— Вот что с ней такое? Вроде стараюсь, воспитываю. А она так со мной. За что? — наворачивая круги по кухне, спросила Даша. Она напоминала птицу, что билась в клетке.

— Дети, — хлебая суп, ответил Илья. — Сама знаешь, что с ними сложно.

— Где ты ее нашел?

— Я знаю, где она гуляет. Знаю с кем дружит. О чем мечтает и чего не понимает, — ответил Илья. — Не удивляйся. Это просто. Она умеет говорить, как и ты. С мальчишкой сложнее. Он говорит плохо. И маленький еще. Глупее меня. Но когда вырастит, то я и о нем все буду знать. Это несложно. Вы говорите, не замечая меня.

— Твои слова пугают, — Даша остановилась.

— Знаю, — он хитро на нее посмотрел. — Знаешь, что самое интересное?

— Что?

— Ты обо мне ничего не знаешь. И даже не спрашиваешь. А я знаю все, — ответил Илья. — Это странно.

— Ты же все рассказал.

— Только то, что счел нужным, — все так же хитро смотря на нее, ответил Илья. — Дай мороженое.

— И что ты скрыл? — доставая из морозилки мороженое, спросила Даша.

— Я ничего не скрывал, но ничего и не рассказал, — наблюдая, как она хмуриться, ответил Илья. — Ты красивая.

— Это сейчас к чему?

— Просто так. Иди сюда. Посиди рядом. Сегодня уже набегалась. Теперь продолжаешь бегать по кухне. Это не дело.

— А что, по-твоему, дело?

— Сидеть рядом со мной и есть мороженое. Когда ты в последний раз ела мороженое?

— Давно. Вроде весной, — ответила Даша.

— Вроде, — он улыбнулся. — Пора напомнить его вкус. Иногда нужно остановиться. Перестать бежать.

— Это все легко говорить. Но я не знаю, что делать, — призналась Даша, садясь рядом.

— Ничего не делай. Завтра все наладиться. Только когда она к тебе подойдет, не надо лекций читать. Ошибки признавать тяжело, — он протянул Даше эскимо. — Ты когда-нибудь признавала свои ошибки?

— Вроде так серьезно и не ошибалась, — ответила Даша. Илья положил руку за ее спину, разворачиваясь к ней. Его лицо было очень близко, от чего стало неловко. Надо было отодвинуться, но Даша почему-то не стала этого делать.

— Даже когда замуж выходила?

— У меня от этого брака родились двое замечательных детей. Так что я не жалею, — ответила она. — Ты уходишь от темы разговора.

— От какой? — наблюдая за ней, спросил Илья. На его губах блуждала мечтательная улыбка.

— Про твои тайны.

— Я этот разговор начал, я его могу и свернуть, — ответил он. — Что-то ты мне сегодня особенно нравишься. Или это я себя таким умным чувствую? Поцеловать тебя хочу.

— Нет. Мы больше не целуемся. Сам же сказал, что будем дружить. Или решил правила поменять? — откладывая палочку от эскимо на пустую тарелку, ответила Даша.

— Ничего я не меняю. Но сегодня я тебя поцелую. И мы забудем этот тяжелый день. Обещаю, что завтра он будет лучше.

— Как ты можешь такое обещать?

— Могу. Я много чего могу.

— Что-то ты меня сегодня пугаешь, — Даша все-таки решила от него отсесть подальше, но он не дал. Как-то быстро ее обнял и наклонился к ее губам. Мягко. Нежно. Но и не вырваться. Даша напряглась. Он же не оставлял ее губы.

— Сладкие вкуснее, чем горькие, — разглядывая ее лицо, прошептал Илья.

— Не надо так делать.

— Надо, — мягко возразил он. — Все время хочу тебя целовать и обнимать. С тобой хорошо. Никогда так хорошо не было. И тебе со мной хорошо. Только ты все равно будешь говорить обратное. Но однажды проснешься и поймешь, что я тебе нужен. Что без меня не сможешь. Пусть я и такой дурной. И мысли путаю. Но ты поймешь, что не можешь без меня так же как и я без тебя. Тогда мы будем жить вместе. И я буду тебя спокойно обнимать и целовать.

— Не получится.

— Ты плачешь. Почему?

— Мне тебя жаль, — она коснулась его щеки. Илья потерся о ее ладонь. — Это нелюбовь. Тебе ведь не нужна жалость.

— От тебя я готов все что хочешь принять. Даже жалость. Только бы рядом быть. Пусть это нечестно будет. Но без тебя я не могу. Не хочу вновь потеряться, — прошептал он.

— Илья, иди домой.

— Пусть так. Но завтра я все равно вернусь, — он коснулся губами ее ладони. — А ты иди отдыхать, пока мальчишка не проснулся.

— Спасибо за то, что Милу нашел, — провожая его до двери, сказала Даша.

— Сказала бы раньше, что помощь нужна, то раньше бы помог. Я не могу мысли читать, — ответил он, накидывая куртку. — Даша.

— Что?

— Спокойной ночи, — он вновь быстро ее поцеловал и ушел, пока она не успела что-то ему ответить.

Сердце так и летело. Сегодня не смог удержаться. Он считал себя вправе получить такую награду, пусть и авансом. Завтра еще и Миле урок преподаст. Он набрал номер брата.

— Дань, ты говорить можешь? — спросил он.

— Могу. Что у тебя нового? Вчера не звонил, — раздался усталый голос.

— А я опять у Даши ночевал. Не до тебя было.

— Часто ты у нее ночуешь.

— Нет. Больше хочу.

— А она?

— Захочет, — уверенно ответил Илья. В трубке раздался смешок. — Мне твоя помощь нужна.

— Уговорить твою даму, чтоб она тебя не выгоняла? — веселясь, спросил Даня.

— С этим сам разберусь. Но помощь нужна. Ты можешь приехать?

— Завтра?

— Нет. Лучше через день. Не помню, какой это будет день. Но нужно, чтоб были будни.

— Четверг тебя устроит?

— Да. Только днем. Хорошо?

— Приеду, — пообещал Даня.

— Только матери не говори. Не хочу слушать, что я с головой не дружу. Зачем мне это лишний раз напоминать?

— Не скажу. Ты ей звонить не забывай. А то она переживает.

— Позвоню. Завтра. Если не забуду. Дел много, — ответил Илья.

— Выкрои минутку. А то приедет тебя проверять.

— Позвоню. Напомни за день, до приезда, что приедешь.

— Хорошо. Морозы обещают. Не забудь про шапку. Или уши отморозишь.

— Уже забыл, — усмехнулся Илья и повесил трубку.

* * *

— Ты знаешь, что каждое утро не похоже на предыдущее? Но всегда приходит рассвет. Вот чтобы не случилось и как бы не расстраивались люди, но солнце восходит, — Илья протянул Даше желтую хризантему. — Она похоже на такое вот солнце.

— Ты чего не на работе? — спросила Даша, рассматривая цветок. Она убиралась, когда позвонил Илья и сказал, что придет сегодня пораньше.

— Освободился и пришел, — пожал плечами Илья. — Я до двенадцати работаю, а потом ухожу на «тихий час». Обычно спать охота после двенадцати. А сегодня решил к тебе прийти.

— Поспать?

— Цветок подарить, — проходя на кухню, ответил Илья.

— У меня уборка.

— Хорошо. Налей мне супа и убирайся дальше.

— Для начала его сварить надо. Я только поставила бульон.

— Значит обеда не будет? Жаль, — он все равно сел на диван. — Дай хоть хлеба с чаем. И то сойдет.

— Каша гречневая есть.

— Тоже пойдет.

— Ты теперь ко мне и обедать приходить собираешься? — спросила она.

— Я бы хотел. Мне одному скучно.

— У меня через неделю возвращается муж с вахты. Ему твое присутствие не понравится, — сказала Даша, разогревая кашу. Рома крутился рядом.

— Ты мне это уже говорила. Я помню, — ответил Илья.

— Твои цветы точно будут не к месту. Это я понимаю, что ты безобидный. А Боря…

— Безобидный? Странное слово. Без обиды. Думаешь меня тяжело обидеть? Я некаменный. Обидеться могу.

— Скорее ты не причинишь вреда, — поправила его Даша.

— От меня много вреда, — не согласился Илья. — Я твою семью разбить хочу. Увести тебя от мужа. Так что я не безобидный, а весьма вредный и противный.

— Ты серьезно такое говоришь?

— Серьезно. Никогда не скрывал намерений. Только ты этого не видишь, — он посмотрел на нее. Спокойное лицо, улыбка. — Считаешь меня дураком, который не знает, что хочет. Но я знаю, что хочу.

— Ешь кашу. Чай сам нальешь. Я пошла убираться дальше, — сказала Даша. Она слышала, как он усмехнулся, но даже оборачиваться не стала.

Дурной. Семью разрушить решил. Все у него просто и понятно. Но разве в жизни бывает так просто и понятно? Нет. В жизни всегда все сложно. Она разозлилась. Тряпка так и летала у нее в руках. Рома играл в машинки. Потом уснул. Прямо на полу среди игрушек. Даша укрыла его одеялом. Не стала беспокоить. Ковер теплый, поэтому пусть спит. Сама пошла перестилать кровать в спальне.

— Так и будешь от меня бегать? — заглядывая в комнату, спросил Илья.

— Я не бегаю. Ты сам говорил, что мешать мне не будешь. Так не мешай.

— Не получается. Мои интересы пересеклись с интересами твоего мужа. Надо что-то решать.

— Ты в последнее время стал слишком наглым. Мне это не нравится, — она пихнула ему в руки край пододеяльника. — Помогай раз все равно рядом стоишь.

— Я не против тебе помочь, но ты же против. Ты всегда против. Хочешь справляться со всем сама. А я могу тебе помочь. Пойми наконец, — держа одеяло, ответил Илья.

— И чем ты мне помогать собрался? Это ты не понимаешь, что мне сейчас идти некуда и что Боря отец моих детей.

— Когда он в последний раз ими интересовался? Тобой? Ты ведь знаешь, что все это обман. Нет у тебя семьи. Не любит он тебя. Ты его не любишь.

— Это бессмысленный разговор, — собирая грязное белье, сказала Даша.

— Стой. Ты меня выслушай, а потом делай что хочешь, — он схватил ее за плечи и развернул к себе. — Каждый день солнце поднимается из-за горизонта. Оно освещает землю. Начинают петь птицы. Они празднуют очередной день. Радуются, что пережили темную ночь. Каждый день рассвет непохож. Солнце может восходить в туманной дымке, может стыдливо прятаться в сизые тучи или сверкать, как твоя улыбка. Каждый день он разный. Может светить солнце, а может идти дождь. Иногда идет снег с дождем. Но потом обязательно выглянет солнце.

— И что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу вместе с тобой все бури переждать, а потом дождаться солнца. Вот так вот, — он взял ее за руку. — Мы будем идти по жизни вместе. Держась друг за друга. Ты якорь для меня в этом мире.

— Слова…

— Звучат красиво, но это не действия, — закончил за нее Илья.

— Это так, — ответила Даша. — Я не могу все бросить и уйти в никуда. У меня есть обязанности…

— Не говори опять про детей. Порой меня это злить начинает. Не то что ты подумала. Я же понимаю, что ты прости ими прикрываешься. Прячешься. Тебе страшно и одиноко. Иначе ты не стала бы со мной общаться. Ты хочешь перемен, но боишься.

— Решил в психологи заделаться? — насмешливо спросила его Даша.

— Не переводи тему. Я прав, — он резко придвинул ее к себе, целуя в губы. Его ладони ласкали ее спину, прижимая к себе. Губы обжигали. Даша хотела его оттолкнуть. Белье полетело на пол, а ладони утонули в теплом махровом свитере. Эмоции, что он вызвал, ударили набатом.

— Прекрати, — прошептала она.

— Но ты мне отвечаешь. Даш. Ты всегда отвечаешь на мои поцелуи. Так почему противишься? Почему просишь, чтоб я остановился? — спросил он, вновь возвращаясь к ее губам.

— Ты себя слышишь? — она увернулась, пряча лицо у него на плече.

— Очень хорошо слышу, как и тебя. И думаю как раньше, очень хорошо. Ты рядом. Действуешь, как лучшее лекарство, — он распустил ее волосы, зарываясь в них пальцами. — Нежная, добрая и одинокая. Я тоже одинокий. И такой же упрямый. Что молчишь?

— Больше ты не приходишь ко мне, — сказала она. — Дружбе конец.

— Хорошо. Ты права. Друзья не могут целоваться. А я хочу не только с тобой целоваться. Жить с тобой хочу, как с женой.

— Не будет этого.

— Ты просто упрямишься. Но сдашься, — сказал Илья. Он приподнял ее лицо за подбородок. — Женщины всегда сдаются. Как бы ни упрямились. Ни ты первая, но ты будешь последняя. Моя самая главная мечта. Мечта всей жизни. Ни о ком так не мечтал, как о тебе.

— Больше не приходи, — прошептала она.

— Только твои губы говорят об обратном, — Илья мягко ее поцеловал. С улыбкой посмотрел в ее глаза. — Напугал я тебя? Ничего. К вечеру придешь в себя. Я сейчас уйду, а вечером вернусь. На ужин. Договорились?

— Я тебя очень прошу…

— Все равно приду. Я упрямый, — он взглянул на часы. Опять ее поцеловал. — Не хочу уходить, но надо. С тобой очень хорошо. Но дела.

Ноги не держали. Она медленно сползла по стене. Даша слышала, как Илья хлопнул дверью, уходя из квартиры. Провожать его она не стала. Страшно. Тут она с ним была полностью согласно. Было страшно. И не от его дерзости, а от себя. Почему приходила растерянность в его объятьях? Почему забывала о муже? Надо было с кем-нибудь поговорить. Понять, что происходит. Что ей делать и как быть. Руки дрожали, когда она набрала номер Ады.