ногам.

—Была у Вилли Би, — продолжила Жюстина, — отвезла ему поесть, заодно и поговорили. Я удивлена, что ты занимаешься делами брата, вместо того чтобы поддержать Эйвери.

—Что? Почему?

—Хм. Эйвери тебе ничего не говорила?

—Вот именно! — Оуэн сердито снял защитные очки. — Ничего не говорила. Она вообще ничего мне не рассказывает. Ссылается на нехватку времени. Что, черт возьми, происходит?

—Это вопрос к ней. Иди и спроси.

—Да ладно тебе, мам.

—Детка, Эйвери сама должна тебе все рассказать. Если она не скажет, тогда это сделаю я. Но она должна с тобой поговорить. На самом деле я думала, что вы уже поговорили.

—Ты меня пугаешь. Она что, больна?

—Нет-нет. Я бы сказала, заблуждается и не хочет этого признавать. — Жюстина подошла к сыну, вздохнула. — Ты прагматик, Оуэн. Один бог знает, как так получилось. Не знаю, пригодится ли тебе это качество при разговоре с Эйвери... терпение не помешает точно.

—У нее неприятности?

—Нет, но ей сейчас тяжело. Иди, побеседуй с ней. А потом мы с тобой тоже поговорим. Ступай, — сказала Жюстина, когда Оуэн взял пальто. — Я погашу свет.

Она смотрела ему вслед, поглаживая собак, которые прильнули к ней с обеих сторон.

—Сразу видно, он ее любит. Только еще не понял, да и она наверняка тоже ничего не знает.

Вдыхая запах опилок и масла для древесины, Жю-стина почти почувствовала, как щека Томми прикасается к ее щеке, и закрыла глаза, чтобы остановить мгновение.

—У нас все было намного проще, правда, Томми? Мы много не думали... Ладно, мальчики, пойдемте закроем мастерскую.


* * *

Вначале Оуэн зашел в пиццерию. За стойкой работал Дейв, месил тесто.

—Эйвери на кухне? — спросил Оуэн.

—Нет, на доставках. Мы еще не наняли разносчика.

—Сегодня ты закрываешь пиццерию?

—Нет, Эйвери.

—Сам закроешь?

Дейв поднял брови и половник соуса.

—Конечно, если...

—Отлично. — Оуэн вытащил мобильник, отошел от стойки и набрал номер Бекетта. — Окажешь мне услугу?

Когда через двадцать минут вошла Эйвери, раскрасневшаяся от мороза, Оуэн сидел у стойки, потягивая пиво.

—Пошел снег, — начала было Эйвери. — Дороги еще не завалило, так что с доставками пока все...

Она заметила Оуэна и резко замолчала.

—Привет.

—Нам нужно поговорить.

—Я разношу заказы. Лучше...

Оуэн поставил пиво, встал.

—Пошли, — скомандовал он и, схватив Эйвери за руку, потащил к двери на лестницу.

—Мне нужно заниматься доставками!

—Бекетт все сделает.

—Что? Нет, он не сможет, я...

—Поговоришь со мной, прямо сейчас.

—Поговорим позже. На мне все доставки, а вечером я должна закрыть пиццерию, так что...

—Бекетт развезет заказы, Дейв закроет ресторан.

Он с радостью заметил, что в глазах Эйвери загорелся знакомый воинственный огонек.

—Здесь я командую, а не ты.

—Пока обойдутся без тебя, вернешься после разговора.

—Что за чушь!

Эйвери попыталась протиснуться мимо него.

—Ага, точно.

Чтобы упростить задачу, Оуэн схватил ее, взвалил на плечо и понес вверх по лестнице.

—Ты рехнулся? — Она брыкалась и вырывалась. — Я надеру тебе задницу!

—Продолжай в том же духе, если хочешь, чтобы я уронил тебя башкой на ступеньки. Может, тогда успокоишься.

Придерживая ее за ноги, Оуэн достал свободной рукой связку ключей, нашел ключ от квартиры.

—Оуэн, я тебя предупреждаю!

Он толкнул плечом дверь, вошел, закрыл ногой. Что-что, а норов Эйвери ему хорошо знаком. Она будет отбиваться руками и ногами и не постесняется пустить в ход зубы.

—Даже не думай...

Остаток фразы потонул в невнятном шипении, когда Оуэн бросил Эйвери на кровать, упал сверху и прижал обе руки девушки.

—Просто успокойся, — посоветовал он.

—Черта с два!

Эйвери могла быть стремительной, как змея, и коварной, как акула, поэтому Оуэн держался подальше от ее зубов.

—Успокойся, и мы поговорим. Я тебя не отпущу, пока не пообещаешь, что не будешь драться, кусаться или швыряться чем ни попадя.

Воинственные огоньки в глазах Эйвери превратились в яростные молнии открытой враждебности.

—Да кто тебе дал право?! Думаешь, можно просто так зайти в мой ресторан, командовать, указывать мне, что делать? На глазах у моего персонала!

—Нельзя, прости. Но у меня не было другого выхода.

—Я покажу тебе выход! Уматывай на фиг, сию же секунду!

—Не ты одна психуешь. Выбирай: или я продержу тебя так всю ночь, или ты придешь в себя, и мы, как нормальные люди, все обсудим.

—Мне больно!

—Неправда.

У Эйвери задрожал подбородок.

—Мой ожог...

—Черт!

Оуэн инстинктивно ослабил хватку, и Эйвери тут же этим воспользовалась. Со стремительностью змеи и коварством акулы она вонзила зубы в тыльную сторону ладони Оуэна. Он чертыхнулся и, шипя от боли, вновь прижал Эйвери к кровати.

—У меня кровь!

—Сейчас еще будет! — пообещала Эйвери.

—Отлично!

Рука ныла, словно больной зуб, и Оуэн окончательно рассердился.

—Я не отпущу тебя до тех пор, пока ты меня не выслушаешь. Мне нужно знать, что с тобой происходит.

—Со мной? Ты вытащил меня из моей пиццерии, распускаешь руки, дерешься...

—Я не дрался. Пока. И я имел в виду, что случилось до этого.

Эйвери отвернулась, метнула яростный взгляд в стену.

—Я с тобой не разговариваю.

—Вот именно, и не разговаривала почти всю неделю. Если я облажался, то так и скажи. Если ты не хочешь быть со мной или развивать отношения дальше, я имею право об этом знать.

—Ты здесь ни при чем, и наши отношения тоже.

«Так ли это?» — вдруг подумала она. Наверное, нет, и она сама виновата. Эйвери закрыла глаза. Как же ей все опротивело!

Она обидела Оуэна. Она поняла это только сейчас, когда отвлеклась от собственных переживаний. А Оуэн не заслужил подобного отношения.

—Что-то случилось. Скажи что.

—Отпусти меня. Я не могу так разговаривать.

Оуэн осторожно отодвинулся, опасаясь новой атаки, но Эйвери только села и уткнулась лицом в колени.

—В чем дело? Это из-за пиццерии? — Ничего другого ему не пришло в голову. — Если у тебя проблемы с финансами...

—Нет-нет, все в порядке. — Она встала, чтобы снять пальто. — Ты же знаешь, когда мать сбежала, бабушка открыла счет на мое имя. Наверное, из чувства вины, хотя она ни в чем не виновата. Тем не менее я ее наследница, и... — Эйвери пожала плечами, — У меня хватило денег на «Весту», хватит и на новый ресторан.

—Твоя бабушка заболела?

—Нет. С чего ты...

Эйвери вдруг поняла, что Оуэн спрашивает потому, что она тянет с объяснением.

—Никто не заболел, и ты не облажался.

—Тогда в чем дело?

—Приезжала моя мать.

—Неужели? Когда?

—Она ждала меня на лестнице в тот вечер, когда мы с Клэр и Хоуп ездили по магазинам. Это было ужасно.

Эйвери подошла к кровати, села рядом с Оуэном, сцепила руки на коленях, чтобы унять дрожь.

—Я даже ее не узнала. Не поняла, кто это, пока она не заговорила.

—Немудрено. Столько лет прошло.

—Не знаю, возможно, я просто выбросила из головы ее образ. Когда я пригляделась, то поняла, что она мало изменилась. Сказала, что хотела меня увидеть и очень сожалеет, что все так вышло. Я не повелась. Она расплакалась, но мне было наплевать.