Нина Грецких - Посторонние. Книга 2

Он коленом раздвинул мои ноги, и ладонью ловко поддел кромку трусиков.

– Мммм, какая ты теплая, какая мокрая…, – жарко шептал он.

Когда твердая мужская плоть упёрлась в мое бедро, я только и смогла, что вяло подумать: «Как же он расстегнул ширинку, если одна его рука держит мои запястья, а вторая – мнёт сиськи?».

Когда Пашка развёл мои бедра, намереваясь пристроить затвердевший орган, дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник всклокоченный Артём.

Вырубив приятеля, я взвалил брыкающуюся Нинку на плечо и потащил на улицу. Толпа в недоумении расступалась, пропуская нас вперёд.

– Куд-да мы? – пробормотала Нинка, теряя желание сражаться.

Теперь она болталась на моём плече, как веревка, слабо цепляясь пальцами за футболку. А я, обхватив ладонью узкие бедра, прижимал к себе драгоценную ношу.

– Домой! – злобно бросил я.

– Тём-ма, а это ты? – уточнила сестра.

– Нет! – я был все еще сильно зол на нее. Но воспитательные мероприятия решил оставить до утра. Ибо говорить с этим подобием человека было бессмысленно!

– Ой! – застонала Нинка, – Меня сейчас стошнит!

Я осторожно опустил её на землю.

– Всё! – констатировала она, – Прошло!

– Идти можешь? – я попробовал убрать руки, но Нинка пошатнулась и судорожно ухватилась за мои плечи.

– Ясно, – обреченно кивнул я.

Остаток пути мы преодолели молча. Я, держал на руках её невесомое тело. Нинка спала, как ребенок, доверчиво уложив голову мне на плечо.

По-моему, в комнате произошла драка…

Или мне только привиделось? Я не смотрела, а изо всех сил пыталась понять, где у этого дурацкого сарафана ворот! Потом приятный туман окутал мое тело, и чьи-то теплые руки баюкали меня, унося всё дальше от посторонних глаз…

В такой поздний час родители спали. И я, чтобы не тревожить их, проник в заднюю дверь, шепотом поднялся на второй этаж и плечом открыл Нинкину спальню. Она так и не проснулась, только крепче прижалась ко мне, бормоча что-то. Мне захотелось вот так уснуть, с ней на руках!

Прогнав от себя подобные мысли, я уложил её на кровать. Сам сел на краешек, переводя дух. Хоть Нинка была легкой, но топать с ней на руках добрых двадцать минут – испытание не для слабаков!

В свете луны волосы ее казались рыжими. На лице запечатлелось беспокойное выражение, губы чуть подрагивали, пальцы, не находя покоя, тревожно шевелились. Я почувствовал, как злость, что кипела внутри, отпускает. И на смену ей приходит нежность! Поддаваясь неосознанному порыву, я провёл ладонью по спине девушки, повторяя изгибы стройной фигуры.

Не отдавая себе отчета, я вытянулся по струнке рядом с ней, сначала опасливо прикасаясь к спящему телу, а после – все теснее прижимаясь к ней, позволяя себе каждым мускулом ощутить заветную близость… Юбка чуть задралась, обнажая матовые бедра. И на смену нежности пришли совсем иные чувства…

Ощущая, как страсть захватывает меня с каждой секундой, я, сначала пальцем, а после – всей ладонью прикоснулся к горячей округлости, заскользил вверх, сминая невесомую преграду, чувствуя только гладкое манящее тепло ее кожи. Не помня себя, я ощутил под пальцами кромку трусиков, зарылся лицом в ароматные волосы и вдохнул полной грудью.

Она безмятежно спала! Беззащитная, нежная, доступная… «Вот сейчас», – подумал я, – «если я возьму её прямо сейчас, она, ведь даже не узнает?». Сквозь тонкое кружево я погладил нежные бугорки… Она застонала, и согнула ногу в колене!

Я никогда не касался её там, и осознание чего-то запретного пьянило сильнее любого алкоголя. Мозг дал отбой, и мною целиком завладели инстинкты! Движения пальцев между ее ног стали настойчивыми.

Нинка тихонько мычала, чуть двигая бедрами в такт моим ласкам. Мне до одури, до безумия захотелось почувствовать на пальцах её влагу… Проникнуть в горячую глубину её тела! Это желание стало непреодолимым, когда я привлёк её к себе и сжал в ладони упругий холмик груди. «Вот сейчас», – думал я одурманенным страстью сознанием.

Член, болезненно пульсируя, рвался наружу! И я расстегнул ширинку, выпуская его. Возбужденная до предела плоть коснулась обнажённой кожи. И вдруг в памяти возникла картина: Нинка в одном белье распростертая на кровати.… А ведь она была готова отдаться ему? Как последняя шлюха! Вот также лежала, покорно раздвигая ноги, и подставляя свою похотливую дырку первому встречному.

Стоило вспомнить это, и нежность как рукой сняло! «Выеб*ть ее, как сучку прямо здесь! Чтобы стонала, чтобы плакала!»…

Я зажмурился, стиснул зубы, подавляя стон, и опрокинулся на спину! Сперма выплеснулась в ладонь и я, недолго думая, обтёр руки о краешек цветастого платья.

«Что это?», – думала я, в ужасе разглядывая слипшийся подол сарафана. «Это же не может быть… О, нет! Ведь он же не успел? Или успел?! Да и сарафан лежал сбоку. Тогда как?». Сообразить что-то в моём состоянии было трудно. Трудно было даже сфокусировать взгляд. Малейшее движение головой вызывало тошноту. «Как я могла напиться с нескольких рюмок? Бред!», – думала я, пытаясь припомнить, не принимала ли чего ещё…

Дверь скрипнула и в щели показалась голова Артёма.

– Доброе утро! – радостно воскликнул он.

Слова больно врезались в голову, и меня отфутболило к стенке.

– Не кричи! – взмолилась я.

Артём поставил на тумбочку стакан, в котором пузырилась какая-то жидкость.

– Аспирин, – пояснил он, – ты пока приходи в себя, поговорим позже.

«Поговорим…», – рассеянно думала я.

Нинка спустилась вниз, как зомби, нащупывая дорогу. Со вздохом приземлилась к столу.

– Поешь, – я пододвинул к ней тарелку с бутербродом.

– Фу! – скривилась сестра, придерживая рукой голову.

– Ну а теперь, – я деловито сложил руки в замок и окинул взглядом пострадавшую, – расскажи-ка мне, как часто ты напиваешься до такого состояния?

Нинка виновато опустила глаза.

– Ты хоть понимаешь, из какого говна я тебя вчера вытащил?

– В смысле? – испуганно пропищала она.

– В смысле! Ты лежала голая и в полной отключке на чужой кровати.

– Голая?! – Нинка округлила глаза.

– Ну.., – поправился я, – в трусах и в этом… короче… Не суть! Или, может, я помешал? Ты выглядела вполне довольной!

Нинка открыла рот, её бледное лицо залил румянец.

– Ты хоть знаешь, какой мудак, этот Пашка? Сколько ему с рук сошло? Да он таких, как ты, по десять штук за раз имеет. У него отец прокурор, ему море по колено!

– Тогда зачем мы пошли к нему? – буркнула Нинка.

– Затем! Из вежливости! – хмыкнул я.

– Хороша вежливость, – осмелела сестра, – Ты вроде как врезал ему вчера?

Я самодовольно усмехнулся:

– Мышечная память.

Вдруг Нинка всполошилась:

– Ой! Что ж теперь будет? У него же отец – прокурор, а ты его ударил! – она испуганно прикрыла рот ладонь.

Я нахмурился:

– Да ничего не будет! Его батя с моим – давние кореша. Все норм!

Нинка притихла.

– Тём, ты прости меня! – срывающимся голосом произнесла она, – Мне так стыдно. Я даже не знаю, как загладить свою вину…

«За то я знаю», – промелькнуло в голове. В этот момент домой вернулись родители. Мачеха взволнованно ощупала Нинкин лоб.

– Ниночка, тебе нездоровится? Ты такая бледная! Что случилось?

Нинка стойко молчала.

– Видите ли, теть Мил, – начал я, наблюдая, как изменилось лицо сестры, – Вчера на вечеринке был коктейль из морепродуктов. Видимо, креветки были не свежие. А Нинка… переела! И вот!

«Спа-си-бо», – беззвучно прошептала она. Мачеха всплеснула руками.

– Сейчас я бульон куриный сварю! Это первейшее лекарство! Как рукой снимет! – захлопотала она.

– Н-да, – протянул отец, оглядывая Нинку с ног до головы, – с креветками шутки плохи! Если не умеешь есть, не берись. А уж, если ешь, то знай меру! – строго подытожил он.

Я хмыкнул, а Нинка стыдливо прикусила язык.

«Креветки? Серьёзно?», – думала я, удивляясь, как легко мама повелась на эту ложь. «А Тёма каков? Вот так, с ходу, выдумать такое! Мастерски!». Оставшуюся часть дня я, на законных основаниях, провела в горизонтальном положении.

Я всё ещё злился на Нинку! Ну, как можно быть такой легкомысленной? А если б я не успел? Если бы заблудился в этом лабиринте спален? Масла в огонь подлил Димкин звонок.

– Короче, я расколол Дину, – голос на том конце звучал зловеще.

– Она… в порядке? – на всякий случай уточнил я.

– Более чем! – заверил приятель.

– Ну и? – поторапливал я. Не терпелось узнать девичьи секреты.

– Короче! Есть один хмырь, уже давно трётся около Нинки. Старше её на 15 лет, прикинь?

Я подавил эмоции, а Димон продолжал:

– Короче, мужик при деньгах. Цацки, шмотки ей покупает. Она Динке брякнула, что даже хату ей снять собирался. Ну, для интимных встреч. Но не в этом соль!

– А в чём? – я затаил дыхание.

– Он женат! И у него двое бэбиков. Прикинь, как в фильме – мальчик и мальчик. Ох*еть, да? – восторгался Димон, точно речь шла о новом сериале.

– Н-да, – медленно протянул я.

– Слышь, братух! Да ты не парься! Это как посмотреть. Может, оно и к лучшему. Если женатик, то долго у них не продлится. Покувыркаются, и другую найдёт.

Шестерёнки в голове заклинило, и я сидел, тупо уставившись в телефон. Соображая, радоваться мне, или огорчаться.

На следующий день я была как новенькая. Приободрённая утренним кофе, я сидела на веранде, наблюдая начало нового дня. Телефон зазвонил.

«Лёшка», – прочитала я.

– Да, милый! – ответила бодро.

– Привет, сладкая! – отозвался он, – А у меня хорошие новости. Поездке быть!

– Точно? – спросила я, сдерживая радость.

– Всё зависит от тебя. Твоё «да» будет решающим.

– Нуууу, – протянула я загадочно, – даже и не знаю… Наверное, да!

– Тогда бронирую отель, и покупаю билеты. Полетим с комфортом!

– Класс! – уже не в силах сдерживаться, воскликнула я.

– Я рад, что ты рада!

Положив трубку, я никак не могла согнать с лица блаженную улыбку. Артём появился внезапно, а, скорее всего, уже какое-то время выжидал позади меня. Он встал спиной, загородив пейзаж. Потому мне тоже пришлось подняться.

– Со своим женатиком говорила? – сказал он, не глядя на меня.

Я замерла с разинутым ртом. Домашние понятия не имели о моей личной жизни. Откуда он узнал? Ведь я говорила об этом только сестре. И… Динке!

– Динка разболтала?

– Димка, – поправил Артём.

– Один хрен! – заметила я.

– Ну и? Тебя это устраивает? – продолжил он с видом «старшего брата». И я, предвкушая нравоучительную тираду, закатила глаза.

– Ой, Тём! Не надо!

– Тебе вообще пофиг, что у него семья?

Подумать только, он выглядел оскорбленным.

– Я не собираюсь замуж, и не прошу его бросить семью! – машинально начала я оправдываться.

– Ну, конечно! Зачем просить? Ты просто ждёшь, пока он сам это сделает.

– Тебе-то что? – взорвалась я, не скрывая раздражения, – Ты вообще кто такой?

Артем, понурив голову, трагично вздохнул:

– А, и, правда, кто я такой? Так, посторонний! Мимо шёл! – согласился он.

– Вот и иди дальше! – фыркнула я, и с гордым видом покинула веранду.

Представляя Нинкиного женатика, я воображал этакого пузатого мужичка с сальными глазками и лысеющей макушкой. Мерзопакостный получался персонаж! И я исходил на говно, представляя, как он лапает Нину своими толстыми пальцами! Чтобы совсем не чокнуться в четырех стенах, выбрался наружу.

Бесцельно идя куда-то, размышлял, как поступить с полученной информацией. Не бить же морду каждому, перед кем моя сестрица готова раздвинуть ноги? Но меня разбирало от желания вывести этого засранца на чистую воду. Наверняка, жене он поёт, что задержался на совещании! А сам в это время шпилит на съемной хате холёное, молодое тело.

– Артёём, – пропел где-то поблизости знакомый голосок.

Марго, прогуливая свою белобрысую пуделиху, вышагивала навстречу.

Артём, сам того не подозревая, вытащил наружу мои страхи. Конечно, будучи совсем еще юной девушкой, неизбалованной мужским вниманием, я была польщена тем, что вызвала интерес у взрослого мужчины. Лёшка точно сошёл с обложки журнала. Того, который с умным видом листают бизнесмены в вип-зоне ожидания аэропорта. Он закружил меня, точно на карусели! Я сначала держалась, а потом – отпустила руки, и улетела…

С ним было так просто и весело. Он не грузил меня проблемами, всегда сам принимал решения, и каким-то образом угадывал мои желания.