* * *

Даня приехал с утра. Часов в девять. Даша вешала белье, когда раздался звонок в дверь. Он ей подмигнул и вошел.

— Илья на работе, — сразу сказала Даша.

— Знаю. Видел его в парке. Все дорожки чистит, — ответил Данила, снимая ботинки. — Я к тебе. Поговорить надо.

— О чем?

— Да обо всем, — оглядываясь по сторонам и вновь возвращаясь к Даше, ответил он. — А здесь уютнее стало. Илья прав.

— Я только вещи повешу.

— Не торопись. Я никуда не опаздываю, — улыбнулся Даня. Открытая улыбка. Только в отличие от простоватого Ильи, Даша увидела более сложного человека. Это невольно заставило насторожиться.

По квартире бегал Рома. Даня держал в руках его машинку. Даша поймала Рому и дала ему в руки потрепанную книжку с картинками. Тот заинтересовался. Вроде успокоился.

— Что у вас вчера за конфликт произошел? — спросил Даня, продолжая крутить машинку.

— Мила вспылила.

— Это я уже понял. А повод? — Даня посмотрел на Дашу. У него с Ильей даже цвет глаз был одинаковым. Даша пожала плечами и отвела глаза. — Ладно, пойдем по другому пути. Илья тебе рассказывал, что не всегда таким был? До травмы, он был успешным адвокатом. После смерти отца, занялся его делами. Я был на подхвате. Мы учились с ним вместе, но он намного талантливее меня. Я это давно понял, и как-то смерился, что на вторых ролях. Илья первый был во всем. Спорт, учеба, друзья — это все его стихии. Так же неплохо он влился и в работу. Он всегда разбирался в людях. Там, где я промахивался в оценки, он не ошибался. Знал, когда его обманывают. А потом случился несчастный случай. Мы думали он не очнется. Но Илья выжил. Только к нам не вернулся. Я думаю, и не только я, но и врачи, что он понял — прежним ему не быть. Началась депрессия. Его попытки быть таким, как раньше, не увенчались успехом. Проблемы с речью. Да, что тут говорить. Он ложку с трудом ко рту подносил. Путался в датах. Мог просидеть целый день перед окном или перед стеной. Это тяжелая картина. Я врагу такого не пожелаю. Потом он приезжает в этот город. Убегает от матери. Она его нашла в парке. В глазах появилась жизнь. Знаешь, что он потребовал у нее?

— Что? — спросила Даша.

— Денег. Пошел в строительный магазин. Купил шурупы и пошел чинить скамейку в парке. После этого заявил, что из города не уедет. Будет жить здесь. Попросил помочь снять ему квартиру и выделить сумму денег. Мать все в штыки восприняла. Он же твердость проявил. В итоге она два месяца за ним наблюдала со стороны. Он каждый день ходил в парк. Метлу себе купил, перчатки. Начал мусор собирать. Этим летом пришел в администрацию с проектом детской площадки. А то в парке она разваливалась. Часть денег дала администрация, часть собственные сбережения. Знаешь зачем ему понадобилась площадка в парке? Тебе с ребенком негде было гулять. Сколько было потрачено на краску и починку лавочек — я промолчу. Единственное, что его взяли официально работать. Он даже зарплату получает. Один за двоих пашет на благо города. Но счастлив. Ему это нравится. Нравится этот парк и ты. Я не мешаю. Пусть он лучше улыбается, чем опять сидит со стеклянным взглядом. В последнее время и советы умные дает по делам. Прогресс есть. И прогресс пошел после того, как он стал с тобой общаться. Я все еще надеюсь, что Илья вернется к прежней жизни. Пусть не полностью, но частично. Он боится тебя потерять. Если потребуется померить тебя с дочерью, чтоб вы задержались еще на какое-то время, я это сделаю. Рассказывай, в чем у вас конфликт вышел?

— Ревность, нехватка денег. Все банально, — ответила Даша.

— Ревность к Илье?

— Да. Она считает, что я ее отца предала. Он же времени даром не терял. Уже с другой живет. Сложно, когда мир рушится. Вот она и злится. Считает, если я не могу ее одеть нормально, значит не люблю. А понимать, что это все временные трудности Мила не хочет. Плюс, видимо, ее моя свекровь накрутила.

— Ясно. Ты с ней разговаривать пыталась?

— Мила меня во враги записала. Я для нее не авторитет. Отец был авторитетом. А я так. Что-то среднее между прислугой и кем-то там еще. Пыталась изменить ситуацию, но у нее характер отцовский.

— Дело не в характере. Ты отпор дать не можешь, позволяешь собой управлять. Вот она этим и занимается. Может получилось так, что она и не понимает: ты достойна другого отношения. Тебя муж ни во что не ставил. Она все это видела. Переняла такую модель поведения. Все обижают, значит так можно. Ты не плач. Я не хотел тебя обидеть или оскорбить. Это только мысли. Надо же понять поведение бунтарки.

— Я не обижаюсь. Неприятно все это, — ответила Даша.

— Неприятно, — Даня посмотрел в окно. — Даш, а на что ты живешь? Илья деньги дает? Вы с ним договаривались, что ты домом занимаешься, еду готовишь. Он мне еще хвастался, что удачно придумал тебя к себе заманить и гордость не задеть.

— Он и так еду покупает. Помог с жильем, — сказала Даша.

— Понятно, он забыл, а ты постеснялась напомнить. Договор был? Был. Считай, что ты за ним приглядываешь. Что-то вроде сиделки. Запиши мой номер телефона…

— У меня нет телефона.

— Исправим. Карточка есть банковская? — улыбнулся Даня.

— Есть, — сказала Даша. У него была такая заразительная улыбка, что захотелось улыбнуться в ответ.

— Деньги я тебе закину. Будут какие-нибудь проблемы или вопросы, то звони. Решим. Нравится Илье играть в семью, пусть играет. Не обижает тебя?

— Нет.

— Ну и ладно. Он парень хороший. Влюблен в тебя сильно. Надеюсь, со временем чувства станут не такими сильными. В себя придет. А там и у тебя все наладится. Сейчас пойдем погуляем. Заодно с дочкой померишься. Она в школе?

— Прогуливает. Дома у бабушки сидит.

— Тогда пойдем к бабушке. Сама что хотела сделать? Как мириться?

— Честно, то не знаю. Поговорить надо, все объяснить. Только не уверена, что будет слушать, — Даша тяжело вздохнула.

— Нас вдвоем послушает точно, — мягко сказал Даня.

Он походил на волшебника. Пришел из другого мира, протянул руку помощи. Мягкая речь. Да, не бархатные нотки, как у Ильи, но добрые. Он не обманывал. Говорил, что заинтересован в сотрудничестве. Но при этом не пытался нажиться на ее ситуации. По дороге шутил. Пытался развеять ее страхи. Рома, который то и дело встревал в разговор, отвлекая на себя внимание, его не раздражал. Подходя к дому матери, Даша уже успокоилась. Поверила, что все наладится. Уверенность Дани, что это были не проблемы, а лишь небольшие неприятности передалась и ей.

А ведь и правда, это все были не проблемы. Ерунда. Объяснить девочке, что ее мама присматривает за Ильей, который плохо соображает. Ведь Мила заметила это. Так что ревновать нечего. Ведь бабушка ухаживает за своей мамой, так и Даша присматривает за Ильей. Пусть и он более самостоятельный, но многое может забыть, поэтому к нему надо проявлять снисходительность. Мила и сама расстроилась после вчерашней ссоры. Поняла, что была неправа. Даня разговаривал с Милой при Даше. Она так и не смогла понять, как он к ней относится. С одной стороны, Мила по разговору, он выстроил отношения с девочкой, как со взрослой, но с другой — он подчеркивал, что она еще ребенок. И Мила его понимала. Что было удивительно. Она даже не спорила. Диалог плавно перешел на семью. Какие должны быть отношения. В итоге Мила сама сказала, что маме помогать надо. Ситуация в семье тяжелая. И она все понимает. Попросила прощения у Даши. А потом они пошли покупать новую шапку, из-за которой был весь сыр-бор.

Даша смотрела как Мила играет с Ромой на площадке во дворе. Даня стоял рядом и наблюдал за ними с мечтательной улыбкой.

— Спасибо. Я не ожидала, что ты такой, хм, психолог, — сказала Даша.

— Я нет. Это Илья во все такое игрался. Ему нравилось находить подход к людям. Заболтать мог кого угодно. Отец всегда говорил, что ему светит карьера или дипломата или афериста. А он тропинки подметает и радуется первому снегу, — Даня поджал губы, наблюдая за серым небом.

— Может не все так плохо? Он счастлив. Ему нравится такая жизнь, — сказала Даша.

— Может быть. Ладно, я всех померил. Шапку купил. Телефоном тебя снабдил. Деньги перекинул. Двадцатки хватит?

— Вполне. Даже много.

— Нормально. Все равно я квартиру Ильи сдаю. А он не так много тратит. Крупные покупки не в счет. Две его машины продал как раз хватило на все новые развлечения Ильи. Я к чему. Не последние деньги тратим. Я что-то неприятное сказал? Ты поморщилась, — сказал он, хотя Даша была уверена, что он не смотрел в ее сторону.

— Неприятно все это. Ему помочь хочется так. Но и деньги нужны. И жить негде. При этом Илья, он же искренний человек.

— Относись к этому как к работе. Помнишь, что я сказал Миле? Ты как сиделка при нем. Проследить, чтоб Илья был накормлен, чисто одет и не жил в свинарнике. Так проще. Иначе можешь подумать, что за его доброту нужно платить. Только он терпеть не может, когда его жалеют. Это еще больше навредит. Так же вы на равных. Получаете пользу друг от друга. Деловые отношения. А его чувства — это не твои проблемы. Живите, общайтесь. Будут проблемы, то звони в любое время. Если сразу не отвечу, то перезвоню как освобожусь. Договорились?

— Хорошо.

— Вот и ладно. В воскресенье к вам в гости приеду. А пока, мне пора. С Ильей мы уже виделись. Но привет ему от меня передай. — Даня улыбнулся ей на прощание и пошел прочь. Даша с детьми осталась во дворе.

С дочерью она померилась. На карточке лежало двадцать тысяч. Было где жить и что есть. Только не было спокойствия. Сиделка или скорее компаньонка с проживанием при больном человеке. Но она не видела в Илье больного. Пусть он туго соображал, но она давно перестала видеть в нем это отклонение. Как переехала к нему, так и перестала. У каждого свои недостатки. Это как раз было про него. Чудаковатый парень. Не более. А Даня считал его больным. Даша вначале так же думала, но потом узнала его ближе и поняла, что это не так. Он просто другой. Но не больной. Другой. Вот и все.

Глава 18 — 20

Илья сидел в комнате и смотрел перед собой. В последнее время он все чаще был в подавленном состоянии. Даша начала волноваться за него. Он почти не выходил из комнаты после работы. Молчал. Хмурился. Иногда было такое ощущение, что он хотел что-то сказать Даши, но не решался. Потом отказывался от этой идеи и погружался в себя.

— Илья, можно? — Даша заглянула к нему после одиннадцати, когда уложила детей.

— Тебе всегда можно, — ответил он.

— Что случилось?

— Ничего. У меня все хорошо, — он посмотрел на Дашу. Свет в комнате был лишь от небольшой лампы, которую ставили на стол, но Илья держал ее на полу.

— Я за тебя волнуюсь.

— Не надо. Со мной все хорошо, — ответил Илья. На его лице появилась улыбка.

— Тогда почему прячешься? Или дети раздражают?

— Нет. Я к ним привык. Пытаюсь отвыкнуть от тебя, — признался Илья. — Это сложно.

— Отвыкнуть? Можно сяду?

— Да, — он подвинулся, освобождая ей место. — Я понял, что ты временно в моей жизни. Недавно, скоро, ты найдешь человека, который будет тебя любить. Может даже сильнее чем я. А потом ты уйдешь к нему. Я не жалуюсь, это правильно. Ты здоровая, красивая женщина. Ты должна быть счастливой. Это все правильно. Я это часто себе повторяю. Но не могу. Это все тяжело.

— Может ты зря себя накручиваешь? — мягко сказала Даша.

— Меня мама приглашает на праздники к себе. Я не хочу ехать и хочу. Боюсь, что опять отключусь. А тебя не будет рядом. Или будешь, а тогда не знаю как тебя представить. Как няньку? Самому смешно. Как девушку, так это неправда. Я запутался, — он виновато посмотрел на Дашу. Она взяла его за руку.

— Ты хочешь, чтоб я с тобой поехала? Но я не могу оставить детей.

— Знаю. Мы можем их взять с собой, — он смотрел на ее руку, которая держала его.

— Можешь сказать, что мы друзья. Это ведь правда.

— Правда. Друзья. Только я тебя очень поцеловать хочу. Ты не представляешь как сильно. Как наркомана ломает. Не обидишься?

— Нет, — Даша вздохнула. — На тебя сложно обижаться.

Он улыбнулся. Посмотрел на нее. Не спеша, осторожно, словно давая ей возможность отступить, он наклонился к ее губам. Нежность. Бархатный вкусный поцелуй. Так не целуют друзей. Слишком много интимности было в нем. Даша забыла как дышать. Он затрагивал какие-то давно забытые нотки в ее душе. Так было раньше. Когда она первый раз целовалась после кино с однокурсником. Тогда была такая же легкость и нежность. Не было грязи, а только два неопытных человека, которые пробовали жизнь на вкус. А сейчас? Сейчас было уже все. В том числе и грязь. А Илья ничего этого не видел. Для него все поцелуи и отношения были чистым листом.