Сесилия Ахерн - Postscript

Джуэл сидит на левой коленке Джиники – как можно дальше от стола – и жует зубное кольцо, время от времени дотягиваясь до карандаша. Эта штука отвлекает внимание матери от малышки. Джуэл решительно возненавидела эти карандаши и бумажки и знает, что если ухватиться за них и потянуть, то сразу двое, мама и тетя, оторвутся от дела, чтобы тебя отчитать.

Джиника учит сейчас гласную «О» по картинкам. Я быстро поняла, что ей для обучения нужны зрительные образы, они ей помогают. Разум ее устроен так, что лучше, чем слова, она воспринимает изображения, но вместе одно дополняется другим. Только и нужно было, что найти другой метод обучения и чуть больше времени. Больше времени. Как всегда.

В учебнике четыре слова, ей надо найти то, в котором нет «о», и обвести его. Выбирать надо между словами «клоун», «дом», «облако» и «сыр». «Сыр» написан желтыми буквами с дырками в них, а «о» в «клоуне» похоже на красный накладной нос. «О» и «дом» задевают меня за живое. О, дом! В самом деле, я еще не звонила риелторше, чтобы сообщить ей, что обстоятельства изменились. Сколько времени я решалась выставить его на продажу и столько же понадобится, чтобы с нее снять. Этот жест подталкивает меня к серьезным размышлениям о моей личной жизни, на что сейчас я совершенно не способна. Набегает слеза, я смотрю в сторону и отчаянно моргаю, чтобы ее смахнуть. Кое-как справившись с собой, возвращаюсь к работе.

Джиника и Джуэл очень внимательно на меня смотрят.

– Ну вот, умница! – весело говорю я и переворачиваю страницу.

Джиника смотрит на стену с дырками там, где висела свадебная фотография. Вопрос она еще не задала, но я знаю, что непременно задаст. Она не из тех, кто смолчит, всегда говорит то, что думает, и, похоже, не слишком заботится о том, какие чувства ее слова вызовут в собеседнике. Она считает, что те, кто сдерживает себя, – фальшивые, ненастоящие люди, и я уже имела случай указать ей, что на самом деле они – вежливые.

– Что случилось? – разумеется, спрашивает она.

– Упала.

Она вскидывает бровь. Не верит.

– Ты вот лучше скажи, что там у вас за приемная семья? – осторожно интересуюсь я, берясь за пяточку Джуэл.

Джиника стонет и ерзает на стуле.

– Женщина, зовут Бетти, забирает ее, когда мне нужно в больницу или когда у меня нет сил. У нее трое своих детей. И еще деревенский говор. Я не хочу, чтобы Джуэл выучилась говорить как она.

– Значит, ты не уверена? – улыбаюсь я. Она пожимает плечами. – Наверно, никто на свете не будет достаточно хорош для тебя.

– Кто-нибудь да будет. Я не умру, пока не буду уверена.

Звонок в дверь. Я никого не жду, а соседи у меня не такие, чтобы явиться без предупреждения. И надеюсь, это не Гэбриел. Я не отвечаю на его звонки – и не потому, что нагнетаю обстановку. Просто хочу понять, что я, собственно, чувствую. Иногда мне кажется, что рассудок – это бульон из попавшей туда информации, перемешанной как попало, и если оставить его потомиться подольше, то окажется, что то, что должно волновать, на самом деле совсем не трогает. Я жду, когда это произойдет. Но разговаривать с Гэбриелом сейчас, особенно на глазах у Джиники, не хочу. И также не хочу видеть его реакцию, когда он узнает, что в дополнение к тому, чтобы помогать людям с письмами, я еще и учу их писать. Одно дело помогать, другое – подчинить этому свою жизнь. Именно подчиненность моей жизни будет поводом к ссоре, она уже повод.

Я открываю дверь и вижу Дениз, а в руках у нее какой-то чехол.

– Привет, – нараспев говорит она. – Я пришла вернуть сумочку, которую ты мне одолжила.

Подает мне чехол и переступает порог.

Я смотрю внутрь.

– В прошлом году, что ли?

– Ты не понимаешь, как тебе повезло, – говорит она, прямиком направляясь в гостиную. – Я вообще-то подумывала оставить ее себе. О, привет! – перестраивается она при виде Джиники и Джуэл. – Не знала, что у тебя гости.

– Откуда ж тебе знать… Дениз, это Джиника. Джиника – это… – смотрю на Джинику, можно ли рассказать, и та кивает. – Эта девушка из клуба «P. S. Я люблю тебя».

Дениз успешно скрывает сочувствие, которое должна испытать при этом известии.

– Рада познакомиться, Джиника, – ласково улыбается она, подходит ближе и склоняется до уровня Джуэл. – И кто же эта красавица? Здравствуй, маленькая! – Она курлычет и издает всякие звуки, какими принято изъясняться с маленькими детьми. Джуэл улыбается во весь рот и протягивает Дениз свое зубное кольцо. – О, спасибо! – Дениз берет его и притворяется, что грызет.

Джуэл в восторге.

– Ну, забирай. – Дениз отдает кольцо Джуэл. Та сует его в рот и, пожевав немножко, снова возвращает Дениз. Дениз повторяет свой номер. И так раз за разом.

– А вы та Дениз, которую пришлось спасать из моря в Лансароте?

Дениз ухмыляется и поправляет прическу.

– Ну да. Я была топлес и в стрингах с леопардовым принтом. Мой звездный час.

– По-моему, в подкасте таких подробностей нет.

– Да Холли вообще пропустила все самое интересное!

Джиника улыбается. Редкое зрелище.

– Дениз…

– Расскажите про караоке, – продолжает расспросы Джиника. – Что, в самом деле это было так плохо, как говорит Холли?

– Плохо? Да хуже, чем плохо, потому что мне пришлось это выслушать. У Холли ведь вообще нет слуха.

– Ладно-ладно! – хлопаю я в ладоши, пытаясь привлечь их внимание. Но реагирует на меня только Джуэл, которая тоже принимается хлопать, это теперь ее любимое упражнение. – Простите, что прерываю, девушки, но у нас тут сейчас очень важное дело, Дениз, и Джинике через час пора уходить.

Дениз смотрит на свои часики.

– Очень хорошо. Я могу подождать. Может, сделать вам чаю? Или кофе? Тебе-то небось кофе, да, кукла? – Щекочет она Джуэл. Та самозабвенно хохочет. – Хотите, я поиграю с ней, пока вы работаете? – кивает она на бумаги, разложенные по столу.

– Ну, нет. – Джиника крепче хватается за дочку. – Она ни к кому, кроме меня, не пойдет.

– Точно, – подтверждаю я. – Она чистый солнечный свет, но стоит ссадить ее на пол, как является кромешная тьма.

– Да ну, я вам не верю. – Дениз снова опускается на колени. – Пойдешь к Дениз? А, маленькая? Пойдешь к Ди Ни?

– Ди Ни? – удивляюсь я.

– Нет, не стоит, правда. – И Джиника пересаживает Джуэл на другое колено, подальше.

– Ты уверена? – говорю я, подмигивая ей. – Послушай, Дениз и правда любит детей. – Выставить против моей подруги всю мощь Джуэл – единственный способ заставить Дениз замолчать, а мы пока поработаем.

– Ну… ладно. – И Джиника ослабляет свою хватку.

– Ура! – восклицает Дениз, вскидывая руки. Джуэл хохочет. – Ура Ди Ни!

Джуэл тоже поднимает ручки. Зубное кольцо хлопает Джинику по лицу.

– Ну иди же к Ди Ни.

И Джуэл в самом деле тянется к Дениз и идет к ней на руки, но едва это происходит, как она понимает, что сделала. Неуверенно смотрит на Джинику, хмурится, раздувает ноздри, выказывает все признаки недоверия и отвращения к каждому, кто не ее мама. Начинает недовольно подхныкивать. Дениз встает. Джуэл, визжа, бьется в руках, лупит ножками, носочки пулями летят в разные стороны.

– Посмотри-ка. Вот мама сидит. Мама никуда не ушла.

Визг приостанавливается, но личико все еще недовольно. Малышка пока не поняла, что тут делается, но уверена, что ей это не по нраву. Почти уверена.

– Привет, мама! – машет рукой Дениз и побуждает Джуэл поступить так же. Та машет. Дениз обносит ее по периметру комнаты. А потом по гостиной, где телевизор. Но когда они добираются до кухни, откуда Джиники не видно, кошмарный визг начинается снова. Джиника поднимается с места.

– Подожди немного, – говорю я. – Пусть Дениз с ней управится. – Джинике от этого не по себе, но я настаиваю. – Давай закончим сегодня этот раздел.

Пронзительный визг, рев и вопли разносятся по всему дому, перемежаемые ласковым голосом Дениз, песенками и уговорами, и видно, что Джиника едва в силах хотя бы слышать то, что я там ей втолковываю. Но я настаиваю, продолжаю сквозь шум, в надежде, что мы сумеем пробиться.

Я диктую, а Джиника за мной записывает.

– А куда вы с Джерри поехали на медовый месяц? – спрашивает она вдруг.

– Давай сосредоточимся на работе, – говорю я. Но она не может. Я отняла у нее дитя, и она злится, что не контролирует ситуацию. Я толкаю ее вперед. Она дает сдачи.

– В подкасте вы говорили, что Джерри послал вас с подружками в Лансароте, потому что вы собирались туда на медовый месяц.

– Да.

Она кладет карандаш на стол.

– Но почему не поехали? И куда поехали в самом деле?

– В другое место, – говорю я, возвращая ей карандаш.

Она странно на меня смотрит, недовольна моим ответом. В самом деле, вот она сидит передо мной, такая открытая и ранимая, а я не отвечаю на ее вопросы. Вздохнув, я пытаюсь объясниться, и вдруг она вскидывает ладонь, чтобы остановить меня, настораживается и прислушивается.

– Что случилось?

– Я их не слышу.

Тут и я понимаю, что Джуэл больше не плачет, что в доме вот уже несколько минут тишина. Джиника вскакивает со стула.

– Да ничего страшного, – говорю я, протягивая к ней руку, но она быстро, почти бегом несется на кухню и вверх по лестнице. Я пытаюсь поспеть за ней, цепляясь за поручень и подскакивая на здоровой ноге. Настигаю ее у входа в маленькую гостевую спальню. Она стоит в дверях, закрывая мне обзор. Едва дыша, я заглядываю в комнату. Дениз сидит на кровати, прислонясь к изголовью, ноги вытянуты, она смотрит в окно, а Джуэл спит у нее на груди, прикрытая одеялом. В комнате темно, только уличный фонарь сияет снаружи. Дениз оглядывается на нас, смущенная тем, как мы на нее смотрим.

– Простите, – шепчет она. – Что, не надо было укачивать? Уже поздно, девочка устала. – Она переводит взгляд с Джиники на меня, опасаясь, что перепугала мать.

– Да нет, все отлично, – улыбаюсь я. – Ты молодчина, Дениз.

Пытаюсь увести Джинику за собой, но та ни с места. Вид у нее недовольный.

– Нам надо домой, – говорит она во весь голос, и Джуэл шевелится во сне.

– Да? Но почему? – шепчу я. – Как раз сейчас можно и поработать.

– Нет, – отрезает она и идет к своему ребенку. – Нам надо домой.

Забирает девочку у Дениз и выходит из комнаты.

Как бы нелюбезно ни выхватила Джиника дочку из рук Дениз, заявив, что пора прощаться, та все-таки предложила отвезти их домой, и Джиника согласилась. Или она хочет прочнее утвердить свой материнский авторитет, или ей неловко, что она снова меня ослушалась. Оставшись одна, сижу в тишине на диване. Голова гудит. Вопрос Джиники про медовый месяц пробуждает воспоминания.

– Я хочу туда, где можно расслабиться, Джерри, – говорю я, растирая виски, в то время как он листает очередную брошюру, рекламирующую путешествия. – После всей суеты со свадьбой, после великого дня все, чего я хочу, – это лежать тюленем на пляже, пить коктейли и вообще не шевелиться.

Он кисло на меня смотрит.

– Нет, валяться весь день на пляже совсем не по мне, Холли. Ну, несколько дней еще туда-сюда, но потом мы куда-нибудь съездим. Я хочу повидать мир.

– Но вот же он, мы прямо сейчас его видим, – говорю я, шурша страницами. – Привет, Исландия. Привет, Аргентина. Привет, Бразилия. Привет, Таиланд. О, как поживаешь, гора Эверест? Не думаю, что у твоего подножия есть пляж.

– Я и не говорил, что хочу подняться на Эверест. – Джерри закрывает брошюру, прихлопнув мне палец.

– Ой!

Он встает из-за стола, но пойти ему некуда. Мы в нашей маленькой первой квартире. Вообще, квартира – громко сказано, это скорее так – съемная комнатка на двоих. В спальне стена, отделяющая ее от гостиной, не доходит до потолка. Джерри, словно лев в клетке, меряет ногами расстояние между диваном и телевизором. Видно, что он вот-вот взорвется.

– Почему ты такая лентяйка, Холли?

– Прости, пожалуйста?

– Ты – лентяйка, – говорит он погромче.

– То, что я хочу отлежаться на пляже, вовсе не значит, что я лентяйка. Мне просто нужно передохнуть. Разрядиться. То есть то, чего ты, например, совсем не умеешь.

– Мы с тобой на такие разрядки ездили уже пять раз. Пять разных отелей на пяти разных островах, но все абсолютно одинаковые. Никакой культуры.

Я смеюсь, отчего он только сильнее злится.

– Мне очень жаль, что я не такая культурная, как ты, Джерри. – Я снова открываю брошюру. – Ладно, давай отправимся в Эфиопию, будем жить, как кочевники, в пустыне. Вольемся в местное племя.

– Замолчи! – рявкает он.

Жду, когда перестанет биться вена на его шее, и тихонько так говорю:

– Послушай, вот есть такое местечко – Лансароте. На Канарах. Пляжный курорт, но в море выходят катера, и можно увидеть китов и дельфинов. И даже вулкан есть, туда возят экскурсии.

– Да я еще в десять лет это все видел, – бурчит он, уже поспокойнее. – Но, если хочешь дельфинов с китами, я покажу тебе, где они есть, дельфины и киты. – Перегнувшись над диваном, он роется в рекламных изданиях, которые кипой лежат на кухонном столе, и достает приличного вида альбом «Путешествия по Аляске».