Лия Флеминг - Последняя жемчужина

Ваши друзья во Христе

Хэймер и Родабель Блейк

Джем прочел это письмо, не веря своим глазам. Он перечитал его еще раз, чтобы не осталось никаких сомнений, затем ворвался в кухню и стал размахивать листком перед лицом Марты.

– Вы знали об этом ребенке?

Марта отвлеклась от своей стряпни.

– Каком ребенке?

Джем сунул ей под нос фотокарточку.

– Ах, боже мой, какая хорошенькая! Да, Родабель что-то такое писала о рождении ребенка, но это был наш секрет. Я не вправе была кому-либо об этом говорить.

– Вам всегда не нравилась миссис Слингер.

– Да, сэр, ей не следовало бы привлекать к себе ваше внимание, поскольку вы уже были помолвлены. Ей нужно было искать себе кого-нибудь другого.

– Не вам судить ее. Жаль, что я не женился на ней и не уехал с ней на Запад, чтобы начать все заново, – сказал он.

Пусть она знает правду.

– Но вы этого не сделали, а остались верны своей невесте из Клинтона.

– Только потому, что миссис Слингер уехала прежде, чем я смог рассказать ей о своих планах.

– Откуда мне было это знать?

– Вы еще много чего не знаете о Грете, ее муже и том, что ей пришлось вынести, живя с ним. Она поступила благородно, прогнав меня и уехав, чтобы одной нести свое бремя.

– Простите, что я так о ней отзывалась, превратно себе все представляя, но теперь вы свободны и вольны поступать так, как вам угодно. Еще не поздно все поправить теперь, когда мисс Ефимия отошла в мир иной.

– Нет, слишком поздно. Я уже крепко прирос к этому городу, меня здесь держат мои лесопилки, а теперь еще и пуговичное производство. Я не могу в один момент взять и сняться с места. – Джем грохнул кулаком по столу. – Не могу поверить, что мне никто ничего не сказал!

– В таком случае забудьте об этом письме и живите здесь и дальше.

– Как я смогу теперь, зная о Пёрл? Она плоть от плоти моей. Посмотрите на нее…

Он ткнул пальцем в фотокарточку, которую дальнозоркая Марта держала в вытянутой руке, пытаясь ее разглядеть.

– Господи Боже, она вылитая вы и наш мальчик! Не торопитесь, сэр, подумайте хорошенько, прежде чем на что-нибудь решиться. Я знаю, каким вы бываете, когда что-нибудь взбредет вам в голову.

Джем вздохнул:

– Кто меня окоротил бы, если бы вас не было рядом?

– Ишь кроткий какой… Мечетесь из крайности в крайность. Кыш из кухни!

– У меня есть мысль взять вас с собой, – сказал Джем, видя ее возмущение.

– О нет, я не собираюсь плыть через океан в какой-то там город на севере Англии. Лучше я поеду проведаю своих родичей, пока вас не будет.

Джем не отводил глаз от Пёрл на снимке. На ней было белое платье, и она пристально смотрела в объектив. Такой знакомый взгляд, который он видел несчетное число раз по утрам в зеркале. Теперь он знал, что у него есть дочь. Могло ли его теперь что-либо удержать на месте?

Прошло несколько месяцев, прежде чем он сел писать ответ.

Дорогие Хэймер и Родабель Блейк!

Спасибо за ваше письмо. Простите мое молчание, но я должен был многое обдумать после того, как узнал от вас эти поразительные новости.

Поразмыслив над этим как следует, я решил, что юбилей королевы Виктории будет хорошим поводом приехать в Шотландию вместе со своим сыном. Пусть он своими глазами увидит красоты нашей родины и узнает, что не все шотландцы рождены в замках.

Мы поплывем из Нью-Йорка в Саутгемптон, чтобы посетить Лондон и Эдинбург, но я подумал, не напроситься ли мне к вам в Йорк, чтобы продолжить с вами обсуждение этого деликатного вопроса? Это будет непродолжительный визит. И еще, если бы вы смогли устроить мне встречу с Гретой и ее дочерью так, чтобы это выглядело как случайность, я был бы вам чрезвычайно признателен.

Я понимаю, что этим принуждаю вас к определенной секретности и нечестности. Если сочтете это для вас неприемлемым, дайте мне знать.

Искренне ваш,

Джеймс Бейли

Слухи по поводу реконструкции улицы подтвердились, но это было делом будущего. Грета видела план предполагаемых изменений, и здание, в котором находился ее магазин, было в числе тех, что подлежали сносу в ходе пробивки новой дороги. Ее тревожила мысль о том, что со временем ей придется переехать в другое помещение.

За прошедшие годы та прочная броня, которой она окружила себя, чтобы защитить свою репутацию, истаяла до тонкой пелены самоуверенности. Дела шли неплохо, так что ее бизнес обеспечивал им с дочерью скромное существование. Тем не менее в глубине души она понимала, что в ее жизни чего-то недостает, отсутствие чего не может восполнить даже Перси. Предложение Эдмунда лишило ее покоя. У Роды есть Хэймер, у матери – Берт, а у нее нет никого, с кем можно было бы поделиться своими тревогами в конце дня. Кроме выписывания чеков своим поставщикам и участия в аукционных торгах, она бывала в театре, слушала оркестр в парке, но, как ни старалась занять себя, все равно оставалось время на размышления, и тогда она особенно остро ощущала свое одиночество.

Она читала Пёрл «Приключения Гекльберри Финна» Марка Твена, хотя книга была рассчитана на детей постарше. Твен был репортером в «Маскатин джорнел», некоторое время проживал близ Уолнат-стрит и Фронт-стрит, задолго до ее приезда. Его потрясающий успех стал предметом гордости для всего города. Читая его произведение, она видела перед собой могучую Миссисипи во всей ее красе, вспоминала изумительные закаты, морозные зимы и бескрайние кукурузные поля, испытывая тоску по чему-то давно утраченному.

Впервые за долгие годы ее больше не устраивала ее обособленная жизнь. Как же она устала от одиночества и тосковала по теплу обнимающих ее мужских рук, по крепкому плечу, на которое могла бы опереться. Может быть, поэтому она с таким нетерпением ожидала появления Эдмунда в ее магазине? Помирившись с ним после того недоразумения, Грета побывала в его мастерской в ожидании… Она задумалась. В ожидании чего-то большего? Добрый и щедрый, талантливый и искусный, он, подобно ей, был личностью и не боялся того, что его представления о том, как следует поступать в тех или иных случаях, идут вразрез с общепринятыми. Она улыбнулась, представив себе, какой хорошей командой они могли бы стать. Они могли бы совместить мастерскую и магазин, как Норман с Ирен. У нее появилась бы возможность растить Пёрл на природе, на свежем воздухе за городом. Из этого мог бы выйти толк, и со временем она, возможно, полюбила бы такую совместную жизнь. Грета старалась отогнать от себя мысли о Джеме, но, когда она читала Пёрл книгу, перед ее внутренним взором снова и снова возникало его лицо. Неужели она никогда от него не освободится? Возможно, Эдмунд мог бы ей в этом помочь.

На следующий день она собралась на выставку «искусств и ремесел», где, насколько ей было известно, Эдмунд должен был демонстрировать свою мебель. Был там свой прилавок и у Ирен с Норманом. Побродив вдоль рядов, рассматривая посуду из пьютера, шкатулки и чудесные гобелены, она направилась к Ирен, сидевшей перед столиком со своими украшениями.

– Я ожидала, что ты придешь. Как дела? Тебе нужны еще брошки?

Грета обвела взглядом прилавок, любуясь работами Ирен.

– Пока нет, торговля идет еле-еле. Ты Эдмунда не встречала? Я не видела его целую вечность.

– Он преподавал в колледже искусств. Он был здесь пару минут назад. Спроси у Элис.

Ирен указала на миловидную девушку, присматривающую за его экспозицией.

– А кто такая эта Элис?

– Помощница Эдмунда, из его студентов, и, судя по всему, ее интересует не только резьба по дереву. Так что давай, иди… Ты ведь для этого пришла, не так ли?

– Я не знаю. Вообще-то я хотела посмотреть его работы.

– Ты мне сказки не рассказывай, Грета. Эдмунд твой, только не тяни слишком долго. Ты уже столько лет морочишь ему голову, пора его снимать с крючка.

Ошеломленная Грета отступила на шаг.

– Ты так расчетливо и холодно об этом говоришь, Ирен! Признаться, я и правда не знаю, чего хочу. Он, конечно, добрый и умный, просто… Я не чувствую по отношению к нему того, что мне, я считаю, следовало бы чувствовать.

– И что же это такое: девичий трепет, романтическая страсть? В браке есть вещи и поважнее, чем вся эта чепуха. Тебе ли не знать!

– Но я не знаю. Я уже ни в чем не уверена.

Как ей объяснить свои опасения?

– В таком случае оставь его в покое. Не мучь его, не обнадеживай. Пора бы тебе определиться, чего ты хочешь, девочка моя.

Грета пожала плечами:

– Я все же пойду и найду его, раз уж я здесь.

Слова Ирен ее остудили. Она решила посмотреть изготовленную Эдмундом мебель, выставленную на всеобщее обозрение. Ее внимание привлек буфет, украшенный резьбой. Заметив, что она его рассматривает, к ней подошла Элис.

– Замечательный, правда? – сказала она, улыбаясь. Ее ярко-зеленые глаза сияли. – Он удивительный мастер.

– А где Эдмунд? – спросила Грета.

– Он только что отошел, решил поискать чего-нибудь съестного.

– Немного широковат для моей квартиры, но мне нравится его оформление, – продолжила Грета, намереваясь дождаться его возвращения.

– Почти все наши изделия могут быть изготовлены по вашим размерам.

– Вы вместе с ним работаете?

Она-то думала, что Элис временно ему помогает.

– Я выполняю резьбу. Мы познакомились в художественной школе, он там читает лекции. Если вы дадите ваши размеры… А вот и он, уже возвращается… Эдмунд, тут леди…

– Мы с ним давние друзья, – улыбнулась Грета.

Эдмунд тепло ее поприветствовал и представил их друг другу:

– Это Элис, а это моя добрая подруга Грета Костелло.

– Ах, я столько слышала о вас и вашем магазине в Гудрэмгейте! – сказала Элис, пожимая Грете руку и окидывая ее взглядом с ног до головы.

Нетрудно было заметить, что девушка обожает Эдмунда.

– Миссис Костелло интересовалась буфетом.

Элис очень хотелось заключить сделку.

– Рад, что вы пришли, – сказал Эдмунд Грете. – Мы были очень заняты. Элис мне много помогает.

«Не сомневаюсь в этом», – подумала Грета, на миг испытав укол ревности. Ей почему-то захотелось уйти.

– Я пришлю размеры, но сейчас я должна бежать.

Насколько она была близка к тому, чтобы выставить себя на посмешище? Она совершила ошибку, выйдя замуж за Эбена ради своих родных и для собственного удобства. Как она могла думать о замужестве с Эдмундом только потому, что устала от одиночества? Его восхищение всегда было ей приятно, но, по большому счету, он не интересовал ее так, как Джем. Если она выйдет замуж за Эдмунда, она совершит еще одну ошибку. Это жестоко по отношению к ее доброму другу. Лучше уж жить одной, чем совершать такие ошибки. Она в смятении стала протискиваться сквозь толпу.

Тебе тридцать два года, ты деловая женщина и мать. Чего еще тебе надо? Ты не любишь Эдмунда, а только хочешь удовлетворить за его счет свои потребности. Возьми себя в руки и радуйся тому, что у тебя есть твой замечательный маленький магазин, о котором ты всегда мечтала. Вот им и занимайся.

На обратном пути в Гудрэмгейт она никак не могла успокоиться. К тому же знакомые здания, старые и обветшалые, загораживали свет и препятствовали движению воздуха. Почему она ощущала себя так, словно оказалась в ловушке? Почему она больше не чувствовала себя защищенной в родном городе? Когда эта тихая гавань вдруг стала для нее подобием тюрьмы?

Июнь 1897 года

Уже минуло несколько месяцев с тех пор, как пришло письмо от Джеймса, и все это время Рода обдумывала, как лучше обставить его приезд в Йорк. Она не могла решить, удачна ли мысль позволить ему с сыном остановиться в Маунт-Верноне, но разве могли они не проявить знаменитое гостеприимство Друзей по отношению к странникам, когда весь город, принарядившись, будет праздновать юбилей королевы, устраивая пышные процессии и военные парады? Улицы и мосты уже были увешаны вымпелами и флагами.

Роду огорчало то, что она не может предупредить о приезде Джеймса Грету, занятую оформлением своей витрины в патриотическом стиле и собраниями местных торговцев. Они должны найти возможность заманить ее к себе домой для этой «случайной встречи», только как она это воспримет? Рода боялась, что в последнюю минуту Грета откажется, сославшись на крайнюю занятость. Ничего иного не оставалось, кроме как самой сходить в магазин и пригласить ее в гости.

– К нам скоро приедут друзья из Америки, из тех, кого мы посетили во время нашего свадебного путешествия. Мне бы очень хотелось, чтобы вы с ними познакомились, так как они знают, как много вы сделали для меня в Маскатине. Я думаю, мы в воскресенье после собрания устроим обед в саду. Они приедут с ребенком, так что Перси будет с кем поиграть.