Симона закрыла глаза и отвернулась от блондинки, желая, чтобы всё просто исчезло.

Закусив губу, Сара укрыла девушку одеялом и пошла на кухню. Ей и самой не помешала бы чашка чая.


***

Свист чайника вывел Симону из состояния полудрёмы. Девушка медленно открыла глаза. Она думала о том, что же такого ужасного могла натворить в прошлой жизни, чтобы получить такую «чудесную» теперешнюю, когда почувствовала, как Сара присела на край кровати:

- Тебе, вероятно, придётся сесть, чтобы выпить это. Я добавила в чай немного молока, но если тебе нужно что-либо ещё…

Симона перевернула на спину, и медленно привстав, взяла чашку у блондинки… или, скорее попыталась взять – руки всё ещё не слушались:

- Извини. – Пробормотала она.

Сара поднялась, отставила чашки в сторону, и посмотрела на камин:

- Ты доверишься мне?

Брюнетка продолжительное время смотрела на девушку, но в итоге кивнула.

Стащив матрас с верхней кровати, придвинув его к камину настолько близко, насколько это было возможным и накрыв его одеялом, Сара позвала Симону.

Понимание того, что возле огня будет теплее, заставило брюнетку повиноваться. Дрожа, на непослушных ногах, она подошла к камину, и с облегчением вновь скользнула под одеяло.

Сара взяла чай, и указала на свободную сторону матраса:

- Ты не возражаешь?

- Нет. – Прохрипела Симона. – Спасибо.

- Ты готова к разговору?

- Если я скажу нет – ты отстанешь?

- Симона, мы должны…

- Почему, скряга? Почему ты должны делать что-либо? Мы давно уже двинулись дальше, живём другими, разными жизнями. Всё, что нам нужно – пробыть здесь до весны. – Голос Симоны был уставшим, но в нём отчетливо слышалась грусть и сожаление. – Мы с тобой никогда не ладили. То, что случилось с Фелицией, лишь подтолкнуло меня к краю, и нет пути назад.

На несколько мгновений в хижине воцарилась тишина. После чего, медленно поднявшись, и поставив чашку на пол, Сара нависла над Симоной, гневно щуря глаза:

- Прежде всего… меня зовут Сара, не скряга. Если тебя изводит склероз – я могу вытатуировать своё имя на твоём лбу! Во-вторых – как ты смеешь?? Не много ли ты на себя берёшь?? Кто дал тебе право принимать решения, которые влияют на нас обеих, даже не поговорив со мной??

Страсти накалились, что придало Симоне сил. Она поднялась, встав лицом к лицу с блондинкой:

- Как я смею?? – Глаза девушки светились от злости. – Не я ли пыталась выдать себя за кого-то другого в колледже! Сара Кэррингтон?? Кто, черт возьми, такая Сара Кэррингтон? И не я ли вернулась домой работать на своего Папочку!!

- Нееет, конечно же нет! Ты убежала от своей «Семьи», не так ли?? – В голосе Сары слышалась насмешка. – Организованная преступность слишком грязная компания для тебя? Вот почему ты попыталась заняться чем-то законным?

- Не смей…!!

- О как! Любишь пинаться, но не любишь, когда пинают в ответ? Повзрослей, Симона! Не можешь угнаться за лидерами – глотай пыль на обочине!

Неожиданно Симона громко рассмеялась:

- Ты считаешь себя лидером? – Брюнетка плюхнулась обратно на матрас в приступе хохота. – Ну, тогда ты, скорее Королева Стерв.

С диким воплем, Сара бросилась на Симону. Брюнетка поймала её, и, перевернув, оказалась сверху, всматриваясь в зелёные глаза, мгновенно потемневшие от столь пристального взгляда. Дыхание девушек стало прерывистым, обе замерли. Спустя мгновенье Сара оттолкнула Симону, и вскочила с матраса:

- Ненавижу тебя, Симона Марконе. – Сказала она, решительно отвернувшись от брюнетки. – Не понимаю, зачем я вообще пытаюсь – тебе плевать. – Сара подошла к окну, всматриваясь в белую темноту. – Хорошо, будь по-твоему. Просто подождём до весны, так?

Симона вздрогнула. Слова, сказанные Сарой, болью прошлись по всему телу, отозвавшись эхом в сердце. Она чувствовала, как темнота окутывает её, вызывая невообразимый холод, несравнимый даже с самой лютой зимой.


***

 Молчание было настолько угнетающим, что Симона почти физически чувствовала его натиск. В течение семи дней Сара не проронила ни слова. Она вела себя так, будто брюнетки не существовало, что просто сводило Симону с ума. Днём Сара всё так же уходила на охоту, или рубила дрова, а в свободное время писала в дневнике, или просто читала.

Симона, в свою очередь, занималась приготовлением еды, или поиском какой-нибудь работы по хозяйству, чтобы хоть как-то скоротать время, пока Сары не было. Когда же обе девушки находились в хижине, брюнетка рисовала. С каждым днём, её рисунок всё больше напоминал девушку, которую она оттолкнула.

Симона жутко злилась, но на этот раз - на себя. Девушка никак не могла понять – она, наконец-то, добилась того, чего хотела. Теперь Сара ненавидит её так же сильно. Но почему же всё, что она чувствует – злость на саму себя? Так ведь не должно быть… или должно?

Утром восьмого дня, подождав пока Сара уйдёт на охоту, она вышла из хижины и направилась в противоположную сторону. Девушка не сомневалась в том, что Сара не станет стрелять в неё преднамеренно, но несчастные случаи тоже случаются.

Брюнетка подошла к склону горы. Она нашла это место во время первой прогулки, и с тех пор часто возвращалась, чтобы уединиться, или просто на некоторое время забыть о навалившихся проблемах. Единственное, что могло помешать – снежная буря, которой в ближайшее время не предвиделось. Поблагодарив погоду за чистое синее небо, девушка начала карабкаться вверх по склону.

Добравшись до вершины, Симона не смогла сдержать улыбку. Внизу, на десятки миль вперёд, простирались горы и долины. Пейзаж был завораживающим и в то же время успокаивал. Девушка часами любовалась видом. И только когда солнце начинало опускаться за горизонт - возвращалась в хижину.

Живот Симоны заурчал, давая понять, что пора бы и пообедать. Девушка вздохнула, вспомнив о том, что кто-то должен поддерживать огонь в хижине, но так и не смогла заставить себя уйти.

Вернулась она только тогда, когда начало смеркаться, отметив, что огонь всё ещё горит, а Сара что-то записывает в дневник. В воздухе витал запах тушеного мяса, на что сразу же отреагировал желудок брюнетки:

- Пахнет вкусно.

Сара не ответила – даже не подала виду, что заметила присутствие девушки.

Симона сняла куртку, и повесила её у двери. Затем, пройдя на кухню, и насыпав миску ароматного жаркого, спросила:

- Будешь ужинать?

Ответа опять не последовало. Вздохнув, брюнетка поставила свою тарелку на стол, и, подойдя к Саре, выхватила блокнот из её рук:

- Что за… Отдай, хамка!

- Нет.

- Черт возьми, Симона! Отдай блокнот, и оставь меня в покое! Ты же этого хотела?

- Нет, ты хотела поговорить.

- Хотела, а ты нет. Я учла твоё желание. А теперь отдай блокнот, и отстань в конце концов.

- Нет, я не могу так больше.

- Ты сделала свой выбор, теперь живи с ним. – Сара вырвала тетрадь из рук Симоны, и, вскарабкавшись на верхнюю койку, повернулась к девушке спиной.

Плечи брюнетки опустились в поражении. Но она дала Саре уйти, потому что та была права. Это она, Симона, виновата в том, что случилось, и ей всё исправлять.


***

- Мне было двенадцать, когда я переехала к Сэлу и Кармене. – Тихо сказала Симона, после нескольких часов тишины. – Родители погибли в авиакатастрофе, а Сэл и Кармена взяли надо мной опеку.

Брюнетка услышала шорох с верхней койки, и надеялась, что Сара не спит, а главное - слушает. Она решила, что единственный способ наладить отношения – говорить с блондинкой до тех пор, пока та сама не захочет слушать и говорить. Так или иначе, более гениальной мысли в голову не пришло, потому Симона сделала глубокий вдох и продолжила:

- Я была в ужасе. Никогда раньше я не оставалась без родителей надолго, но уже была достаточно взрослой, чтобы понять, что на этот раз – навсегда. – Симона грустно улыбнулась. – Кармена сразу же взяла меня под своё крыло. Она непрерывно следила, чтобы мальчики меня не дразнили. – Брюнетка хихикнула и замерла в ожидании.

Спустя некоторое время, любопытство Сары всё же взяло верх:

- Ну и?

Симона улыбнулась:

- На самом деле Кармена сделала ещё хуже. Она заставила мальчиков вместе со мной брать уроки танцев и этикета. Сначала они винили во всём меня. Думали, что это моя идея – заниматься всякими девчачьими «штучками» вместе. Но потом поняли, что таким образом Кармена пыталась приструнить их, используя меня ...единственную девочку в семье… как оправдание. Правда, выглядели эти уроки достаточно комично. Ни у кого из нас не было желания заниматься подобной ерундой, но Кармена была безумно счастлива.

- У тебя много братьев? – Спросила Сара после очередного продолжительного молчания.

- В общей сложности? Да, у Сэла было пятеро братьев и одна сестра. У каждого брата - от трёх до пяти сыновей. У Сэла – пятеро.

- Сложно было? Я говорю о том, что ты была единственным ребёнком, и вдруг стала одной из шести.

Симона задумалась на минуту:

- Не так, как ты думаешь. Я ужасно скучала по родителям – и до сих пор скучаю. Но у меня было собственное пространство, и ребята давали мне побыть одной, когда я в этом нуждалась. Всё же у меня были свои телохранители - нравилось мне это, или нет. – В последних словах девушки явно чувствовалось недовольство.

Сара хихикнула:

- Сложно было на свидания бегать, а?

- Ты себе даже не представляешь. – Симона фыркнула. – Мне пришлось стать книжным червём. Никто не трогал меня, и ребятам не приводилось случая играть в защитников. Я знаю, что Сэл просил их приглядывать за мной, но иногда мальчики перегибали палку.

- Потому ты спряталась под скорлупой?

- Пусть так. Зато мои братья не колотили парней за то, что те слишком долго на меня смотрели.

- А что на счёт девушек? – Прямо спросила Сара. – Только не говори, что девушки тебя не замечали.

- Не знаю… В то время, я пытала быть никем не замеченной. И не обращала внимания ни на что кроме занятий. Так было проще.

На этот раз фыркнула блондинка:

- Бьюсь об заклад! – Сара отвернулась, надеясь закончить разговор до того, как Симона начнёт задавать вопросы, на которые она вряд ли готова отвечать. Несмотря на попытку брюнетки завязать разговор, девушка всё ещё была зла и обижена. – Спокойной ночи, хамка. – Сара уверенно закрыла глаза, пытаясь выкинуть из сознания разочарованный вздох Симоны. Но тут же удивлённо открыла, услышав ответ:

- Спокойной ночи, Сара.


***

Следующим утром температура в хижине заметно упала. Симону трясло настолько, что дрова, которые она несла к камину, выскользнули из рук и покатились на пол. Грохот поленьев заставил Сару подскочить на кровати. Девушка проследила сонным недовольным взглядом за Симоной, но тут же поняла, что замерзает:

- Что тут, чёрт возьми, происходит? – Блондинка слезла с кровати, вздрогнув от прикосновения к холодному полу, и подошла к камину. – Ты в порядке?

- Д..да… п..просто руки з..замёрзли. П..прости… я н..не хотела тебя р..разбудить.

- Давай, я помогу. – Сара вздрогнула. – Чёрт, почему так холодно?

- Н..не знаю. – Брюнетка сжала челюсти, пытаясь не стучать зубами от холода.

Девушки собрали дрова и бросили их в камин. С невероятными усилиями Симоне всё же удалось разжечь пламя. Сара принесла одеяла, и, обернув их вокруг себя и Симоны, села настолько близко к огню, насколько это было возможным.

Несколько минут девушки сидели молча, не в состоянии проронить ни звука, пытаясь не стучать зубами. Медленно, очень медленно комната начала наполняться теплом. Симоне удалось, наконец, разжать замерзшие пальцы. Она поднялась, и, всё ещё завёрнутая в одеяло, направилась к кухне.

- Не п..понимаю. – Пробормотала девушка, засовывая полено в ещё тёплую печь. – Вчера я р..разжигала огонь точно так же, к..как и всегда.

- Обратная тяга{1}. – Ответила Сара сквозь сжатые зубы.*

Симона поставила чайник, и, вернувшись к камину, молча села напротив блондинки. Она не знала, что говорить после вчерашней беседы.

Когда чайник закипел, брюнетка вернулась на кухню, а Сара убрала одеяла. И с этого момента день стал таким же обычным, как и остальные…

…не считая того, что как только чай был допит, обе девушки без слов оделись, и пошли заготавливать дрова.

К обеду они добились неплохого результата и небольшой перерыв был как раз кстати. Пообедав, девушки вновь вернулись к работе, по прежнему, не сказав друг другу ни слова. Да и не нужны были слова – каждая отлично знала свою часть работы.