— Привет.

— И тебе привет, — ответил Илья, лишь мельком взглянув на Милу. — Почему не в школе?

— Так сегодня суббота, — ответила она.

— Суббота. Тогда ты должна дома отсыпаться. А не гулять. Сейчас рано. Восемь утра.

— Родителям ругаться такая рань не мешает, — сказала Мила, отводя глаза.

— Родителям. Отец вернулся? Даша говорила, что только на следующей неделе.

— Он дома уже неделю, — ответила Мила. — Если ты не в курсе, то уже ноябрь.

— Ноябрь? Я, похоже, в днях запутался. Подожди, это сколько меня не было у вас?

— Недели две, — Мила подобрала упавшую веточку.

— А мне показалось, что три дня. Что-то я увлекся созданием уюта. Надо было Дашу попросить. У нее бы лучше получилось. Но там такие стены были холодные… Я побоялся, что она испугается их. Не оценит, — продолжая собирать мусор, ответил Илья.

— Илья, вот тебе не противно все это убирать? — спросила Мила, не обращая внимания на его болтовню.

— Нет. Я привык. К тому же потом становится чисто и красиво. Вот пойдет Даша гулять. И будет она идти по чистой тропинке, а не по этому мусору. Так ведь лучше. Ей будет приятно. Она будет улыбаться. Тогда и я буду улыбаться. Мне нравится, когда она счастливая, — ответил Илья. — Это как дарить подарки.

— Мне больше нравится их получать.

— Потому что ты еще маленькая. Вот вырастишь, тогда узнаешь, что приятно дарить. Ведь подарок — это не обретение мечты, а радость от нее. Ты любишь хоккей?

— Нет.

— А я тебе возьму и подарю клюшку. Ты обрадуешься?

— Зачем она мне, если я не играю?

— А какой-нибудь мальчишка только и мечтает о ней. Зато я тебе подарю телефон. Подарю, то, что ты желаешь. От этого тебе будет приятно. Ты испытаешь радость. В идеале, будешь рада от оказанного внимания. Например, что я не забыл о твоем дне рождение. А я буду рад, что рада ты. Как-то так. Но я не помню, когда ты родилась. И вряд ли запомню. Мне это неинтересно.

— Твоя прямота убивает.

— Лучше правду говорить, чем обманывать, — ответил Илья. — Но надо знать кому ее говорить. Я не стал бы говорить учительнице, что она не разбирается в предмете, а то она разозлиться и будет двойки мне ставить. Или правду говорить более сильному, чтоб в глаз не получить.

— Ты говоришь правду только слабым? Кто тебе ответить не может?

— Я хитро веду себя. Хочется быть честным. Но и жить хочу, — усмехнулся Илья. — Я не понял, почему ты здесь.

— Гуляю.

— А мама знает?

— Знает. Я сказала, что за молоком пошла. Но пока магазины не открылись. Вот я и жду. А если честно, то не хочу слушать, как они ругаются. Это злит.

— Даша плачет?

— Может к бабушке сбежать? У нее пересидеть. Как думаешь?

— Ты не ответила.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответила Мила.

— Да. Плачет. Надо это исправить. Дай мне ее номер телефона, а то я его случайно стер, — Илья снял перчатку и достал телефон. — Закончу работу, надо будет ей позвонить.

— Мама не ответит.

— Почему?

— Вчера отец ее телефон выкинул. Решил, что она с тобой по телефону разговаривает. А на самом деле с бабушкой разговаривала. Хотела к ней уехать. Переждать, когда у отца паранойя пройдет. Он ее даже в магазин не выпускает. Говорит, что она ему изменит, по дороге за хлебом, — Мила сломала веточку.

— Так почему Даша все еще с ним живет. Не могу понять.

— Идти некуда. Мы уже уходили. И у бабушки месяц жили. Но там тяжело. Прабабушка болеет. У нее с головой хуже, чем у тебя. Она ругается. Едой плюется. Поэтому мы вернулись. Долго на кухне не прожить. А потом у тети Ады жили какое-то время. Но у нее тоже однокомнатная. И она с мамой живет. Мы там три дня пожили и уехали назад. Рома маленький. Надо дождаться, когда он в сад пойдет. Тогда мама сможет на работу выйти. Не надо было его рожать. Было бы все проще.

— Тут не угадаешь, — убирая телефон, ответил Илья. — Я ведь ее встретил, когда она мальчишку в коляске выгуливала. И тебя со школы встречала. Или мы бы не встретились. Хотя, может, это судьба? Ты веришь в судьбу?

— Не знаю. Не думала об этом.

— Правильно. Рано еще думать и философствовать. Это мне делать нечего, вот мысли и лезут в голову, — он огляделся по сторонам. — Мне еще немного осталось доделать. Тем более мы немного схитрим. Не будем все подряд убирать. Только самый видный мусор. Думаю, что в выходной можно и немного схитрить.

— У тебя выходной?

— Да.

— Тогда, что ты здесь делаешь?

— Убираюсь. Или в днях потеряюсь. Так проще, каждый день выходить, — ответил Илья. — А потом пойдем твою маму спасать. Как принцессу из лап дракона, что держит ее в заточении. Ты мне поможешь.

— Может откажусь? — хмыкнула Мила.

— Поможешь. Тебе маму жалко. Поэтому мне поможешь, — уверенно ответил Илья, с довольной улыбкой на лице.

Даша держала на руках Рому. Так было спокойнее. После ссоры она боялась, что наделает глупостей. Жить не хотелось. Рома держал ее также, как и Мила. Дети. Ради них стоит жить. Рома больше не плакал. Играл с ложками, как с погремушками. Нравилось ему шуметь и трясти погремушку. И где только откопал? Даша думала, что давно отдала все погремушки. Но Рома нашел. Начал ей греметь. Боря разозлился. Сломал ее. Рома в слезы. Даша сделала Боре замечание и началось. Да, она забыла, что он терпеть не мог, когда ему указывали, что делать. Поэтому Боря не мог на работе задержаться. Ему прям сразу в начальнике хотелось.

Голова была чугунной. Надо было меньше плакать. Надо. Должна. Всем должна и везде пресловутое надо. Как же она устала. Не надо было Бори денег высылать. Пусть там и сидел бы. Так, она пожалела. Вот теперь и получает. Не надо было жалеть. Да, ботинки новые купил, куртку. Вот и ходил бы в них. Знал же, что денег нет. Теперь ругается. Даша задумчиво посмотрела на разбитый ноутбук. Вчера Боря взял его фильм посмотреть. Отвлекся, а Рома вылил на ноутбук чай. Можно было бы просушить его. И тогда, может, еще заработал. Но Боря психанул. Кинул его на пол. Ноутбук сломался. А на нем было удобно работать. Даже ночью. Теперь компьютер только у Бори, так он не любит, когда им кто-то пользуется. Ругаться будет. И с этой стороны скандалы.

Яма. Дно. Дальше падать некуда. И сама виновата, что довела до такой степени. Виновата. Но почему все так? Хотя, это жизнь. Не кино. Это в фильмах любят показывать как все гладко и хорошо. В жизни всегда все плохо. Нет этого счастья. Пора давно перестать верить в сказки.

Мила запропастилось. Уже три часа как за молоком ушла. И позвонить возможности нет. Телефон разбит. Боря ушел с друзьями. Даша даже обрадовалась, что не надо его видеть. А теперь переживала, что он унес рабочий телефон. Если Мила не появиться через час, то надо идти искать. Надо тогда очки солнцезащитные надеть. Шапку на глаза, очки и никто ничего не заметит. Если и заметит, то отвернется. На такие вещи принято закрывать глаза.

Звук ключа. Вернулась Мила с молоком и мороженым. Она протянула пакет Даше. Хлеб, печенье.

— Откуда деньги? Я тебя только за молоком посылала, — спросила Даша.

— Илью встретила по дороге. Ты же знаешь, что он не может без печенья. Сказал, что в гости зайдет.

— Только этого не хватало, — вздохнула Даша.

— А отец где?

— Гуляет. Надеюсь, до вечера мы его не увидим.

— Мам, а ты его любишь? — спросила Мила.

— Кого?

— Как кого? Папу, — усмехнулась Мила.

— Люблю, — буркнула Даша.

— Странная у вас любовь.

— Вырастишь — поймешь, — ответила Даша.

Хорошо, что Мила не стала продолжать разговор, а ушла в комнату. Даше не могла ей объяснить, почему все именно так. Сама не могла понять. Пыталась, но не могла. Одно время она надеялась, что Боря измениться. Сейчас поняла, что это бесполезно. Тогда почему она все еще с ним?

Стук в дверь. Это должно быть Илья подошел. Надо его выпроводить. А если вернется Боря? Тогда опять ругань. Она не хотела повтора скандала.

Илья пришел довольный и как всегда наглый. Не стал слушать ее возражения. Прошел в квартиру.

— Я в днях запутался. Думал, прошло всего ничего, а вон как получилось. Думала, что я тебя бросил? Не дождешься, — с улыбкой сказал он.

— Илья, ты не вовремя.

— Я так не думаю. Пойдем чай пить и разговаривать, — сказал он.

— Ты как танк: едешь не разбирая дороги.

— Иногда так и нужно. Ставь чай, моя хорошая. Серьезный у меня к тебе разговор.

— А я сразу скажу нет, — упрямо ответила Даша, но чайник поставила.

— Даже не выслушаешь?

— Нет.

— Мне нужен человек, который сможет создать в квартире уют. Уберется. Еду приготовить. Комната у меня одна свободная. Так что переезжай ко мне с детьми.

— Нет.

— Почему? — спросил он. В глазах все та же хитрость. — Я тебе не жить со мной предлагаю, а работать у меня. Даша, в разных кроватях спать будем. Хорошее ведь предложение. Что нос воротишь?

— Я нос не ворочу. Оно мне не нравится.

— Чем? — спокойно спросил Илья, открывая печенье. Рома потянулся за ним. Илья задумался, потом отдал ему печенюшку. Себе же взял другую.

— Спасибо, — сказал Рома. Илья только кивнул.

— Так чем тебе не нравится мое предложение? Чего молчишь? Даш, я тебе хочу помочь. Мне не нравится, что женщину, которую я люблю, кто-то бьет. Меня это злит. Неприятно, что у тебя нос расквашен. Драться с твоим обидчиком не хочу. Его это ничему не научит, а мне только проблем создаст. Даня ругаться будет. Я ему слово дал, что больше в драках не участвую. Или мне придется под опеку матери возвращаться. Не хочу. Поэтому я заберу тебя к себе.

— Я тебе вещь, чтоб меня так забирать?

— Ты — клад. Я тебя нашел и делить ни с кем не хочу, — минуту они смотрели друг другу в глаза. — Что ты теряешь? Ничего. Так что хватит сомневаться. Поедем ко мне.

— Не поеду, — Даша отвернулась.

— Упрямая. Мы с тобой точно поладим. Поймем, — довольно сказал Илья. Даша лишь вопросительно на него посмотрела. — Ты соглашаешься ехать со мной или я тебя беру, как мешок картошки, закидываю на плечо и забираю с собой. А детей оставлю тут. Пусть с ними отец занимается.

— Я без детей не пойду.

— А я тебя понесу. На руках. Думаешь мне что-то за это будет? Я отмажусь, а у тебя будут проблемы. И с мужем, и с детьми. Давай не будем доводить до такого.

— Ты мне угрожаешь?

— Предупреждаю, — ответил Илья. — Как мне по-другому с тобой разговаривать? Упрямство лечится действиями и шантажом.

— Ты предлагаешь так же и с тобой поступать? Сам говоришь, что упрямый.

— Это мне нравится. Ты думаешь о нашем будущем.

— Нет!

— Да, — довольно ответил Илья. — Я плохо во времени ориентируюсь. Поэтому ты будешь думать за нас двоих. Согласна?

— Илья…

— Я давно уже Илья, — он серьезно посмотрел на Дашу. — Не дури. Есть шанс, значит его надо использовать.

— Шанс на что?

— На новую жизнь, — ответил Илья.

— Такие вещи не делаются так быстро.

— Отговорка. Я за тобой ухаживаю несколько месяцев. Знаю тебя столько времени! Что тебе еще надо? Даш, я ведь хороший. Я тебя люблю. Ну и чего ты сомневаешься?

— Не хочу, — ответила Даша.

— Мальчишка, давай я тебя пересажу, — сказал Илья. Он пихнул Роме еще одну печенюшку и подошел к Даше.

— Что?

— Надо свое слово держать, — ответил Илья. Даша попятилась от него, но он подхватил ее, поднимая над полом.

— Отпусти!

— Когда согласишься со мной пойти. Или придется тебя нести.

— Илья… Рома плачет. И…

— Соглашайся или не отпущу, — упрямо сказал он. Рома испугался. Даша сама чувствовала себя напуганной.

— Хорошо, — согласилась она.

— Вот и молодец, — он поцеловал ее в щеку. — Беги к своим малышам. И давай вещи собирать.

Илья был доволен, а Даша растерялась. Все бросить и уехать с человеком, о котором почти ничего не знала. Страшно. Но начинать новое всегда страшно. Собрать вещи. Почему-то их оказалось мало. Очень мало. Мила молчала. Смотрела за сборами с безразличным видом.

— И что теперь? — только и спросила она.

— Не знаю.

— Почему ты ничего никогда не знаешь? Ты взрослая. Взрослые должны знать, что делать. А ты не знаешь! — вспылила Мила.

— Взрослые не боги. Не надо на нас вешать такую ношу. Ее никто не может нести, — в комнату вошел Илья. — Пока вы поживете у меня. А там посмотрим. Даш, ты, главное, документы забери, остальное не так важно.

Все это походило на сон. Только было сложно понять, этот сон хороший или кошмар. Квартира Ильи находилась в соседнем районе. В десяти минутах от парка. Двухкомнатная. С балконом и окнами в тихий двор. Только почти пустая.