– Ты сможешь помочь мне?

Он медленно повернулся. Мерцающий свет от пламени свечи, бликами играющий на его лице, казалось, преобразил Роба: он стал моложе, его взгляд – серьезнее, но, главное, исчезла его вечная циничность.

Дана, не отдавая себе отчета, взяла стопку с местным самогоном и мелкими глотками выпила его.. Убойной силы «С.Н.П.» обжег ей желудок, а затем взрывной волной поднялся назад к горлу. Она закашлялась и заморгала ресницами, чтобы смахнуть выступившие на глазах слезы. Черт возьми, зачем она выпила это пойло?! И вовсе оно не поднимает настроение, а, наоборот, ввергает в еще большее отчаяние. Внимательный взгляд Роба тоже как-то не обещал ничего хорошего.

– Возможно. Кто еще знает об этом?

– Только ты, – произнесла она и тут же быстро добавила: – Сестра и я никогда не говорили об этом никому. Гарт тоже ничего не знает. Я бы и тебе не стала рассказывать, но сейчас я в безвыходном положении. Сегодня я получила записку от шантажиста и нож, точно такой, какой торчал из груди Хэнка.

Роб наклонился вперед, поставив локти на стол и уставился на нее.

– Если ни ты, ни Ванесса никому не рассказывали, то от кого в таком случае об этом узнал шантажист?

– Мы никому не рассказывали, – упрямо повторила Дана. – Но у меня есть одно предположение. В то время, когда мы жили в том ужасном городке, Ванесса познакомилась с одним парнем, его звали Слейд Картер, и стала встречаться с ним. Ну так вот, ночью, после того как мы оттащили Хэнка на автомобильную стоянку, мы встретили Слейда. Ванесса сказала ему, что нездорова и мы едем в ночную аптеку в соседний городок. Она обещала позвонить ему утром, но, естественно, так никогда и не сделала этого.

– Картер объявился на Гавайях?

– Не знаю, но пару месяцев тому назад в журнале «Город и провинция» была напечатана статья о Кольтранах, где было несколько фотографий Ванессы крупным планом. Она не очень изменилась с шестнадцати лет, даже прическу носит ту же – длинные и прямые волосы.

– Ты думаешь, что Слейд читает подобные журналы?

– Не знаю. Просто ничего другого, более толкового, мне сейчас в голову не приходит. До сегодняшнего дня я не рассказывала об этом ни одной живой душе. – По ее судорожно сжатым кулакам и взволнованным глазам Роб понял: она уже раскаивается в том, что открыла свою, и не только свою, тайну ему. Будущее обеих сестер теперь будет зависеть от человека, которого Дана едва знала.

– Значит, проболталась твоя сестра, – уверенно заявил Роб. – Чудес, знаешь ли, не бывает. Шантажиста надо искать здесь, на островах. И вряд ли им окажется приятель двадцатилетней давности.

– Я уверена, что Ванесса не рассказывала никому.

– Ну-ну, даже своему мужу?

– У них не те отношения, чтобы откровенничать. Она вышла за него из-за денег, и он это знает. Они почти не разговаривают друг с другом.

Роба ее слова абсолютно не убедили. Он залпом допил остатки своего «С.Н.П.» и с сожалением посмотрел на пустой стакан. «Похоже, у него глотка выложена асбестом», – подумала Дана и продолжила:

– Ванесса убеждена, что за этим стоят Кольтраны. Она думает, что они хотят отобрать у нее сына – Джейсона.

– А вот это уже ближе к истине.

Роб встал и, сунув руку в карман обтягивающих, потрепанных джинсов, вытащил несколько банкнот. Дана тоже поднялась из-за стола.

– Давай заедем к тебе, – сказал Роб тоном, не терпящим возражений. – Хочу взглянуть на записку и нож.

– Разве ты не собирался с кем-то встречаться?

– Я позвоню и перенесу встречу. Твое дело сейчас важнее.

Дана застыла в нерешительности. Ей не хотелось, чтобы Роб ехал к ней домой, но, с другой стороны, ему виднее, с чего начинать.

– Ну же, – произнес Роб и, взяв ее за руку, потащил Дану к выходу. Народу было уже столько, что не протолкнуться. На маленькой сцене трое мужчин играли на гавайских гитарах. В зале толпились танцующие. Нравы здесь царили весьма вольные, и веселящиеся были изрядно пьяны и, отдавая дань жаре, полураздеты.

– Даешь Вилли! Хотим Вилли! – вопили разошедшиеся вовсю девицы.

– Обычное субботнее представление Мокрого Вилли, – усмехнулся Роб. Присутствующие любители рэпа самозабвенно свистели от восторга, глядя на дерущих горло певцов. – Им это нравится.

Мужчины постукивали в такт пивными кружками по столу, выражая свое одобрение. Роб вел Дану через эту гудящую толпу, решительно прокладывая путь. Дана оглядывалась слегка испуганно. Нет, она чувствовала себя совершенно уверенно под защитой Тагетта. Похоже, он знал, что делал. Но «Кокосовый Вилли» удивительно напоминал придорожный «Кил Бар», откуда начались все ее неприятности. Места, подобные этому, нравились местным жителям, они здесь оттягивались вовсю, но ей в таких кабаках-притонах всегда было не по себе.

Однако Роб Тагетт чувствовал себя здесь как дома. «Впрочем, какое мне до него дело!» – подумала она. Он ей никто, абсолютно чужой человек. Их связывают чисто деловые отношения. Значит, Роб может сколько его душе угодно посещать любые грязные бары – ей на это наплевать. Он может помочь ей – и только это имеет значение.

Они в молчании ехали к его дому, чтобы забрать машину Даны. Дана уже перестала нервничать. Раз Роб не стал задавать ей каверзных вопросов, значит, он ей поверил. Поначалу она боялась, что он заставит ее выложить всю правду, а это уж дудки!

– Я поеду за тобой, – сказал Роб, высаживая Дану из своего серебристого «Порше» около ее собственной старенькой «Тойоты». – Где ты живешь?

– Поезжай… – она запнулась, поскольку едва не сказала «поезжай на восток», – …к Черной Голове.

Жители островов не пользовались дорожными терминами, такими, как восточное или западное шоссе. Они указывали нужное направление с помощью местных названий географических точек. Например, они говорили «держи на Маука» – так назывались горы, возвышающиеся в центре острова, – когда хотели сказать, что по центральному шоссе можно попасть в самое сердце острова. Направление на восток называлось «у Черной Головы», «за Черной Головой». Дана жила на Гавайях уже почти двадцать лет, но все еще останавливала себя каждый раз, когда ей хотелось произнести «Запад» или «Север». Ванесса со смехом говорила, что Дана слишком консервативна и никогда не станет настоящей островитянкой.

– Я живу на Ланаи-роуд, 411.

– Не беспокойся, я не потеряюсь.

«Да уж, за него и впрямь можно не беспокоиться», – подумала Дана, увидев в зеркало, что «Порше» Роба следует за нею как приклеенный. Наверное, такая медленная езда раздражала Тагетта, но Дана никогда не превышала дозволенную скорость и не собиралась это делать сейчас. Наконец они дотащились до ее дома. Дана с облегчением увидела, что в окнах у Лиллиан нет света. Чем меньше людей знает, что она наняла Роба Тагетта, тем лучше.

Пока Роб изучал на кухне записку и рассматривал нож для разделки дичи, Дана налила воды в кофеварку. Она открыла окна, включила вентилятор под потолком. Пусть немного проветрится.

– Я проверю отпечатки пальцев на ноже, – сказал Роб.

– Мне не хочется вовлекать в это дело полицию, потому я и обратилась к тебе.

Роб взглянул на Дану. На его недовольном лице было написано: «Я не привык, чтобы кто-то подвергал сомнению правильность моих действий».

– Разве я сказал, что буду просить помощи в полиции? – произнес он несколько надменно.

Дана пригласила его к столу, достав из шкафа кружки.

– Извини, я забыла, что у тебя собственное частное агентство.

– Да, но, видишь ли, я специализируюсь на охране отелей. Здесь ведь рай для туристов. Нашими услугами пользуются, чтобы в номера не забрались воры, чтобы шлюхи не приставали к туристам в баре. Этот вид работы не требует-лаборатории – достаточно нацепить на себя шорты, свободную гавайскую рубашку и широкую соломенную шляпу, чтобы не слишком выделяться среди туристов.

– Но Гарт сказал…

– Конечно, я занимаюсь расследованиями, но очень редко. Скажем, когда подворачивается интересное дельце или платят хорошие деньги. А нож и записку я отнесу в лабораторию Гавайского университета. У них первоклассный криминологический отдел и оборудование получше, чем у полиции.

Внезапно она поняла, что поступает глупо, пытаясь его контролировать. Гарт был прав – Роб знал, что делать. Дана разлила кофе в кружки и села напротив роба.

– Впрочем, вряд ли остались отпечатки пальцев. Сомнительно, чтобы твой шантажист оказался таким простаком. А так нож как нож. Рукоятка действительно выглядит старой, и лезвие слегка болтается. – Он поднял на нее глаза, словно ожидая ответа.

– Точно такой же, как тогда. – Она услышала свой шепот. – Точно такой же, до последней мелочи.

Он внимательно смотрел на нее.

– Согласись, это очень странно, ведь, кроме тебя и твоей сестры, никто ничего не знает.

– Верно, и это меня беспокоит. Понимаешь, догадаться о таких деталях просто невозможно.

Должно быть, по ее голосу Роб понял, что она страшно взволнованна, хотя Дана пыталась это скрыть. Он наклонился вперед и накрыл ее руку своей. Рука у него была большая и сильная. Роб Тагетт вообще излучал силу, можно сказать, и внутренне, и внешне: у него была крепкая, спортивная фигура и железный характер.

Роб отнял руку и сделал большой глоток кофе. Глаза его не отрывались от ее лица.

– На следующей неделе не задерживайся на работе допоздна, – предупредил он.

– У нас в суде каникулы. Я собираюсь на ранчо Кольтранов на Мауи, чтобы побыть с Ванессой и моим племянником.

– Великолепно. Я еду с тобой.

– Зачем?! – Это не лезло ни в какие ворота. Он наклонился вперед так, что его глаза оказались на одном уровне с глазами Даны.

– Я сам хочу проверить Кольтранов. Твоя сестра предполагает, что это Большой Папа занимается шантажом, и я с ней согласен. По крайней мере, у него есть причины для этого. Других подходящих версий у меня пока нет. Может, ты вспомнишь еще кого-нибудь, кто мог бы угрожать тебе, а? Есть у тебя заклятые враги

– Я только об этом и думаю. – Дана уставилась а свою чашку и вдруг обнаружила, что налила сливок в кофе в два раза больше, чем обычно. К чему бы это? Не иначе нервы совсем расшатались.

– Муниципальный суд занимается только мелкими преступлениями. Я не веду дела психов, рецидивистов, вообще крупных преступников. Их рассматривают в верховном суде штата. Кто из моих «подопечных» мог удумать такую штуку, ума не приложу? Нет, все-таки они на это не способны.

– А как насчет Дэвиса Бинкли? Он ведь не зря сразу же, как только ты начала работать судьей, передал тебе дело Тенаки. Ты ему как кость в горле.

«Ну да, а ты меня тогда пожалел, как волк кобылу», – Дана едва не произнесла эти слова вслух. Однако сейчас было не время сводить старые счеты.

– Он, может быть, и рад бы навредить, но откуда ему знать о ноже? – спросила Дана.

– Хороший вопрос. Бинкли отпадает. Но это не чужой, это из твоего ближайшего окружения. Вот почему я хочу поехать с тобой к Большому Папе.

– Глупости. С Кольтранами я разберусь сама.

– Не выйдет. Ты будешь обо всем судить слишком субъективно, а здесь необходимы хладнокровие и отсутствие близких отношений. Ты обязательно будешь судить предвзято. К тому же, черт возьми, у тебя нет опыта расследования дел такого рода. Непременно упустишь из вида какие-нибудь мелочи, которые могут оказаться весьма существенными фактами.

Роб вновь резко наклонился вперед и на этот раз настолько близко, что она увидела свое отражение в его глазах. Он взял обе ее руки в свои. Пульс ее стремительно участился, а в душе поднялось возмущение – что он себе позволяет?

– Я чертовски хороший детектив. Могу поспорить, что никто, кроме твоей сестры, не знает, что от природы ты блондинка.

Дана и вправду удивилась. Она красила волосы уже очень давно. Когда она решила, что светлые волосы выглядят слишком вызывающе. Это Ванессе нравились толпы поклонников, а Дана уже в то время строила честолюбивые планы, мечтая о карьере, – словом, ей было не до мужчин.

– Почему ты решил, что я блондинка? – спросила Дана. Она подкрашивала корни волос каждую неделю, не пропуская ни одного лишнего дня. Он не мог знать этого. Роб мог только догадываться и брать ее на пушку. Он мастер подобных шуточек.

Роб отпустил ее руки и встал. Он почему-то зашел ей за спину. Дана решила тоже подняться. Как-то ей стало неуютно. Но Роб положил обе руки ей на плечи.

– Наклони голову вперед, – сказал он. Его голос почему-то стал низким и глухим.

Ей стало трудно дышать. По какой-то необъяснимой причине она выполнила его просьбу. Он легким движением провел пальцами по ее шее. Господи, что он делает? Почему ей трудно дышать?

– Вот видишь, – сказал он тихо-тихо, наклоняясь и чуть не обжигая своим дыханием ее кожу, – любой внимательный человек может заметить светлые короткие волоски, вот здесь, на шее. – Он слегка коснулся пальцами и повторил: – Светлые-светлые. Ну и скажи теперь, что ты не красишься.