— Как ты его горячо защищаешь, — хмыкнула мама.

— Потому что так и должно быть. Он меня защитил, значит я должна его защитить. Как смогу. Так будет честно, — Даша посмотрела в окно. Опять пошел снег. Илья вернется поздно.

— Даш, ты так жить и дальше собираешься?

— Как дадут садик Роме, так я смогу заняться поиском работы. А там уже и смотреть буду по обстоятельствам. Илья никуда уезжать не собирается. Помощь ему нужна. Так что пока так поживу, — ответила Даша. — Как бабушка?

— Все так же. В последнее время совсем плохо стала. Никого не узнает. Почти ничего не ест. Раньше орала все время. Ругалась на меня. А сейчас молчит. Знаешь, раньше думала, грешным делом, чтоб хоть немного помолчала. Она же или бормотала все время или хулиганила. Вещами кидалась. Теперь дома тишина. Мне даже жутко. Телевизор не выключаю сутками. И все равно не по себе. Сейчас попросила соседку посидеть хоть пару часов. Вышла на улицу и вокруг ничего не понимаю. Как будто в заключение нахожусь все время.

— И я помочь не могу.

— Ты сама решила, что надо второго ребенка рожать. Хотя можно было и повременить. Но ты никогда не слушаешь советов.

— Аборт я не смогла бы себе простить. Ромка был незапланированный. Но я рада, что он у меня есть.

— Это ты пока говоришь. Вот вырастит, пошлет тебя далеко подальше и…

— Мам, пусть для начала вырастит. А в тебе говорит усталость.

— Пока дети у свекрови, приходи ко мне. Помоги.

— Не могу. Вечером в Москву надо уехать на три дня. Илье надо с родными повидаться, а без меня он не справится. Сорвется.

— Я сама скоро сорвусь.

— Мам, я вернусь из Москвы и подменю тебя. Обещаю. Сейчас могу только деньгами помочь немного.

— Вот растишь детей, а потом когда понадобится долги отдавать, то о них и не вспоминают, — устало сказала мама.

— Хочешь сказать, что ты меня в долг рожала и растила? — спросила Даша, пряча улыбку. Слова мамы ее не задели. Она понимала, что это все от усталости и безнадежности.

— На помощь рассчитывала большую, чем сейчас получаю, — честно сказала мама.

— Тогда следуя твоей логике, сейчас ты отдаешь свои долги своей маме, а моя очередь еще не наступила.

— Ты меня поймешь, когда сама окажешься в такой ситуации.

— Ой, мам, давай не будем друг друга счета предъявлять. А то я тоже напомню, что тебе меня бабушка растить помогала, а я одна с детьми вожусь.

— Так ты замужем была. Зачем тебе моя помощь? — искренне удивилась мама.

— Будем ссориться? Перед Новым годом? — прямо спросила ее Даша.

— Нет. Не будем. Но ты меня еще вспомнишь. Вот разлетятся твои дети по стране, а помощь понадобиться и рядом никого не будет…

— Значит такая у меня судьба. Будем с тобой вдвоем век коротать и слушать ворчание друг друга, — ответила Даша. Она ушла в комнату и вернулась с деньгами. Положила перед матерью три тысячи.

— Извини, но больше пока ничем не могу помочь. Как приеду, так подменю.

— Ладно, пойду, — мама тяжело вздохнула. — Ты права, я просто устала. Тяжело все это.

И что тут ответишь? Даша и хотела помочь, но не знала как. Илью отпускать одного было нельзя. Эта поездка была ему важна. Даша не особо понимала чем, но он говорил, что отменять ничего не хочет, хотя сильно нервничал по этому поводу. При этом Илья настаивал, чтоб Даша поехала с ним. Три дня. Вечером за ними должен был заехать Даня.

Даша закрыла за мамой дверь. Нужно было вещи собрать. Только собирать ничего не хотелось. Как и ехать. Даша начала бояться. Будет там белой вороной. Илья хоть и говорил, что будут только близкие, но все равно было боязно.

— На улице чудо как хорошо, — в комнату вошел Илья. Даша подняла голову от подушки. Уже сумерки. Она и не заметила как задремала. Он сел рядом. От него пахло снегом и морозом. — Красиво. Ветки все в снегу. А меня завтра не будет. И некому дорожки убрать.

— Может тогда не стоит ехать? — спросила Даша, посмотрев на него.

— Нельзя. Рано или поздно с прошлым встретиться надо. У Дани неприятности. Он не говорит. Но мама сказала. Я должен помочь, — он положил руку ей на бедро.

— Илья, прекрати.

— Что прекратить? Не помогать брату? — спросил он. Слова вроде искренне прозвучали, только Даша уже знала его достаточно давно, чтоб понять — он просто хитрит.

— Вот это, — она сняла его руку со своего бедра.

— Тогда целовать тебя буду, — сказал он.

— Потный, грязный. Нет. Сначала в душ, — возразила Даша.

— А потом можно будет? — посмеиваясь, спросил Илья.

— Потом ужинать будем, — ответила Даша.

— Но я тебя все равно потом поцелую.

Она не стала спорить. К тому же Илья мог и забыть. Он часто забывал то, что хотел сделать. После ужина пришлось все-таки собрать вещи. Хорошо, что их было немного. И выбирать особо было не из чего. А ехать не хотелось. Может мама была права? Надо было ей помогать, а не…

— Ты в облаках летаешь? — спросил Илья.

— Ехать не хочу.

— Боишься?

— Да.

— Я тоже. Но мы с тобой вместе. И друг друга в обиду не дадим. Еще Даню припашем. Пусть нас выручает, когда мы справляться не будем. Все будет хорошо. Под праздник только хорошее случается. Надо будет подумать, как мы с тобой будем праздник справлять.

— Ну у нас есть на это еще четыре дня. Думаю придумаем, — невольно улыбнулась Даша.

— Я тоже так думаю. Только ты не забудь мне напомнить, что у меня есть идеи на этот счет, — он подошел к ней и поцеловал ее в губы.

— Хватит, — Даша хотела на него строго посмотреть, но не уверена была, что у нее получилось сделать именно строгое лицо.

— Тебе же нравится. Так почему хватит? Это просто поцелуй, — довольно сказал Илья. — Тебе нравится. Мне нравится. Почему не целоваться?

— Сам знаешь почему, — пробормотала Даша.

— Знаю. А хулиганить порой нравится, — ответил Илья. Он опять хотел ее поцеловать, но прозвенел звонок. Приехал Даня. Илья сразу стал серьезным. Тяжело вздохнув, он отошел от Даши. От хорошего настроения на его лице не осталось и следа. — Откроешь?

— С тобой все в порядке?

— Нормально. Все нормально. Но одновременно и жалко.

— Чего жалко?

— Открой дверь, а то Даня волноваться начнет.

Вот пойми его. Даша уже давно не удивлялась его сменам настроения и меланхолии, которая нападала все чаще. Он словно о чем-то постоянно думал. И мысли были невеселые. Может думал о проблемах Дани? И ей только сейчас об этом сказал. Подумав, что всему свое время, она решила отложить решение этой загадки.

* * *

Хорошо, когда дома беспокойный маленький ребенок, который по ночам просыпается по несколько раз. Спать хочется постоянно. Даша весь путь до Москвы проспала. Илья нервничал. Его ладонь сразу накрыла ее руки, большего он себе не позволил. Ему хотелось бы все отменить. Перемены. Их не хотелось. Но они должны были произойти. Ради нее. Ради брата. Илья все продумал. Рассчитал. Так и должно быть. Как он и предполагал, Даша смутилась и растерялась при виде коттеджа, к которому они подъехали. Мама давно решила жить за городом. Она и дом этот купила для него. Свежий воздухдолжен был пробудить Илью к жизни. Она не понимала, что жить за высоким забором, под ее контролем, то же самое, как и жить в тюрьме. А ему нравилась свобода.

Даша держалась. А он продолжал держать ее за руку. Держать человека за руку. Это просто, но при этом важно. Ощущать поддержку. Словно он был больше не один. Так оно и было. Он не один. Она рядом. И она не одна. Он защитит, если понадобится. А мама недовольна. Но не выскажется в открытую. Побоится, что он развернется и уйдет. Он может. Ему терять нечего. Нет, обманывает себя. Есть чего. Теперь есть. Надо план реализовать. Какое сложное слово реализовать. Надо проще. Воплотить.

— У тебя голова болит? — спросила Даша.

— Немного. Думаю много. Вот и болит, — ответил Илья. Заметила. А больше никто не заметил. Даже прервала рассказ мамы о каких-то клумбах.

— Может тебе отдохнуть надо? — забеспокоилась мама.

— Обойдусь, — нахмурился Илья.

— Или давай таблетку дам. Что ты сейчас пьешь? — продолжила мама.

— Ничего. Не надо. Пройдет, — процедил он сквозь зубы. Даша увидела, что у него даже вены на висках вздулись.

— Ты отдыхать не хочешь, а я хочу, — не выдержала Даша. Она за него испугалась. Илья понял.

— Пойдем, я тебе комнату покажу, — сказал Илья. — Мам, завтра поговорим.

— Как хотите, — она обиделась. — Я Даше в комнате Дани постелила.

— Хорошо. Найду, — ответил Илья. Даша шла следом за ним. Он поднялся на второй этаж. Три комнаты. Он открыл левую дверь. Пропустил Дашу. Закрыл дверь и прислонился к ней лбом.

— Тебе плохо? — с тревогой спросила Даша.

— Страшно. Очень страшно.

— И чего ты боишься? — она провела ладонью по его плечам. Илья замер.

— Не знаю. Этому нет объяснения. Они считают меня дураком. Чуть не с ложки кормить готовы. Эта забота злит и душит.

— Тебя любят.

— Любят. Знаю. Иначе бы не приехал. Почему ты меня понимаешь, а они нет? Почему они смотрят с жалостью? Таблетку. Не помогают таблетки. Идет дождь — болит голова. Идет снег — болит голова. Таблетки не помогают. Я привык к этой боли. Не замечаю ее. Доктор сказал, что может выписать таблетки сильнее. Но они будут как наркотики. Не хочу. Лучше потерплю. Лучше пусть болит, чем туман в голове. Он и так наползает, когда я стараюсь о чем-то серьезном думать.

— Илья.

— Что?

— Ты слишком много думаешь о простых вещах. Накрутил себя. Вот давление и подскочило. Теперь злишься, — мягко сказала она. И голос такой приятный.

— Я все равно прав! — упрямо сказал он.

— Так я и не спорю. Ты так и будешь дверь лбом подпирать? — спросила его Даша.

— Надо было детей взять. Они бы отвлекали.

— Тебя дети раздражают.

— Они громкие. Но с Ромой иногда интересно. Катаешь машинки и катаешь. И повод был бы от мамы сбежать.

— Ты от нее лучше не бегай. Может просто надо поговорить?

— Она не понимает. Я пытался. Мама из тех людей, которые думают, что знают все обо всем. Она знает, что для меня лучше. Давай окно откроем? Жарко. Душно.

— Так сними свитер. Укутался, как будто на северный полюс собрался.

— Ты права. Только окно все равно открой, — попросил Илья.

Пластиковое окно открылось легко. Морозный воздух наполнил комнату. Даша оставила щелку. Илья снял свитер, под которым ничего не было.

— Над кроватью светильник, — сказал Илья, кидая свитер на пол.

— Вот ты его и включи, пока я за тобой вещи подниму. Что за дурная привычка?

— Какая?

— Раскидывать вещи, — вешая свитер на спинку стула, ответила Даша.

— Так я чувствую, что не один, — ответил Илья. — Не люблю стерильность. Напоминает больницу. Пока болел, мама в моей комнате ремонт сделала. Белые стены, белая кровать. Знаешь, односпальная! А я не хочу на односпальной спать. Она узкая. Вдвоем на ней не уместиться. И никто меня слушать не хотел. Это сейчас Даня вернул кровать. Как вспомню, что они меня на ту все укладывали. Делали вид, что я совсем ничего не понимаю. Понимаю, но слабо.

— Хватит злиться. Того и гляди скоро начнешь все громить. Меня пугать. Кулаки как сжал, — сказала Даша. Она подошла к нему и взяла его за руку. — Успокойся.

— Не буду громить. Хочешь кое-что покажу? — спросил он.

— Смотря что, — ответила Даша, садясь на край кровати. Илья подошел к шкафу. Достал из него стопку с альбомами. Кинул их на кровать.

— Здесь моя прошлая жизнь, — сказал Илья.

— Ты хранишь альбомы в комнате брата?

— В своей. Комната Дани напротив. Была там. Он теперь внизу спит. Диана упала с лестницы и сломала ногу. После этого боится, что опять здесь упадет. Вот и выклянчила комнату внизу. А Даня с ней.

— Ревнуешь?

— Нет. Это в прошлом. Но неприятно, — сказал он поморщившись. — Будем фотографии смотреть? Или ты спать хочешь? Мне казалось, что ты уже выспалась.

— Давай смотреть фотографии, — согласилась Даша, отмечая, что он начал успокаиваться.

Он помнил. Помнил, где был. Помнил какие-то события из прошлого. На фотографиях он был то в горах, то на море. Всегда с улыбкой и в компании друзей. Дорогая машина, мотоцикл. Илья рассказывал, что даже хотел в соревнованиях участвовать и связать свою жизнь с мотоспортом. Но отец вовремя его остановил. Сказал, что для дорогого хобби нужны хорошие деньги. Потом желание пропало. Мотоцикл он не забросил, но и в спорт не пошел.

— Ты все время ходил по краю. Словно с судьбой играл, — заметила Даша.

— Это было интересно. Мне нравилось. Ветер в ушах, сердце выскакивает из груди и легкость. Такая же, как когда я тебя целую. Я ведь прав?