Сандра Мартон - Постарайся простить

Они пробыли недолго, потому что, по словам сиделки, больная должна была поспать.

– Алессия, ты должна привести ко мне своего красивого жениха снова.

– Нет, мама. Николо не…

– Я прослежу, чтобы она это сделала, принцесса. – При этих словах Ник крепко сжал руку Алессии.

Неужели ее мать решила, что они обручены? Ник думал об этом всю обратную дорогу на виллу. Впрочем, судя по тому, что рассказала Алессия о болезни своей матери, та вряд ли вспомнит их встречу. Тогда он правильно сделал, что не позволил Алессии разубеждать мать.

А когда какой-нибудь другой мужчина сделает его принцессе предложение…

При этой мысли у Ника странно сжалось что-то в груди. Он посмотрел на Алессию, потом взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими.

Время летело с бешеной скоростью.

Ярким солнечным утром они с Алессией отправились во Флоренцию. Поскольку Ник, направляясь сюда по просьбе отца, взял с собой минимум вещей, назрела необходимость кое-что купить.

– Мужчина не может так долго обходиться одним костюмом, смокингом, джинсами и спортивными шортами, – заметил он утром, вызвав смех у своей принцессы.

И теперь она, женщина до мозга костей, без устали таскала его из магазина в магазин.

После ланча Ник заявил, что настала ее очередь. Не слушая возражений Алессии, он завел ее в один из бутиков с громким названием и попросил улыбающегося до ушей продавца одеть его девушку с головы до ног.

Пока Алессия примеряла платья, брюки и все остальное, что продавец без устали носил в примерочную, Ник сделал то, что давно откладывал, – позвонил Данте и Райфу. Фалько все еще был в свадебном путешествии.

– Эй, где тебя черти носят? – поинтересовался Райф.

– Я во Флоренции, по делам отца.

Ник буквально увидел оторопь на лицах братьев.

– Понятно. Он заманил-таки тебя в ловушку. Ну и как там, во Флоренции?

В этот момент Алессия вышла из примерочной на круглый подиум. Короткое платье без бретелек в сине-зелено-сиреневых тонах великолепно сидело на ее фигуре.

– Ну так как дела, Ник? – настойчиво прозвучало в трубке телефона.

Ник был вынужден откашляться.

– Хорошо, хорошо.

– А что отец хочет от тебя?

Алессия вопросительно подняла брови. Ник улыбнулся и поднял большой палец.

– Да так, ничего особенного. Сами знаете…

В Нью-Йорке Данте и Райф, сидевшие друг против друга, многозначительно переглянулись.

– Послушай, брат, – произнес Райф, – если нужна наша помощь…

Алессия вернулась в красном платье, подчеркивающем каждый изгиб ее тела.

– Ник! Я говорю, если нужна наша помощь…

– Нет, – быстро ответил он. – Спасибо, но помощь мне не нужна. Все в порядке. Просто я буду отсутствовать какое-то время.

После паузы заговорил Данте:

– Так, давай будем откровенны. Дело, по которому отец послал тебя… В нем замешана какая-нибудь женщина?

– Нет, – как можно небрежнее ответил Ник.

– Поскольку, если это так…

– Извините, ребята. Вынужден прервать разговор. – И Ник быстро нажал кнопку отбоя.

Он вовсе не солгал, убеждал себя Ник, пока продавец нес мимо него охапку кружевного белья. Все дело было в том, что замешанная в это дело женщина была не какой-нибудь. Она была конкретной. Она была единственной. И сейчас эта женщина как раз выходила из примерочной с раскрасневшимся от негодования лицом.

– Продавец сказал, что ожидающий меня джентльмен платит за все примеренные мной вещи! Если ты думаешь, что я позволю тебе когда-нибудь сделать это, значит, ты сошел с ума.

– Я сошел с ума от тебя, – мягко ответил Ник и привлек Алессию к себе. – От тебя, дорогая.

Она держала его за руку, когда они прогуливались по знаменитому мосту Понте-Веккьо. На шее Алессии поблескивало красивое золотое сердечко, выполненное под старину, которое Николо купил ей в небольшом ювелирном магазинчике.

Она была счастлива. Нет, это слово не охватывало всего того, что она чувствовала. Ее сердце пело от радости. От любви!

Ее возлюбленный был добрым и хорошим человеком. Щедрым и сострадательным. Он был… совершенным. Конечно же она влюбилась в него. А какая бы женщина не влюбилась? Не захотела навсегда остаться с ним? Алессия понимала, что мечтает о невозможном, но не могла перестать думать о том, как бы все было, если бы Николо тоже любил ее. Если бы попросил стать его женой и она бы носила его… его…

Боже!

Алессия почувствовала, как кровь отхлынула от ее головы. Она сбилась с шага и остановилась.

– Нет! Это невозможно!

Ее критический период должен был начаться еще пять дней назад!

– Принцесса?

Алессия посмотрела на Ника.

– Я только что сообразила… – Усилием воли она заставила себя сдержать готовое сорваться с губ признание. – Мне нужно в аптеку.

Ник с готовностью предложил поискать ближайшую, но когда он направился туда вместе с ней, Алессия воспротивилась.

– Мне нужно купить кое-что… интимное.

Ник понимающе улыбнулся, но, желая подразнить принцессу, заявил, что он уже достаточно взрослый, чтобы не смущаться подобных вещей. Алессия поняла, что он имеет в виду тампоны. Если бы только они ей были нужны!

Она выдавила из себя ответную улыбку.

– Это Италия, – напомнила она Николо. – Может быть, вы, синьор, и не будете шокированы, зато остальные будут.

Ник удивился, тем не менее согласился ее подождать. Взяв Алессию за плечи, он приподнял ее и поцеловал в губы. Она едва сдержалась, чтобы не рассказать ему о том, что ее так встревожило. Вместо этого Алессия быстро зашла в аптеку и купила несколько тестов на беременность ранних сроков.

На вилле она сказала Нику, что хочет в одиночестве примерить свои обновки, чтобы выбрать наряд к ужину. Ник снова поцеловал ее и заявил, что она осчастливила бы его, разрешив присутствовать при этом, но Алессия велела ему выметаться. Он опять поцеловал ее и со смехом вышел.

Руки Алессии дрожали, когда она разворачивала купленный в аптеке пакет.

Она пила воду, распаковывала тесты один за другим, но результат был один и тот же – она беременна. Беременна! Но как такое могло случиться?!

Алессия принимала таблетки уже целый год по рекомендации врача, чтобы ослабить ежемесячные болевые ощущения. Когда Николо спросил ее о противозачаточных таблетках, она сказала ему правду, хотя и принимала их с другой целью.

Стоя перед зеркалом в ванной комнате, Алессия вынуждена была ухватиться за край раковины для умывания, потому что у нее потемнело в глазах.

Она всегда принимала таблетки перед сном, но только не той ночью, потому что оставила их в своей комнате в доме отца, когда Николо увез ее. А потом она просто забыла обо всем на свете, занимаясь с ним любовью.

Алессия опустилась на мраморный пол, из ее горла вырвался стон. Как можно было быть такой дурой? Забыть обо всем на свете и в результате забеременеть! В ее животе – ребенок Николо, маленький и беззащитный. Незапланированный. И наверняка нежеланный для его отца.

– Алессия, я ждал тебя внизу. С тобой все в порядке?

Вскочив на ноги, она быстро затолкала тесты и упаковку от них в мусорную корзину.

– Алессия? Ответь мне! Тебе плохо? Милая, открой дверь.

– Нет, Николо, пожалуйста. Это женские дела.

Ник прищурился. При наличии двух сестер «женские дела» рано перестали быть тайной для него. Изабелла всегда чувствовала себя прекрасно и проскакивала эти дни, не замечая их. Анна же со стенаниями прижимала грелку к животу. Но ни одна из них не рыдала, а он отчетливо слышал всхлип.

Женские дела или нет, но его принцесса не должна переживать это в одиночку. Он обязан помочь ей.

– Я вхожу, – предупредил Ник не терпящим возражений тоном.

– Нет, Николо…

Ник распахнул двери. Алессия сидела на краю ванны, глаза красные и припухшие, на щеках блестят слезы.

– Дорогая моя!

– Николо, – всхлипнула она и бросилась в его объятия.

Ник подхватил ее на руки и вышел из ванной комнаты. Сел в большое кресло с бархатной обивкой, устроил Алессию на своих коленях и прижал ее голову к груди. Прошло много времени, прежде чем всхлипы стихли. Подождав еще немного, он за подбородок приподнял ее заплаканное лицо. Дело не в «женских делах», подсказал ему инстинкт.

– Принцесса! – Он нежным жестом убрал волосы с ее влажных щек. – В чем дело?

Алессия посмотрела ему в глаза. В них были тревога и желание помочь.

– Алессия, почему ты плачешь? – Он поочередно поднял к губам ее руки.

Как сказал бы поэт, время замерло. Сделав глубокий вдох, Алессия прошептала:

– Николо, я беременна.

Беременна.

Это слово пульсировало в голове Ника. Он почувствовал, как холодный пот выступает на лбу. Если есть слово, которое мужчина во все времена не желает услышать от своей любовницы, так именно это.

– Беременна? – хрипло переспросил он и закашлялся. – Ты уверена?

– Да.

– Откуда такая уверенность?

– Я сделала тест. Много тестов. – Руки Алессии, которые Ник все еще держал в своих, снова задрожали. – Поэтому я и задержалась в ванной.

– Твои критические дни не наступили вовремя?

Алессия вспыхнула. Ну не смешно ли, подумал Ник. В ее теле не осталось секретов от него, а при упоминании месячных она краснеет, как школьница.

– Они должны были наступить еще на прошлой неделе. Я просто упустила из виду…

Ник осторожно высвободил руку.

– Но ты сказала, что принимаешь таблетки.

– Это так. – Алессия посмотрела ему в глаза. – Но я забыла это сделать в нашу первую ночь, Николо, а мы… мы столько раз занимались любовью тогда. Я пропустила три дня – таблетки остались на вилле отца.

Ник спустил принцессу с колен и поднялся. Сделав несколько кругов по комнате, остановился и посмотрел ей в лицо.

– Как это могло случиться?

У Алессии внутри все перевернулось. Она поняла подтекст его вопроса: как ты могла допустить это? Впрочем, она не слишком удивилась. В мире, где все твердят о равенстве полов, никакого равенства нет, особенно в сексе. Она всегда знала это. В университете парень, менявший девушек, как перчатки, слыл секс-символом. Девушка же, сменившая нескольких парней, считалась шлюхой.

А уж беременность – это всегда вина женщины. И ее ответственность.

– Ты уверена, – ровным, ничего не выражающим голосом произнес Ник, – ты абсолютно уверена, что беременна от меня?

Алессия ждала этого вопроса. И несмотря на головокружительный приступ отчаяния, понимала, почему Николо задал его.

Она упала в его объятия спустя всего несколько часов после знакомства. И переспала на следующий день. Она отдавала ему всю себя без остатка, творила в постели такое, о чем не могла помыслить даже в самых смелых своих фантазиях.

Но Николо об этом не знал.

В его жизни наверняка было много женщин, просто не могло не быть. Он обретался в мире, где лечь в постель с малознакомым мужчиной или женщиной не было проблемой.

Он же не мог знать, что друзья подтрунивали над Алессией по поводу ее жалкой сексуальной жизни – у нее не было мужчины вот уже четыре года.

– Я задал вопрос. Ты уверена, что я тот мужчина, от которого ты…

Отчаяние Алессии превратилось в злость. И это было лучше. Безопаснее. Как он смеет обвинять ее в том, что она забралась в его постель, едва выскочив из кровати другого мужчины?

– Нет, – холодно ответила она. – Не уверена. Это вполне может быть мясник. Или уборщик. А может быть, консьерж в моем доме в Риме или официант из ресторана, в котором я люблю обедать…

Николо стремительно подошел к ней, схватил за плечи и встряхнул:

– Ты считаешь, это смешно?

– Я считаю, что было глупым сказать тебе об этом. – В глазах принцессы плескалась ярость. – Забудьте о моих словах, синьор. Это не ваша проблема, а исключительно моя.

– Эй, я никогда не говорил…

– Я привыкла сама заботиться о себе. И мне не нужна ни твоя, ни чья-то еще помощь. – Она вывернулась из его рук. – Ты бы ничего не узнал, если бы не ворвался в ванную.

Черные брови Ника взметнулись вверх.

– Не понял.

– Дверь в ванную комнату была закрыта, и я просила тебя не входить. А ты ворвался и застал меня врасплох. Я была удивлена… потрясена тем, что узнала. – Алессия вскинула подбородок.

Ник выругался.

– Все это чушь собачья. И ты сама об этом знаешь! – От злости голос его прерывался. – Ты беременна и уверена, что от меня. Это делает твою беременность и моей проблемой тоже!

Наверное, слова Николо должны были ее утешить. Ничего подобного! Да, ее беременность – проблема, но он не смел так называть то, что с ней случилось. Глупо, но именно так она чувствовала. Ее мать всегда была для отца «проблемой», как он это называл. И Алессия никогда не станет «проблемой» ни для Николо Орсини, ни для кого другого.

– Отпусти меня, – с холодным равнодушием сказала она.