Понимая, что он обречен, Роб злился от собственного бессилия. Что можно сделать, если ты не имеешь ни малейшего представления о том, какие сфабрикованные улики тебе будут предъявлены? Ничего!

– Роб, – раздался голос Ванессы. – Вот ты где, а я тебя повсюду ищу. Хочу еще раз поблагодарить тебя за то, что ты сделал для нас. Если бы я могла…

– Пустяки. Докопаться до правды оказалось невероятно просто.

– Не говори так. Только благодаря тебе мы с Даной избавились от ужасного прошлого, которое нас преследовало все эти годы. – Она положила руку ему на плечо. – Вчера вечером к нам приходил Большой Папа.

Роб внутренне напрягся. Он считал, что неприятностями, которые его постигли, он обязан Кольтрану. Сначала тот хотел разрушить карьеру Даны, а сейчас готовит западню ему самому.

– Представь себе, он был невероятно расстроен. Похоже, он говорил абсолютно искренне и не кривил душой. Сказал, что выполнит все наши условия, лишь бы ему разрешили навещать Джейсона. Гарт уже подготовил нужную бумагу для суда.

– Зря вы ему поверили. Он же отъявленный негодяй!

– Роб, мы не могли поступить иначе. Он ползал у нас в ногах, умоляя не лишать его отцовства… – Ванесса смутилась. – Понимаешь, отец Джейсона не Эрик, а он. Когда мальчик станет старше, мы, естественно, расскажем ему правду, и он сам решит, что ему делать. Кольтран не хочет терять сына и поклялся быть тише воды, ниже травы.

– Наверное, вы поступили правильно, – согласился Роб, хотя в душе был уверен, что Гарт был бы ребенку лучшим отцом.

Кто-то позвал Ванессу, и она, извинившись, покинула его. Оставшись один, Роб погрузился в мрачные раздумья. Если он правильно понял Ванессу, Кольтран отказался от мести. Выходит, не причастен к обвинению, которое окружная прокуратура собирается ему предъявить. В таком случае кто же виноват в его бедах?

Роб еще долго сидел на берегу, погруженный в свои мысли, созерцая притихший океан, прежде чем вернуться к гостям. С террасы он окинул взглядом всех находившихся в саду, но Даны среди них не было. Она не могла не прийти на вечеринку, которая была устроена в ее же честь. Может, что-нибудь случилось? Роб вошел в гостиную и вновь взялся за поиски. Внезапно его взгляд остановился на одной блондинке. Он не видел ее лица, поскольку она стояла к нему спиной, но ее точеная фигура показалась ему знакомой.

Дана? Роб нерешительно переминался с ноги на ногу. Когда же блондинка повернула голову в его сторону и он увидел ее профиль, то у него пропали всякие сомнения. Это действительно была Дана.

Она покрасила волосы, только и всего. Дана пришла на вечеринку в мягком, облегающем фигуру вечернем платье бледно-сиреневого цвета. Сегодня она подвела брови и оттенила веки, от этого ее зеленые глаза стали еще выразительнее. При взгляде на нее у Роба затрепетало сердце, и он, как во сне, направился к ней, но на полпути застыл на месте, только сейчас заметив, что вокруг нее увивается какой-то тип.

– Спокойно! – приказал он себе, хотя руки у него так и чесались, а в душе все кипело от гнева. А почему он, собственно, предъявляет на Дану какие-то права и сгорает от ревности? Она призналась ему в любви, а он в ответ сказал ей последнее «прости» и сделал ручкой. Что же ей теперь, затворницей стать? У нее море знакомых, она хороша собой.

– Боже, как она прекрасна! – прошептал он, не сводя с нее взгляда.

Дана была чарующе красива, но вместе с тем не похожа на Ванессу. Ванесса была роковой красавицей, а изумрудные глаза Даны с их мягким блеском и ее шелковистые волосы придавали лицу божественную одухотворенность и неземную утонченность, – словом, сейчас она казалась Робу просто ангелом.

Роб попятился назад, вспомнив о том, что не должен подходить к Дане. Разлука с ней причиняла ему неимоверные страдания. В день панихиды по Лиллиан его сердце не выдержало, и он тайно пришел в парк, зная, что обязательно увидит Дану. Он стоял за деревьями и следил за каждым ее движением, ловил каждое ее слово. Прощальная речь, которую она произнесла, наполнила его сердце болью.

– Роб, привет. Рада тебя видеть.

Он обернулся и, увидев улыбающееся лицо Гвен, едва не поморщился. Он помнил, какого труда ему в свое время стоило отвязаться от этой зануды так, чтобы не обидеть ее.

– У Даны сегодня праздник, – продолжила она.

– Целое событие, – ответил он как можно более жизнерадостно.

– Да… а как у тебя дела? – поинтересовалась Гвен.

Роб не имел ни малейшего желания разговаривать с ней. Он вежливо отшутился и, извинившись, оставил ее. Роб решил отправиться на поиски своего сына, поскольку видеть, как какой-то тип заигрывает с Даной, было выше его сил. Он с улыбкой пробирался сквозь толпу гостей, но ему казалось, что он идет по раскаленной лаве. Каждый раз, когда кто-то окликал его, он вздрагивал. В каждом знакомом ему теперь мерещился потенциальный враг.

Он обошел весь дом, но детей нигде не нашел. В конце концов он обнаружил их в беседке в саду за обучением попугая. Естественно, такие учителя могли пополнить лексикон бедной птицы исключительно бранными словами. Застав их за этим занятием, Роб воскликнул:

– А ну сейчас же прекратите! Лучше бы попробовали научить его чему-нибудь полезному, например: «Пуни хочет крекер».

Мальчишки начали давиться от смеха, а Пуни, недовольный прерванным уроком, воинственно распушил перья. Робу стало грустно, когда он понял, что не вписывается в эту компанию, что он здесь чужой.

– Ладно, я готов ехать домой. А как ты? – спросил он сына.

– Хорошо, только сначала мы уложим спать Пуни.

– Договорились. Отнесите его в клетку, и возвращайся. Я буду тебя ждать у фонтана.

Роб направился к дому с твердым намерением поскорее убраться отсюда. В гостиной он был вынужден спрятаться за одним из каких-то живых тропических растений, которых в комнате было в избытке. Иначе он непременно столкнулся бы с Даной и ее мерзким ухажером, который, держа в руке два пустых бокала, направился к бару. В эту секунду из кухни вышел Зак и окликнул Дану. «Час от часу не легче», – подумал Роб, испугавшись, что Зак скажет ей какую-нибудь гадость. Он вышел из своего укрытия, чтобы перехватить сына.

– Спасибо за книжку. «Армагеддон» – классная вещь!

– Я рада, что тебе понравилось. – Дана улыбнулась Заку и в этот момент увидела Роба.

– Мои поздравления, ваша честь, – Роб отвесил шутливый поклон.

Ее выразительные глаза передали всю сложную гамму чувств, которые она испытала в этот момент. Он вздрогнул, как от пощечины, увидев в них затаенную обиду, боль и любовь. Чувствуя себя последним мерзавцем, Роб стал убеждать себя в том, что он поступил правильно, расставшись с Даной, что у него не было выбора и что он желал ей только добра.

На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Роб понимал, надо что-то сказать, но растерял все слова. Наконец ему удалось выдавить из себя жалкое подобие улыбки:

– Я вижу, ты сменила прическу. С чего бы это?

– В моей жизни произошли большие перемены, – холодно ответила Дана, но голос ее сразу же потеплел, когда она обратилась к Заку: – Я собираюсь начать новую жизнь.

– Ты о повышении? Поздравляю тебя еще раз.

Он подошел к Дане, желая запечатлеть на ее щеке невинный поцелуй, но в ту же секунду с удивлением обнаружил, что целует ее в губы.

Не помня себя от безудержной, всепоглощающей страсти, он вдруг притянул ее к себе. От долгого, чувственного поцелуя его охватило возбуждение, и он, забыв обо всем, что было, пожалел, что не может сейчас же уединиться с Даной на каком-нибудь пустынном пляже и до самого утра заниматься с ней там любовью. Он чувствовал сейчас не отчаяние, что потерял ее навсегда, а просто легкую досаду от того, что они оба так заняты и нельзя немедленно уйти вместе.

Внезапно он понял, что теряет над собой контроль, что через секунду он уже не сможет остановиться. Похоже, он просто помешался. Теперь он уже все вспомнил, но по-прежнему не разжимал объятий.

Это их последняя встреча, больше они никогда не увидятся. Ему нестерпимо захотелось сказать ей, что он любит ее. Ведь он еще ни разу ей этого не говорил.

Дана уперлась руками ему в грудь. Зак, неловко переминаясь с ноги на ногу, потянул его за рукав и вернул в реальность. Роб с сожалением разжал руки. Он знал, что отныне обречен на страдания. Ему всегда будет ее не хватать, он будет мечтать о ее поцелуях, ее ласках и никогда больше не услышит ее переливчатого смеха. Отныне они чужие друг другу.

Отстранившись от Даны, Роб обнаружил, что ее кавалер уже вернулся и сейчас стоит рядом, изумленно тараща на них глаза. Смерив его высокомерным, вызывающим взглядом, словно намекнув на то, что тот может катиться ко всем чертям, Роб направился к дверям.

– Черт, пап, только скандала тебе не хватает, да? Неужели нельзя было обойтись без сцен?

32

Примерно через час с небольшим они вышли из кафетерия. Зак умял три биг-мака, две порции жареного картофеля и запил все это шоколадным коктейлем. Роб ничего не заказывал для себя.

Открыв дверь своего «Порше», он услышал телефонный звонок.

– Ты уехал не попрощавшись, – огорченно произнес Гарт. – Мы даже не поговорили.

– Да, извини, так получилось. – После того как он едва не устроил скандал в гостиной, он был рад поскорее убраться. Роб сел за руль и, протянув руку, открыл дверь Заку.

– У меня есть для тебя новости. – Роб догадался по голосу, что Гарт улыбается. – Окружная прокуратура закрыла твое дело.

Роб облегченно вздохнул. Боже, только бы это был не сон! Пожалуйста, пусть это будет правдой!

– За это ты должен благодарить Дану, – продолжил Гарт. – Она пошла к окружному прокурору и убедила его в том, что ты невиновен.

– От кого она узнала, что меня хотят арестовать? Я ничего не говорил ей.

– Не знаю, не знаю. Слухами земля полнится.

– Значит, это сделала Ванесса. Господи, Дана пошла просить за меня до своего назначения! Как она решилась на такой шаг?

– Представь себе, она страшно рисковала. Ее могли обвинить в том, что она чинит препятствия следствию.

Она любит его, она действительно любит его. У него в горле встал комок. Он сжал пальцами руль и на мгновение закрыл глаза. И из-за такого подлеца, каким он оказался, Дана могла всего лишиться. Он не заслуживает ее любви.

– Роб, ты меня слышишь?

– Да, – он бросил быстрый взгляд на Зака, который стал свидетелем его минутной слабости. – Раз они так быстро согласились закрыть дело, у них, видимо, просто не было никаких улик. Я прав?

– Ошибаешься. У них были железные доказательства твоей вины. Во-первых, по фотографии тебя опознала туристка, подвергшаяся нападению Джека-Насильника, во-вторых, тебя видели в ночном клубе и, наконец, у одной из жертв был обнаружен твой лобковый волос.

– Что? – воскликнул Роб. – Этого не может быть!

– Я говорю тебе абсолютную правду.

– Экспертиза проводилась? – упавшим голосом произнес он.

– Естественно. Помнишь, когда велось внутреннее расследование, у тебя брали на анализ волосы с лобка? Так вот, экспертиза установила, что обнаруженные волосы – твои.

– Как, черт побери, это могло случиться?

– Дана все выяснила. Она сразу предположила, что кто-то покопался в архивном отделе, где хранятся вещественные доказательства. Подозрение пало на одного из служащих. Сначала он отпирался, но потом признался, что его подкупили.

– Сукин сын! – взорвался Роб, покосившись на Зака, который с тревогой смотрел на него. – Я бы загремел на каторгу. Против таких улик не поспоришь! – Он едва сдерживал свою ярость. Если бы Роб сейчас встретил человека, который организовал это дело, то он бы убил его. – Кто подкупил служащего? Большой Папа?

– Нет. Я говорил с ним и уверен, что он не имеет к этому абсолютно никакого отношения. Большой Папа тих, как мышка. Он боится, что мы лишим его возможности встречаться с Джейсоном. Служащий сказал, что кто-то позвонил ему по телефону и попросил об этой услуге. Конверт с деньгами ему подложили под дверь. Окружная прокуратура ведет расследование, но им вряд ли чего удастся выяснить.

– Держи меня в курсе, договорились?

Положив трубку, Роб притянул к себе сына. К его удивлению, тот не стал вырываться из его объятий и протестовать против такого бурного проявления отцовской любви.

– Пап, что случилось?

Роб пересказал ему содержание разговора с Гартом.

– Теперь я в неоплатном долгу перед Даной.

– Видишь, она не сомневалась в тебе. Почему ты с самого начала не сказал ей правду?

– Из-за меня она могла погубить свою карьеру. Зак так энергично покачал головой, что красная прядь волос упала ему на глаза.

– Брось, ты испугался, что она не поверит тебе.

– Нет, – начал было Роб, а затем замолчал, признавая правоту сына. Он убеждал себя, что хочет Дане только добра, а на самом деле он просто струсил. Ему казалось, что она непременно бросит его, когда узнает, в чем его обвиняют.